СЛУЧАЙ ГУСИНСКОГО

Несложно было предположить, что арест фигуры такого масштаба, как Владимир Гусинский, изменит российскую политическую реальность до неузнаваемости. Бизнесмены, собиравшиеся активно сотрудничать с новой властью, политики, усердно скрывавшие свое раздражение поспешными шагами президента Владимира Путина, журналисты, уверенные, что присутствуют в начале неких очень интересных событий, способных изменить государство, — все эти группы если не поддержки, то непротивления вынуждены адресовать власти свое раздражение. Я уже не упоминаю об интеллигенции, еще недавно певшей дифирамбы новому лидеру — несмотря на чеченский кошмар, а теперь вынужденной хмуриться ради сохранения репутации. Я уже не говорю о лидерах международных организаций — еще когда Владимир Гусинский создавал Российский еврейский конгресс, они задумывались о том, что авторитет этой структуры вынудит их вступиться за председателя РЕК в случае любого конфликта с властью. Но не вступиться они все равно не могли!

Я уже не говорю о самом Владимире Гусинском. Кто теперь помнит о человеке, отдававшем четкие и недвусмысленные указания журналистам холдинга и активно участвовавшем в борьбе за дележ властного пирога. Один Борис Березовский помнит такого Гусинского! Все остальные лицезреют политического заключенного, не собирающегося сдаваться даже под градом грубых ударов ненавидящей свободу слова власти, человека, ставшего гарантом сохранения независимых СМИ в России. Как все переменилось! Вот губернаторы — еще недавно они были гонимой прослойкой политического класса, региональными баронами, которых необходимо призвать к порядку. Сегодня они — гаранты свободы слова в собственных регионах: этой свободе предстоит устоять под разрушительным давлением из Кремля. Когда Минтимер Шаймиев, президент Татарстана, говорит о гражданском обществе, которое не смирится с подобными действиями, когда Юрий Лужков, мэр Москвы, обещает сесть в Бутырку вместо Гусинского и называет родной город — в его федеральном варианте — «империей зла» — это дорогого стоит. А Доренко с Киселевым в одном эфире? Пусть даже поход ведущего аналитической программы ОРТ был согласован с ведущим всех программ ОРТ, но ведь пришел же!

Я задаюсь одним вопросом: зачем все это нужно было власти? Да, не секрет, НТВ в последние месяцы страшно раздражало Кремль. И тем, что на парламентских выборах поддерживало не «Единство», а «Отечество», и тем, что не стало штатным военно-полевым агитпунктом и российские телезрители могли узнать хотя бы часть правды о Чечне не только из программ Радио «Свобода», и тем, что не помогало Путину в предвыборную кампанию, и куклой Путина в «Куклах» — Владимир Владимирович не Борис Николаевич, жутко обижается… Но, помимо НТВ, холдинг «Медиа-Мост» не располагает серьезными информационными ресурсами. Газета «Сегодня» — лишь одна из газет на столичном рынке, и только. Радио «Эхо Москвы» — прежде всего столичное радио, уже давно переставшее быть, как в годы своего открытия, средоточием либерально-радийной мысли… Для того чтобы решать вопрос об НТВ, совершенно не обязательно нужно было арестовывать Гусинского. У власти достаточно много рычагов, чтобы заставить даже оппозиционную прессу быть поосторожнее…

Теперь же рейтинг всех структур «Медиа-Моста» стал неуклонно повышаться. После такого скандала решить вопрос о продаже контрольного пакета НТВ власти будет достаточно сложно. Для чего власти нужна была подобная бессмысленная демонстрация силы как раз в момент первого европейского турне Владимира Путина? Даже российские телеканалы наперебой сообщают, что сказал Путин о Гусинском в Мадриде, а что — в Берлине… Европейские журналисты вообще считают, что испанцам и немцам страшно повезло, что российский президент приехал к ним именно в этот момент, когда вместо вопросов о разоружении и интеграции России в Европу можно наперебой интересоваться судьбой мистера Гусинского. Благодаря аресту Гусинского россияне вспомнили, кто такой Веласкес, — именно на фоне картин этого великого испанского живописца Путин рассказывал, что ничего не знает о происходящем… Немецкий фон, на котором Путин говорил, что не может дозвониться до генерального прокурора страны, был намного скучнее, хотя сама мысль — намного интереснее… Но, кстати, именно в Германии Путин наконец-то высказал мнение, что Гусинского не нужно было брать под стражу, — мнение, явившееся скорее всего не столько плодом раздумий главы российского государства над происходящим, сколько оценкой реакции, которую президент мог наблюдать на Западе и узнавать из России.

На самом деле — и это нужно отчетливо осознавать, — арестовав Гусинского, власть нарушила важнейшую структурную составляющую нынешнего российского общества. Не нужно объяснять, что российское — как, впрочем, и украинское — законодательство таково, что за решетку в любую минуту может быть упрятан любой крупный и некрупный бизнесмен. Государство выстраивалось таким образом, что невозможно, занимаясь бизнесом, не нарушать закон. Как, впрочем, совершенно невозможно, бучуди высокопоставленным чиновником, «прожить на одну зарплату» — это, кажется, называется коррупцией, с ней борются, но и борцы тоже относятся к среде, на одну зарплату не живущих. При этом никто ничего не скрывает: бизнесмены гласно критикуют несовершенный закон, борцы с коррупцией одеты в костюмы того же качества, что и разоблачаемые ими мздоимцы. Изменить ситуацию возможно, изменив само общество. Или — что легче — правила игры в нем. Например, отношения власти и бизнеса: власть предлагает бизнесу помочь ей в удержании рычагов влияния, замечая, однако, при этом, что несогласные с ее поведением будут в случае ее победы отправляться прямехонько в Бутырку… Надеюсь, не нужно объяснять, что так не договаривались? Поэтому арест Владимира Гусинского — не просто конфликт медиа-магната и руководства страны, который силовые структуры решили урегулировать известными им методами, нет! Это прежде всего вопрос будущей безопасности всего российского бизнеса в целом. Если сегодня власти не понравился некий олигарх, контролирующий неприятное ей телевидение, и она решила воздействовать на него подобным образом, то завтра ей не понравится некий банкир, чья деятельность мешает укреплению рубля, а послезавтра — глава топливно-энергетической компании, не желающий делиться деньгами с бюджетом! Бутырка превратится в новый «круглый стол российского бизнеса»! Может ли российская элита это допустить? Возможно, если бы власть была сильной, бизнесмены смирились бы с происходящим. Но в том-то и дело, что сегодня в России слабая власть. С логической точки зрения Владимиру Путину следовало бы укрепиться, а уж затем, году этак в 2002-м, начинать борьбу с мнимыми и настоящими противниками. Окружение главы государства поспешило — впрочем, оно всегда спешит, сообразуясь со своеобразным темпом деятельности самого Путина, — и допустило стратегическую ошибку: теперь, по крайней мере, все точно знают, как будет вести себя президент, когда он укрепится. И возникает вопрос: можно ли давать Владимиру Путину возможность укрепиться настолько, чтобы ему нельзя было противостоять? Словом, в эти дни происходит принципиальное выяснение отношений между бизнес-элитой России и властью этой страны. Бизнес- элита сделает все возможное, чтобы сохранить существовавшие правила игры. Рискну предположить, что она в этом преуспеет. В противном случае не нужны никакие прогнозы. Россия окажется заложницей сильнейшего системного кризиса «холодной» гражданской войны, в которую будет втянуто уже все общество. При этом нужно понимать, что нынешняя власть не имеет шансов на выигрыш этой гражданской войны.

И наконец, вопрос, зачем это нужно было власти, который я задавал в начале этого материала. На самом деле это самый неинтересный вопрос, потому что ответ на него понятен. Да, нынешняя власть крайне ревниво относится к любым чужим попыткам обрабатывать население пропагандистским путем, да, она хочет быть монополистом и существование НТВ в его нынешнем виде — как бельмо на глазу у Кремля. Тем более что и Кремль, и «Медиа-Мост» великолепно отдают себе отчет в том, что телевизионный канал сложился в его нынешнем виде при поддержке властных структур — в конце концов, метровые частоты были каналу просто отданы соответствующим указом президента России Бориса Ельцина в благодарность за участие Владимира Гусинского, Игоря Малашенко и Олега Добродеева в последней предвыборной кампании бывшего президента России. Понимают и то, что позиция НТВ по отношению к Кремлю могла бы быть гораздо лояльнее, не окажись группировка Гусинского в аутсайдерах при новом разделе властного пирога: не секрет, что руководство канала просто сделало неправильную ставку, отдав предпочтение «другому» чекисту — Евгению Примакову. Впрочем, шансов сделать правильную ставку у НТВ все равно не было: преемника Борису Ельцину готовили совсем другие люди. Олег Добродеев, уяснив сделанную ошибку, исправил ситуацию — свою, личную — уйдя из НТВ (впрочем, акционером «Медиа-Моста» он все равно остается) и приняв затем предложение возглавить государственное телевидение. Сейчас по РТР можно увидеть схемы финансирования пресловутого «Русского видео» — именно со злоупотреблениями в этой компании связывают обвинения в адрес Гусинского, — относящиеся именно к тому периоду, когда Добродеев был одним из руководителей холдинга… Но это так, отступление, я в конце концов пишу здесь не о морали, с ней давно все ясно. Гусинский и Малашенко остались защищаться и оказались объективными противниками власти. Имела ли власть право бороться с Гусинским, стремясь получить контроль над его телевидением? В рамках существующих правил игры — да, имела: не случайно к обыскам в холдинге «Медиа-Мост» отнеслись достаточно спокойно, понимая, что это — еще одно «последнее китайское предупреждение» Владимиру Гусинскому. Могла ли выиграть столкновение с Гусинским? Да, могла, более того — была обречена на выигрыш, после которого акции «Медиа-Моста» оказались бы в управлении «Газпрома», а телеканал НТВ начал бы медленный дрейф в сторону лучшего понимания задач новой власти. Но, конечно, все это произошло бы не так быстро. Сегодня же руководство страны само не оставляет выбора ни хозяевам «Медиа-Моста», ни журналистам его СМИ: они вынуждены выдерживать жесткую позицию, так как, отступив от нее слишком быстро, потеряют лицо, а значит — товарную марку, столь долго создаваемую каждым отдельным участником происходящего!

Власть хотела как лучше и быстрее. Возможно, хотела проверить, как будет реагировать предпринимательская и политическая элита на «решительные действия», тем более когда они будут осуществляться по отношению к человеку, не пользующемуся особыми симпатиями в бизнес-кругах и имеющему многочисленных врагов, оппонентов и кредиторов. Власть не сообразила — или не хотела об этом задумываться, — что сегодня каждый из успешно сделавших карьеру за последние десять лет будет отождествлять себя с сидящим в Бутырке Гусинским. Власть не знала — или не хотела знать, что правила игры в элите не меняются явочным порядком, что защищаться против ее произвола будет не просто какой-то там «Медиа-Мост», но любой человек, имеющий возможность влиять на принятие решений и не собирающийся от этой возможности отказываться. Можно сказать — власть с подачи тех, кто дает ей удивительные советы последних месяцев, столкнулась с настоящим классовым протестом, причем протестом очень благополучного класса...

Возможно, этого не произошло бы, если бы нынешнее российское руководство и в самом деле было настоящей властью…