ВИЗИТ БОДРОСТИ НА ФОНЕ НОВЫХ ИЗМЕРЕНИЙ УКРАИНСКОЙ ЕВРОИНТЕГРАЦИИ

После проведенной позавчера в Киеве ревизии украино-натовских отношений генсек НАТО Джордж Робертсон и высшее руководство Украины остались удовлетворенными состоянием и динамикой развития особого партнерства нашей страны и Североатлантического альянса.

При этом «ревизионную комиссию», похоже, не смутили некоторые изменения в натовской лексике украинского руководства, произошедшие за последний год. Ведь еще прошлой весной в Киеве хоть и говорили, что «сегодня вопрос о вступлении в НАТО не стоит», но при этом делали ударение на слове «сегодня» и фиксировали в различных документах тезис о том, что «стратегической целью Украины является полномасштабная интеграция в европейские и евроатлантические структуры». Сегодня же заявляется: Украина «не намерена менять свой внеблоковый статус» и «не стремится в НАТО», а эпитет «евроатлантическая» к слову «интеграция» был запрещен год назад директивно (примерно после первого визита Путина в Украину). Тогда же отечественные пронатовски настроенные эксперты с тревогой заговорили о возможном сворачивании реального сотрудничества с данной структурой.

Но несмотря на все это г-н Робертсон излучал в Киеве оптимизм, отвешивал комплименты направо и налево (даже министру Кузьмуку), возлагал на нашу страну большие надежды с ожиданием высоких результатов и клялся в «твердой решительности альянса не покинуть Украину в одиночестве в то время, когда она прокладывает свой путь в будущее». И, видимо, чтобы украинское руководство особо не тешило себя иллюзиями по поводу собственных «досягнень», пояснял такое внимание к Украине ее «чувствительным геополитическим положением, которое делает ее очень важной и для Запада, и для Востока».

Но достижения все-таки тоже были отмечены. На удивление значительный энтузиазм у г-на Робертсона вызвала деятельность министра обороны Кузьмука по реформированию армии. Возможно, потому, что год назад генсек НАТО вообще не понял, какие реформы происходят в нашей армии и происходят ли вообще. Еще не так давно в Брюсселе откровенно недоумевали, зачем, собственно, создавалась Совместная рабочая группа по вопросам военной реформы, если практическое выполнение Украиной ее многочисленных рекомендаций стремилось к нулю.

Позавчера же Джордж Робертсон, отвечая «ЗН», заявил: «министр Кузьмук во многом продвинул военную реформу, украинские вооруженные силы становятся менее устрашающими, но более мобильными, гибкими и профессиональными, а в этом и заключается задача реформирования». Правда, выступая на международном симпозиуме «Мир в 21-м
столетии: сотрудничество, партнерство и диалог», генсек НАТО напомнил, как и год назад, что «затягивание с принятием болезненных решений — не выход», «эти решения все равно придется принимать, и позднее они будут только дороже стоить и будут еще болезненнее. Затягивание лишь увеличивает стоимость». А посол США в Украине Карлос Паскуаль отметил, что реформа армии не должна ограничиваться лишь сокращением ее численного состава, крайне необходимы также и структурные реформы.

У отечественных же экспертов по поводу нашей армейской реформы энтузиазма еще меньше. Многие из них считают невозможным при нынешнем руководстве Минобороны реальное реформирование и строительство ВСУ по «европейскому образцу» и эффективное сотрудничество с НАТО. Хотя бы потому, что командный состав ВС по-прежнему составляет генералитет советского образца с присущими ему идеологической предубежденностью и антинатовскими и антиамериканскими настроениями.

Что же касается конкретно сотрудничества наших военных с НАТО, то они долго никак не могли определить, чего же они от этого сотрудничества хотят. А пока думали, многие мероприятия с альянсом срывались. Украинская сторона зачастую оправдывала это нехваткой средств, однако на самом деле чаще всего причиной были элементарное разгильдяйство, наша пресловутая необязательность и неэффективная система принятия решений. От натовцев неоднократно приходилось слышать жалобы на то, что украинская сторона может менять планы или отказываться от мероприятий (даже от тех, которые финансируются альянсом) в самый последний момент либо присылать абсолютно неподготовленных людей или подразделения. Эксперты отмечают, что нашими партнерами такое поведение порой воспринимается как намеренное и направленное на срыв или профанацию программ сотрудничества. Украине же было бы очень полезно максимально использовать программу анализа и оценки сил PARP, чтобы достичь совместимости действий наших миротворческих подразделений с миротворческими подразделениями стран НАТО и других стран-партнеров. А также перенимать опыт стран альянса по реформированию вооруженных сил, по обеспечению прозрачности военного бюджета, системе гражданского контроля над силовыми структурами, по локализации чрезвычайных ситуаций.

Возможно, принятая недавно Государственная программа сотрудничества Украины с НАТО на 2001–2004 гг. (ГПС-2004) будет удачливее своей предшественницы ГПС-2001, реализацию которой вряд ли можно было назвать удовлетворительной (некоторые пункты этой программы не были выполнены на все 100%). Новая ГПС, утверждают эксперты, более реальна, чем ее предшественница (хотя, кстати, невыполненные пункты из предыдущей программы были в нее и перенесены). Кроме того, появились кое-какие механизмы, позволяющие контролировать и стимулировать выполнение ГПС.

Во-первых, теперь, помимо того что Рабочий план (в рамках Хартии) и Индивидуальная программа (в рамках «Партнерства ради мира») партнерства между Украиной и НАТО являются составной частью ГПС, каждое ведомство должно составить свою персональную программу на четыре года и отчитываться о ее выполнении перед Государственной межведомственной комиссией по вопросам сотрудничества Украины с НАТО, возглавляемой Марчуком. Так что отговорки вроде «мы же выполнили свою часть по РП и ИПП» теперь проходить не должны.

Во-вторых, в конце концов в министерствах и ведомствах таки были созданы подразделения по сотрудничеству с Организацией Североатлантического договора в соответствии с очень давним поручением Президента, о котором он, вероятно, и сам уже забыл (ведь в документе речь шла еще о евроатлантической интеграции). И эти подразделения, как утверждают, даже что-то там делают. И даже иногда сами проявляют инициативу. Ибо, может быть, даже без всякой задней мысли об «евроинтеграции» и без каких-либо сознательных намерений «углублять особое партнерство» просто почувствовали реальную выгоду от сотрудничества с альянсом.

В-третьих, вместе с утверждением ГПС-2004 был создан институт национальных координаторов, каждый из которых теперь будет отвечать за свою сферу сотрудничества с НАТО (экология, наука, чрезвычайные ситуации, ВТС и пр.), что, по идее, не позволит министерствам спихивать мероприятия программы друг на друга.

И совсем не обязательно доказывать на каждом углу, что «нам необходимо в НАТО» и спорить об этом до хрипоты. Даже с запретом на эпитет «евроатлантическая» можно потихоньку включать в свои программы сотрудничества мероприятия, аналогичные тем, что записаны в планы действий относительно членства официально признанных кандидатов в НАТО. Но говорить при этом, что наша цель — «углубление сотрудничества», и тихой сапой двигаться в сторону альянса, никого при этом особо не дразня. Всем понятно, что при нынешнем Президенте Украина заявку в НАТО не подаст. Но вдруг у нации в конце концов появится лидер, способный, наконец, вернуть ее в Европу и обеспечить ей полноценные гарантии безопасности?

Да и сейчас «евроатлантизм», того и гляди, может снова войти во внешнеполитическую моду. Кое-какие признаки возвращения «изгнанника» наметились во время симпозиума «Мир в 21-м столетии», на котором ньюсмейкером оказался не генсек НАТО с его чересчур уж округлыми и дипломатичными фразами, а украинский министр иностранных дел Анатолий Зленко, удививший (и порадовавший многих) несколькими высказываниями. Похоже, Анатолий Максимович все-таки поставил перед собой амбициозные цели и решил постараться оправдать надежды тех, кто видел в нем одного из немногих людей в Украине, способных настойчиво и целенаправленно продвигать страну к заветной европейской цели (несмотря даже на не менее настойчивое противодействие курирующего параллельный внешнеполитический центр на Банковой г-на Орла).

Итак, теперь, по Зленко, мы «доктринально разделяем концепцию новой Европы, в основе которой стоят Европейский Союз, Совет Европы и Организация Североатлантического договора. Именно эти институции считаем ключевыми столпами европейского курса Украины». Безусловно, в нынешней ситуации данное определение не могло не быть сопровождено пояснением, что степень и содержание сотрудничества Киева с каждой из названных структур не обязательно должны быть одинаковыми и симметричными. А где же место ОБСЕ, в которой «стратегический партнер» Россия видит основу европейской безопасности? В Украине сегодня заявляют, что «превращение ОБСЕ в действенную модель будущего пан-европейского сосуществования возможно лишь при условии эффективного реформирования этой структуры».

Европейский союз, Совет Европы и НАТО в сегодняшнем украинском видении не только лежат в основе новой Европы, но и являются тремя измерениями продвижения Украины европейским путем. И если с курсом на интеграцию в ЕС до сих пор все было более-менее понятно, то слова в адрес Совета Европы прозвучали по-новому великодушно и демократично: «Украина не мыслит собственной европейской интеграции без существования в поле Совета Европы <…> Мы убеждены, что непредвзятое и объективное внимание этой организации к процессам в Украине не только желанны, но и стратегически важны. Сегодня, когда страсти поутихли, мы отдаем должное неравнодушию государств-членов Совета Европы к событиям в нашей стране и украинским преобразованиям».

И, наконец, отношения с альянсом. По словам министра иностранных дел, Украина заинтересована в углублении формулы особенного партнерства с альянсом и дальнейшем укреплении механизмов этого партнерства. А.Зленко надеется: проведение саммита Украина-НАТО в 2002 г. закрепит новый уровень нашего взаимодействия. Можно ли считать, что Украина была бы не против заключить с НАТО документ, более конкретный, чем Хартия? Вспомним, ведь в свое время украинская сторона предлагала альянсу подписать не весьма абстрактную Хартию, а некое соглашение, но тогда натовцы это предложение отвергли, мол, какие же могут быть гарантии не членам, что вы способны дать взамен?

Сегодня мы по-прежнему не можем подавать заявку в НАТО (не будем обсуждать причины). Но почему бы не закрепить «новый уровень взаимодействия» новым документом? Тем более, что «мы твердо убеждены: к суверенным правам каждой нации принадлежит право выбирать собственные пути обеспечения своей безопасности». И уже есть что предложить взамен: «Наша страна уже сегодня стремится сделать собственный вклад в улучшение климата безопасности в Европе». Это и участие в урегулировании абхазской и приднестровской проблем, и миротворчество на Балканах (кстати, Анатолий Максимович сообщил о недавно принятом решении о необходимости назначения специального представителя МИД Украины на Балканах). Кроме того, Украина считает, что имеет все политические, военно-технические и моральные основания для адекватного участия в конкретном диалоге по всему комплексу вопросов по ПРО и предлагает провести специальную конференцию с участием широкого круга политиков, ученых, военных и юристов.

* * *

«Quo vadis, Европа? Quo vadis, Украина?» — Анатолий Зленко верит, что ответы на эти вопросы будут одинаковы и позитивны. Вот только «за европейской риторикой должна стоять непоколебимая политическая воля, которая не позволит вытеснить наше государство на околицы европейских политических, экономических, энергетических и других интересов. Потому что слова имеют реальное значение, если они подкреплены конкретными и осмысленными действиями».