О БЮДЖЕТЕ, ГАЗЕ И ПОТЕНЦИИ НОВОГО ПРЕЗИДЕНТА

— Ощущаете ли вы поддержку со стороны Президента Украины в бюджетном процессе?

— Безусловно. Я думаю, что именно в самых сложных вопросах, по которым идут споры, а именно о бюджетной реформе и ключевых бюджетных параметрах Президент высказался четко и однозначно: он за бюджетную реформу. Мы об этом говорили с фракциями. Другой вопрос — как глубоко будет воплощена бюджетная реформа на первом году. Я чувствую, что в этом больше политических вопросов, чем профессионально-экономических. Правительство говорит, что готово пойти почти до районного уровня в новой концепции бюджета с новой его философией. Если для этого будет достаточно политической воли, мы пойдем этим путем. Если нет, мы можем ограничиться и областным уровнем. Вот одна важная вещь, о которой мы говорили с парламентским большинством: если какая-то территория не работает по новым методам, на каком бы то ни было уровне, научиться плавать она никогда не сможет. Поэтому мы заинтересованы в расширении бюджетной реформы на областной уровень. И тут мы получили поддержку. Нас поддержали и по макроэкономическим показателям. Потому что считаем, что в 2001 году финансы должны быть радикально более сильными, чем в 2000-м. Хотя во многих измерениях, знаете ли, еще пользуются базой от достигнутого. Например, в этом году инфляция 20%, тогда почему нужно ставить планку в 10 или 12? Да потому, что мы хотим быть более сильными и более стабильными. Необходимо идти на либерализацию, создавать современную экономику и принимать правила сильных денег и стабильных социальных стандартов.

— На днях Президент Украины критиковал правительство за неспешность в реализации туркменских газовых договоренностей: мол, две недели прошло с момента его визита в Ашгабад, а правительство не торопится с импортом туркменского газа...

— Я не исключаю, что вопрос решается в недостаточном темпе, но решением вопроса у нас занимается НАК «Нефтегаз». Последние пять дней руководитель компании был в двух южноазиатских странах как раз с целью решения проблемы поставок сжиженного газа и поиска других вариантов. Я думаю, что реализацию туркменского газового вектора он должен взять на себя, как впрочем, и вину, обозначенную в замечаниях Президента.

— А что у нас на российском газовом направлении?

— Ситуация все-таки развивается в направлении, которое ведет к диалогу. В результате должны быть расставлены политические и экономические точки над «і» и в первую очередь над системой транзита российского газа через Украину в Европу. На корпоративном уровне сейчас существуют разные заявления... И второй момент — это формализация поставок газа Украине для использования. Уже проведены переговоры и с российской стороной и с Туркменистаном.

В отношении транзита мы уверены, европейские потребители умеют считать деньги. Украинские транзитные мощности способны доставить в Европу 170 млрд. кубометров газа. Сегодня же транзитом через нашу страну проходят 105—110 млрд. кубов в год. В лучшие годы — 115. То есть треть транзитного ресурса не используется. Значит проблема не в мощностях, а в ресурсах. Поэтому мы и говорим россиянам: если есть технические замечания к управлению, к вопросам безопасности транзита, к финансовой стороне, то может, нам стоит сесть всем вместе — России, Украине и европейским партнерам и посмотреть на этот проект как континентальный. И если мы это сделаем без политических эмоций, то мы найдем решение, после которого не нужно будет тратить 2 млрд. долларов на строительство альтернативного газопровода в обход Украины. Ведь строительство обходного газопровода может начаться неизвестно когда, а его реализация может затянуться, либо вообще остаться без логического завершения. Есть огромное количество других нужных Европе проектов, которые требуют серьезных вложений. Я надеюсь на гармонизацию позиции, особенно после встречи Леонида Даниловича и Владимира Владимировича. Надеюсь на позитивные сигналы.

— Российский проект альтернативного газопровода не может быть реализован без согласия на это Польши. Варшава поддерживает Украину, блокируя российские идеи. Благодарна ли Польша за это Украине?

— Конечно. Я знаю позицию польской стороны, моего коллеги и друга премьер-министра Ежи Бузека. Это достойная позиция и она понятна как с политической, так и с экономической точки зрения. Очень значимой в этой ситуации является позиция президентов Украины и Польши.

— Но кое-где в Польше звучат голоса, — мы, мол, поддерживаем Украину, не даем возможности ослабить ее транзитные позиции, а в то же время во Львове продолжают тянуть с вопросом польского кладбища.

— Мы думаем над тем, чтобы, возможно, предать кладбищу более высокий статус и сделать шаги в направлении роли киевской власти в этом вопросе. Моя позиция заключается в том, что силой мало что решишь. Есть мнения людей, есть позиции. Я бы не хотел, чтобы потом на этом кладбище стояли часовые из-за каких-то неурегулированных эмоций. И вместо жеста доброй воли и увековеченья памяти покойных мы бы сделали какое-то шоу, которое было бы неприятным для общественности. Президент поручил найти пути утихомирить бушующие страсти. Эти вещи очень деликатны, и обеим сторонам нужно вести себя мудрее. Не думаю, что над чрезвычайно чуткими «і» сегодня нужно ставить кондовые точки. Надеюсь, что мы найдем компромисс и с польским правительством, и с львовской мэрией.

— Вскорости после вашего утверждения на посту премьер-министра вы сказали, что в Украине у власти новый Президент, что Леонид Кучма является новым человеком во время своего второго срока... Однако в последнее время многие на Западе выражают мнение, что ресурс новизны Президента начал исчерпываться.

— Нет, нет. Он не исчерпывается. Я не хочу идеализировать и говорить, что у нас в Украине безоблачная политическая ситуация и беспроблемное политическое большинство и т.д и т.п... нужно быть терпимым в том плане, что политическое большинство постепенно все же растет. Необходимо время для того, чтобы научиться ходить и думать коллективно, для этого должная быть общая идея. Поэтому мы в правительстве лояльны к таким вещам и знаем, что наша работа — это прежде всего создание эффективной экономики, эффективной социальной политики. Мы должны показать украинцам, что они достойны Европы и что они представляют достойную державу. Ну а политические страсти... Естественно, мы хотим быть конструктивной стороной и участвовать в формировании гармонии между исполнительной и политической властью. Я уверен, что сейчас на этот процесс чрезвычайно активно влияет Президент Украины. Я уверен также в том, что Президент хочет видеть успешное президентское руководство с позитивными экономическими последствиями. Сегодня мы имеем впервые за девять лет прирост валового продукта на 5%. Это для Украины фантастический рост. Впервые — рост промышленного производства, впервые — прирост имеет украинское село. Пусть небольшой — 1,3%, но прирост! Впервые даже электроэнергетика имеет прирост на треть процента. Выплачены пенсии, выплачены зарплаты большинству учителей. Все это вещи, которые достойны такой политики и такого курса.