Китай: инструкция по применению

Почему при слове «Китай» у многих возникает непонятный страх перед этой далекой страной? Почему от других веет безразличием и неприятием? И у очень небольшого числа людей есть к этой стране действительно нескрываемый интерес.

Непонимание народа Поднебесной, его традиций, культурных особенностей и тенденций нынешнего развития приводит к тому, что мы часто прислушиваемся к мнению тех, для кого усиление Пекина, рост его значения в международных отношениях и глобальных процессах представляет определенную угрозу. Мы обращаем внимание на голоса из стран, для которых Китай выступает в роли соперника. Но не хотим выслушать и понять самих китайцев. В лучшем случае мы радуемся успехам других стран, пытающихся наладить с Китаем действительно взаимовыгодные отношения. Но при этом их позитивный опыт нами не воспринимается и не учитывается для собственных нужд.

В то же время наше традиционное украинское «самоустранение» (по принципу «наша хата с краю») и неучастие в общепланетарной и весьма активной дискуссии о роли Китая в современном мире не позволяет нам достаточно четко представить тот мир, в котором мы существуем и с которым нам придется столкнуться, когда Китай не будет скромно прятаться за статусом «развивающейся страны», а заявит о себе как супердержава с собственными, поистине глобальными амбициями.

Да, правы и отечественные политики, уверенные (и уверовавшие) в дружественности отношений Киева и Пекина. По сути, они имеют все основания радоваться тому, что нам нечего с китайцами делить и нечего их, китайцев, опасаться. Рады и тому, что нам не с кем делить Китай. Россия, Казахстан и даже США — это их дело, насколько тесно сотрудничать с Пекином. Китая на всех хватит! Но самое печальное, что как раз именно из-за такого отношения Киев уже давно не пытается самостоятельно выработать собственную линию поведения в отношениях с этой страной, утратил инициативу на этом направлении и не понимает, какие возможности и выгоды буквально каждый день теряет только из-за того, что не утруждает себя мыслями о том, что собой представляет современный Китай и как он влияет на жизнь планеты в целом и Украину в частности.

Сегодня особенно поводов сделать это предостаточно, поскольку именно Китай ныне сам для себя определяет, какова будет его роль в мире и что он сам сможет дать цивилизации и народам планеты. А от чего постарается эту планету уберечь. Этим китайцы, кстати, чрезвычайно упрощают задачу всем остальным народам — для них теперь всего-то и остается дать ответ на вопрос: принять или отвергнуть то будущее, которое для планеты приготовили китайцы.

Великий Китай: легенды и факты

С территорией, превышающей 9 тыс. кв. км и населением более 1 миллиарда 300 миллионов человек (20% от общемирового) Китай следовало бы зачислить в разряд великих государств прямо сейчас или назвать, не стесняясь, супердержавой современности. Ныне по объему ВВП эта страна занимает четвертое место в мире, и, учитывая темпы его роста в 10% ежегодно, практически не остается сомнений в том, что к 2020 году (а именно до этого срока страна проводит ныне свое стратегическое планирование) эта страна станет первой. На пути к лидерству Китай ждет немало испытаний, однако тот подход к реформам, который в Пекине был принят на вооружение 30 лет назад, доказал свою эффективность. По большому счету, меняется лишь тактика, определяются новые рубежи и задачи, но стратегия и методы ее воплощения остаются старыми.

Даже в нынешнем году, после того как парламентом Китая был принят закон, защищающий частную собственность, ни у кого не возникло сомнений, что это происходит в социалистической, по сути, стране. Социалистической больше в политике, нежели в экономике. Тем не менее на этот факт мало обращают внимания: ни Европа, ни США не намерены пока признавать Китай, вопреки чаяниям Пекина, страной с рыночной экономикой. Отчасти по политическим мотивам, но отчасти также из-за того, что именно по их западным буржуазным законам китайская «социалистическая рыночная экономика» (именно так говорят в Пекине) работает намного эффективнее «капиталистической рыночной». А признание за ней «рыночного» статуса откроет невиданные доселе перспективы для дальнейшей китайской экспансии на мировые экономические просторы.

Один только факт: Китай — крупнейший реципиент зарубежных инвестиций — на данный момент накопил у себя самый большой в мире резерв американских долларов (более триллиона), получив в свои руки рычаг влияния на экономическую безопасность нынешнего мирового гегемона. Тем не менее мощь государства базируется не столько на доверии инвесторов (хотя и это есть), сколько на промышленном и экономическом потенциале. И именно на развитие «социалистического базиса» и «производственных сил» направлены постоянные усилия правительства.

Оно продолжает делать все, чтобы незаметная зависимость от Китая других стран — от бедных африканских до вполне благополучных европейских — только усиливалась благодаря различным и весьма разнообразным механизмам, начиная от поставок дешевых товаров и безвозмездных госкредитов и заканчивая проникновением китайских компаний в стратегически важные сферы экономик других государств: энергетику, добычу сырья, телекоммуникации.

На Западе стало модным сравнивать Китай с огромной транснациональной корпорацией China Inc., которая постоянно заботится о том, как прибрать к рукам весь остальной мир. На самом деле китайцы всеми путями пытаются обеспечить свое доминирование в тех регионах и странах, от которых сами в чем-то зависят. Африка и арабский Восток, а также Цент­ральная Азия и Россия интересуют его как источник энергоресурсов для подпитки растущей экономики, Юго-Восточная Азия — как транзитный коридор, через который осуществляется львиная доля поставок сырья и товаров в Китай и из Китая, большинство других стран мира — как источники любого другого природного сырья, развитой мир (Европа и Америка и отчасти Россия) — как поставщики передовых знаний и технологий. И, наконец, практически весь мир — как рынок сбыта китайских товаров. Действительно, Китаю нужен весь мир, чтобы обеспечить собственное процветание. Без всего этого модель китайского развития была бы обречена на провал. И самое удивительное — мир уже давно согласился играть с китайцами в эту игру по неписаным, но очень выгодным для Китая правилам, отдавая ему порой самое лучшее и получая взамен товары c ярлычками Made in China.

Социализм с китайской спецификой

Корпорация China Inc. работает практически без сбоев и с хорошей прибылью. Однако методы управления ею не те, к которым привыкли менеджеры на Западе. Это китайский подход, где на высшем, скажем, макроуровне все еще остается строгое планирование «пятилеток» по социалистической системе, а внизу работают рыночные механизмы, призванные помочь осуществить все предначертанное руководством. При этом такой препарированный капитализм называется здесь «социализмом с китайской спецификой».

Он не такой, как во времена Мао Цзедуна. Это нечто совершенно отличное — идеи нынешнего руководителя китайских коммунистов и одновременно лидера страны Ху Цзиньтао. Здесь никто теперь не собирается истреблять воробьев в целях спасения урожая и строить доменные печи в каждом дворе, чтобы догнать и перегнать Америку и Англию. Казарменному социализму на смену пришел социализм научный (который, в общем-то, и социализмом назвать язык поворачивается с трудом).

Социализм, о котором говорят с трибуны съездов и собраний, все больше ширма, некая оболочка, в которую на каждом новом этапе встраиваются абсолютно новые идеи. Если пять лет назад самой передовой мыслью тогдашнего китайского лидера Цзян Цземиня было решение принимать в компартию частных предпринимателей и крупных бизнесменов и таким образом увязать старые и новые элементы в развитии страны, то сегодня идеи кардинально обновились. В центре новой государственной и компартийной политики (а это в Китае как в поистине социалистической стране одно и то же) — простой китаец с его потребностями и чаяниями.

Выступая с трибуны XVII съезда КПК, который открылся в Пекине в минувший понедельник и завершится в воскресенье, генсек Ху Цзиньтао провозгласил собственную концепцию «научно обоснованного» развития страны ради построения «нового среднезажиточного общества». Его теория (а пока это именно теория) охватывает все стороны современной китайской жизни. От предшественников — Ден Сяопина и Цзян Цземиня — останутся реформы и открытость, от Мао Цзэдуна — следование идеалам марксизма в китайском его понимании, от Ху Цзиньтао — современное понимание социализма как теории о гармонии в обществе! Звучит на первый взгляд странно, однако, проанализировав опыт других менее успешных социалистических стран (которых уже нет на карте), китайцы решили снова пойти своим путем. При этом особо подчеркивают, что находятся на начальном этапе построения социализма, для которого характерно противоречие между постоянно растущими материально-культурными потребностями народа и отсталым общественным производством. Это противоречие сгубило не одну социалистическую страну, китайцы вознамерились решить эту проблему на практике.

Проблемы роста

Доклад Ху Цзиньтао во время открытия съезда КПК 15 октября был на 90% посвящен именно внутренним проблемам страны. Главное, сказал генсек, что на новом этапе развития перед Китаем стоит множество вызовов и преград, но шансов и возможностей будет еще больше.

Сильнее всего беспокоит высокая экологическая цена, которую Китай заплатил за несколько десятилетий интенсивного экономического развития. Но больше внимания генсек уделил растущей имущественной пропасти между богатыми и бедными и другим аспектам этой проблемы — неравномерному развитию города и деревни, запада и востока страны. Новым и весьма неожиданным заявлением стала фиксация проблемы «идейно-нравственного строительства», тема «изменения и раскрепощения мыслительной деятельности людей», возвращение к извечным духовным ценностям, ради чего коммунисты готовы взять на вооружение даже конфуцианскую философию и элементы буддистской этики, чтобы обогатить ими социалистическую культуру. С этой сферой отчасти смыкаются внутренние проблемы самой партии, которая, как оказалось, тоже поражена болезнями общества — «формализмом и бюрократичностью, явлениями роскошества и расточительности, упадка и разложения».

Однако в жизни современных китайцев черт социалистического общества все меньше. И если бы не вездесущие лозунги на красных полотнищах, напоминающие гражданам о великой миссии коммунистической партии, то можно было бы подумать, что находишься вовсе не в стране социализма.

Здесь есть люди, не скрывающие, что зарабатывают миллионы долларов. В то же время примерно 20 миллионов китайцев живут в нищете. (Правда, во времена Мао таковых было 250 миллионов, и тут успехи очевидны.) Однако уже 80 миллионов, т.е. около шести процентов населения, относят себя к «среднему классу» — слою в социальной структуре Китая новому. Но, как ни крути, основная масса — сотни миллионов человек — застряла где-то между нищими и средними. Не хотелось бы называть их «бедняками», однако именно на решение проблем этого «низкооплачиваемого населения» прежде всего из сельских районов, будут брошены усилия партии и правительства в ближайшие годы. «От каждого — по способностям, каждому — свое место» — так товарищ Ху сформулировал принцип, на основе которого в стране будет достигнута социальная справедливость и согласие в обществе, а затем и гармония.

Пока же самой опасной тенденцией для Китая стал рост социальной напряженности именно на основе имущественного расслоения, противоречий и конфликтов при дележе собственности. Правоохранительные органы фиксируют тысячи локальных стихийных выступлений по всей стране в связи с неравномерным или незаконным распределением материальных благ, захватом чужого имущества и нарушений прав граждан на владение собственностью. Нередки случаи противоправных действий, самоубийств, убийств и даже «терактов» с экономической подоплекой. Ряд массовых протестов были непосредственно направлены против местных руководителей или локальных партийных бонз, и хотя политические требования во время таких выступлений, как правило, отсутствуют, это не может не беспокоить руководст­во в Пекине. Для Китая нет ничего более важного, чем сохранение внутренней стабильности, даже если порой приходится действовать жесткими методами как против зачинщиков беспорядков, так и против провинившихся чиновников и коммунистов. Так, согласно внутрипартийной статистике, из КПК только в 2006 году были исключены 97 тысяч членов за различные правонарушения и коррупционные дейст­вия. Эти факты свидетельст­вуют о сложности проблем, но также и о том, какие масштабы приобретает эта внутренняя борьба не столько за темпы роста экономики, сколько за качество, социальную справедливость и стабильность политического курса.

Фактически социальный и политический консенсус в Китае в большей степени обеспечивается сегодня именно за счет высоких темпов развития экономики, способности руководителей поддерживать его уже продолжительное время. Власти это понимают, и теперь хотят несколько «диверсифицировать» народное доверие, закрепить и усилить этот свой успех инициативами в других сферах. Теперь и бескомпромиссная борьба с коррупцией и постепенная демократизация управления на местах, введение системы альтернативных выборов в селах, перераспределение ролей и даже, возможно, частичная передача полномочий из центра в регионы — все это важные факторы внутреннего развития. Кроме всего этого, обширный пакет социальных нововведений будет играть основную роль в построении общества среднего достатка для всех граждан Китая.

Для этого от стимулирования могущества государства переход будет сделан к распределению благ от реформ для всех граждан. Так, например, на этой неделе объявлено, что власти выделяют полтора миллиарда долларов (!) на то, чтобы сеть телевизионных станций наконец-то покрыла всю территорию страны и в каждом сельском доме появился телевизор (мы уже стали забывать те времена, когда именно наличие ящика с голубым эк­раном было признаком достатка, а в Китае это все еще актуально). Астрономические суммы из бюд­жета будут выделены на создание системы здравоохранения, которая бы охватила всех граждан страны, а не 48 процентов, как ныне. В ближайшие годы китайцы впервые займутся формированием системы социального страхования, общегосударственной пенсионной системы и подойдут вплотную к решению вопроса о гарантированном минимальном прожиточном минимуме для людей, которые выживают на несколько юаней в сутки.

Эти задачи весьма сложные и, возможно, их решение займет не одно десятилетие, но самое важное то, что власти Китая, по крайней мере, сами для себя определили эти проблемы как первоочередные и работают над их решением. При этом, что характерно, они не допускают даже мысли, что задуманное сегодня может оказаться невыполненным. «Социальная гармония станет итогом правильного (!) разрешения всех социальных противоречий на основе развития», подчеркивает товарищ Ху Цзиньтао. Все это обеспечит незыблемость власти нынешнего руководства, спокойную передачу ее представителям пятого поколения руководителей Китая в 2012 году.

Гармоничный мир с китайской спецификой

От социальной гармонии к гармонии в стране и далее к гармонии во всем мире — такой план определил для себя Пекин. Заявляя, что развитие Китая в немалой степени будет в дальнейшем зависеть от внешнего влияния, он видит свою миссию и в создании гармоничного мира и благоприятных условий для своего дальнейшего процветания. Китайцы дают понять, что все их усилия направлены на поддержание мира и не несут угрозы третьим странам. В то же время Пекин всегда боролся с гегемонизмом, вмешательством одних стран в дела других.

В свою очередь в мире до сего времени доминирующими остаются два подхода — активное и даже агрессивное сдерживание Китая и, наоборот, его активное вовлечение в глобальные дела, но часто с целью все той же нейтрализации внешнеполитических инициатив Пекина. При этом сами китайцы, если и присоединялись к чему-либо, всегда оправдывали свои действия именно собственными интересами и потребностями текущего момента.

Так на свет появились знаменитая «пин-понговая дипломатия» — дипломатия через спорт и в более широком понимании общественная дипломатия и даже эксклюзивное китайское изобретение «пандовая дипломатия» — когда в дар странам и регионам, с которыми Китай хотел установить или наладить отношения, отправлялись медведи — послы дружбы.

Все это теперь уходит в прошлое, как отжившие методы. Поднебесная вознамерилась подарить миру самое ценное, что на данный момент у нее есть, — гармонию и мир. Как отреагирует на это планета — неизвестно.

Строго говоря, оценивать отношения Китая с другими странами с точки зрения их гармоничности ныне весьма сложно. Как минимум, скорее всего, возникнет проблема неодинаковой трактовки и понимания гармонии у разных народов и культур.

Так, например, США на этой неделе поддержали мирные инициативы Ху Цзиньтао по разрешению «Тайваньского вопроса», однако уже буквально на следующий день Джордж Буш принял у себя духовного лидера Тибета — живущего в изгнании Далай-Ламу XIV, a Конгресс США наградил его медалью, которая считается одной из высших наград Америки. Такую оплеуху Пекин, естественно, стерпеть не мог, и гневно обрушился на Вашингтон и тибетского лидера с очередной порцией обвинений во вмешательстве во внутренние дела. До гармонии здесь далеко.

Подобных ситуаций будет, скорее всего, еще больше, по мере того как Китай станет активнее вовлекаться в глобальные процессы и связи. Он априори будет сталкиваться со все возрастающим числом конфликтов и попыток противостоять китайским интересам.

Так, Европа давно испытывает на себе прессинг Китая в вопросе открытия европейского рынка для китайских товаров и отмены эмбарго на поставки стране оружия и технологий двойного назначения. В то же время, например, действует постоянный диалог Брюс­селя и Пекина по наиболее актуальным политическим и международным вопросам, экономике. Однако европейцы не стесняются критиковать Китай за нарушения прав человека когда им это нужно.

Растущая проблема для самого Китая, и важный фактор повышения его дипломатической активности — распространение китайцев по всему миру, увеличение числа китайских граждан, постоянно проживающих за пределами страны. Порой доходит до формирования стабильных китайских общин в иностранных государствах, которые сами в чем-то становятся форпостами для будущего еще более широкого китайского проникновения. В ряде государств Европы и России проблема китайской миграции уже сегодня настолько серьезна, что стала причиной осложнения отношений с Пекином, хотя сами китайские власти заявляют, что никогда не поощряли исход своих граждан за рубеж (многие, однако, в это не очень верят).

Общеизвестна роль Китая в деятельности ООН, которую в Пекине видят как основной плацдарм для борьбы против однополярного мира и гегемонии, а также для усилий по урегулированию проблем Корейского полуострова или, например, кризиса в суданской провинции Дарфур. Однако как в первом, так и во втором случае миролюбивое посредничество Китая получает неоднозначные трактовки. Корейцы угрожают отказаться от услуг Пекина, а африканские газеты уже обвиняют китайцев в том, что их миролюбивый курс и бескорыстная помощь — всего лишь прикрытие политики, нацеленной на завладение ресурсами Черного континента.

Да и в других странах, особенно чувствующих себя неуютно рядом с возвышающимся Китаем, немало найдется политиков, считающих китайскую теорию мирного сосуществования наций и всеобщей гармонии ни в чем не лучшей, чем курс США по насаждению демократии в глобальном масштабе. Они, однако, редко высказывают прямые претензии в адрес Пекина, по крайней мере, потому, что Китай не ведет себя на мировой арене так агрессивно и откровенно. Он действует не спеша, незаметно, но последовательно, располагая всем для успеха в будущем. Это не только экономическая мощь и финансовые резервы. Но и выверенная внешняя политика, а также древняя культура и средства массовой информации, которые как орудия пропаганды становятся новыми элементами китаизации остального мира. Достаточно сказать, что Китай уже распространяет свои идеи 24 часа в сутки на многих языках мира, массово издает соответствующую прессу и литературу. Но проблема лишь в том, что пока в своей идеологической обработке народов планеты он все-таки значительно уступает богатым странам по интенсивности информационного напора и креативности, а также изобретательности в распространении своих идей. Однако китайцы быстро учатся, и им лишь следует чрезвычайно постараться, что бы их charm offensive не выглядела как тщательно маскируемая экспансия, как гегемонизм нового образца.

На периферии китайского мира

На фоне этих воистину глобальных пертурбаций, тем не менее, еще немало стран находятся как бы на периферии или даже вне зоны китайских интересов. Украина в силу особенностей своего развития последних лет принадлежит к их числу, хотя раньше, до 2004 года и оранжевой революции, эта ситуация выглядела иначе. Достаточно сказать, что украинские руководители активно наведывались в Китай, а президент Леонид Кучма совершал визиты в Пекин почти ежегодно, и был одним из первых, кто лично приветствовал Ху Цзиньтао и с избранием генсеком КПК в 2002 году, и председателем КНР в 2003-м.

С тех пор, пожалуй, самым значительным визитом в Китай украинского руководителя был визит спикера ВР Александра Мороза весной этого года, который, правда, был фактически сорван решением президента Украины Виктора Ющенко о роспуске парламента. А ведь это поставило в неудобное положение не только г-на Мороза, но и китайских руководителей. Одна­ко это не первый конфуз, который нынешние украинские власти устраивают китайцам. Еще в 2004 году Пекин оказался в непривычной для себя ситуации, когда он сначала поздравил с победой на президентских выборах Виктора Януковича, а победил в итоге Виктор Ющенко. С тех пор политика Киева так резко повернулась в сторону евроинтеграции, что создается впечатление — о Китае на Печерс­ких холмах, похоже, вовсе забыли.

За такое пренебрежение Киев уже сейчас расплачивается отсутствием интереса к Украине с китайской стороны. Достаточно сказать, что кампания по проведению досрочных выборов Верховной Рады в Китае была воспринята неоднозначно. СМИ этой страны (а они часто отражают мнения власти) давали понять, что их симпатии на стороне премьера Януковича, который представлялся здесь как защитник конституции и порядка.

По иронии судьбы, на ноябрь готовился визит в Китай Виктора Януковича, который должен был председательствовать на очередном заседании украинско-китайской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству. Однако теперь непонятно, состоится ли это заседание, учитывая, что в Украине только сейчас начинается дележ портфелей. И наверняка определение чиновника, который возглавит китайское направление (ранее это был вице-премьер Дмитрий Табачник), не стоит в числе приоритетов нового премьер-министра. Кстати, если во главе Кабинета все-таки окажется Юлия Тимошенко, она может растопить лед двусторонних отношений. Как минимум потому, что ее знают в Китае как «прекрасного премьера» еще с 2005 года. Но это лишь сантименты простых людей причем немногих, которые следят за происходящим в Киеве. Сегодня власти Китая, скорее, с настороженностью относятся к Украине. Да это и понятно, ведь все происходящее у нас так не похоже на устремления Китая, а порой и прямо противоречит тому, чем живет и дышит Поднебесная.

Уже несколько лет любой журналист, который спрашивает об отношениях с Украиной китайского чиновника, получит неизменный ответ: «Наши отношения дружественные. Китай не вмешивается во внутренние дела других государств».

Прискорбно, поскольку за этой фразой нет никаких перспектив. А ведь Киев вот уже который год приглашает к себе Ху Цзиньтао и пытается навязать Пекину подписание нового большого договора о дружбе и сотрудничестве — инициативы, которую задумали еще в администрации Леонида Кучмы и которая должна была продвинуть на новый уровень политические отношения двух стран.

Сегодня все это несбыточные меч­ты, и единственной отдушиной в двусторонних отношениях является лишь взаимная торговля, которая с каждым годом растет и перевалила за 4 млрд. долл., но с прошлого года характеризуется положительным сальдо именно для Китая, так что это тоже не совсем наша заслуга. Товары из Поднебес­ной есть в каждом доме и у каждого человека, и это самый явст­венный показатель растущего присутствия КНР в нашей жизни. Присутствия, которое никто не вправе сегодня игнорировать, но к которому следует быть готовым.