КТО НЕ ХОЧЕТ КОРМИТЬ СВОЮ АРМИЮ

- До чего же ты человека довел, замполит?

Военный врач называл капитана по-старинке, хотя давно уже должность его собеседника официально именовалась иначе.

- Да я... Да мы ему - ничего...

- Он же у тебя два месяца в строю был - таким!

- Да мы все для него делали!

- Ты скажи - это ведь твой солдат? Твой?

Дверь санитарного «рафика» щелкнула, как затвор, открывая взгляду носилки и укутанную фигуру на них.

- Ну, мой.

Полковник медицинской службы захлопнул дверцу. Он видел немало на своем веку, хлебнув полной мерой счастья «ограниченных контингентов» и «военной поддержки братских народов». Но то, что творилось здесь, не вмещалось в рамки никакого, ни военного, ни мирного времени. Может быть, поэтому напоследок он не сдержался:

- Расстрелять бы тебя, капитан, за сортиром.

Мы не знаем, слышал ли лежавший в теплом нутре «скорой помощи» рядовой окончание этого разговора. Радовался ли тому, что голод и тяжелая муштра остаются, хотя бы на несколько месяцев, позади, что впереди относительный госпитальный комфорт и покой. В его состоянии люди плохо воспринимают действительность. Кружится голова, сознание замутнено и есть зачастую уже не хочется... При почти двухметровом росте парень весил около пятидесяти килограммов. И вполне мог бы сняться в любом фильме о Бухенвальде или ГУЛАГе - если бы позволили силы встать перед кинокамерой. Впрочем, ни операторы, ни местные журналисты при сем событии не присутствовали, когда, расталкивая тупым носом морозный воздух, машина с очередной жертвой голодного обморока вырулила за пределы учебного центра «Десна», что на Черниговщине, и взяла курс на Киев.

Слова «очередная жертва» - в данном случае не гипербола. Мы собственными глазами видели эту очередь в синих казенных пижамах, выстроившуюся в госпитале перед медицинским осмотром. Перелистываем блокноты, восстанавливаем негромко звучавшие в кабинете врача реплики:

- Рядовой В., национальность - русский, род войск - пехота. Место службы - мотострелковый полк «Десна». Призван в армию в декабре прошлого года... О, да ты уже - «дедушка»! В госпитале двадцать третий день. На момент поступления весил пятьдесят килограммов при росте сто семьдесят три сантиметра. Диагноз - гипертрофия первой степени, пиодермия (гнойничковые поражения кожи). Судя по медицинским документам, призывался здоровым.

- Есть ли у вас дедовщина в части?

- Да.

- В чем она проявляется?

- В столовой сержанты еду собирают со столов. Лучшие куски.

- Бьют?

- Нет, с этим у нас строго. Вот физические нагрузки очень большие.

- Видите, тяжело, да еще кусок отобрали. В госпитале он уже поправился на шесть килограммов. Следующий, пожалуйста.

Они не хотят писать родителям о случившемся. И жаловаться не любят. Они же мужчины!

О том, что в черниговском госпитале находятся - вдумайтесь в эти слова - солдаты, в мирные дни доведенные до «гипотрофии различных степеней тяжести» (научное название того процесса, который можно назвать иначе - превращение человека в живой скелет), мы узнали случайно. Посреди знойного лета. Через много месяцев после того, как пригрозил расстрелом взбешенный полковник капитану-воспитателю. Не очень подействовала угроза. Как поступали доходяги из образцово-показательной учебки «Десна» (и не только оттуда) в военные лечебные учреждения Чернигова и Киева, так и поступают.

А начиналось все так. Нам позвонил черниговский писатель и врач Михаил Руденко. Зная о том, что мы сотрудничаем со столичной прессой и радио, он попросил предать гласности факты издевательства над военнослужащими, имеющие место в Черниговской области. Подробности, излагаемые им в телефонную трубку, поражали, как осколки снаряда. Мы тут же связались с госпитальным начмедом В.Латенко - в тайной надежде, что сенсации не получится. И можно будет снова спать спокойно, посмеиваясь над теми, кто распускает об армии нелепые слухи. Увы.

- Это правда?

- А что мне от вас скрывать? Приходите. Сами увидите. Поднимем документы, побеседуете с больными лично. Я не могу сказать, имели ли место гонения на национальной почве, дедовщина или что-то иное. Наше дело - лечить. Но вот если вы сами захотите разобраться, поможем.

Владимир Яковлевич говорил чистую правду. Мы видели все. От нас ничего и никого не пытались скрыть. Очевидно, даже присущая военным корпоративность отступила перед тем, что, в общем, давно должно было открыться перед каждым - журналистом, следователем, вышестоящим начальником. Да вот, почему-то до сих не открылось.

- Рядовой Е. Призван в ноябре 1995-го. Тоже «Десна» и тоже пехота. При росте сто девяносто два сантиметра весит пятьдесят восемь килограммов. Да, это уже гипертрофия не первой степени, большей.

- Как думаете, почему оказались в госпитале?

- Пища не подходит. Не калорийная.

Чернигов - город, зеленью не обиженный. Госпиталь же своей ухоженностью, чистотой и вовсе напоминает оазис. Рядом - тенистая роща, совсем неподалеку, за оградой, река. Разместился он в помещении бывшей семинарии, где учился когда-то Павло Тычина. Действующая старинная церковь, входящая в его архитектурный ансамбль, - непременный атрибут всех краеведческих фотоальбомов. Прекрасное место, способное дать исцеление душе и телу. Так уж получилось, что пришли мы туда в тихий час. И потому, пока отдыхали пациенты, имели возможность пройтись по аллеям, коротая время в беседе с заместителем начальника по хозяйственной части майором Е.Лопатко.

- Как поживаете?

- Вчера офицерам зарплату выдали. За июнь. Позавчера - рабочим. За май. (Дело было в конце июля).

- А пациенты?

- С едой трудности. Попробуй, достань! Даже то, что положено! Приезжаешь на склад, а тебе заявляют: «Мне выгоднее мясо шашлычнику продать. Он дешевле даст, но наличными!» У нас теплица есть. Но за отопление такие деньги берут, что лучше бы ее не было. Трусы стирать - и те не принимают. На ремонт фасада две банки краски за пять лет выдали.

И тут вдруг майор Лопатко произнес слова, настолько неожиданные в устах профессионального военного, чье благополучие и служебное положение неразделимы, что мы оторопели:

- Зачем держать армию, которую прокормить не можешь? Ну зачем?

Мы долго думали над этими словами. Сравнивали их со знаменитой максимой Наполеона, частично вынесенной в заглавие статьи, с заповедями из суворовской «Науки побеждать», касающимися здоровья солдат, с известным высказыванием Я.Корчака о том, что войны выигрывают не винтовками и пушками, а сухарями да солониной. И поняли, что никакие авторитеты ответить нам на этот вопрос не помогут.

- Рядовой К. Учебный центр «Десна». На что жалуетесь?

- На слабость.

- Сослуживцы вас объедали?

- Нет, что вы! Делились. «На, съешь, уж очень ты худой». Масло свое отдавали. По две пайки получал.

- Скажите, если завтра война, не дай Бог, и вот вы в бою, а против вас вражеский командос, могли бы ему противостоять?

По лицу солдата пробегает тень иронической улыбки.

- Не знаю... Не успел накачаться.

- Еще жалобы есть?

- Вот, язва какая-то на ноге...

- Эта язва называется «отрубевидный лишай».

При всех несообразностях теперешней жизни госпитальному начальству удается содержать свое лечебное учреждение в порядке, нам, людям штатским, представляющемся чуть ли не идеальным.

- Где вы видели, чтобы в обычной больнице пациентам свежие огурцы давали?

- Нигде не видели, - честно ответили мы начальнику госпиталя полковнику Юрию Павловичу Овчинникову.

- Еда у нас хорошая. Потому, если уж солдат сюда попал, уходить отсюда ему не хочется.

Полковник отвечал на наши вопросы обстоятельно. Приходилось ли ему сталкиваться с жертвами дедовщины? А кому же еще сталкиваться с ними, как не военному врачу? В армии существует специальная система учета подозрительных травм. Попадает, например, солдат с раздробленными пальцами на ноге. В документах указано - «уронил кастрюлю»... Раза два он пытался лично разобраться в причинах таких телесных повреждений. Деликатно намекнули: не суй свой нос, куда не положено. Твое дело лечить.

- Рядовой Ф., «Десна», рембат. При росте в сто семьдесят семь сантиметров весил пятьдесят килограммов. Жалобы?

- Плохое питание.

Послужной список заведующего терапевтическим отделением черниговского госпиталя полковника Владимира Ивановича Герасименко сделал бы честь военному в любой армии мира. Боевой офицер, девятнадцать лет на Востоке в Туркестанском военном округе, за плечами афганская война, эвакуация советских граждан из Сомали во время событий 1977 года. Служил честно, потому и капитала не нажил. Любой челнок по сравнению с ним богач. Чувствуется его искреннее желание помочь своим пациентам выздороветь, а нам - разобраться во всем.

- Лакмусовая бумажка неуставных взаимоотношений - это отделение челюстно-лицевой хирургии. Недавно лежал там солдат с переломом челюсти. Лейтенант «воспитывал». Молодой, неопытный.

- Не знал куда бить?

- Ну да. Но сейчас в этом отделении из «Десны» никого нет. Солдаты, которые вас интересуют, лежат у меня в терапии. Мы тщательно проверяем, что привело их в такое состояние. Если есть симптомы каких-либо серьезных заболеваний, пропущенных призывными комиссиями, ставим вопрос о целесообразности дальнейшего прохождения солдатом службы. Если нет - лечим, проводим реабилитацию и возвращаем в часть.

- Те, кого мы видели, уже отъелись?

- Ну да, поправились, отдохнули.

Одному из курсантов учебного центра «Десна» уже не поправиться никогда. Он прошел полный срок обучения. Был направлен в Житомир. В аэромобильные войска. (Что такое аэромобильные войска, знаете? То же, что и воздушно-десантные. Только еще хуже). Вскоре умер.

- Я бывал в «Десне» раз, - рассказывает полковник Герасименко. - Командование, конечно, старается людей обеспечить. Но при тех нагрузках, которые испытывают солдаты, еды им не хватает. Поймите, «Десна» - не просто воинская часть. Это - учебка. Молодежь приходит с гражданки совсем сырая, слабая, болезненная. И вот - новые условия. Обращение, мягко говоря, не изысканное, сержантский мат, нервные стрессы, интенсивные физические упражнения. Повышенный расход энергии должен компенсироваться соответствующим питанием. А его нет.

- А как там кормят?

- Каша, картошка, супец жиденький с тушенкой. Его, кстати, сварить по-разному можно. Когда меня угощали, тушенки столько было, что ложка стояла. А в солдатской порции плавает пара волокон. Комиссия признала, что «при закладке продуктов в котел все соответствует норме».

- Но мы же видели форменных доходяг!

- Вы не видели форменных доходяг. Форменными доходягами они были, когда попали к нам. Теперь выглядят куда лучше.

- Но они говорили об остром, постоянном чувстве голода.

- Считаю, что при их нагрузках питание было недостаточным. Особенно, если учесть, что многие по типу своему - астеники.

- Ну ладно, похудел солдат на пару килограммов. Но если он теряет вес катастрофически, головокружение начинается, появляются кожные болезни, как же можно держать такого в строю месяцами?

- А вот - держат.

- Не замечают, что болен?

- Не заметить - невозможно.

- И все равно муштруют? С гипотрофией, с чесоткой? Это что, садизм?

- Скорее бездушие. И еще - затурканность, загнанность командиров. У них жизнь тоже не сладкая. Знаете, какой сейчас некомплект командного состава в частях? Офицеры из армии табунами увольняются.

Были среди очутившихся в госпитале бедняги русские и украинцы, призванные с запада и с востока, старослужащие и «салаги». Объединяло же их одно: им не хватало еды. Во всяком случае, после тщательного обследования врачи не нашли у перечисленных нами солдат признаков желудочных болезней, могущих привести к подобному исходу. И - не только «Десна» поставляет медикам таких пациентов. Если бы только «Десна»! В одной отдельно взятой учебке порядок навести можно и - будем надеяться - наведут. Проблема в том, что вся украинская армия сейчас потихоньку сползает в направлении, еще Ярославом Гашеком описанном, когда доблестные императорские королевские австро-венгерские полки принуждены были христорадничать на вокзалах. (А что? Было ведь рассказано о подобном позорном случае в Запорожье - на одном из заседаний украинского парламента, и национальное радио передало этот рассказ на всю страну).

Нет, в «Десне», очевидно, творится много зла, но корень его не там.

- Рядовой А.

- Где служите?

- В Чернигове в железнодорожном полку.

- Рост сто шестьдесят девять сантиметров. Поступил с весом сорок два килограмма. Сейчас на три с половиной килограмма поправился.

- Его, похоже, в армию призывать не должны были. Откуда он? Ага, из Донецка... Железнодорожный полк - это не «Десна», там другие условия.

- Пациент, дома вы хорошо питались?

- Хорошо.

- А в части?

- Хотелось есть.

- Если бы война - хватило бы сил воевать? По-настоящему?

- Не знаю. (И улыбается).

- Ну, молодец какой! - усмехается врач. Он-то точно знает, что боевая единица А. из Донецка для врага опасности не представляет.

- К нам не раз и не два попадали ребята, которых призывные комиссии прохлопали, - рассказал главный терапевт госпиталя. - Недавно были - один с гепатитом, другой с больной щитовидкой. Вот, сами видели - солдат с недостаточным физическим развитием. Пока мое заключение не подтверждено вышестоящей инстанцией, не могу утверждать. Но оно таково: этот парень из Донецка призван в армию ошибочно.

- Но это же чье-то служебное преступление! Несет ли за него военкомат какую-либо ответственность?

- Ответственность предусмотрена. И материальная в том числе. Но на моей памяти никто никогда ее не нес. Может, теперь положение изменится. Недавно пришел документ, предписывающий более строгую процедуру расследования таких случаев.

Общеизвестно: в армию сегодня идут служить те, кто «отмазаться» от нее не смог. Оставляем за рамками этой статьи разговор о тех, кто смог. Зачастую - это очень здоровые люди. Поговорим о другом: зачем были призваны в вооруженные силы - правдами и, как видим, неправдами - те ребята, с которыми мы познакомились? Смогут ли они защитить страну, которая не в состоянии даже накормить их? А вооружить? А обучить? А одеть?

Одно за другим всплывают в памяти впечатления последних лет, связанные с армией.

Организованный по просьбе офицеров того же железнодорожного полка благотворительный киносеанс. Документальные фильмы, снятые по нашим сценариям, встреча со зрителями в форме... Приглашаем знакомых солдат: - Приходите.

- Не сможем. Нет подходящей одежды. Посмотрите - рванье одно. В город выйти не в чем. Пытались нас в театр позвать - хотелось, а не пошли. Стыдно! На такие мероприятия у нас один специальный батальон ходит. У него хоть заплаты не броские.

Образцово-показательный шквал огня обрушивается на едва виднеющийся вдали вертолет-мишень. Рыча, уползают с позиции «Тунгуски» и «Шилки» - самоходные зенитные установки.

- Вообще-то мы это для прессы, - доверительно сообщают нам. - А так у нас горючего нет. Чтобы стрелять из танка, подключаем его к электросети, как троллейбус. Иначе системы наведения не работают. Разве так можно обучить экипажи?

И это - в элитном, знаменитом некогда Гончаровске. А ведь в других воинских частях нам говорили, что здесь едва ли не единственный на всю Украину боеспособный танковый полк. Рядом с нами стоит генерал-лейтенант. Прямо в микрофоны и объективы он выдает такие подробности, что становится ясно: если завтра война, значит, завтра каюк.

Увы. У нас накопилось очень много материалов, больше, чем хотелось бы, чтобы проиллюстрировать несложную мысль: солдаты, доведенные в украинской армии до гипотрофии и голодных обмороков - явление не случайное. Признаемся: из множества военнослужащих украинских вооруженных сил, встречавшихся с нами в последнее время, не было ни одного солдата, который не говорил бы о плохом питании. Ни одного офицера, который не считал бы себя бедняком. Со времен Наполеона известно: народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. Очевидно, народ, который хочет, но не может прокормить то количество солдат, что приводят к присяге, тоже ждет невеселая судьба. Хотелось бы знать, какая?

P.S. Фамилии и адреса всех солдат, упоминавшихся выше, редакции известны. Оставляем за собой право вернуться к этой теме в том случае, если откровенность наших героев причинит им неприятности.

Когда мы рассказали эту историю инвалиду Великой Отечественной войны первой группы, полковнику в отставке И.К.Фоменко - он попросту нам не поверил. И, лишь взглянув на фотографии, сказал: «Такого я не видел даже на фронте».