Вообрази себе картину…

Закон один для всех!

Предвыборный плакат Виктора Ющенко

До сих пор считается, что одной из уцелевших по сей день ценностей Майдана является свобода слова. С одной стороны, вроде бы так. На уровне государственном ни тебе цензур, ни иных ограничений. Журналы, газеты, радио и телевидение (не говоря уже об Интернете) — просто разгул демократии в период расцвета. Правда, свобода слова по-украински достаточно специфична. С одной стороны, говорить и писать можно все. Но, с другой — большая часть информационного продукта сгорает с нулевым кпд. Ибо власть, сохраняя демократическое лицо, отшлифовала принцип максимального нереагирования. Такой себе синдром слепоглухонемоты. Т.е. и гусей никто не дразнит, и колеса стучат предельно ритмично. Хотя и эфир, и страницы печатных СМИ вот уже который постмайданный год рвутся по живому от скандалов и сенсаций. Но без реакций и последствий. Что-то типа безалкогольной водки. Вкус и запах есть, а не вставляет…

А теперь, уважаемый читатель, вообразим себе картину. Представьте, что против вас возбуждено уголовное дело. Понят­но, что неприятно. Но с кем не бывает. К тому же вы живете в демократической стране. Где все права, включая и право на защиту, вроде бы гарантированы Конс­титуцией. А во главе угла стоит принцип презумпции невиновности. Тем более вы полностью уверены в своей правоте. Что к тому же подтверждает и ваш адвокат. Так что вы спокойно ждете справедливого судебного разбиратель­ства. Но следствие — штука нервная. Да и длится больше года. И у вас резко пошатнулось здоровье. С кем не бывает. Врачи настаивают на госпитализации. Ад­вокат почтой (с уведомлением о доставке) ставит следователя об этом в известность. И вы спокойно отправляетесь проходить курс лечения. Но вечером, включив телевизор, вдруг видите на экране свою фотографию. А диктор сообщает, что вас объявили в розыск. Чуть позже вам становится известно, что вы скрылись от следствия. Что суд выдал ордер на ваш арест, а милиции поручено вас разыскать и препроводить в КПЗ. Правда, на следующий день ваш адвокат собирает пресс-конференцию и предъявляет жур­налистам документы, подтверждающие факт получения следователем всех официальных бумаг, связанных с вашей госпитализацией. Мало того, тележурналисты снимают вас в больнице. И спустя сутки после начала розыскных мероприятий страна убеждается в том, что вы — законопослушный гражданин и никуда не убегали. На душе становится спокойнее. Но, оказывается, преждевременно. Поскольку ордер на арест никто не аннулировал, не собирается аннулировать, а следователи в интервью заявляют, что будут настаивать на вашем аресте, поскольку вы потеряли их доверие. И, несмотря на то что вы проходите в больнице курс химиотерапии, вас необходимо упрятать за решетку. Ведь в тюрьме тоже есть врачи…

Понятно, что такой сценарий сразу может вызвать ряд вопросов. Во-первых, не всякий подследственный читатель может заслужить право быть объявленным в розыск с помощью телевидения. Во-вторых, адвокат далеко не каждого подследственного читателя может созвать пресс-конференцию. Которая к тому же привлечет внимание СМИ. В-третьих, далеко не ко всякому подследственному читателю поедут в больницу съемочные группы.

А жаль.

Жаль, что наши СМИ делают стойку только на VIP.

Жаль, когда видишь, как в поисках истины отчаявшиеся жители провинций пикетируют последние в их понимании источники справедливости. президентский секретариат. Или там, Кабмин. Или Верховную Раду. Или генеральную прокуратуру. Как надеются на свои доморощенные плакаты. Веря, что крики их душ будут услышаны. Что на них обратят внимание. Что их «покажут в телевизоре». После чего, как они свято верят, справедливость придет к ним сама. Увы. В большинстве случаев время, ватман, фломастеры и деньги оказываются потраченными впустую.

Но вернемся к проблемам VIP, поскольку именно сквозь эту призму лучше всего видно, как государство относится к своим «маленьким гражданам».

К тому же после интервью, которое директор Института экогигиены и токсикологии им. Л. Медведя, профессор Николай Проданчук дал «ЗН» почти месяц назад, вроде бы не оставалось сомнений в том, что вся посуда будет расставлена по полкам. В первую очередь, уверенность заключалась в том, что ордер на арест Проданчука, выданный Печерским судом после «объявления Проданчука в розыск», будет аннулирован. Что ГПУ как минимум принесет извинение за топорную работу своих следователей. Что Проданчуку дадут возможность спокойно пройти непростой курс лечения. Что дело, наконец, будет передано в суд, который и возьмется за выяснение истины. Ан нет. Не тут-то было.

С упорством, достойным лучшего применения, следствие сделало все с точностью до наоборот. Сначала в клинику Национального института фтизиатрии и пульмонологии Ф.Яновского, где Проданчук проходил лечение, явились сотрудники милиции, дабы удостовериться в том, что информация СМИ, будто он никуда не убегал, верна. После милиционеров появились представители ГПУ, которые потребовали проведения судмедэкспертизы, подтверждающей диагноз пациента.

Дальше — лучше. У Продан­чука к саркоидозу легких добавилось обострение панкреатита, и его переводят в Институт хирургии и трансплантологии им.Шалимова. Но там он пробыл недолго. Поскольку, по словам самого Проданчука, следователи и (внимание!) руководство Академии медицинских наук, которому этот институт подчинен, настаивали на ускорении выписки. В день, когда Проданчука планировали выписать, в клинику прибыли сотрудники уголовного розыска, чтобы арестовать «преступника». Ведь, как помните, ордер на арест аннулирован не был, хотя и выдавался лишь на том основании, что Проданчук «ударился в бега». Но арест не состоялся. У Проданчука вдобавок к имеющемуся букету болезней появляются проблемы с сердечно-сосудистой системой, и его переводят в профильное отделение «Феофании». Но лишь до того момента, пока «подлатают». Поскольку в интервью газете «Факты» старший следователь ГПУ Владислав Грищенко, в частности, заявил: «Следствие располагает разрешением на его задержание и привод в суд с тем, чтобы избрать меру пресечения. Теперь мы будем настаивать на аресте. Пусть знакомится с материалами дела. В следственном изоляторе тоже есть врачи. По нашим данным, заболевание у обвиняемого хроническое, но не смертельное»… Видимо, для закрепления этой версии следствие на всякий случай изъяло из института имени Шалимова историю болезни Проданчука. Что не дает возможности проводить дальнейшее полноценное лечение, поскольку у врачей теперь нет доступа к результатам предыдущих исследований. А заодно следствие вызвало в ГПУ лечащих врачей. Для дачи письменных показаний. Что также законом запрещено.

Итак, следствие продолжает настаивать на аресте. Спору нет. Избрание меры пресечения — это его право. Но, по логике, в СИЗО помещают тех, кто либо несет угрозу обществу, либо может помешать проведению следственных действий, либо может уйти в бега. Маловероятно, чтобы член-корреспондент АМН Украины, профессор, директор института, заслуженный врач Украины, состоящий в ряде международных организаций токсикологов, представлял для общества серьезную опасность. Тем более что обвиняют Проданчука не в организации наркотрафика, не в терроризме, а в превышении служебных полномочий. Также сложно представить, чтобы Проданчук мог помешать уже законченному дознанию. Хотя бы в силу того, что, по словам следователей, оно закончено. Остается разве что риск побега. Но, во-первых, эта версия уже один раз была опровергнута. Во-вторых, если бы Проданчук действительно хотел сбежать, то не стал бы дожидаться окончания следствия, а сделал бы это гораздо раньше. Когда с согласия следователя неоднократно выезжал в составе официальных правительственных делегаций за границу.

Правда, правоохранителей тоже можно понять. Им, солдатам системы, дали отмашку копать именно под Проданчука. Был бы кто-то другой, точно так же рыли бы под него. Те, кто хочет в системе выжить, приказы не обсуждают. В системе приказы выполняют. Иначе не бывать ни новым звездам в петлицах и на погонах, ни престижным особнякам в Конче-Заспе. Так что выполняют любой ценой. Тем более приказы, которые исходят из самого верха. 19 мая прошлого года глава государства в рабочем порядке поручил генеральному прокурору «провести проверку сообщений средств массовой информации о смерти 17-летнего подростка в Краматорске, которую связывают с введением вакцины и ненадлежащим уровнем оказания неотложной медпомощи». 2 июня Александр Медведько уже рапортовал президенту, что 14 мая прокуратурой Донецкой области было возбуждено уголовное дело по факту смерти школьника. 23 мая было принято решение о принятии этого дела Генеральной прокуратурой. В ходе его расследования 28—29 мая было возбуждено уголовное дело в отношении первого заместителя министра здравоохранения Николая Проданчука за превышение им служебных обязанностей. «Мы считаем, — сказал генпрокурор, — что все-таки господин Проданчук нарушил действующее законодательство, когда в отсутствие в Украине эпидемиологической заболеваемости корью и без проведения государственной регистрации и необходимых исследований 3 апреля дал одноразовое разрешение на ввоз на таможенную территорию Украины вакцины против кори и краснухи индийского производства в количестве девяти миллионов доз». Так что, у следователей были иные варианты?

…Если в Украине не может найти защиту даже авторитетный и известный Проданчук, то где ее искать остальным?

P.S. 3 июля парламентская фракция БЮТ инициировала соз­дание в Верховной Раде временной следственной комиссии для расследования «злоупотреблений властью должностными лицами Генпрокуратуры, связанных с беспочвенным криминальным преследованием лиц и незаконными обысками, в частности в Министерстве юстиции 24 июня 2009 года».

P.P.S. Правосудие в уголовных делах осуществляется только судом. Никто не может быть признан виновным в совершенном преступлении, а также подвержен уголовному наказанию иначе, как по решению суда и в соответствии с законом (УПК Украины, статья 15).