ДРУГ ГЕРХАРД

У первого российского президента Бориса Ельцина был друг Гельмут. Такой же большой и грузный, как его российский визави, он, казалось бы, искренне сочувствовал своему московскому коллеге. Интересно, что с Михаилом Горбачевым, всячески содействовавшим тому, чтобы канцлер Коль вошел в немецкую историю как еще один объединитель Германии, у друга Гельмута настолько доверительных отношений как-то не сложилось. Да, были личные встречи, общение на природе, но, не правда ли, приходится напрячься, чтобы вспомнить общение Горбачева и Коля. А встречи Ельцина с другом Гельмутом — вот они, как на ладони, включая и символический отлет канцлера на дачу российского президента прямо с вертолетной площадки Кремля… Единственное что — Гельмут Коль был отнюдь не единственным другом Бориса Ельцина. Экс-президент вообще любил дипломатию личных контактов, особенно в ситуациях, когда проблемы казались неразрешимыми. Так что у Ельцина был и друг Билл, и друг Жак и даже друг Рю…

Его преемник не может похвастаться таким обилием друзей. С Биллом Клинтоном у Владимира Путина отношения не сложились уже хотя бы потому, что начало путинского президентства пришлось на предвыборную кампанию в Соединенных Штатах. Кроме того, нельзя не замечать очевидной разочарованности американского истеблишмента тем, что происходит в России сегодня, и тем, что американцы попросту не смогли понять то, что происходило в России вчера… Так что, возможно, у Путина и есть желание перейти на «ты» с Джорджем Бушем-младшим, но нет никакой возможности: новый американский президент демонстративно игнорирует российского. Путин специально посылал в Вашингтон своего ближайшего соратника, бывшего секретаря Совета безопасности и нынешнего министра обороны России, генерала Сергея Иванова. Но Буш не принял и Иванова, а переговоры генерала с Колином Пауэллом и Кондолизой Райз завершились признанием того факта, что до летней встречи руководителей стран «восьмерки» в Генуе Путин с Бушем не встретятся. Как философски заметил прибывший для подготовки встречи в Москву ее хозяин, премьер-министр Италии Джулиано Амато, американская администрация просто еще не определилась с конкретизацией своих внешнеполитических приоритетов. Но к генуэзским переговорам, несомненно, определится…

Еще друзья… У Ельцина не сложилось с симпатизировавшим Горбачеву ветераном европейской политической сцены Франсуа Миттераном, так что ему пришлось ждать победы Жака Ширака, чтобы завести себе друга в Париже. Но для Путина Ширак — такой же ветеран политики, как для Ельцина — Миттеран. Ожидать, что между этими двумя людьми возникнут особые отношения, не приходится — тем более после жесткой критики Парижем российских действий в Чечне… Энтони Блэр проводил несколько личных встреч с Путиным и в российских СМИ появились сообщения, что растроганный приездом Блэра — единственного из западных политиков — в Санкт-Петербург на премьеру оперы «Война и мир» в Мариинке еще в период, когда Путин был исполняющим обязанности президента, новый глава российского государства даже решил выучить английский, чтобы общаться с гостем из Лондона без переводчиков. Однако в последнее время Блэр не выглядит таким уж сердечным другом Путина прежде всего потому, что он весьма занят строительством отношений с новой американской администрацией — и в этом строительстве явно нет места для особых отношений с Москвой.

Остался друг Герхард, наследник друга Гельмута. С Борисом Ельциным у Герхарда Шредера личных отношений попросту не возникло: его победа на выборах в ФРГ совпала с последним периодом ельцинского президентства и, кроме того, экс-президент России явно не мог смириться не только с поражением Коля на выборах, но и с неожиданным крахом репутации и карьеры одного из крупнейших политиков послевоенной Германии… Тем быстрее стали развиваться отношения Путина и Шредера. В Германии к новому российскому президенту, как известно, проведшему в ГДР основную часть своей зарубежной чекистской командировки, вообще относятся с особым интересом. Да и Герхарду Шредеру, вероятно, приятно общаться с российским коллегой без переводчика. Сам Путин к Германии также не равнодушен и не стремится это скрыть. Так как-то вышло, что именно эта страна стала приоритетной в российской внешней политике последнего года. Шредер приезжал к Путину на православное Рождество, и августейшие семьи катались в санях — «простору у нас хватает». Теперь вот приехал в Санкт-Петербург поучаствовать в форуме общественных деятелей и бизнесменов двух стран, привез с собой представительную делегацию, в которой были и министр иностранных дел Йошка Фишер, и министр обороны Рудольф Шарпинг… Но, тем не менее, оба визита завершились полным провалом российских планов. И на Рождество, и перед Пасхой Путин стремился использовать свое общение со Шредером, чтобы решить проблему российских долгов Парижскому клубу и его основному участнику — Германии, на чью долю приходится практически половина всей российской задолженности. И оба раза слышал один и тот же ответ — платите. Причем деньгами. (Накануне петербургской встречи существовала идея, что Россия расплатится с Германией акциями приватизируемых предприятий. Но Шредер на это не пошел.) И оба раза после встреч со Шредером возникали неблагоприятные ожидания для российской экономики.

Дело даже не в выплатах 2001 года. Дело прежде всего в выплатах 2003 года, когда России придется отдать кредиторам чуть ли не годовой бюджет. Немцы на это вежливо отвечают, что нужно дожить до 2003 года и вот тогда Германия окажет России самую энергичную поддержку, а пока — извольте платить…

Можно понять разочарование Путина. Можно понять разочарование определенной части российского общества, рассчитывавшей, что гость из Берлина вступится за журналистов телекомпании НТВ, не согласных, как известно, с решениями последнего собрания акционеров. Шредер не вступился: высказался в поддержку свободы слова, но заметил, что не может вмешиваться в конфликт собственников и трудового коллектива. Логично и прагматично. Для Путина было бы лучше, чтобы Шредер не был таким прагматиком: если бы он оказался яростным защитником свободы слова в митинговом варианте Григория Явлинского — «даже если у акционеров будет 151%, мы все равно не позволим им…», то его можно было бы уговорить реструктурировать, списать, перевести в акции российские долги… Но Шредер не собирается защищать ни неэффективный менеджмент телекомпании НТВ, ни неэффективный менеджмент Российского государства. Он считает, что должники обязаны платить по счетам и никакие личные отношения этому не помехой.

Пожалуй, именно этим отличаются друзья Владимира Путина от друзей Бориса Ельцина. Первый президент, запомнившийся коллегам стоящим на броневике у Белого дома в августе 1991 года, поддержанный демократической оппозицией и развернувший страну лицом к Западу, породил у своих коллег романтические иллюзии и ожидания, от которых их не смогла избавить ни ситуация октября 1993 года, ни чеченская война. Кроме того, и сами политики ельцинского времени — тот же Клинтон, тот же Коль — были во многом романтиками, мыслившими глобальными категориями. Прагматичный и сухой Владимир Путин в отвлеченном мышлении не замечен. Так и его западные коллеги тоже! Путин живет среди похожих на него людей — прагматичных, не сентиментальных, вынужденных подсчитывать электоральные утраты в случае того или иного шага навстречу России. Но жизнь среди коллег-прагматиков отнюдь не облегчает задачу Путина. Более того — это его беда: когда прагматик должен романтикам, он может уговорить их немного подождать, а пока поесть блинов с икрой — угощайтесь, гости дорогие, чем богаты, тем и рады, ферштейн? Но когда прагматик должен прагматикам, ему придется раскошеливаться…