Реформы, как и революции, делаются в столицах

Временами кажется, что между властью и обществом существует негласная договоренность о взаимном несоблюдении обязательств. Политики и чиновники сквозь пальцы смотрят на то, что население не всегда своевременно платит налоги, возводит гаражи, паркует машины и сбрасывает мусор не только в установленных местах, а также не слишком чтит общепринятые правила и общеобязательные законы. В свою очередь граждане не слишком требовательны к власть имущим, с их недобросовестностью и безответственностью. В итоге обязательства, прописанные хоть в Конституции, хоть в правилах дорожного движения, никого ни к чему не обязывают. Закон — один для всех, потому каждый может позволить себе его игнорировать.

Политики становятся особенно снисходительными к неисполни­тельности избирателей в канун выборов. Благо, всевозможные кампании у нас проходят постоянно. Од­ни делают вид, что выполнят обещанное. Другие делают вид, что верят. Невыполнение обязательств не приводит к политической ответственности.

Не только пресловутый сговор между властью и народом тому виной. Населению, по существу, предлагают выборы без выбора. Когда я пытался охарактеризовать существующую избирательную систе­му, мне невольно приходили на ум ассоциации с общепитом. В дорогом ресторане вам предложат обширное меню, но в случае необходимости могут приготовить блюдо по индивидуальному заказу. В заведении «фаст-фуд» разнообразия поменьше, выбор ограничен, но не слишком притязательного клиента он способен удовлетворить. Наконец, существует пресловутая советская столовка, где вам дадут только то, что в наличии — первое, второе и компот. В подобном месте у вас небольшой выбор — либо есть, либо не есть. Отечественная избирательная система сродни советской столовке: вам предлагают нечто вроде тюремной пайки. Не нравится — не выбирай.

Я отдаю себе отчет в том, что возврат к мажоритарной модели невозможен, особенно на национальном уровне. Но на смену закрытым партийным спискам неминуемо должны прийти либо открытые, либо региональные. Нельзя построить открытое общество при помощи закрытых списков.

Партии, в которых процветает авторитаризм, — плохие строители демократии. Практически все политические организации в той или иной степени сталкиваются с диктатурой лидеров. Зачастую те игнорируют волю иных партийцев, не говоря уже об избирателях. Именно за вождей, а не за идеологические программы голосует электорат. Идеологический фундамент у партий отсутствует, а программы отличаются лишь степенью популизма.

Выскажу непопулярную мысль: на мой взгляд, необходимо законодательно закрепить примерный пар­тийный устав. В нем следовало бы описать важнейшие процедуры, например механизм ротации руководства, внутренние выборы, составление партийного списка. Эти процедуры имеет смысл сделать более формализованными и в то же вре­мя более прозрачными. Четкое исполнение единых требований должно стать обязательным условием существования партии — таким же, как формирование региональных организаций, наличие печати или соответствие программных положений нормам Конституции.

Разумеется, принятие устава всегда было внутренним делом любой политической организации. Возникает деликатный вопрос: кто будет разрабатывать подобную методологию? Это должно стать предметом для дискуссии. Несомненно, было бы разумно воспользоваться опытом партий, функционирующих в тех государствах, где демократия чувствует себя более комфортно. Наверняка, к разработке подобного документа должны быть привлечены соответствующие специалисты. Безусловно, не обойтись без активнейшего участия самих партий. Но готовы ли они к подобному диалогу — еще один сложный вопрос. Партийные лидеры, скорее всего, не готовы, так как не пожелают добровольно отказываться от механизмов, гарантирующих их всесилие. Возможно, есть другие способы изжить из партийной жизни авторитаризм, популизм, подхалимство и доносительство. Но я их пока не вижу. Многое будет зависеть от настроения партийных элит, от того, насколько они готовы реагировать на вызовы времени. Если не демократизировать внутрипартийные процедуры, то партии никогда не станут институтом демократии.

В то же время сегодня мы пожинаем плоды непродуманной кад­ровой политики, берущей свое начало еще в конце 80-х, когда трудо­вые коллективы сами избирали сво­их руководителей. А после 1991 года с приходом популистов и ура-пат­риотов ситуация только усугуби­лась. От советской системы наше государство взяло самое скверное, забыв, что советская власть, при всех ее издержках, учила, контролировала и спрашивала.

Прежняя модель предполагала поэтапное продвижение по карьерной лестнице. Каждый шаг вперед сопровождался получением определенных знаний, повышением профессионального опыта. Сегодня род­ство со значительным лицом, либо дружба с ним, либо просто лич­ная преданность — достаточное основание для того, чтобы занять тот или иной пост, минуя сразу несколько ступенек. Сейчас запросто можно получить руководящую должность в сфере, о которой не име­ешь ни малейшего представления.

Кадровый нигилизм давно стал нормой, но подобный подход уже превратился в угрозу для государст­ва. Во власти на разных должностях находится критическая масса людей, никогда до того не руководив­ших ни людьми, ни процессами.

За 16 лет независимости практически полностью разрушена старая система управления, однако новая так и не создана. За эти годы было уничтожено представление о карьере как о самодостаточной категории. На смену желанию добиться успеха, стремлению реализовать свои способности пришла банальная алчность. Любой руководящий пост сегодня воспринимается исключительно как возможность заработать. Практика присвоения так называемых коэффициентов при распределении всевозможных постов — лучшее тому свидетельство. Чтобы сколотить капитал, уже не нужно выстраивать бизнес с нуля. Достаточно обзавестись необходимым знакомством и заполучить должность, которая станет синекурой.

Государственная кадровая политика так и не появилась. Стимул к профессиональному самосовершенствованию исчез. Здоровая амбициозность не поощряется, тем самым еще больше осложняется процесс поставки кадров в управленческие элиты. Принцип личной преданности, которым чаще всего руководствуются, порочен изначально. Честолюбивый человек — личность с хорошо развитым чувством собственного достоинства, и холуй из него получается неважный. Значит, его путь на вершину карьерной лестницы необычайно затруднен. Чем меньше таких людей попадает в элиту, тем слабее государство.

В политике сегодня немало выходцев из бизнеса. Однако никому из них не придет в голову назначить руководителем предприятия того, кто громче всего кричал «Ганьба!» или «Слава!» в тот или иной адрес. В управлении бизнесом подобное покажется нонсенсом, в управлении государством — является обычным делом.

В девяностые годы страна воспитала целую плеяду талантливых управленцев, способных руководителей, прошедших жесткую школу бизнеса. Но в политике, в системе государственного управления они оказались не востребованы. Их талант не нашел должного применения, а полученные знания — необходимого развития. Сформировавшиеся политические элиты не нуждаются в менеджерах, там существует спрос на покорную обслугу. А ведь именно опытные профессионалы могли бы дать толчок к проведению настоящих реформ — комплексных, системных, последовательных, непопулярных.

Между тем в государстве по-прежнему отсутствует не только кадровая политика, но и четкая стратегия преобразований. Ее пытаются заменить популистскими обещаниями, меняющимися в зависимости от конъюнктуры. Государственные планы должны быть реалистичными, выполнимыми. Тогда и власть, и каждый гражданин получат возможность реально планировать свою жизнь. Стратегический план развития страны необходим не только для того, чтобы нормально функционировала экономика и появилось стабильное законодательство. Даже поэтапное его выполнение придаст каждому гражданину уверенность в завтрашнем дне и в конечном итоге восстановит доверие населения к власти.

Можно обещать вернуть вклад сегодня, но здравомыслящий человек обязательно задаст вопрос, за счет чего или кого будет выполнено подобное обещание. Можно обещать вступить в ЕС через 15—20 лет, но отдаленность перспективы делает подобную цель туманной. Можно обещать сделать жизнь лучше для всех. Но каждому хочется знать, когда повысится уровень именно его жизни, насколько повысится, способен ли он сам этому способствовать и как. Особенно важно это для молодых. То есть для тех, кто сегодня менее всего верит власти. Однако именно они еще не разучились верить в собственные силы, не заразились вирусом совково-бизнесовой бюрократии. А значит, именно они способны сделать власть лучше.

Пока не поздно, элиты обязаны установить общие правила игры и заключить некое подобие пакта. В первую очередь должны быть определены основные приоритеты, а также способы реализации главных задач. Круг подобных вопросов не должен подвергаться пересмотру, независимо от того, кто придет к власти. Речь идет не о политических целях — для этого существует Конституция. Здесь я бы говорил об интересах государства как хозяйствующего субъекта.

У элит должно появиться общее понимание того, в каких вопросах государство способно стать конкурентоспособным в мире, что и как необходимо сделать для обеспечения успеха. Что именно должно входить в перечень экономических святынь — вопрос сложной профессиональной дискуссии. Но после того, как список целей и механизмы их достижения определены, этот документ должен превратиться в священную экономическую корову.

К примеру, будет принято решение создать в Украине собственную Силиконовую долину. Что для этого требуется? Выверенный план, талантливые специалисты, необходимое финансирование и достаточное время. Такая идея не может быть реализована ни за год, ни за два, ни за пять. Но обязательно принесет должный эффект, скажем, через четверть века. При условии, что в течение каждого из намеченных двадцати пяти лет будет скрупулезно выполняться все, что заранее определено. Крайне важно, чтобы независимо от смены власти приоритетность этой программы не ставилась под сомнение, а объемы ее финансирования не уменьшались.

Если под таким обязательством подпишутся все ключевые игроки и, что более важно, будут их неукоснительно придерживаться, тогда ни одно правительство, ни одна партия, ни один политик не сможет подвергнуть эти цели ревизии, поставить их реализацию в зависимость от сиюминутной конъюнктуры или корыстного интереса.

Стратегические цели, на мой взгляд, должны лечь в основу первого раздела будущего пакта. Во второй раздел необходимо вынести спорные вопросы, по которым не удалось прийти к общему знаменателю и окончательное решение которых может быть отложено. Наконец, в третьем разделе следует перечислить круг тактических вопросов, которые должны отдаваться на откуп политической силе, пришедшей к власти. Предложит нужный механизм реализации той или иной цели — заручится поддержкой избирателей. Не справится — ее заменит другая, предложившая иные подходы. Таким образом, можно будет заложить механизм эффективной ответственности политиков перед избирателями.

Сегодня стало доброй традицией оправдывать собственные неудачи внешними причинами. Повинными в неуспехе оказываются зловредная оппозиция, скверные законы, проклятые бюрократы, Россия или Америка. Всегда находится кто-то или что-то, помешавшее осуществить заветную мечту. Но разве опытный, трезвомыслящий политик вправе всерьез полагать, что любое его начинание будет приветствоваться всеми? Разве он не должен прогнозировать ситуацию, учитывать все неблагоприятные обстоятельства?

В этом, в конечном итоге, и заключается мастерство политика, профессионального управленца. Он должен заставить неповоротливую государственную машину работать. Нужно уметь исходить из существующих условий, реального состояния экономики, доступного набора инструментов. Нужно учиться соотносить желаемое и действительное, ресурсы и задачи, проблемы и активы. Нужно подбирать исполнителей под цели.

Когда собственник нанимает менеджера, он ставит ему задачу. Если тот с задачей не справляется, его меняют. Народ должен пользоваться своим правом смещения нерезультативных менеджеров. Но для начала должна быть четко сформулирована общегосударственная задача. А вместе с ней выработаны критерии, по которым общество сможет оценивать успешность того или иного политика. Полити­ческие силы должны честно сказать, в каком государстве мы хотим жить — в демократическом и богатом или бедном и отсталом, где за 100 гривен и продуктовый паек можно купить голос избирателя. Сейчас в большинстве своем наши элиты предпочитают второе. Так легче завоевывать власть.

Будущий пакт призван быть, прежде всего, сводом экономических приоритетов. Но для достижения успеха следует предусмотреть необходимые политические инструменты. Первым шагом в этом направлении должно стать четкое, понятное, жесткое, раз и навсегда утвержденное распределение прав, обязанностей, полномочий и ответственности. Во-первых, между исполнительной и законодательной властями. Во-вторых, между центром и регионами. В-третьих, внятное распределение полномочий внутри местной власти. Эти вопросы до сих пор не отрегулированы и, по сути, делают отдельные злоупотребления почти законными.

Разумеется, все эти вопросы должен снять следующий этап конституционной реформы. Но преобразования Основного Закона — долгий, сложный и деликатный процесс. Подписание договоренностей между элитами этот путь в значительной степени бы упростило. Достигнутый компромисс (а в идеальном варианте — консенсус) придал бы избранному пути легитимность, позволил бы отвлечься от второстепенного. Такая договоренность могла бы лечь в основу завтрашних конституционных изменений, но уже сегодня она позволила бы двигаться вперед.

Для этого в рамках соглашения элит следовало бы принять несколько ключевых законов, создать надежный фундамент будущих преобразований. Но эти законы не должны меняться в течение заранее оговоренного срока. Определе­ние временных рамок моратория в каждом конкретном случае нужно оговаривать. Табу на внесение поправок в один документ может составлять тридцать лет, в другой — пятнадцать, в третий — пять. Но без подобной паузы обеспечить стабиль­ность процесса страна не сможет.

Возможности Киева в этом плане трудно переоценить. Столица может стать плацдармом, площадкой, на которой можно апробировать все то, что позже потребуется реализовать в масштабах всей страны. Киеву, в отличие от любого другого региона, под силу решить многие управленческие, организационные и финансовые задачи. Опыт преодоления тех или иных проблем, достижения тех или иных целей должен стать бесценным в плане решения аналогичных задач для государства в целом.

В то же время Киев впитал все худшее, что есть в современной политической системе. Политики всей страны (для которых столица стала главной ареной их сражений) привнесли в систему городского управления самые варварские приемы. Было бы справедливым, если бы именно отсюда началось выздоровление Украины.

Распространенное мнение — придет в Киев новый мэр, и все изменится к лучшему. Те, кто так думает, глубоко заблуждаются. Кто бы сегодня ни сел в кресло городского головы, он будет скован рамками существующей порочной системы принятия решений. Он сможет несколько улучшить ситуацию. Или слегка ухудшить. Но существенно изменить ситуацию не в его силах.

Значит, необходимо в корне менять систему. Киеву нужен свой пакт. Нужен консенсус элит. Нужна стратегия. Как и у всей страны, у столицы ее нет.

В основе этой стратегии дол­жен лежать план развития Киева. Здесь должны появляться не только дома, но и улицы; не только автосалоны, но и парковки; не только супермаркеты, но и детские садики; не только коттеджные городки, но и парки. В нем должны не только строить, но и ремонтировать. Не только латать дыры, но и осуществлять полноценную модернизацию.

Все должно быть детально продумано, точно рассчитано и неразрывно связано между собой. Все должно опираться на стандарты, отвечать нормам и соответствовать правилам. Эти стандарты, правила и нормы необходимо раз и навсегда определить, узаконить, после чего на определенный срок наложить запрет на их пересмотр. Надо добиться того, чтобы любое несоответствие нормам воспринималось как ЧП, а любое отступление от правил незамедлительно и жестко пресекалось. Кто бы ни нарушал запрет. Рядовой гражданин или высокопоставленный. Киев должен стать тем местом, в котором сговор власти и населения перестанет соблюдаться.

Многие коммуникации Киева находятся в плачевном состоянии, и на фоне возможных проблем беды Алчевска покажутся детской игрой. Была возможность финансировать необходимые работы в нужном объеме? Думаю, да. Но в основе любого решения столичной власти лежит политическая конъюнктура. А она обычно слабо увязывается с практическими интересами рядовых горожан.

Будем называть вещи своими именами: Киев сегодня не знает, как ему жить дальше. То, что сегодня переживает наш город, в разное вре­мя в разной форме пережили многие столицы. Есть ли у нас специалисты, способные в сжатые сроки разработать адекватный план разви­тия города? Не уверен. Большинство знатоков в области градостроения утратили не только способность стратегически мыслить, но и элементарное умение самостоятельно думать. А возможно, система превратила их в рабов начальства, в услужливый персонал. С другой стороны, что им делать, если они полностью зависимы от политической конъюнктуры и своеволия начальства? А цели начальства не всегда совпадают с интересами киевлян.

Косаковский перерыл Крещатик, затем то же проделал Омельченко, ныне наступает очередь Черновецкого. Ответа на вопрос «За­чем?» нет. В очередной раз зарыть деньги в землю? Наверное, это можно сделать как-нибудь изящнее. Оставить след в истории? За­пустив программу реконструкции хрущевок и доведя ее до логического завершения, можно было бы оставить след куда более памятный. Целесообразность очередной переделки главной улицы страны никем не изучалась, никто всерьез не анализировал затраты и ресурсы, никто не задумывался об экономическом эффекте. Удержать городское руководство от подобного непродуманного шага могли бы и должны были соответст­вующие специалисты.

Наверное, есть смысл обратиться к мировому опыту. Думаю, Киев может себе позволить пригласить десять-пятнадцать крупнейших мировых авторитетов в этой области. Киеву по силам достойно оплатить их работу. Мэтры разработают своеобразную городскую конституцию, по которой нам, киевлянам, жить и работать в ближайшие годы. Отечественные спецы, безусловно, должны принять участие в этом процессе. Им предстоит, не выходя за рамки сформулированной стратегической концепции, привязать план развития к нашим особенностям.

Киев должен стать современным городом в широком понимании этого слова. А случится подобное лишь тогда, когда он станет привлекательным для инвесторов. Обратите внимание на характерную деталь: богатейшие люди страны с осторожностью вкладывают средства в столичную экономику. Почему? Да потому, что ни один трезвомыслящий предприниматель не станет связываться с рынком, который, по сути, не развивается и имеет пугающую перспективу. Работать здесь может только тот, кто приспособился к местной изуверской специфике. Густо замешанной на подачках, посулах и поборах. Но разве можно называть это управлением?

Сегодняшний бюджет Киева составляет три миллиарда долларов. Для города с такими возможностями это попросту смешная сумма. Столица в состоянии зарабатывать намного больше.

Нынешнее городское руководство взяло курс на максимальную концентрацию власти. Мотив понятен: там рассчитывают, что таким образом смогут сохранить свое правление. Но при чем тут интересы города? Для эффективного исполнения функций необходимо взваливать на свои плечи ровно столько полномочий, сколько ты в состоянии вынести. Разве должно быть компетенцией мэрии назначение начальника ЖЭК или руководителя какого-нибудь отдела? Городская власть призвана заниматься стратегией развития, координацией усилий, но тактические вопросы обязаны стать прерогативой районов.

Если по этому вопросу все заинтересованные стороны пришли к согласию, его следует зафиксировать в законе. В этот закон нельзя вторгаться, если мы стремимся успешно реализовать намеченное. Точно так же в течение значительного срока не должны пересматриваться приоритетные цели. Они должны быть защищены от жадности и популизма.

Ситуацию усугубляет и делает ее неконтролируемой еще и наличие огромных финансовых потоков. Сейчас столичные элиты независимо от политических взглядов должны объединить усилия для спасения Киева. Нам нужно четко определить перспективы и приоритеты в развитии экономики города, а самое главное — дать четкое видение будущего Киева как минимум до 2025 года. Все эти вопросы должны стать публичными и обязательно обсуждаться с жителями города.

У киевлян есть все шансы написать первую главу будущей книги об успешной Украине. Для этого требуется совсем немного. Желание «низов» — налицо. Дело за готовностью «верхов».