АРГУНСКОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Неожиданное — впрочем, как всегда — появление президента Российской Федерации в североосетинском городе Моздок продемонстрировало, насколько серьезно Кремль обеспокоен последними событиями в Чечне. Владимир Путин умеет хранить молчание, тем самым превращая важное событие, бросающее тень на его способность исполнять обязанности главы государства, в некое подобие малоинтересной чепухи — «не царское это дело!». Однако после террористических актов сразу в нескольких городах Чечни и гибели в Аргуне отряда челябинских милиционеров отмалчиваться было уже невозможно. Собственно, сами террористические акты не вызвали в российском обществе такого резонанса, как похороны милиционеров в Челябинске. Нечто похожее происходило и при обстреле колонн с российскими военнослужащими, когда жертвами чеченских повстанцев оказалось сразу несколько ОМОНов, однако в этих случаях речь шла о боях в труднопроходимых горных ущельях, которые по определению могли служить партизанским отрядам неплохим плацдармом для нападения. Серия же террористических актов продемонстрировала очевидную, но упрямо не признающуюся Кремлем истину: российские силовые структуры не контролируют территории Чечни, включая и районы с лояльным к Москве населением. Собственно, подобное развитие событий было предопределено самим ходом второй чеченской войны: вспомним, как бодро российские генералы рапортовали о взятии без боя крупных населенных пунктов, бывших важными центрами сопротивления чеченцев в ходе первой попытки Москвы покорить мятежную республику. То, что среди населения взятых без единого выстрела городов остается немало людей из вооруженных формирований, отмечалось лишь прессой, с которой у военных с первого дня боев установились крайне напряженные отношения: генералам безумно хотелось взять реванш за унизительное поражение русской армии в первой чеченской войне и к тому же — это уже ближе к зиме — отличиться в предвыборной кампании движения «Единство» и премьер-министра Владимира Путина.

Что же мы имеем на сегодняшний день? Власть, начавшая новую войну под лозунгом избавления собственного населения от террористической опасности — вспомним, что предлогом для начала военных действий стало не вторжение боевиков Шамиля Басаева в Дагестан, как об этом сейчас говорит президент Путин, а до сих пор не расследованная серия взрывов в жилых домах российской столицы и некоторых провинциальных городов — оказывается на поверку режимом, открывшим путь веренице цинковых гробов вот уже в который российский город. Сегодня в трауре Челябинск, а чьи матери будут рыдать завтра, узнав об очередном взрыве в Чечне, очередном уничтожении колонны, очередном разгроме или даже очередной кровавой победе? С каждым днем становится все очевиднее, что события в Чечне только начинаются: гораздо проще было вытеснить боевиков из основных центров мятежной республики, чем контролировать сами эти центры.

Ответственный за весь этот кошмар известен. Указом президента Российской Федерации на территории Чеченской Республики введено президентское правление. Следовательно, главой Чеченской Республики является никакой не Ахмед Кадыров, как это может показаться зрителям российских теленовостей. Кадыров — лишь исполнитель, обязанный согласно российскому законодательству выполнять распоряжения президента России, чье правление напрямую распространяется на территорию Чечни. Поэтому в приезде Владимира Путина в Моздок, по идее, нет ничего странного: кому, как не ему, нынешнему главе Чечни, проводить совещания, посвященные ситуации в республике? Но у меня как раз сложилось впечатление, что в Моздок Владимира Путина погнало не желание возложить ответственность на себя, а как раз страх перед этой ответственностью. На совещании в этом североосетинском городе Владимир Путин предпринял массу усилий, чтобы выставить Ахмеда Кадырова главой Чечни — руководитель администрации республики сидел рядом с президентом России и другими северокавказскими республиканскими руководителями в президиуме в то время, как министр обороны Игорь Сергеев и министр внутренних дел Владимир Рушайло находились в зале заседаний, слушая возмущенную речь президента, обращенную к ним. Сергеева Путин критиковал за то, что он забыл, что является руководителем контртеррористической операции. Интересное заявление, если учесть, что военная фаза операции практически завершена, министерство обороны об этом сообщило и никто его не опровергал — пока. Но то, что Сергеев продолжает оставаться руководителем контртеррористической операции, может означать только одно — война продолжается, армия до сих пор остается единственной силой, способной бороться с повстанцами… Рушайло Путин посоветовал решительнее переходить к формированию местных органов правопорядка. С одной стороны, это весьма разумная рекомендация — если от взрывов будут гибнуть чеченские, а не российские милиционеры, это не будет вызывать такого оглушительного резонанса в российском обществе, как гибель челябинцев. С другой стороны — Путин, как и Рушайло, не может не понимать, как трудно в сложившихся условиях опереться на милиционеров из местных, не говоря уже о том, что мало кто сегодня решится пойти служить новой власти, не имея на то санкции с гор. До сих пор местная милиция формировалась из людей недавно освобожденного из Лефортова бывшего мэра Грозного и одного из лидеров антидудаевской оппозиции в первую чеченскую войну Беслана Гантемирова. Тогда Гантемирову не удалось сработаться с назначенным Москвой главой республики Доку Завгаевым. Сейчас его уволил недавний руководитель администрации Чечни Николай Кошман. С Кадыровым Гантемиров также вряд ли сработается: они люди из различных кланов, друг друга недолюбливавшие, к тому же Гантемиров проиграл Кадырову борьбу за место главы республиканской администрации. Милиция Гантемирова, даже если Кремль и решит воспользоваться его услугами вновь, остается прежде всего его личным боевым отрядом, отчаянно фрондирующим и нелояльным к любому другому чеченскому руководителю. Эти соображения Владимир Путин мог бы прочитать в любой аналитической записке на чеченскую тему, в любой статье… Так зачем же обрушился на Сергеева и Рушайло?

Вероятнее всего, исключительно с пропагандистской целью: зрители российских телеканалов — как и те, кто вместе с ними попадает под излучение московского информационного пространства, — могли видеть главу государства, закатывающего истерику своим министрам — в России такие истерики любят называть «царскими порками», выдавая свидетельство очевидной беспомощности при принятии принципиальных решений за доказательство государевой мощи. Зрители могли понять, кто виноват в аргунском кошмаре. Сами военные и милиционеры тоже заняты поиском стрелочников, обвиняя в происшедшем командиров на местах, не принявших должные меры безопасности. И скоро все успокоится — до следующего взрыва.

В том что он последует, я не склонен, к сожалению, сомневаться уже потому, что сегодня в Чечне практически началась еще одна война. В ситуации, сложившейся в республике, могут быть только плохие и очень плохие решения. Назначение главой администрации Чечни бывшего муфтия Ахмеда Кадырова — как раз из разряда очень плохих. Потому что благодаря этому указу Владимира Путина к рычагам промосковской власти в Чечне приходит среднее звено сотрудников Джохара Дудаева — людей, недополучивших в свое время от «независимости» и пытающихся сейчас наверстать упущенное в коллаборационизме. Кроме того, назначение Кадырова прибавляет к противостоянию людей Масхадова и Басаева и федеральных войск войну гражданскую. Нужно отдавать себе отчет и в том, что продолжение развития ситуации в Чечне по негативному сценарию, демонстрация неспособности власти навести порядок в республике даже после нескольких месяцев ковровых бомбардировок, сотрудничество с соратниками Джохара Дудаева с подмоченной репутацией — все это демонстрирует тупик, в котором оказалась российская власть в своих попытках решить чеченскую проблему силовым путем. Сегодня эта ситуация неразрешима подобным образом еще в большей степени, чем в начале боевых действий. Аргун стал важным предупреждением новому президенту России: Владимиру Путину нужно поспешить с радикальным изменением своего представления о происходящем, иначе его режим, пришедший к власти не в последнюю очередь благодаря «наведению порядка» в Чечне, может оказаться вечным заложником северокавказской драмы и никогда не стать по-настоящему сильной и авторитетной властью.