ХИРУРГИИ — «НЕОТЛОЖКУ»

Наверное, в каждом городе найдется хоть один проспект, улица или переулок, названные благодарными жителями в честь врача, который в этом городе жил и работал, помогая страждущим. В Харькове, одном из крупнейших медицинских центров Украины, увековечены имена сразу нескольких медиков девятнадцатого и начала двадцатого веков.

Есть улица Леонарда Гиршмана, известного офтальмолога, который читал в университете лекции и бесплатно помогал больным, обращавшимся к нему со всей Слобожанщины. Василия Данилевского, физиолога, организатора Харьковского медицинского женского института. Владислава Франковского, отдавшего врачеванию харьковчан 50 лет своей жизни и организовавшего первую в городе детскую больницу. Николая Тринклера, хирурга-новатора, автора фундаментального труда «Основы современного лечения ран». Владимира Воробьева, который создал первый в Украине анатомический музей и блестяще выполнил научно-практическую задачу бальзамирования тела Ленина.

Были в нашем городе хирурги не менее известные, чем Николай Тринклер, но их имена по разным причинам не попали в топонимический список. Тем не менее они вошли в историю не только украинской, но и мировой хирургии.

Впервые в мире

Начало харьковской хирургической школы, одной из старейших в Украине, положено открытием в 1805 году в университете медицинского факультета, который затем был преобразован в самостоятельный медицинский институт (ныне Государственный медицинский университет). Талантливые хирурги работали и в старейшем в Украине Институте усовершенствования врачей (сейчас Академия последипломного образования).

Через всю историю харьковской хирургии красной нитью проходят поиски путей совершенствования неотложной помощи населению по двум главнейшим направлениям — как можно более ранняя госпитализация ургентных больных и использование прогрессивной хирургической тактики. Стоит только упомянуть, что первая в Харькове карета скорой помощи, которая начала выезжать на вызовы горожан, содержалась на средства профессора Ивана Оболенского, специалиста по внутренним болезням. А профессор Владимир Шамов, занявший должность заведующего кафедрой факультетской хирургии в 1923 году, уже тогда исследовал проблему алотрансплантации свежезамороженных и консервированных органов и тканей, обосновывал возможности преодоления тканевой несовместимости.

Я не буду перечислять достижения харьковских хирургов, которые были осуществлены впервые в Украине или СССР. Ограничусь золотым списком с грифом «впервые в мире»:

— выполнено успешное хирургическое вмешательство по поводу огнестрельного ранения сердца;

— осуществлена пересадка трупной почки больному;

— сделано переливание крови с учетом групповой принадлежности;

— доказана возможность использования для переливания больным посмертной крови;

— выполнена операция по методу дистанционного протезирования сосудов;

— разработано хирургическое лечение панкреатита и рака поджелудочной железы.

Достижения харьковской хирургической школы были столь значительны, что в 1930 году здесь организовали первый в Украине и второй в мире институт гематологии и переливания крови. Уже через два года он был реорганизован в Украинский институт неотложной хирургии и переливания крови, а в 1965 году — в Харьковский НИИ общей и неотложной хирургии. Сейчас вместе с городской клинической больницей скорой медицинской помощи и кафедрой госпитальной хирургии медицинского университета НИИ входит в состав научного учебно-производственного объединения «Хирургия». Первым директором объединения стал профессор, ныне академик Александр Шалимов. В 2001 году начал выходить медицинский научно-практический журнал «Харьковская хирургическая школа».

Сюжет для телесериала

Наверное, многие телезрители смотрели знаменитый американский сериал «Скорая помощь». Смотрели и восхищались виртуозной работой американских медиков, умеющих так четко действовать, так искусно оперировать и так грамотно выхаживать больных американцев. Очень жаль, что таких фильмов не снимают в Украине. Повседневная работа специалистов НИИ общей и неотложной хирургии также могла бы послужить сюжетом для захватывающего фильма — хирурги этого института тоже умеют бороться за жизнь человека, причем в гораздо более сложных условиях.

…В институтскую клинику привезли пациента с огнестрельным ранением сонной артерии. Поскольку травма такого вида в принципе несовместима с жизнью, таких больных обычно даже не довозят до стационара. Но этот пациент, как ни удивительно, был еще жив, и медики с блеском использовали этот редчайший шанс — они спасли человека, сделав ему взамен артерии протез из его же собственной вены. Операция прошла без осложнений, и больной, которого «скорая» привезла в тяжелейшем состоянии, уже на одиннадцатый день самостоятельно пошел домой. В институте осуществили и так называемую реимплантацию верхней и нижней конечностей, а проще говоря, пациентам вновь пришили отрезанные в результате травмы руку и ногу. Работа, что называется, ювелирная — хирург должен был так точно и тщательно соединить все ткани послойно, чтобы конечности срослись, ожили и восстановили свою функцию.

При этом нужно не забывать: хирург-неотложник работает в условиях неопределенности и временного стресса, когда состояние пациента требует неотложных вмешательств по жизненным показаниям. В такой ситуации врач далеко не всегда может адекватно обследовать больного перед операцией и провести полноценную предоперационную подготовку. Вооружить врача-практика методами и приемами, которые помогли бы ему действовать в данных обстоятельствах наиболее эффективно, — это и есть задача ученых.

Вся деятельность Харьковского НИИ общей и неотложной хирургии, единственного в Украине учреждения такого профиля, посвящена экстренной, срочной и неотложной хирургии во всех ее направлениях. Здесь разрабатываются методы лечения травматического шока и ожоговой болезни, комплексных методов лечения панкреонекроза, патологии билиарной системы, острой непроходимости кишечника, острого перитонита и желудочно-кишечных кровотечений, раневой инфекции, острых сердечно-сосудистых заболеваний. Новые технологии оперативных вмешательств — они называются изобретениями — используются затем хирургами различных лечебных учреждений, расширяя диапазон и улучшая качество хирургических вмешательств.

Подарите хирургам ангиограф!

— Валерий Владимирович, какие принципиальные новшества входят сейчас, в начале нового века, в практику неотложной хирургии? — спрашиваю 40-летнего заведующего кафедрой госпитальной хирургии Харьковского государственного медицинского университета, доктора медицинских наук, профессора, директора НИИ общей и неотложной хирургии В.Бойко. (Стоит заметить, что его докторская диссертация, посвященная теме хирургического лечения кровоточащих язв двенадцатиперстной кишки, проникающих в соседние близлежащие органы, основывалась на почти двух десятках изобретений.)

— Прежде всего, это так называемое малоинвазивное вмешательство, когда тяжелейшие хирургические операции на любых органах, включая селезенку, легкое, весь пищеварительный тракт, можно выполнять с помощью специальных устройств — эндоскопов и зондов — из маленьких доступов. Например, сегодня можно удалить больному желчный пузырь, не делая большой разрез. В нашем институте такие операции уже делаются.

Уверенно входит в практику мировой хирургии робототехника — в клиниках США уже функционируют роботы-хирурги, которыми специалист управляет на расстоянии, с помощью компьютера. Нужно упомянуть и нанохирургию, оперирующую объектами размером десять в минус девятой степени метра на уровне клетки и гена. Но и робототехника, и нанохирургия требуют использования новейшего дорогостоящего оборудования, которого у нас нет.

— Представьте, что золотая рыбка согласилась исполнить любое ваше желание. Что бы вы попросили? Робота-хирурга?

— Нет, у нас есть гораздо более насущные проблемы. Я бы попросил комплекс аппаратуры для сердечно-сосудистой хирургии. Первое — ангиограф для выполнения эндоваскулярных хирургических вмешательств, которые мы могли бы поставить на поток. Вслед за этим шагнула бы вперед и коронарная хирургия — лечение ишемической болезни сердца, гипертонической болезни и так далее. Второе — мониторы для диагностики состояния сердца. И третье — ультразвуковая диагностика и аппараты для искусственной вентиляции легких для новорожденных при врожденных пороках сердца, которых нужно оперировать буквально после рождения. Будь у нас эта аппаратура, мы могли бы спасать детей с такой патологией. Сейчас они погибают без помощи.

— Для хирурга каждая операция — стресс?

— Конечно. Хирург, который работает целый день в экстремальной ситуации операционной, испытывает огромные нагрузки. Но дело не только в эмоциональном стрессе. Продолжительность рабочего дня хирурга такая же, как и у врачей других специальностей, но сама специфика работы вынуждает его постоянно нарушать режимы питания, сна и отдыха. Существует также опасность во время операции заразиться инфекционными заболеваниями через соприкосновение с кровью пациента. Когда в клинику поступает ургентный больной, мы первым делом спасаем ему жизнь, а все остальное, в том числе анализы, делается потом. В нашей практике были пациенты и со СПИДом, и с гепатитом. Известно, например, что где-то 40% хирургов к концу своей жизни заболевают вирусным гепатитом. Все эти вместе взятые особенности профессии и приводят к тому, что, по американской статистике, средняя продолжительность жизни хирурга составляет всего 50 лет, в то время как летчика военного истребителя — 55.

— Наверное, помимо всего прочего, хирург должен быть физически сильным?

— Судите сами — средняя операция на магистральных сосудах, например, длится в среднем пять часов. Пять часов напряженной работы, не отходя от операционного стола. А нашим хирургам, бывает, приходится работать и сутками. Конечно, им требуется сила, энергия и молодость. Хотя в хирургии есть и немало примеров творческого долголетия. Таким был директор института Владимир Терентьевич Зайцев, который блестяще оперировал и в 65 лет. И сейчас оперирует Александр Алексеевич Шалимов.

— Как часто лично вы оперируете?

— У меня каждый рабочий день по нескольку операций, как плановых, так и ургентных. Например, вчера делал операции при желудочно-кишечных кровотечениях и кишечной непроходимости больным, которых привезла «скорая».

— Человеку можно заменить больную почку, пришить отрезанную ногу, вырезать три четверти желудка, поставить синтетический протез вместо артерии, нарастить новую кожу после ожога, чуть ли не по частям «собрать» после политравмы — и он будет жить. Каков запас прочности нашего организма?

— Человек способен выжить после очень серьезных оперативных вмешательств, и тому есть масса примеров.

—В народе до сих пор бытует мнение, что для успешного исхода операции главное — это сам хирург.

— Да, это так. Но результаты хирургического лечения зависят от многих причин, в том числе от своевременной диагностики, квалификации и слаженной работы врачей многих специальностей на этапах до- и послеоперационного ведения больных, от адекватности применяемых методов и, конечно, от оснащенности клиники. Но каким бы совершенным ни было оборудование, роль хирурга не будет нивелирована. Робот хирурга не заменит.

Врачи — заложники ситуации

Кажется, Альберт Швейцер сказал, что быстрее и точнее всего определить уровень жизни народа в стране можно по состоянию дел в медицине. Осмелюсь добавить — особенно в неотложной хирургии.

Хотя оказание неотложной хирургической помощи формально относится к гарантированному объему медицинских услуг, операция и лечение требуют от пациента и его семьи немалых дополнительных расходов. Бедность населения стала одной из главных причин того, что в последние годы большинство ургентных пациентов поступают в хирургический стационар с запущенными и осложненными формами болезни. Все это, естественно, не лучшим образом сказывается как на ранних, так и отдаленных результатах лечения. Так в 2000 году в Украине поздно госпитализировали почти 40% больных с острыми желудочно-кишечными кровотечениями, то есть каждый второй пациент поступил в клинику уже с тяжелой анемией.

Нередко из-за отсутствия денег больные просто отказываются от хирургического вмешательства, которое могло бы вернуть им здоровье или сохранить жизнь. Разве это не одна из разновидностей суицида? А мы спорим о моральных аспектах эвтаназии… Кстати, количество хирургических больных, умерших без операции, в нашей медицинской статистике вообще не представлено. Между тем, это сейчас далеко не единичные случаи.

Медики также отмечают общий неблагоприятный фон для развития острых хирургических заболеваний — ослабление организма пациентов, «букет» хронических недугов и пониженный иммунитет. Представьте, каково хирургу оперировать больного с осложненной язвой желудка на фоне не леченной ишемической болезни и гипертонии! Естественно, в этом случае можно ожидать сложного течения заболевания, больших трудностей в его лечении, а также различных осложнений. Особенно актуальны эти проблемы в хирургии язвенной болезни, хирургической эндокринологии, сердечно-сосудистой хирургии, где врачи сталкиваются со сложными патологическими состояниями, требующими многопрофильного лечения.

Еще одна беда украинской хирургии — недостаточность финансирования этой сферы, то есть нехватка оборудования, инструментария, фармпрепаратов и расходных материалов. Каким бы высоким ни был профессионализм врача, без должного технологического обеспечения он не может успешно выполнить операцию и провести послеоперационное лечение с минимальными осложнениями. Между профессиональными возможностями украинских хирургов и конечным результатом их работы образуется опасный зазор. Так, известно, что в Украине из-за недостаточного материального обеспечения хирургических отделений больниц хирургическая активность при оказании помощи больным с острыми желудочно-кишечными кровотечениями с каждым годом падает.

Хирург становится невольным заложником экономической ситуации, от которой напрямую зависит результат его деятельности. Между тем, если принятые в последнее время законы и государственные акты по охране здоровья населения Украины гарантируют качество получения пациентами высококвалифицированной помощи, то правовая защита деятельности хирургов законодательно не закреплена.

Есть, правда, мнение, что для улучшения хирургической помощи населения требуются не столько затраты, сколько добросовестное, высокопрофессиональное отношение медицинских работников к своим обязанностям. Действительно, в 2001 году в Украине было аттестовано лишь 66% хирургов, в том числе хирурги высшей категории составили 36%, первой — 42%, второй — 22%. А как повышать «добросовестность», если эта гуманная профессия теряет сейчас популярность? Молодежь в хирургию сейчас не рвется — выпускникам больше по душе специализации отоларинголога, дерматолога, стоматолога.

Короче говоря, десятилетний кризис в Украине спровоцировал в системе неотложной помощи целый «завал» нерешенных проблем, которые и являются причиной высокой смертности, инвалидности, осложнений и продолжительных сроков лечения пациентов. Противостоять им без мощной поддержки государства не смогут даже самые блестящие врачи. Хирурга можно сравнить с солдатом, который находится на линии фронта. Чтобы бороться за здоровье и жизнь человека, ему тоже нужны боеприпасы — медицинское оборудование, инструменты, лекарства. Как может выиграть сражение солдат, если командование не снабжает его боеприпасами?

Может быть, ключевым здесь является вопрос: а кому, собственно, в нашей стране нужно здоровое население? Кто является заказчиком здоровья граждан в государстве? Есть ли сейчас вообще такой заказчик в Украине?