АЛЕКСАНДР ЧАЛЫЙ: «МЫ — ХОРОШИЕ УЧЕНИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА»

— Александр Александрович, Украина неоднократно и на разных уровнях приветствовала расширение Европейского Союза, но в последнее время все чаще можно услышать словосочетание «негативные последствия расширения ЕС». Не могли бы вы пояснить нашим читателям, что конкретно имеется в виду?

— Безусловно, расширение Евросоюза открывает для Украины новые возможности и значительные перспективы углубления нашей евроинтеграционной стратегии. Но в то же время в краткосрочной перспективе, то есть в 2004—2005 гг., нас ожидает целый ряд негативных для нашей страны последствий, я бы даже назвал это «негативным шоком». Во-первых, серьезно усложнится свободное пересечение людьми, а также товарами и услугами границы с расширенным ЕС. Это произойдет из-за введения визового режима с новыми членами Евросоюза, более жестких стандартов ЕС касательно контроля пересечения границы, ограничительных мер относительно доступа на рынок труда ЕС. Уже сегодня мы являемся свидетелями этого процесса на украино-польской и украино-венгерской границе, где визовый режим введен с 1 октября и 1 ноября соответственно. Одним из наиболее нежелательных результатов укрепления нашей общей границы может стать превращение Украины из страны — транзита нелегальных мигрантов в страну—накопитель нелегалов. Во-вторых, следует ожидать значительного торможения позитивной динамики торгово-экономических отношений между Украиной и новыми членами ЕС. Основная причина этого — распространение на них торгового режима ЕС с Украиной, который, к сожалению, по многим параметрам остается дискриминационным. В частности, имеют место значительные нетарифные ограничения, отсутствуют реальные торговые преференции, существуют квоты на чувствительный экспорт, проводятся антидемпинговые расследования, денонсируются существующие экономические соглашения с новыми членами ЕС. По нашим самым скромным оценкам, в результате расширения Европейского Союза экспорт Украины в новые страны-члены ЕС может сократиться на 12 %.

— Но представители Евросоюза говорят о том, что все же Украина больше выиграет от расширения ЕС, чем проиграет. Например, ей станет легче торговать с новыми членами, поскольку средний тариф снизится с 9 до 4%. Для вас эти аргументы звучат убедительно?

— В целом мы согласны, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе наша торговля получит новые возможности и будет развиваться с позитивной динамикой. Но в то же время мы подчеркиваем, что в 2004 — 2005 гг. по ряду позиций Украина столкнется с мерами нетарифного ограничения, существующими сегодня на рынке Европейского Союза, и после расширения ЕС их должны будут применять и новые члены Евросоюза. Из-за этого мы столкнемся со значительными неблагоприятными последствиями по ряду позиций украинского экспорта в Европейский Союз. Вот вам очень конкретные вопросы. Прежде всего, каким образом войдут на рынок расширенного ЕС 800 тыс. тонн сталелитейной продукции, которые мы сегодня продаем на рынках 10 стран-кандидатов? Как будет обеспечен допуск на рынок расширенного ЕС нашей сельхозпродукции? Каким образом будет продаваться там продукция нашего химического комплекса, по некоторым позициям которой в ЕС действуют антидемпинговые ограничения? Плюс мы сталкиваемся с тем, что в результате изменения ценообразования и введения новых требований к сертификации продукции на рынок расширенного ЕС не поступит ряд наших товаров машиностроения, а реализация наших некоторых проектов, основанных на кооперации со странами — будущими членами ЕС, окажется под угрозой остановки. Например, уже сегодня снижены объемы продаж энергооборудования в страны Балтии. Нас ожидают также большие проблемы в реализации проекта Бурштынского «энергетического острова» в связи с повышением внутренних цен на польский уголь из-за уменьшения субвенций. Традиционно же используемый нашими европейскими коллегами тезис о том, что общий тариф значительно упадет, нас не успокаивает, поскольку мы столкнемся с трудностями, связанными не с тарифами, а, подчеркиваю, с нетарифными ограничениями. Ну какая нам разница, какой тариф у Евросоюза, например, на те или иные виды сельхозпродукции, если она не войдет на расширенный рынок ЕС из-за высоких требований по сертификации данной продукции? То есть даже если представить, что тариф будет нулевым, мы не получим возможности допуска на рынок, если не отработаем у себя систему сертификации по качеству данной продукции в соответствии с европейскими стандартами. Я не склонен драматизировать ситуацию. Но в то же время, если, скажем, Япония сегодня ведет речь о своих возможных потерях в торговле с ЕС даже в размере примерно 26 млн. евро (связанных с усложнением из-за изменения тарифов продажи некоторых традиционных японских товаров, например телевизоров, машин), то почему Украина не должна задавать свои вопросы и не стараться найти их решение, когда речь идет о возможных потерях для нашего экспорта в полмиллиарда евро в год?

— И какие решения предлагает украинская сторона?

— Мы предлагаем систему компенсационных мер, которые помогли бы нам вместе преодолеть негативные для Украины последствия расширения ЕС. В частности, Евросоюз мог бы ввести временный мораторий на применение антидемпинговых мер относительно всех или отдельных видов украинских товаров в новых членах ЕС; увеличить квоты на отдельные украинские товары с учетом расширения рынка ЕС. Нам бы хотелось увидеть упрощение визового режима параллельно с усилением совместных действий в борьбе с нелегальной миграцией. Нам необходима помощь Евросоюза в создании в Украине системы стандартизации и лицензирования в соответствии с нормами ЕС; целевая поддержка, в частности, из структурных фондов ЕС инвестиционных проектов в Украине в приоритетных для обеих сторон сферах — энергетике, транспорте, экологии; распространение на Украину мандата Европейского инвестиционного банка.

— Но если судить по последним комментариям г-на Паттена и высказываниям других представителей Еврокомиссии, ЕС пока не готов идти навстречу Украине, и говорит о том, что она не может рассчитывать ни на какие компенсации. Как в этой ситуации собирается действовать украинская сторона?

— Нужно проводить границу между определенными заявлениями и реальной работой, которая уже сегодня идет между Украиной и Европейским Союзом для того, чтобы проанализировать складывающуюся ситуацию и найти инструменты и механизмы, которые помогут управлять ею в правильном направлении. Употребляемое нами слово «компенсация» носит достаточно условный характер: Украина не требует каких-либо финансовых выплат, денежных компенсаций. Нам необходимы: а) диалог по вопросам, которые мы считаем проблемными, б) поиск инструментов и механизмов, могущих показать, каким образом проблема будет решаться после расширения Евросоюза. Мы нуждаемся в предсказуемости процессов. Приведу пример одного из наиболее чувствительных моментов — доступа на рынок расширенного ЕС украинской металлопродукции. Мы ведем диалог, знаем, по каким каналам его вести, в ближайшие недели у нас уже состоятся первые консультации. Нас поддерживают ряд стран-кандидатов, заинтересованных и после вступления в ЕС получать украинскую металлопродукцию в значительных количествах. Я уверен, что адекватные решения будут найдены. Возможно, украинская сторона будет их трактовать как «компенсацию», а европейская, в соответствии со своей внутренней терминологией, считать инструментами по развитию торговых отношений. Мне кажется, что сегодня не нужно концентрироваться на разном понимании тех или иных терминов, важнее сконцентрироваться на сути. А она состоит в том, что необходимо найти решения, которые позволили бы предсказуемо и последовательно сбалансировать ситуацию доступа на рынки ЕС ряда традиционных украинских продуктов, экспортируемых в страны—кандидаты на вступление в ЕС. Мне кажется, что такой диалог начался 10 ноября с.г. на межминистерской встрече в Киеве с участием стран — новых членов ЕС, стран-кандидатов, Украины, России, Беларуси, Молдовы и представителей Еврокомиссии, которая была организована по инициативе Украины. Мы также считаем, что диалог следует вести и на двустороннем уровне. В этом контексте я бы хотел обратить внимание на итоги визита украинского премьер-министра в Словению, где стороны успешно договорились о том, как найти формулу взаимоотношений, позволяющую сохранить украинско-словенское торгово-экономическое сотрудничество на достигнутом уровне и после вступления Словении в ЕС.

— Вы неоднократно говорили о том, что Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС) — главный украино-еэсовский документ — не должен распространятся на новые члены ЕС автоматически. Мне кажется, что европейская сторона воспринимает подобные заявления с неудовольствием. Не думаете ли вы, что такая позиция Украины, во-первых, осложнит отношения с ЕС, а во-вторых, лишит ее благосклонности новых членов Евросоюза? А ведь мы рассчитываем на то, что они станут проукраинским лобби в расширенном ЕС, не так ли?

— Здесь опять-таки необходимо уточнить терминологию. Мы говорим, что после расширения ЕС СПС нуждается в адаптации к новым условиям. При этом мы базируемся на пятой статье этого документа. Вопрос в том, как будет происходить эта адаптация. Мы считаем, что она должна заключаться в подписании формальных протоколов о присоединении новых членов ЕС к СПС, которые, как показывает наш предварительный анализ, будут нуждаться в ратификации украинским парламентом. Европейский Союз также не считает (и это хотелось бы подчеркнуть), что этот процесс будет автоматическим, он полагает, что необходимо разработать определенные документы о присоединении, однако, по мнению ЕС, эти документы не будут нуждаться в ратификации парламентами стран-членов Евросоюза. То есть у нас немного разное видение сути и уровня этих протоколов о присоединении. Мы считаем, что, если во время работы над этими документами мы столкнемся с конкретными проблемами по торговому режиму или действующей двусторонней договорно-правовой базе с конкретными странами — будущими членами ЕС, то мы могли бы эти вопросы отразить в протоколе о присоединении. Европейский Союз же на сегодняшний день полагает, что эти вопросы не нуждаются в каких-то дополнительных консультациях или переговорах. Сегодня мы начали двусторонний диалог со всеми странами-кандидатами, и конечное решение будет принято после того, как мы его завершим, когда мы увидим полную картину с каждым конкретным партнером. Но то, что изначально, априорно процедура определяется как формальная — с таким подходом мы не согласны. Украина предлагает одно: взаимоуважительный диалог по тем вопросам, которые нам кажутся проблемными. Вполне вероятно, что некоторые вопросы будут казаться проблемными и для наших партнеров. Мы готовы обсуждать их и решать. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, не опасаемся ли мы, что это вызовет напряжение в наших двусторонних отношениях, скажу: совсем наоборот, ведь мы стремимся к предсказуемости в этих отношениях, хотим урегулировать те вопросы, которые обязательно возникнут после присоединения новых десяти стран к Европейскому Союзу. И урегулировать не после того, как они возникнут, а спрогнозировать их и постараться дать на них ответы еще до вступления новых стран в ЕС. У меня на этой неделе состоялись встречи с министрами иностранных дел Латвии и Литвы, и вы знаете, с обеих сторон есть понимание того, что необходимо как можно раньше выявить и урегулировать круг потенциальных проблем, чтобы после вступления в ЕС эти страны могли максимально поддерживать евроинтеграционный курс Украины. Так что, на мой взгляд, не надо обострять эту ситуацию и не стоит желание Украины как можно раньше начать диалог по поводу ожидаемых проблем толковать как определенные претензии.

— На вопрос, почему Евросоюз до сих пор не начал переговоры с Украиной по поводу создания зоны свободной торговли или почему он так упорно не желает говорить об ассоциации с нашей страной, представители ЕС часто отвечают, что Украине предоставляются гораздо более широкие возможности, в частности, нам предлагают «разделить единый европейский рынок». Почему же Украина все же настаивает и на начале переговоров по зоне свободной торговли, и ставит конечной целью выполнения готовящегося плана действий Украина—ЕС заключение соглашения об ассоциации? Почему вас не совсем удовлетворяет предложение присоединиться к единому европейскому рынку?

— Во-первых, на самом деле мы очень позитивно реагируем на последние тенденции в позиции Еврокомиссии по будущей интеграции Украины с экономическими и социальными структурами ЕС. И г-н Ферхойген, и г-н Паттен говорят, что Украине будет предоставлена возможность «разделить участие в едином рынке Европейского Союза». Мы позитивно воспринимаем эти сигналы Евросоюза. Более того, мы отмечаем: это именно то, что мы предлагали Европейскому Союзу и год, и два года назад — строить наши отношения, исходя именно из концепции интеграции. То есть мы видим шаг навстречу нашим пожеланиям. В этом вопросе мы — хорошие ученики Европейского Союза, который все время учит нас рассматривать те или иные вопросы очень конкретно и прагматично. Мы хотим услышать от ЕС, в какие конкретные интеграционные формы и этапы будут воплощены эти формулы, чтобы они не оставались какими-то абстрактными словами и понятиями. Поэтому мы ставим очень конкретные вопросы. Например, как соотносится с предложениями ЕС перспектива заключения соглашения о зоне свободной торговли между Украиной и ЕС? Чем будет это соглашение — началом вхождения в единый рынок или конечной точкой? Будет ли оно заключено на асимметричной основе, как в случаях со странами-кандидатами? Как соотносятся, например, более открытый доступ Украины на рынки важных для нас товаров (металлопродукции, сельского хозяйства, химической промышленности) с реализацией четырех свобод. Как и в какие сроки будет обеспечено свободное передвижение граждан Украины, особенно молодежи и представителей бизнеса, через общие границы с расширенным ЕС? Когда мы ставим такие вопросы, мы видим, что на сегодня Европейский Союз, к сожалению, еще не готов ответить нам что-либо конкретное. И в этом плане мы ждем с большим нетерпением встречные предложения ЕС по будущему плану действий Украина—ЕС. Свои мы уже передали, и в них очень четко сформулировали то видение и те этапы, которые бы мы хотели увидеть в документе и относительно торговых режимов, и инструментов технической помощи, и относительно будущей главной интеграционной цели нашего сотрудничества — таковой мы видим подписание соглашения об ассоциации европейского типа. Ведь сегодня мы исходим из того, что стратегией Украины в отношениях с Европейским Союзом, которая была предложена Президентом и поддержана парламентом, является полная интеграция Украины в структуры Евросоюза. Как показывает опыт всех предыдущих кандидатов и стран, которые сегодня имеют реальную перспективу полностью интегрироваться в Европейский Союз, все они проходят через форму соглашения, которая предполагает ассоциированные отношения. Все восточноевропейские страны прошли через это. И даже государствам Западных Балкан предложено соглашение, предполагающее ассоциацию вместе со стабилизацией. Ведь, в отличие от Украины, они нуждаются еще и в определенных стабилизационных мерах. Поэтому мы бы не хотели изобретать какой-то свой путь, а полагаем целесообразным «примерять туфли» тех, кто станет через полгода новыми членами ЕС. Конечно, в практике ЕС были и другие примеры, скажем, присоединение Австрии к ЕС. Но она была к тому времени развитой демократической страной с рыночной экономикой, поэтому пошла собственным путем. Для нас же вопрос соглашения об ассоциации является примером, которым успешно воспользовались все наши западные соседи. Кроме того, о необходимости разработки и заключения такого соглашения между Украиной и ЕС заявил в Киеве канцлер Шредер, эта инициатива была поддержана и другими высшими представителями ряда европейских стран. Поэтому можно говорить о том, что мы прислушиваемся к пожеланиям г-на Шредера и считаем, что, поскольку Германия является одним из локомотивов Европейского Союза, то ее рекомендации имеют для нас значительную ценность.

— На межминистерской конференции, прошедшей на этой неделе в Киеве в необычном формате (в ней участвовали представители Украины, стран—кандидатов в члены ЕС, Беларуси, Молдовы, России, а также Еврокомиссии и председательствующей в ЕС Италии) обсуждалась проблема реадмиссии. Пришли ли участники форума к единому мнению по этому вопросу?

— Историческим результатом этой конференции стал сам факт «киевского диалога» и то, что г-н Паттен в своем заключительном слове перед прессой подтвердил необходимость его продолжения. Так что существует возможность, что в этом формате страны будут собираться и дальше, поскольку они нашли ряд сфер сотрудничества, который требует именно такого формата. И одним из самых, на мой взгляд, чувствительных является вопрос борьбы с нелегальной миграцией и проблемой реадмиссии. У меня сложилось впечатление, что украинская идея была воспринята с интересом. Ее суть заключается в том, что вопросы реадмиссии не могут результативно быть разрешенными лишь на двустороннем уровне, и для эффективной борьбы с нелегальной миграцией и организованной преступностью необходимо сформировать общее реадмиссионное пространство. Первым же шагом должно стать заключение двусторонних соглашений о реадмиссии между Беларусью, ЕС, Молдовой, Россией и Украиной. Мы не предлагаем заключить многостороннее соглашение по реадмиссии, а инициируем разработку общих подходов и принципов, которые бы каждая из сторон реализовывала при подготовке текста соглашения. То есть речь идет о создании системы двусторонних соглашений о реадмиссии. В этом суть идеи. На конференции мы не услышали конкретных комментариев от стран—участников форума, поскольку украинская идея требует определенного времени для осмысления. Хотя позитивен уже тот факт, что не было никаких высказываний против. Думаю, что в целом характер проблем, которые волнуют страны — участницы конференции в Киеве, а также уникальность формата этой встречи, когда за одним столом собрались все страны региона, независимо от их институционного уровня отношений с ЕС, вселяет в нас надежду, что «киевский» диалог будет продолжен.