ДВОЙНЫЕ ВЫБОРЫ ВО ФРАНЦИИ: МОМЕНТ РАССТАНОВКИ СИЛ

В этом году у французов состоятся и президентские, и парламентские выборы. Это означает, что политики активно «пробуют на зуб» друг друга, а компрометирующие материалы предаются огласке чаще обычного. Впрочем, даже двойная доза предвыборных настроений не создает во французском обществе и пятой части той нервозности, которую можно нынче наблюдать в Украине.

Поединок невидимых

Президентские выборы назначены в стране на 21 апреля. Избирательный закон предполагает, чтобы каждый кандидат собрал по
500 000 подписей местных депутатов разных уровней в свою поддержку. Сбор подписей ведется с осени, однако единственные реальные кандидаты на президентскую должность — нынешний президент Жак Ширак и премьер-министр Лионель Жоспен — до сих пор официально не зарегистрировались как претенденты. Тогда как явно непроходные кандидатуры наперегонки заявляют о своем участии в выборах.

Казалось бы, парадокс. Пресса пестрит декларациями и интервью кандидатов, которые способны собрать максимум 10—15 процентов голосов, тогда как реальные участники соревнования загадочно отмалчиваются. «Почему это президент должен заявлять себя кандидатом раньше, чем премьер-министр?» — пожимает плечами личный пресс-секретарь Ширака Катрин Колона. «Социалисты не видят лучшего кандидата, чем премьер, но он еще не принял своего решения», — кокетничают в лагере Жоспена.

На людях, и особенно перед телекамерами, Ширак и Жоспен демонстрируют по отношению друг к другу исключительную любезность и дружелюбие. Остается только догадываться, каких усилий воли стоит этот спектакль двум немолодым людям, которые на самом деле с трудом переносят друг друга.

Однако политический расчет обоих лидеров очевиден для всех, кто знаком с традицией французских избирательных технологий. И президенту, и премьеру в глазах французов гораздо выгоднее максимально долго оставаться исключительно президентом и премьером, без предвыборной подсветки. Иначе каждый их реальный успех будет наслаиваться в восприятии французов на неизбежную политическую рекламу, каждое их действие будет восприниматься не иначе, как элемент пропаганды.

Поговаривают, что Лионель Жоспен в молодости был сильным учителем истории. Наверняка, примеряясь нынче к президентскому креслу, он извлек уроки из ошибок одного из своих предшественников — Эдуара Балладюра. Во время предыдущих президентских выборов (1995 г.) Балладюр заявил о своем участии очень рано. И сразу же потерял в популярности. Его рейтинг непоправимо пополз вниз, и Балладюр даже не вышел во второй тур. Хотя политологи оценивали его перспективы достаточно высоко.

Наверняка Жак Ширак тоже не забыл выборы 1988 года, которые он проиграл Франсуа Миттерану. Миттеран тогда заявил себя кандидатом буквально в последний момент — за четыре недели до самих выборов. И красиво обошел на финише конкурентов.

Поспешность так называемых «малых лидеров» объясняется другими причинами. А именно — парламентскими выборами, запланированными на июнь. По сути, лидеры партий «Либеральная демократия», Союза за французскую демократию, Компартии, Партии зеленых, обеих ветвей ультраправого Нацфронта, ультралевых «Республиканский полюс» и «Рабочая борьба» уже сейчас борются за места в парламенте.

Праздник грязных кастрюль

«Он волочит за собой кострюлю» — так подстрочно переводится французское выражение, характеризующее нечистых на руку политиков. Как и повсюду, обе избирательные кампании во Франции сопровождаются выбросом компроматов. Правда, форма их подачи в корне отличается от нашей отечественной и российской практики.

Две недели назад громко хлопнул дверью один из самых, наверное, известных французских судей Эрик Альфен. Его отставка запомнится французам фразой, которая стала афоризмом: «Я понял, что правосудия не существует. Ничего не изменилось для мелких жуликов, ворующих сумки в метро: они все также рискуют шестью месяцами тюрьмы. Но люди, которые прокручивают в свою пользу огромные суммы денег, либо избегают суда, либо не получают по заслугам».

Семь с лишним лет Ерик Альфен расследовал крупные финансовые злоупотребления, в которых замешаны многие ключевые фигуры партии Жака Ширака — Объединение в поддержку республики (ОПР). В прошлом году Альфен прогремел на весь мир тем, что пригласил дать показания по коррупционным делам французского президента. В частности, речь шла о распределении заказов на рынке ремонтных работ в Париже, за что ОПР, согласно посмертным показаниям ее теневого бухгалтера Жана-Клода Мери, получала комиссионные наличкой; об авиабилетах Жака Ширака, купленных за наличные и на чужое имя, и других крупных финансовых скандалах.

Жаку Шираку предлагалось выступить свидетелем. Но он отказался, ссылаясь на конституционный суд, гарантирующий иммунитет президенту во исполнении. «За мной следили, мои телефонные разговоры прослушивались, меня пытались скомпрометировать. Моя личная жизнь разбита, и моя вера в правосудие, одинаковое для всех, уничтожена», — заявил, уходя от дел, Альфен, этот одинокий человек, уверовавший в молодости, что он способен сделать более справедливой собственную страну. Однако, несмотря на 200 лет свободы, равенства и братства, привычки влиятельной французской бюрократии оказались сильнее заглавных принципов демократии.

Традиционно накануне выборов об основных кандидатах выходят книги. Не заказной компромат и не заказные агитки. Лучшие перья журналистики предлагают подлинные расследования, на которые нередко уходит не один год работы, где скрупулезно анализируется каждый политический шаг претендентов на верховную власть в стране.

«Лионель Жоспен» под авторством Клода Асколовича и «Жак Ширак» Эрика Земуна разметаются нынче публикой как горячие пирожки. Из них страна узнала, что Лионель Жоспен, оказывается, почти до 50 лет состоял членом тайной троцкистской организации, а Жак Ширак перед выборами 1998 года вел секретные переговоры с лидером Национального фронта Жаном-Мари Ле Пеном о возможном союзничестве.

Пока что, несмотря на разоблачения, Ширак немного лидирует в социологических опросах: за него готовы проголосовать 52,4% французов. Жоспена готовы поддержать 48% голосов. До президентских выборов осталось чуть меньше трех месяцев.