Советы не постороннего

Проблем в милиции накопилось много, но очень скоро министру Юрию Луценко уже будут задавать вопросы и требовать раскрытия преступлений. Система раскрытия преступлений, разумная организация этого процесса должны стать главной темой изучения, выводов и принятия решений новым руководителем МВД. Надеюсь, наброски пенсионера МВД могут оказаться небесполезными. Опыт автора, претендующего на понимание проблем, составляет семь лет работы опером в райотделе, десять лет в структуре УБОП: опер, заместитель начальника «бандитского» отдела, два года и.о. начальника БОП в г. Ильичевске, два года — в аналитическом подразделении. Юрист, на пенсии — с декабря 2002 года. Уходил с уверенностью, что маразм как основной принцип деятельности милиции победил окончательно.

Показуха

Сложилось впечатление, что в МВД много людей, которые создают видимость собственной необходимости. Скорее всего, это они придумали так называемые «отработки» и «операции». Операции «оружие», «взрывчатка», «мигрант», «коррупционер», по борьбе с организованной преступностью и т.д. Как в советские времена, когда только в райкоме знали, когда колхозникам нужно сеять, пахать и сажать. В управления, отделы (на местах) спускались руководящие указания и форма отчетности. На местах все бросали: нераскрытые убийства, разбои, кражи. Вводился усиленный вариант несения службы, официально с 9 до 20.00, на самом деле — и до 24. Сонные офицеры писали объемные планы (маленький план — плохой план). Все формы и методы были указаны, все силы и средства задействованы. И совещания, совещания, совещания. Все, кто писал эти планы изначально, знали, что в лучшем случае они будут выполнены на 10 процентов. Если бы подразделения УКП и технические подразделения вдруг начали выполнять все задания, обозначенные в планах, то очередь на их реализацию образовалась бы на годы вперед.

Практически все понимали, что результат не нужен, нужна показуха. Потому что преступник, будь то хранитель оружия, взрывчатки, член организованной преступной группировки (ОПГ), не сидит дома с набором доказательств в ожидании «операции». Его вину нужно доказывать, а для этого необходимо втайне от фигуранта, в рамках Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» подсмотреть, подслушать, узнать, воплотить все это в форму законных доказательств, возбудить уголовное дело, провести необходимые следственные действия, допросы, обыски, экспертизы. Чтобы получить процессуальное «добро» на различные действия с наработанными материалами, нужно идти к прокурору, судье.

Указанный выше закон на оперативную «подработку» подозреваемого в преступлении определяет срок в один год. А если речь идет об ОПГ, то и года бывает недостаточно. А министр давал команду победить явление за две недели. «Слепленные» уголовные дела под крики «давай-давай» имели соответствующие перспективы в судах.

Одна из последних моих «отработок» по линии ОПГ, лето 2002 года. Традиционная атмосфера: никакой работы на результат, работа на показуху. Все пишут «космические» планы. Если бы члены ОПГ в то время прочитали наши планы, то тут же сдались бы. Совещания. Отчетность по 60 пунктам. Очень много пунктов по оперативному хозяйству. Нашим негласным помощникам раздали тысячи заданий по борьбе с ОПГ (они для того и существуют, чтобы сообщать о любом криминале), поисковыми службами проведено множество различных мероприятий: осуществлено сотни обысков, возбуждено десятки уголовных дел. Тема отработки — организованная преступность, за которую законом предусмотрены суровые меры наказания, и вряд ли кто будет доказывать, что по этим преступлениям уместна мера пресечения — подписка о невыезде. Да, в этой отчетности был предательский пункт: арестовано. Цифру эту я запомнил — 11 человек. Вот и вся эффективность и результативность этой громогласной «операции». Запомнилось, что в числе 11 арестованных членов ОПГ была группа голодных колхозников, укравших что-то из урожая. Не исключено, что никто из них на скамью подсудимых не попал…

С организованной преступностью боролись все службы милиции от участкового до ГАИ. Боролись и сельские райотделы, на территории которых остались три-четыре умирающих предприятия и где корыстные «преступные» планы «членов ОПГ» направлены прежде всего на утоление голода.

Еще одно «изобретение» МВД — организация работы «во взаимодействии с другими службами». Нельзя было планировать работу, нельзя было докладывать о результатах без этой крылатой фразы.

Каждый, кто раскрывал преступление, всегда стремился ограничить количество лиц, осведомленных о сути планируемых действий, и о лицах, по которым будут проводиться мероприятия. Коллеги из одного отдела, сидящие в одном кабинете, не всегда знают, что и когда будет проводиться. А указания сверху обязывают поставить в известность чуть ли не все службы. Организация мероприятий с участием тех, кто традиционно работает по серьезным разработкам (управление криминального поиска, технари), вызывает трудности, а тут еще нужно задействовать тех, кто… не нужен. Поэтому в планах есть пункты для дела и есть пункты для начальства. Но все это отвлекает и делает работу менее эффективной.

Вред от этих «отработок» и «взаимодействия» очевиден. Каждая служба должна без кампанейщины планомерно заниматься вопросами своей компетенции. Планы должны отражать реальную необходимость и, что важней всего, — реальные возможности и силы, которыми располагает написавший план. Чаще всего наедине с планом остается опер с руками, ногами, иногда — со светлой головой.

На передовой

Возможности любого оперативного подразделения определяются не только наличием кадров, которые могут определить квалификацию деяния, но и наличием транспортных, технических возможностей, налаженной системой взаимодействия с поисковыми службами, информационными базами данных. Особенно это относится к системе УБОП.

Посмотрите на здания и кабинеты УБОП, с хорошей мебелью и компьютерами. А в практических отделах нет даже служебного транспорта. Не то что скоростного, приспособленного, радиофицированного, с закрытой системой связи, нет вообще никакого.

Сегодня руководителю МВД журналисты задают вопросы о пытках в милиции. Один из способов ухода от гегемонии «чистосердечного признания» — квалифицированное документирование. Не бил? — посмотри «кино», не угрожал? — послушай запись.

Поэтому есть вариант работы «как всегда». Опера будут раскрывать преступления, не выходя из кабинета, опрашивать криминальных типов, «работать» с подозреваемым: «расколется» — будет раскрыто, «не расколется» — будет раскрытое дело в прокуратуре по превышению власти работниками милиции. А для того чтобы выбраться из кабинета, нужен транспорт, бензин.

Сегодня огромный спрос с первого лица МВД. «Навстречу людям» — это когда система перестанет кричать: «давай-давай». Нужны «показатели», потому что идет операция, отработка, потому что могут снять министра (начальника), потому что пришел новый министр (начальник), потому, что идет избирательная кампания. А транспорта нет, техники нет, липовые показатели отчетности о том, чего нет — когда бумаг в планах и справках «о проделанной работе» больше, чем в уголовных делах, а эти дела все же нужно раскрывать, то тут и выходит на первое место, как орудие пролетариата, — булыжник, орудие опера — кулак.

УБОП

Со времени создания службы она почти постоянно находится в режиме реформ. В Закон «Об организационно-правовых основах борьбы с организованной преступностью» с 1993 года внесено 14 изменений. Созданная структура центрального подчинения и лучшие профессионалы, освобожденные от рутины заявлений, начали реальную борьбу с «братвой», подмявшей под себя почти всех предпринимателей страны. «6 отдел», УБОП быстро превратился в реальную силу прежде всего потому, что «сажали» многих, в том числе влиятельных фигур организованной братвы. Последние называли УБОП «беспредельщиками».

Не всем это понравилось. Были примеры игнорирования мнений начальников УМВД. На встрече с президентом Л.Кравчуком они попросили вернуть «отщепенцев» на грешную землю. «По многочисленным просьбам трудящихся» подразделения УБОП подчинили начальникам областных УМВД, при этом начальник УБОП стал заместителем начальника областного УМВД. Сохранилось и подчинение главку УБОП. Но на практике Киев далеко. Управление, созданное как специальное по борьбе с организованной преступностью, стало просто управлением, подчиняющимся не только начальнику УМВД, его заместителям, но и штабу. Во всех планах УМВД нашлись пункты для исполнения УБОП, многие из которых не имеют отношения к борьбе с организованной преступностью.

Было еще одно важное решение, которое ликвидировало независимость и оперативность «специального» управления: следователей, входивших в структуру УБОП, перевели в состав следственного управления. Да, в составе следственного управления есть отдел, специализирующийся на делах с признаками организованности, но расположены они, как правило, в других зданиях, подчиняются начальнику следственного управления. Поэтому действительно необходимое взаимодействие со следователем в таких условиях невозможно. Обычная процедура доклада материалов для возбуждения уголовного дела превращается в долгий диспут. Следователи перегружены, материалы дел «сырые», крылатая фраза для отфутболивания материалов: «нет признаков организованности». Обыватели могут подумать, что только в ходе расследования всестороннего, полного и объективного можно установить наличие или отсутствие в действиях виновных этих самых признаков. На практике глаз следственного руководителя или следователя сродни ясновидящему. Видит наперед.

Статистика засчитывает УБОП только дела с квалификацией организованности. Ведомственный приказ Главного следственного управления запрещает возбуждение уголовных дел без искомых признаков, как бы исключая возможность установления таких признаков следственным путем.

Начальник УБОП, неся ответственность за борьбу с организованной преступностью, не имеет в структуре управления следственного подразделения! Сотрудники УБОП могут только собирать материалы, не зная, в чьи руки они попадут. Варианты передачи материалов: следственное управление, если следствие увидит признаки организованности; территориальное следствие районного отдела, где нагрузка на следователя выше, а квалификация — ниже. При этом, если материалы многоэпизодные, вполне возможен «футбол» по райотделам.

«Оперативность» с принятием материалов для возбуждения уголовного дела может занимать несколько суток. И это на стадии реализации, когда необходимы срочные одновременные обыски, задержания, выемки, которые невозможны без возбужденного уголовного дела.

Логика выведения следствия из УБОП строилась на исключении давления на следователя. На самом деле, кому-то хотелось сделать беспомощными подразделения УБОП. Вне зависимости от того, в какой структуре работает следователь МВД, его права защищены нормами УПК.

Для того чтобы начальник УБОП был ответственным, он должен быть вооружен. Ему необходимо иметь возможность влиять на все стадии движения материалов до суда. Следственные подразделения нужно вернуть в структуру УБОП. Начальник УБОП должен иметь возможность влиять на подбор кандидатур в следствие.

Материалы, наработанные оперативными подразделениями, должны рассматриваться следователями УБОП. Находясь в одной структуре и в одних стенах, следователь может знакомиться с такими материалами на самых ранних стадиях, консультировать, подсказывать. Это реальное взаимодействие, которое приведет к более высокому качеству сбора и оценки доказательств.

Необходимо отменить указание Главного следственного управления о запрете возбуждения уголовных дел без признаков организованности. Потому что эти признаки могут быть выявлены на более поздних стадиях следствия. Критерием оценки внимания УБОП к тем или иным персонам должны быть не процессуальные признаки организованности, а значимость фигурантов, повышенная опасность преступления для общества.

Исходя из критериев, существующих в УБОП, выгоднее заниматься группой, в которой тоже есть лидер, распределение ролей среди ее участников и другие признаки организованной группы, хотя эти признаки организованности в суде остались только потому, что у членов группы не нашлось средств на приличных адвокатов. Вместе с тем небольшая группа, совершившая, например, рядовой разбой или кражу, может остаться без внимания УБОП, хотя фигуры в ней именитые, обладающие влиянием, коррупционными связи и т.д. Такое дело попадет в территориальный орган, где и будет расследовано до состояния полной невиновности именитостей.

На «земле» у следователя нет прямых возможностей силами «Сокола» обеспечить охрану потерпевших, свидетелей, организовать сопровождение дела оперативниками УБОП. Кроме того, загруженность, текучка.

Кому выгодна такая «организация» работы? Гражданам страны абсолютно все-равно, с какой квалификацией привлечены бандиты к уголовной ответственности и есть ли в их действиях признаки организованности. Если бандит «сидит», значит, есть результат.

А кому еще нужно, чтобы организованные бандиты сидели только по «организованной» статье? Ведь разница в санкциях минимальна, разве принципиально: от 5 до 10 или от 7 до 12 лет. Да еще при традициях нашего правосудия: «пятнадцать лет высшей меры условно и освободить из-под стражи в зале суда».

Вечная и скучная тема отсутствия или недостаточности доказательств. Нищие правоохранители в суде будут дискутировать о наличии доказательств, а «братва» со своими средствами смиренно ждать своей участи? Судебная практика изменится только потому, что пришла честная власть? Мало верится.

Подразделениям по борьбе с организованной преступностью, МВД и СБУ пора перестать констатировать феноменальную гуманность отдельных судов в отношении лидеров ОПГ. Нужно понять, что это явление, и через сбор доказательств ему необходимо дать правовую оценку и показать его преступную сущность.

16 февраля 1998 года состоялось заседание Координационного комитета по борьбе с коррупцией и организованной преступностью при Президенте. На нем констатировали, что в 1997 году правоохранительные органы направили в суды 4345 уголовных дел на организованные преступные группировки и что по ним осуждено аж 642 человека. Если бы комитет огласил, сколько из 642 получили реальную меру наказания, а сколько условную, то картина получилась бы еще более удручающей. Выступающий утверждал, что «есть сотни примеров более чем либерального подхода при решении дел. У которого может быть только одна известная присутствующим мотивация…»

Мотивация известная. Как говорил Президент В.Ющенко в период избирательной кампании: покажите мне суд, где я могу добиться справедливого решения? Эту «мотивацию» МВД и СБУ нужно доказывать и привлекать виновных к уголовной ответственности. Без чрезвычайщины законодательная база позволяет документировать и судей, и прокуроров, и милиционеров. Но это направление требует гораздо более высокого правового и оперативного уровня документирования. Ответственность выше.

Отчетность

Юрий Витальевич может войти в историю из-за своего решения сократить количество форм отчетности с 84 до 15. Тут же возникают вопросы: почему 15, а не 10 или 20?

Что касается борьбы с преступностью, казалось бы: совершено, раскрыто, задержано, арестовано, находятся на подписке. Результаты, кроме этих промежуточных цифр, нужно узнавать в суде. Конечный итог: осуждено, из них к реальной мере наказания, условной.

Остается оперативное «хозяйство». Это — секретное делопроизводство. Об этом можно писать бесконечно. А можно относиться проще и без трепета. Оперативно-розыскная деятельность — всего лишь инструмент для борьбы с преступностью. У нас же эта деятельность возведена в самоцель. Зачем главку или министерству знать, сколько у нас этого хозяйства, сколько раз мы беспокоили его и сколько мы ему дали заданий? Реализуемость сообщений «хозяйства» — единицы процентов. Выводы руководства, в том числе во время отработок: беспокоить как можно чаще. Зачем?

Пропускная способность информации определяется количеством часов в сутках у опера. Если стоит задача повысить эффективность или лучше — реанимировать институт «шпионов» (в хорошем смысле этого слова), то никакие команды, контроль в этом не помогут.

Надо воспитать опера, который бы понимал необходимость оперативно-розыскной деятельности и получал от нее реальную пользу в борьбе с этой преступностью. Что за глупость: «…у тебя план, ты в следующем месяце должен «приобрести».

Опер должен сам решать, когда и для каких задач пополнять количество своих «конфиденциальных сотрудников». Министр и начальник должны требовать результат в раскрытии дел, а не вникать, какими путями он будет получен. Не хочешь работать головой, бей ноги.

«Плановое приобретение» дает сногсшибательные результаты. Те, кто имеет возможность ознакомиться с последствиями «планового хозяйствования», не дадут соврать, цитирую наизусть 50% родившегося в результате: «Вася, живет... принимает наркотики и постоянно хочет что-нибудь украсть». И этот Вася живет на страницах секретного делопроизводства годами. В лучшем случае это святая правда. В худшем, опер эту «информацию» списывает прямо с потолка.

Поэтому напрашивается революционное решение: оперативное хозяйство — на свободу. Не отменять, нужно переделать несколько приказов с «00», где акцентировать право оперативных подразделений на такую деятельность. Предусмотреть доплаты операм, которые с помощью «конфиденциального» сотрудничества раскрывают преступления. Повысить стимулирование и самих помощников милиции. И никакого планирования для «галочки». Есть проблема, есть инструмент. Липовая статистика инструмента не нужна.

Если ликвидировать институт статистики оперативно-розыскной деятельности — это минус еще три формы отчетности. И еще нескольким сотням офицеров в системе МВД можно найти применение с большей пользой для дела.

Министру нужно стать профи экстерном. Думаю, ему это по силам. Те люди, которые остались в милиции, способны на многое. Нужно только организовать и обеспечить эффективную работу. И еще, не нужно портретов министра в кабинетах начальников.