Эксплуатация детей. Тернистый путь борьбы

По данным Международной организации труда, в конце ХХ века во всем мире свыше 250 миллионов детей возрастом от пяти до 14 лет работали вопреки законодательному запрету и опасности этого явления. Около половины из них трудились каждый день в течение всего года. Исследованием, проведенным Государственным комитетом статистики Украины совместно с Международной организацией труда, было установлено, что в 1999-2000 годах среднемесячная численность работающих детей в Украине составляла 456 тысяч человек, из которых 48% - дети в возрасте, в котором работать официально запрещено.

Такая ситуация свидетельствовала о неспособности правовых средств, закрепленных в международном, конституционном и трудовом законодательстве Украины, эффективно противодействовать незаконному использованию труда детей и обусловливала необходимость применить решительные меры в борьбе с этим антисоциальным явлением. Именно поэтому в ст. 150 нового Уголовного кодекса Украины (далее - УК Украины) впервые в истории украинского законодательства была предусмотрена уголовная ответственность за эксплуатацию детей, не достигших возраста, с которого разрешается трудоустройство, путем использования их работы с целью получения прибыли (Законом Украины от 5 июля 2011 года «О внесении изменений в Уголовный кодекс Украины относительно преступлений против воли, чести и достоинства человека» цель получения прибыли была исключена из текста диспозиции ст. 150 УК Украины).

Такое решение украинских парламентариев дало основания оптимистичным настроениям украинского общества в контексте борьбы с общественно опасным использованием труда детей даже вопреки многочисленным ошибкам, допущенным законодателем во время конструирования ст. 150 УК Украины (к ним привлекалось внимание в многочисленных публикациях И.До­ляновской, М.Колесник, А.Ор­леана и других ученых).

С того времени прошло ровно 10 лет, что позволяет сделать определенные выводы о том, оправдались ли эти ожидания.

Начнем с распространенности указанного явления. По официальной информации, в 2000 году в Украине работало около 220 тысяч детей, не достигших возраста трудоустройства (48% от общего количества работающих детей). Практически все такие случаи (кроме одиночных явлений, когда работа детей использовалась без цели получить прибыль) с 1 сентября 2001 года стали подпадать под признаки преступления, предусмотренного ст. 150 УК Украины. Отсюда можно сделать вывод, что на момент вступления в силу ст. 150 УК Украины фактическая распространенность эксплуатации детей в Украине превышала 200 ты­сяч человек в год (!). Такой фе­номен настораживал. Каза­лось, количество зарегист­риро­ванных случаев эксплуатации детей в 2001 году будет превышать число традиционно наиболее распространенных преступлений против собственности. Впрочем, тревога оказалась напрасной, ведь за период действия ст. 150 УК Украины по всей стране по факту совершения эксплуатации детей было возбуждено уголовных дел: в 2001 году - лишь одно, 2002-м - десять, 2003-м - 17, 2004-м - девять, 2005-м - 29, 2006-м - 15, 2007-м и 2008-м - по 17, 2009-м - 27, 2010-м - 14 и за 8 месяцев 2011 года - 13. Таким образом, за полных десять лет действия ст. 150 УК Украины было возбуждено всего 169 уголовных дел, или в среднем по 17 уголовных дел за год. Из этого следует, что соотношение между фактической распространен­нос­тью и количеством выявленных фактов эксплуатации детей правоохранительными органами сейчас составляет приблизительно 10 тысяч к одному (!).

Конечно, можно предположить, это криминализация эксплуатации детей так повлияла на общество, что фактическая распространенность явления использования труда ребенка, не достигшего возраста трудоустройства, уменьшилась в десятки тысяч раз. Однако это предположение представляется призрачным, по крайней мере потому, что обществу не известны случаи такого значительного превентивного влияния лишь самого наличия уголовно-правового запрета. Проведенное нами криминологическое исследование также не дает оснований для такого предположения. Так, по результатам проведенного в сентябре 2010 года опрашивания детей Луганщины автором статьи было установлено, что как минимум каждый 15-й ребенок этого региона в возрасте от семи до 16 лет (6,7% от общего количества детей такого возраста) эксплуатируется посторонними лицами.

О чем свидетельствуют эти цифры? Есть ли какая-то тенденция этого явления?

Чтобы сравнить указанные показатели, сначала их следует привести, так сказать, к общему знаменателю. Так, по данным Всеукраинской переписи населения, на 1 января 2001 года в Украине жили 6,1 миллиона человек в возрасте от семи до 16 лет. Как уже отмечалось раньше, 220 тысяч (или 0,22 миллиона) таких ребят привлекались к работе с нарушением норм действующего трудового законодательства (случаев привлечения к работе лиц в возрасте до семи лет обнаружено почти не было). Это означает, что на начало 2001 года количество эксплуатируемых детей в возрасте от семи до 16 лет составляло приблизительно (поскольку Госу­дарственный комитет статистики Украины исследовал социальное явление, а не факты, содержащие признаки состава преступления) 3,6% всего населения Украины в возрасте от семи до 16 лет, или каждый 28-й ребенок такого возраста. Таким образом, полученные нами данные о фактах эксплуатации детей в 2010 году (6,7%) превышают показатели 2001 года (3,6%) почти вдвое. При этом я, конечно же, не берусь утверждать, что по всей территории Украины наблюдается такая тенденция. Однако ее наличие в Луганской области позволяет отклонить предположение о значительном уменьшении количества фактов эксплуатации детей в других регионах нашей страны. Тем более что выявленные правоохранительными органами факты эксплуатации детей равномерно распространены по всей территории Украины.

Изложенное вынуждает констатировать, что уголовно-правовой запрет на использование труда ребенка, не достигшего возраста трудоустройства, пока что несущественно влияет на общеукраинские процессы в этой сфере. Причин тому может быть множество: чрезмерная криминализация, неудачное конструирование нормы, проблемы доказательства тех или иных признаков состава преступления, незаинтересованность правоприменителей в выявлении таких фактов и т.п. Впрочем, чтобы хотя бы частично найти ответ на вопрос, почему же криминализация эксплуатации детей пока не дает существенных результатов в борьбе с общественно опасным использованием труда детей, следует обратиться к уже существующей (хотя и небогатой) практике применения предписаний ст. 150 УК Украины.

Так, изучив материалы 85 уголовных дел, возбужденных по ст. 150 УК Украины (т.е. половину от всех), автор установил, что 22 дела (26%) из них были закрыты в связи с отсутствием в действии лица состава преступления. Еще одно уголовное дело (1%) было закрыто из-за малозначительности действия. В трех уголовных делах (4%) действия виновных были переквалифицированы со ст. 150 УК Украины на ч. 2 ст. 172 УК Украины.

Остальные 59 уголовных дел (69%) были направлены в суд в порядке, предусмотренном ст. 232 УПК Украины, или с постановлением органа досудебного следствия относительно освобождения лица от уголовной ответственности. Из них одно уголовное дело (1%) суд закрыл из-за отказа прокурора поддерживать государственное обвинение; в двух - оправдал обвиненных, в 31 - освободил обвиненных или подсудимых от уголовной ответственности, в 18 - назначил наказание, освободив осужденных от его отбытия, и лишь в семи осудил людей к реальному отбытию наказания (из которых в двух - по совокупности приговоров, а в пяти - за совершение лишь эксплуатации детей).

На основе судебной статистики сразу привлекает к себе внимание значительное количество уголовных дел, в которых суд освободил обвиняемых от уголовной ответственности (55% от общего количества дел, где виновность лиц в совершении эксплуатации детей не ставилась под сомнение). Это при том, что в теории криминального права общепризнанным является положение, соответственно которому типичным правовым следствием преступления является и должно оставаться наступление уголовной ответственности и ее реализация в предусмотренных законом формах. Кстати, во всех случаях применения положений ст. 48 УК Украины (а это 49% от общего количества освобожденных от уголовной ответственности за совершение эксплуатации детей) имели место нарушения норм действующего законодательства. Ведь ни в одном из исследованных нами уголовных дел судами не были установлены такие объективные изменения после совершения преступления, которые свидетельствовали бы о том, что содеянная эксплуатация детей потеряла общественную опасность или виновное лицо перестало быть общественно опасным. Освобождение от криминальной ответственности лиц, совершивших эксплуатацию детей, довольно часто происходило на основании законов Украины об амнистии (33% от общего количества освобожденных от уголовной ответственности за совершение эксплуатации детей).

Настораживает и удельный вес осужденных, которые были освобождены от наказания: 76% от общего количества осужденных. Тогда как среднестатистический показатель освобождения осужденных от наказания за 2002-2010 годы составлял лишь 57%. Разница в этих показателях обусловлена тем, что 91% осужденных за совершение эксплуатации детей суды освобождают от отбытия наказания с испытанием, то есть когда такое освобождение является правом суда, а не его обязанностью.

Такая ситуация сразу заставляет нас задуматься над вопросом, почему суды в 87,5% уголовных дел (в которых виновность лиц в совершении эксплуатации детей не ставилась под сомнение) не применяют к виновным реальное наказание?

Обратимся к тем немногочисленным уголовным делам, в которых суд осудил виновных к реальному отбытию наказания за совершение лишь преступления, предусмотренного ст. 150 УК Украины.

Так, в уголовном деле по обвинению лица в совершении преступления, предусмотренного
ч. 1 ст. 150 УК Украины, Подво­лочисский районный суд Тер­нопольской области с применением ст. 69 УК Украины назначил осужденному наказание в виде штрафа на сумму 510 гривен. То есть в единственном случае реального применения мер уголовно-правового влияния относительно лица, совершившего преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 150 УК Украины, суд назначил минимальный размер наименее сурового вида криминального наказания. Это при том, что, согласно санкции ч. 1 ст. 150 УК Украины, такое действие наказывается арестом на срок до шести месяцев или ограничением воли на срок до трех, с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

Назначение наказания с реальным его отбытием по ч. 2 ст. 150 УК Украины было зафиксировано мной в четырех уголовных делах. Ни в одном из них суды не назначали ни основного, ни дополнительного наказания, предусмотренных в санкции ч. 2 ст. 150 УК Украины. Во всех рассматриваемых уголовных делах на основании ст. 69 УК Украины суды отказывались от назначения дополнительного наказания, что предусмотрено в санкции ч. 2 ст. 150 УК Украины как обязательное, а также переходили к более мягкому виду основного наказания, не указанного в санкции ч. 2 ст. 150 УК Украины, - штрафу. Размеры же этих штрафов незначительные: в первом из указанных уголовных дел осужденному был назначен штраф на сумму 850 гривен, во втором - 935 гривен, в третьем - 1200 гривен, а в четвертом - 1700 гривен. Соотношение назначенных размеров штрафа и законодательно предусмотренной вариативности размера этого вида наказания (ч. 2 ст. 53 УК Украины) составляет 5%, 6, 7 и 10,5% соответственно. Из изложенного следует, что во всех случаях реального применения мер уголовно-правового влияния относительно лиц, совершивших преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 150 УК Украины, суды назначают близкий к минимуму размер наименее сурового вида криминального наказания. И это при том, что санкция ч. 2 ст. 150 УК Украины безальтернативно предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от двух до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

Таким образом, пока в Украине уголовные дела по ст. 150 УК Украины возбуждаются лишь относительно каждого десятитысячного эксплуататора, наказание в виде штрафа назначается лишь каждому 13-му из них, а наказания, предусмотренные в санкциях этой нормы, не применяются вообще (!).

В связи с этим хотелось бы указать: хотя установление уголовной ответственности за эксплуатацию детей является прогрессивным шагом отечественного законодателя (неопровержимым достижением отечественного криминального права), однако ряд проблем в конструировании этой нормы и практике ее применения привели к тому, что этот правовой механизм противодействия незаконному использованию труда детей пока совсем не работает.