Уроки «реальной политики» от министра Штайнмайера

Визит нового министра иностранных дел Германии в Украину планировался долго и тщательно. Прежде чем посетить Киев, у Франка-Вальтера Штайнмайера была возможность трижды встретиться с Борисом Тарасюком в рамках различных международных форумов.

Однако важность нынешнего мероприятия возросла после того, как в Берлине дали понять: межправительственные украинско-немецкие консультации на уровне канцлера и президента, на необходимости проведения которых до последнего времени акцентировали внимание в Киеве, до парламентских выборов в Украине не состоятся. В конце концов дипломатический вояж немецкого министра совпал по срокам с первым официальным визитом в Украину президента Польши Леха Качиньского (другая возможная дата для немецкой стороны — первое марта, оказалась неприемлемой для Киева по причине запланированной на этот день поездки Тарасюка в Турцию).

Так или иначе Франк-Вальтер Штайнмайер не стал уподобляться своему предшественнику Йошке Фишеру, предпочитающему посещать Киев транзитом в Россию и строго ограничивать пребывание в украинской столице несколькими часами. Новый глава внешнеполитического ведомства явно не спешил: успел встретиться с президентом и министром иностранных дел, выступить в Киево-Могилянской академии и побеседовать с глазу на глаз с Виталием Кличко на приеме в резиденции посла Штюдеманна.

Но, похоже, на этом и закончилось существенное различие между визитами главного зеленого ФРГ и бывшего серого кардинала из канцелярии Герхарда Шредера. Штайнмайер в лучших традициях немецкой дипломатии отметил «впечатляющие сдвиги» в Украине после оранжевой революции. Когда же речь заходила о чувствительных для обеих сторон вопросах европейской и евроатлантической интеграции, германский гость ничем не уступал своему предшественнику в осторожности.

Один из участников переговоров рассказал автору этих строк, что еще до приезда в Киев между немецкими дипломатами разгорелась целая дискуссия по поводу того, какими именно должны быть формулировки министра на сей счет. Задача представлялась не из простых — донести до украинского руководства, что ЕС — не «клуб для своих», но в то же время сделать это так, чтобы заявление не было воспринято украинской стороной как «евроинтеграционное» благословение. Одним словом, в полной мере выдержать нынешнюю позицию германского руководства, которая, по имеющейся информации, заключается в следующей формуле: «двери в ЕС не закрыты, но об остальном сегодня не говорим». Так что подбадривать украинских коллег в Киеве Штайнмайер был вынужден никого ни к чему не обязывающим «Германия однозначно приветствует приближение Украины к ЕС и НАТО», разбавленным, правда, заявлением о том, что «дальнейшая скорость приближения к этим организациям зависит от самих украинских партнеров, в частности от скорости реформ».

Неизменные же пассажи (даже в неформальной обстановке) о результатах референдумов во Франции и Голландии, после которых якобы начались поиски идентичности ЕС, из уст Штайнмайера больше напоминали оправдания к не совсем уместным в интерьере украинского МИДа похвалам в адрес «интенсивной политики соседства» между Украиной и Евросоюзом. Наверняка не одному активному украинскому евроинтегратору в тот момент хотелось уточнить у министра, о какой интенсивной политике соседства может идти речь, когда в Киеве всерьез размышляют о подаче заявки на членство в ЕС и ведут консультации о замене Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) на усиленный документ, предусматривающий перспективу членства Украины в ЕС.

Конечно, в определенной степени осторожность немецкого министра связана с тем, что нынешняя должность для Штайнмайера является его дипломатическим дебютом. Для Украины в этом есть свой плюс: министр находится на стадии формирования собственного видения двусторонних отношений. С другой стороны, он сегодня особо восприимчив к советам коллег по Министерству иностранных дел, что в некоторых ситуациях может сыграть отнюдь не на руку Киеву. Дело в том, что упомянутое Штайнмайером «приближение» Украины к ЕС и НАТО совсем по-разному воспринимается в двух ключевых департаментах немецкого внешнеполитического ведомства. Если в политическом исходят больше из соображений безопасности и стабильности на континенте, то отдельные представители европейского были бы не против замкнуть евросоюзовский круг вхождением в ЕС Болгарии и Румынии. По имеющейся информации, начала подвергаться сомнению даже целесообразность принятой в 2003 году на саммите ЕС в Салониках декларации о европейской перспективе для Западных Балкан.

В то же время есть основания полагать, что окончательные внешнеполитические решения принимаются в офисе госпожи Меркель. Примечательно, что внешнеполитическим советником нового канцлера является некий Кристоф Хойзген, ранее возглавлявший политический департамент у верховного комиссара ЕС по вопросам безопасности и обороны Хавьера Соланы. Насколько нам известно, позиция Хойзгена относительно украинских европерспектив совпадает с «общепринятой». В последнее время, впрочем, советник канцлера больше акцентировал внимание на России: в частности, открыто давал понять, что намерен по-новому расставить акценты в отношениях с Москвой.

С приходом Ангелы Меркель на пост канцлера немало говорилось о том, что традиционный франко-немецкий альянс ослабнет, а новое германское руководство начнет внимательнее прислушиваться к мнению Вашингтона и (что могло быть особенно полезным для евроинтеграционных устремлений Киева) соседней Польши. Однако на сегодняшний день едва ли не единственным случаем, когда представители «большой коалиции», похоже, действительно учли пожелания заокеанского партнера, стал пересмотр немецкой позиции относительно отмены эмбарго на поставки оружия в Китай. Кстати, тот факт, что против отмены высказался министр иностранных дел ФРГ, может свидетельствовать и об отсутствии предполагаемого влияния на него со стороны многолетнего босса Герхарда Шредера. Как известно, бывший канцлер склонялся к отмене эмбарго, чем, в свою очередь, вызывал нескрываемое раздражение у госсекретаря США Кондолизы Райс.

А то, что позиция Франции для Германии по-прежнему ближе польской, красноречиво продемонстрировала история с созданием так называемого «энергетического НАТО» — альянса государств, которые были бы обязаны предоставлять друг другу помощь в случаях возникновения проблем с поставками энергетического сырья. После того как идею премьер-министра Польши Казимежа Марцинкевича проигнорировали в Париже, ее подвергли обструкции и в Берлине.

Максимальная осторожность понадобилась немецкому министру иностранных дел и при обсуждении чувствительного для Киева визового вопроса. Кто-кто, а глава внешнеполитического ведомства наверняка отдает себе отчет, что именно из-за украинских почитателей архитектуры Кельнского собора поплатился карьерой его предшественник. В то же время Штайнмайер был первым европейским чиновником такого ранга, который огласил возможную цену шенгенской визы для украинцев — порядка 60 евро. Другое дело, что, как признался в разговоре с «ЗН» представитель немецкой делегации, министр донес до ведома украинских журналистов не столько позицию германского МИДа, сколько тамошнего министерства внутренних дел. В немецком внешнеполитическом ведомстве больше исходят из соображений о приемлемости такой цены не для каждого украинца, поэтому необходимы исключения. И это было бы обоснованно хотя бы потому, что на сегодняшний день в Германии обучается около четырех тысяч украинских студентов.

Впрочем, больше всего, насколько нам известно, немецкому гостю пришлась по душе его встреча с президентом Ющенко — на ней в основном шла речь о близких Штайнмайеру энергетических вопросах. Члены немецкой делегации потом долго еще обменивались между собой впечатлениями, как министр и президент рисовали на карте схемы новых газопроводов (причем настолько увлеклись, что сорвали запланированные переговоры германского гостя с премьером Ю. Ехануровым). И хотя один высокопоставленный участник сего «энергетического диалога» заверял автора этих строк, что президент Ющенко разговаривал со Штайнмайером на языке «цифр и кубометров», у немецких коллег все же сложилось впечатление, что как в евроинтеграционных, так и в энергетических вопросах первым лицам украинского государства не хватает ощущения так называемой «реальной политики».

То, что такое чувство присутствует у немецкой стороны, наверняка должно было засвидетельствовать хладнокровие, с которым многие германские эксперты (дипломаты и политологи) начали реагировать на разговоры о возможном создании в Украине после парламентских выборов так называемой «большой коалиции». Более того, некоторые из них, специализирующиеся на Восточной Европе, такие как Райнер Линднер из влиятельного Фонда науки и политики, заметил в разговоре с автором этих строк, что, на его взгляд, это был бы «самый подходящий на сегодняшний день вариант»: «Мы хорошо знаем о политическом и культурном разделении Украины. Без представителей этих регионов и этих кланов Киеву вряд ли разобраться с теми проблемами, которые сегодня стоят перед страной». Высокопоставленный представитель немецкого МИДа объяснил подобную смену настроений тем, что за год правления новой власти в Берлине осознали: оранжевая команда, олицетворяемая Ющенко, в методах работы не так уж и отличается от политической силы, возглавляемой Януковичем. Интересно, говорили ли об этом самому президенту?