СЛЕДСТВИЕ ПО СУ-27: ВЫСШИЙ ЛИ ПИЛОТАЖ?

Поделиться
Скоро минет два месяца с того момента, как Государственная комиссия имела намерение сделать окончательные выводы по расследованию авиакатастрофы в Скнилове...

Скоро минет два месяца с того момента, как Государственная комиссия имела намерение сделать окончательные выводы по расследованию авиакатастрофы в Скнилове. Все точки над скниловским «і» должны были быть расставлены еще 15 сентября. Автор данных строк внимательно следил за официальными сообщениями, но ему так и не удалось услышать что-либо качественно новое на данную тему. Ходят слухи, что окончательные заключения сделаны. Можно предположить, что члены Госкомиссии не решаются громогласно заявить о результатах проделанной работы, чтобы не воздействовать на ход ведения следствия. Только это маловероятно. Скорее всего, результаты эти оказались не совсем такими, как «кому-то» хотелось бы. И, очевидно, пилоты так и не пересмотрели «свое поведение», не пожелав брать на себя всю вину.

«ЗН» уже выражало сомнение в искренности желания со стороны власти окружить медицинской заботой пилотов Су-27, оказавшихся причастными к авиакатастрофе в Скнилове. Не исключено, что изоляция пилотов от СМИ была продиктована не беспокойством об их здоровье, а стремлением скрыть от общественности альтернативное официальному видение причин крушения самолета. Последние события вокруг этой темы только убеждают в истинности сделанных ранее предположений. Не опровергает их и интервью Ирины Топонарь, жены Владимира Топонаря, который ныне находится во Львовском СИЗО.

— Ирина Викторовна, мы с вами виделись в конце сентября, когда Владимир Топонарь пребывал на лечении в военно-медицинском центре в Виннице. Помнится, тогда (30 августа) тамошние медики сказали мне, что Топонарь спустя полторы-две недели может быть в состоянии давать и показания, и интервью. Эти полторы-две недели давно прошли. Топонарь уже доступен следователям и журналистам?

— Следователям — да, журналистам — нет. Владимир пробыл на лечении чуть больше двух месяцев. Как только в Винницу пришла повестка, вызывающая Топонаря, по поручению Генеральной прокуратуры, на 7 октября для допроса в военную прокуратуру Западного региона Украины, он тут же был выписан и в сопровождении охраны доставлен во Львов. Никаких медицинских обследований специалистами на момент его выписки не было. Был дан обыкновенный выписной эпикриз, как мы считаем, совершенно формальный.

Еще в Виннице лечащий психолог Владимира мне говорила, что двух месяцев для приведения в норму его психологического состояния явно недостаточно, может быть, понадобится около шести месяцев, а возможно, и более длительный срок.

Травматолог ему говорил: «Сегодня ты храбришься, сегодня ты хочешь ходить, а через год ты к нам обратишься инвалидом, а мы уже ничего не сможем сделать». Травма у него была очень тяжелая. Ведь перегрузка при катапультировании составляла более 20 единиц. Владимир катапультировался практически с земли, когда самолет уже горел и находился под большим креном. Владимира выбросило горизонтально земле. Парашют фактически не раскрылся, повис на столбе. Катапультировался Топонарь после Егорова. Но когда Топонарь приземлился, он увидел, что Егоров еще был в воздухе. Естественно, что Владимира сильно ударило о землю. У него была тяжелая травма позвоночника, сотрясение всего организма.

— И тем не менее у Егорова состояние позвоночника оказалось гораздо хуже…

— Да, насколько нам известно, Егоров еще находится в корсете… Я это могу объяснить только тем, что у Владимира очень крепкий организм, что он интенсивно занимался спортом: много прыгал с парашютом, летал на парапланах, в совершенстве освоил серфинг, занимался теннисом, футболом, волейболом… Видимо, Владимир сумел лучше сгруппироваться.

— Вы говорили, что Владимира Топонаря в сопровождении охраны доставили для допроса во Львов…

— Совершенно верно. Вместе с ним во Львов выехала и его адвокат, но там Владимира уже ждал заранее назначенный местный адвокат, поскольку обвинение положено оглашать в присутствии адвоката. Обвинение для Топонаря было практически готово. Те показания, которые Владимир дал как свидетель (Топонаря вызывали во Львов в этом качестве), никакого значения не имели.

— Но допрос все же имел место?

— Да. Допрашивали около шести часов. И тут же Топонарю предъявили обвинение, тут же его задержала комендатура. А 9 октября уже состоялся суд Львовского военного гарнизона, который вынес постановление «про обрання міри запобіжного заходу утримання під вартою». Конечно, адвокаты сразу же подали апелляцию. Но апелляционный суд Западного региона во Львове, заседание которого состоялось 11 октября, постановление первого суда оставил без изменений. Таким образом, уже с 11 октября Владимир Топонарь содержится в СИЗО.

— Чем суды аргументируют необходимость столь жесткого подхода?

— Они считают, что основания именно для такой меры пресечения имеются, поскольку Топонарь обвиняется в совершении тяжкого преступления. А еще они опасаются, что Владимир может уклоняться от следствия, вплоть до того, что даже скрыться. И самое удивительное: они опасаются, что Владимир якобы может препятствовать следствию. Топонарь занимает низшую должность в авиационном полку — командира звена (ниже есть только рядовой летчик). У него в подчинении находится всего один летчик-испытатель. (Это несмотря на то, что он — полковник; должность для него никогда не играла особой роли, для него важнее всего полеты.) Теперь представьте себе, как «сильно» может повлиять на следствие командир авиационного звена! В то время как бывший главком ВВС и другие высшие чины, которым также предъявлены обвинения (те же Онищенко, Стрельников), под арестом не находятся.

Адвокаты обращали внимание апелляционного суда на неудовлетворительное состояние здоровья Владимира Топонаря. Они также говорили о том, что Топонарь при желании мог бы скрыться от следствия. У него было два месяца, пока он находился в винницком госпитале. Но Владимир даже не пытался что-либо подобное предпринять. Он не думает препятствовать следствию, готов давать показания следователям. Потому что сам хочет разобраться в происходящем, хочет все-таки с помощью следствия установить истинные причины катастрофы. Никакие доводы адвокатов во внимание приняты не были.

Мне кажется, что решения судов — как военного гарнизонного, так и апелляционного — являются чисто формальными, поскольку вопрос был предрешен более высокими инстанциями. Не стану скрывать того, что решения этих двух судов, как я это вижу, являются чисто политическими. И заключили под стражу Топонаря, Яцюка и Третьякова только для того, чтобы каким-то образом успокоить людей. Но я думаю, что все прекрасно понимают, что под арестом находятся «стрелочники».

На свидании Владимир мне говорил, что он был просто шокирован предъявленным ему обвинением, в котором имеется такая фраза: «Топонарь недбало ставився до служби, організував та провів цей політ за участю інших військових службових осіб і при цьому порушив наступні правила польотів та підготовки до них…» Оказывается, Топонарь это все организовал, провел, разбил, разрушил и убил — вот суть обвинения. Это при том, что, как я уже говорила, у него самая низшая должность — «командир звена».

Топонаря также обвиняют в причинении огромного материального ущерба: более 15 миллионов гривен и 560 тысяч долларов США. И это, очевидно, без учета возможных будущих претензий со стороны пострадавших. Если виновными признают «стрелочников», державе не придется искать денег в бюджете, которых и без того не хватает. Поэтому те, кто предъявит какие-то претензии о компенсации, останутся ни с чем. Хотя до момента, когда претензии можно будет предъявлять, еще очень далеко. Опытные юристы говорят, что дело по скниловской трагедии может затянуться до пяти лет и более…

— Из интервью, которое для нашей газеты ранее дала адвокат Владимира Елена Иващук, следовало, что у Топонаря были претензии к самолету. За время общения со следствием у Топонаря не изменилось мнение по этому поводу?

— У Владимира никогда не было претензий к Су-27 как к таковому. Он очень любил эту машину. Поэтому, когда он говорит о проблемах самолета, он имеет в виду только то, что ресурс этой техники исчерпан, что самолеты надлежащим образом не ремонтируются.

Теперь — о вашем вопросе. Владимир по-прежнему уверен, что был частичный отказ в работе одного из двигателей самолета, который они не могли своевременно установить, так как на этом самолете предварительно не совершили ни одного тренировочного полета. Более того, по неофициальным данным специалисты отмечают, что у одного из двигателей самопроизвольно открывалось и закрывалось сопло. Это и объясняет то, почему двигатель не выдавал нужную тягу. Я много беседовала с другими авиаторами, с инженерами-испытателями, и все специалисты однозначно заявляют, что при нормальной работе двигателя самолет вышел бы из пикирования. Вся надежда на то, что все-таки будут проведены квалифицированные экспертизы.

— А что, они еще не проведены?

— Нам об экспертизах ничего пока неизвестно. Говорят, что их провели очень много, чуть ли не больше сотни. Мы не знаем, кто их проводил. Самолет Су-27 производится в России, и вряд ли в Украине найдутся квалифицированные специалисты, способные провести сертифицированную качественную экспертизу по техническому состоянию самолета и двигателя.

В первую очередь, меня очень беспокоит психологическое и физическое состояние здоровья Владимира. В Виннице его не долечили. И сейчас, во время свидания с мужем (через стекло, по телефону) я увидела, что его состояние здоровья очень сильно ухудшилось… По сравнению с тем, когда я уехала от него из Винницы 15 сентября. Во-первых, его мучают те же боли в позвоночнике. Он спит на нарах. Его место — на втором этаже. С утра сокамерники помогают ему спуститься с этой кровати. У него очень сильно упало зрение, частые головные боли. Владимир неоднократно делал заявление следователям, обращался к руководству СИЗО о плохом самочувствии. Никакой помощи ему не оказывают. Прогулки по 10 — 15 минут раз в несколько дней. И то он не всегда может даже пойти на эти прогулки, потому что у него сильно болит спина… Отсутствие полноценного питания… Это просто бесчеловечно содержать под стражей и в таких условиях летчика, который перенес тяжелую травму в результате катапультирования.

Одно утешает в этой ситуации, что от Владимира не отвернулись простые люди, его коллеги (если не считать некоторых заинтересованных лиц). Нам много звонят, знакомые и незнакомые. Очень многие пишут, оказывают моральную, материальную поддержку, начиная от украинских летчиков, находящихся в Сьерра-Леоне, и кончая летчиками из Международной пилотской академии (ее центр находится в Венгрии). Мы очень благодарны всем, кто поддерживает нас и верит в невиновность Володи. Ваша поддержка для него сейчас очень важна. Огромное всем спасибо.

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме