Нашла труба на камень

Россия тихо и без особой помпы начала осуществление нового трансконтинентального проекта по переброске энергоносителей в Китай и в Азию в целом. Поворот газовой трубы на Восток стал следствием не только новой энергетической политики. Но и, как подчеркивают даже российские эксперты, свидетельствует о глубокой трансформации российской элиты, способа ее мышления и действий.

Украина, конечно, может себя тешить тем, что в очередной раз заставляет российского гиганта делать шаги, на которые он раньше бы не отважился. Тема поворота трубы к берегам Тихого океана в России обсуждалась годами, но только после газового скандала с Украиной Кремль принял крутое и не во всем взвешенное решение «рубить энергетическое окно в Азию». И все это из-за строптивой страны-транзитера и щепетильных в вопросах своей газовой самостоятельности европейских потребителей. Они десятки лет до этого жгли российский газ в своих квартирах и на своих фабриках, а теперь, видите ли, ставят под сомнение способность России гарантировать надежность поставок в будущем. И пытаются найти то ли новые источники топлива, то ли заставить россиян действовать по созданным европейцами правилам. Но потеряна ли Европа для россиян безвозвратно и действительно ли Китай поможет РФ вернуть утраченное реноме?

Заметим, что еще не так давно, каких-то несколько лет назад, россияне, в том числе и высшие правительственные чиновники, вообще считали, что дальнейшее проедание природных богатств страны и жизнь за счет трубы, ведущей в Украину, а потом в Европу, непростительны для великой державы, коей Россия с недавних пор себя снова считает. Вынашивались прожекты, шли поиски альтернативных путей развития, определялись новые системообразующие отрасли. Это не только прибыльный нефтегазовый сектор, но и другие сферы экономики страны в целом, где кризисные явления налицо. Россия не желала долее носить позорный ярлык «сырьевого придатка» для богатых стран, тем более что на то время российский президент уже заседал за одним столом с «большой семеркой» и чувствовал себя «большим восьмым», отнюдь не худшим всех остальных и даже в чем-то лучшим их всех.

Год 2006-й. Через два месяца Россия сама будет принимать «большую семерку» на правах хозяина и председателя за столом. Цель саммита, согласно заявлениям самого Путина, — устроить презентацию «энергетической супердержавы». Стать действительным членом «восьмерки», с которым считались бы остальные (пусть для начала в вопросе энергетики). С 2005 года, на волне роста цен на нефть во всем мире, Россия ощутимо восстанавливает свое влияние не только в регионе, но и мире. Вполне «технический» конфликт с Украиной о взаимоприемлемой цене на газ, который могли разрешить на уровне экспертов, достиг такого эмоционального накала (особенно в России) из-за того, что достаточно ярко продемонстрировал Москве: «энергетическая супердержава» сама по себе мало значит, если ей мешают транзитеры и нет понимания со стороны потребителей.

Однако если в результате договоренностей Брюсселя—Киева—Москвы появится определенный «европейско-украинско-российский алгоритм», то потаенные желания «энерговластителей» России, «энергосупердержавников» или, наконец, «энергоимператоров» окажутся просто неосуществимыми.

Последние, однако, сдаваться не намерены. Более радужными перспективы российского «энергетического супергосударства» выглядят при взгляде на Восток или с Востока. «Газпром» договорился с 2011 года продавать Китаю по 80 млрд. кубометров газа ежегодно. Российская компания «Транснефть» в конце апреля начала строительство нефтепровода Восточная Сибирь — Тихий океан, который, вероятно, закончится на территории все того же Китая. Правда, в планах россиян заявлено довести его до Находки и затем гнать по нему нефть даже для Индонезии и Австралии, Японии и США. Причем начали его строить с таким рвением, что были готовы проложить трубу на берегу заповедного Байкала. И лишь вмешательство самого Владимира Путина заставило нефтяников уже по ходу строительства менять намеченные планы. Здесь особо отчетливо видно, как политическая воля и геостратегические интересы берут верх над экономической, экологической и любой другой целесообразностью. Всякому специалисту понятно, что пересмотр проекта стоимостью 10,75 млрд. долл. США скажется на его самоокупаемости и цене сырья, которое по нему будут прокачивать. Однако, по заявлению представителей «Транснефти», даже удлинение трубопровода, который первоначально был задуман протяженностью 4 тыс. км, еще примерно на треть (и удорожание примерно на 1 млрд. долл.) не заставит отказаться от планов строительства. И, естественно, никто не говорит, какой может быть цена для конечных покупателей нефти в той же Австралии или Индонезии. И сколько за нефть и газ из России будет платить, например, Китай.

Американская газета The New York Times очень просто объясняет этот феномен. По российским трубам, кроме нефти, течет еще и власть. Трубопроводы — это политические рычаги, считает Фрэнк Верастро из Вашингтонского центра стратегических исследований. Власть и влияние — побочные «продукты» нынешнего российского ТЭКа, получившие лицензию на экспорт в Кремле. Для российского руководства, похоже, сама ценность нефти как таковой в этом случае теряет значение. И это все для того, чтобы сказать потом: да, мы «энергетическая супердержава», и если у США есть деньги и армия, у Китая неограниченные людские ресурсы, то у России — нефть и газ.

Между тем ошибочность такого подхода уже доказал конфликт с Украиной. В самой России все чаще звучат голоса, что продолжение такой политики губительно для страны. Не только потому, что ресурсы страны будут таять с колоссальной скоростью. Россия таким образом собственными руками создает себе целый комплекс проблем во внешне- и внутриполитической сфере. Во-первых, Россия поможет остальному миру решить одну из важнейших проблем, над которой теперь ломают головы самые просвещенные умы мира, причем богатой его части: как обеспечить Китай ресурсами для дальнейшего роста. Определенно, что никакая, пожалуй, другая стана в мире добровольно не согласится бросить свои ресурсы в топку «китайского чуда». Россия не то что согласилась, она фактически сама предложила это. И все, на первый взгляд, из-за банальной обиды на соседей с Запада. Однако и это не все. На российских ресурсах как на дрожжах на Дальнем Востоке еще быстрее сформируется новая сверхдержава — Китай, которая в ближайшие годы станет конкурентом не США и Европе, а в первую очередь именно самой России. На первом этапе такой альянс просто перестанет быть равноправным, хотя уже сейчас не нужно увеличительного стекла, чтобы заметить перекосы в двусторонних отношениях и, в частности, откровенной дружбы России в пользу Китая. Имеется в виду та серия уступок (от территориальных до политических), на которые пошел Кремль в последние годы. Что же будет дальше, если Россия продолжит позиционировать себя как «энергетическая супердержава»? Но ведь по сути своей этот новый статус ничем не отличается от «сырьевого придатка». Произошла лишь маскировка понятия, в привлекательную на первый взгляд обертку завернули то, чего россияне никогда не хотели. Вся разница лишь в том, что объемы продажи сырья станут больше и Россия будет делать вид, что это она таким вот образом выступает гарантом энергетической безопасности планеты. Этого, однако, почему-то не желают понимать в Украине, в Европе и США. И не отдают этому должное.

При этом россияне не совсем представляют и другую — внутреннюю угрозу. Российский Дальний Восток, а если не постесняться и взять еще шире — земли за Уралом (а на них вполне серьезно с завистью взирают китайцы), отчасти и был привязан к европейской части России тем, что, обладая огромными ресурсами и резервами, никогда не имел широкого независимого выхода на внешние международные рынки. Поток товаров и грузов, который шел через дальневосточные порты, не носил стратегического характера и не мог, например, принести благополучие и процветание региону. Он всегда дотировался из центра. Причем, как ни банально, из средств, вырученных от продажи в Европу добытого в Сибири или на Ямале газа и нефти. Теперь сама Москва вкладывает в руки местных элит средство — трубу, которая при определенных усилиях и ситуации в стране (например, накануне выборов 2008 года) позволит поторговаться за более справедливое распределение то ли самих ресурсов, то ли доходов от них. При этом не исключен вариант, что Москва со временем полностью утратит контроль над частью своих отдаленных и в основном малонаселенных регионов. Это отдаленная перспектива, но дискуссия о сибирском энергетическом сепаратизме уже возродилась в российских форумах, причем с большей интенсивностью, чем даже в 90-х, когда разваливался СССР и многие «коренные сибиряки» тоже говорили о том, что не хотят быть «сырьевым придатком» России или даже требовали от Кремля то ли в шутку, то ли всерьез признать за Сибирью колониальный статус.

Кремль борется с любыми проявлениями сепаратизма, однако энергетический саботаж и терроризм внутри России может оказаться даже серьезнее, чем сепаратизм вооруженный.

И в то же время при вере во власть и силу трубы русским невдомек — «супердержаву» еще никому и никогда не удавалось построить на одних лишь природных ресурсах. Нужно помнить, что ни при каких условиях Китай не позволит России, как, впрочем, любой другой стране, которая снабжает его нефтью, «захватить» такую долю своего энергетического рынка, как это позволила россиянам сделать Европа. Никакой зависимости и экспорта власти по трубе в этом случае быть не может. В любой момент, когда Китай для себя поймет, что Россия ему не интересна как партнер, он откажется от нее в угоду именно своим интересам. Правда, по опыту прошлого не исключен также вариант, что Китай (он умеет это делать в отличие от ЕС) найдет свои рычаги влияния на Россию и рано или поздно получит от нее именно то, что ему будет необходимо. Возможно, что в данный момент ему нужны как раз российские природные ресурсы — нефть, газ, лес. Что будет через 10, 20 или 50 лет, сложно даже представить.

Возможно, от своих планов Кремль откажется лишь после того, как осознает, в какую ловушку загоняет РФ, причем не столько нынешнюю, сколько будущую. Не ЕС и даже не США, а именно Китай видит Россию в качестве своего «сырьевого придатка». Но нужно помнить, что до сих пор Китай обходился без российских энергоносителей, избрав необычную тактику — покупку ресурсов в африканских и ближневосточных странах сначала в виде продукции, а потом дошел до скупки целых месторождений, на которых теперь сами китайцы качают нефть для нужд своей страны.

Сейчас эта экспансия в еще более ярко выраженной и откровенной форме происходит в регионе Центральной Азии. Его Китай фактически объявил своими задворками, зоной своих интересов и здесь соперничает уже не только с Соединенными Штатами, а именно с Россией. Именно ориентация на Пекин стала удобной альтернативой Москве для элит в Астане, Душанбе, Бишкеке и даже Ашхабаде. Они наперегонки пытаются доказать свою лояльность китайскому старшему брату и в этой гонке намного опередили Россию. Первая нефть по казахско-китайскому нефтепроводу Атасу — Алашанькоу — Душаньцзы пойдет уже через несколько дней. Длина этой трубы чуть меньше тысячи километров, пропускная способность 20 млн. тонн в год. Обсуждается план строительства газопровода, но тут у казахов главный конкурент — Туркменистан. Президент Сапармурат Ниязов в ходе помпезного визита в Пекин 4 апреля подписал соглашение (в пику «Газпрому») начать уже с 2009 года поставлять Китаю по 30 млрд. кубометров газа в год. Россияне всполошились из-за того, что Туркменбаши предложил цену газа ниже российской. Кроме того, объявил этот проект комплексным, который позволит странам региона и Китаю развивать вдоль линии газопровода свою инфраструктуру. Россия же пока кладет трубу лишь с заботой о кубометрах и тоннах и последующей выгоде, но мало думает о последствиях, что продемонстрировала история с Байкалом. А Китай в это время примеряется уже к Каспийскому региону и даже Закавказью и Персидскому заливу.

Пекин начинает воплощать свою концепцию «стратегических границ и жизненного пространства». Она, по сообщениям печати, подразумевает в том числе и территориальную экспансию по мере роста мощи государства. Естественно и логично с точки зрения Пекина направить острие этого наступления в глубь Азии, в Россию и Центральноазиатские государства. Это тихий и незаметный процесс. На данном этапе он сопровождается введением в элиту этих стран как на региональном, так и наивысшем руководящем уровне прокитайски настроенных людей. Пока это не более чем лобби и группа влияния, но постоянно набирающая вес.

При таком положении вещей не исключено, что отношения между добытчиком-импортером и потребителем-покупателем энергоносителей на востоке Евразии приобретут новый, отличный от европейского вид. Нефть будет и в дальнейшем течь по трубе от первого ко второму, но вот та невидимая составляющая власти и влияния будет все чаще переключаться в реверсный режим. Китай может потребить практически любое количество поставленных ему нефти и газа. А вот Россия вместо того, чтобы стать влиятельной силой, все дальше будет увязать в зависимости от этого прожорливого покупателя и, как в старину, проедать нефтедоллары.