Борис Тодуров: «Киевский центр сердца — это коммунизм, построенный в отдельно взятой клинике»

Накануне Нового года Киевский городской центр сердца отметил свой третий день рождения. Становление клиники проходило в непростых условиях. Но 2010 год особенно запомнился: месяцами длились проверки различных комиссий, появилась информация, что в центре недостает оборудования на миллионы гривен, а то, что есть, закупалось с нарушением законодательства. Городская прокуратура возбудила уголовное дело против экс-начальника главного управления здравоохранения КГГА за незаконное изъятие из фонда зарплаты центра сердца 1,5 млн. гривен. После громких обвинений и заявлений, как водится, наступило затишье, но никто так и не объяснил жителям столицы, чем закончились проверки в Киевском центре сердца, какие были выявлены нарушения, дойдет ли дело до суда, привлекут ли виновных к ответственности...

Стрессов было много, но, к счастью, это не повлияло на ритм Центра сердца - полнокровно работали все его отделения и операционные. За год провели 11 научных конференций, акцентируя внимание на методах лечения, которые находятся на стыке кардиохирургии и кардиологии.

Три года пролетели как миг. Много ли успели сделать за это время? С этого вопроса и началась наша беседа с известным кардиохирургом, директором Киевского городского центра сердца, доктором медицинских наук Борисом ТОДУРОВЫМ.

И новорожденные, и те, кому под 90

- За три года нам удалось многое. Во-первых, сформировался хороший, работоспособный коллектив. Это, пожалуй, самое сложное в наше время. Можно купить дорогое оборудование, построить современное здание, но без специалистов, которые умеют работать одной командой на этом оборудовании, ничего не получится. Самое главное - мы создали коллектив единомышленников и сумели заработать определенную репутацию в украинском кардиохирургическом мире. Откровенно говоря, сегодня мы являемся практически последней инстанцией для тяжелых больных, которых не принимают другие клиники. Примерно пятая часть наших пациентов - это те, которым отказали в операциях другие центры.

- Почему отказали?

- Из- за тяжести порока.

- Иными словами, не хотят брать на себя ответственность за исход операции и лечения?

- Можно и так сказать.

Во-вторых, мы интенсивно внедряли новые методики, осваивали новые операции. Хорошее развитие получили эндоскопическая и ангиохирургия. В прошлом году мы внедрили в практику искусственное легкое, а также каскадный плазмофорез - самый современный метод лечения атеросклероза. Нам удалось значительно расширить возрастные рамки - делаем операции (шунтирование, клапаны, стимуляторы) даже
90-летним пациентам.

Сегодня возраст пациента уже не имеет для нас особого значения - принимаем и крошечных, недоношенных детей, и весьма пожилых людей. Смело могу сказать: работаем на уровне лучших десяти клиник Европы.

В-третьих, мы активно развиваем детскую кардиохирургию - уже оперируем детей с весом 800 грамм.

Далеко не все европейские клиники могут похвастаться таким возрастным диапазоном операций, большинство занимается только взрослыми пациентами. Все же детская кардиохирургия считается высшим пилотажем. Только несколько клиник в Германии могут похвастаться тем, что у них оперируют и новорожденных, и тех, кому под 90.

- Когда вы стали принимать маленьких детей?

- С первого дня. У меня специализация - детская хирургия, 13 лет я оперировал только детей. Мой заместитель профессор Александр Михайлович Довгань почти 30 лет оперирует детей. Нам удалось создать очень хорошую
детскую анестезиологию и реанимацию.

Совсем недавно у нас был нестандартный случай - приняли роды у молодой мамы. Во время беременности у нее обнаружили очень серьезный порок сердца. И настолько серьезный, что она смогла доносить ребенка лишь до
28 недель, почувствовала себя очень плохо - нарастала сердечная недостаточность. Ее срочно госпитализировали. Чтобы спасти мать и ребенка, пришлось сделать кесарево сечение прямо в операционной.

- Выходили?

- Да. Это, конечно, совсем не наш профиль - роды принимать, но в обычном роддоме не могут сделать кесарево сечение женщине, у которой выраженная сердечная декомпенсация. Спасая мать, мы смогли принять ребенка с весом 1 кг 200 г, выходить его и передать в детскую больницу. Это по плечу анестезиологам и реаниматологам такой клиники, как наша.

Эксклюзивы в операционной

- Борис Михайлович, вы говорили о новых методиках.

- Мы начали оперировать те пороки, которые до недавнего времени считались неоперабельными. Сегодня мы единственная клиника, где постоянно оперируют тромбоэмболию легочной артерии, а также тромбозы нижней полой вены - в Украине, кроме нас, рутинно этим никто не занимается. Оперируем дилатационные кардиомиопатии - это тоже наш эксклюзив.

Новинкой можно считать и совмещенные операции, когда у больных, кроме проблем с сердцем, имеется перелом шейки бедра. В общем-то таких пациентов считают обреченными, поскольку травматологические и ортопедические центры их не берут на операционный стол - стариков, у которых было два-три инфаркта или порок сердца, боятся оперировать. У нас был совершенно уникальный случай - 88-летней женщине одновременно имплантировали не только бедренный сустав, но и аортальный биоклапан, а также поставили два шунта.

- Где вы нашли единомышленников?

- Мы приглашаем лучших специалистов - у нас оперируют главный ортопед-травматолог города Александр Николаевич Косяков, а также директор городского центра ортопедии Олег Владимирович Дроботун. За год мы прооперировали больше 30 пациентов с переломом шейки бедра, которым были имплантированы искусственные суставы, и у многих из них одновременно устранены пороки сердца. И все это с участием кардиоанестезиологов, что имеет особое значение для этой категории больных. Такого в Украине пока никто не делает.

- Это именно та модель медицины, которую давно ждем: когда в одной операционной трудятся хирурги разной специализации, когда реализуются дерзкие идеи, основанные на точном расчете и профессионализме.

- Сегодня все достижения происходят на стыке наук.

- Вы вспоминали о легочной тромбоэмболии. Уже ни для кого не секрет, что в декабре с таким диагнозом у вас лежал VIP-пациент, за состоянием здоровья которого следили очень многие. Не могу обойти вниманием этот резонансный случай - вам не мешало то, что пациент имеет особый статус? Что каждое действие врачей и медсестер под пристальным вниманием? В Феофании к этому, наверное, привыкли, а в городском центре?

- Мы не афишируем наших VIP-пациентов и никогда не бравируем тем, кого пришлось спасать. Но здесь особый случай - о нем сообщили многие СМИ, много писали в Интернете. Мы это не комментировали, информация шла из окружения пациента. Можем только сказать, что случай был действительно очень тяжелый. К счастью, мы достойно справились, на восьмые сутки пациента выписали домой, его ждет несколько недель реабилитации, а в будущем он будет продолжать заниматься спортом. Мне приходилось оперировать много пациентов весьма высокого ранга, но мы об этом не распространяемся - в центре на эту тему наложено табу. Хотя это могло бы стать хорошим пиаром для клиники, когда влиятельный человек доверяет свое сердце нам, а не летит, например, в Швейцарию.

В центре скандала

- Операции вы делаете на европейском уровне, а заработная плата специалистов как была, так и осталась на уровне бюджета города, то есть намного ниже, чем средняя зарплата в столице. Как удается удерживаться на плаву при таком финансировании?

- Это нельзя назвать финансированием. Это можно назвать насмешкой. Зарплата ведущих хирургов пока не дотягивает даже до зарплаты столичных дворников, о сестрах и санитарках я уже не говорю.

- Вы имеете в виду тот период, когда мэр и его молодая команда урезали расходы на столичную медицину до минимума?

- С момента открытия центра мы получали не более 5% от необходимого.

- В прошлом году Центр сердца был замешан в крупном скандале - весь город обсуждал новость о том, что у вас была обнаружена недостача аппаратуры на миллионы гривен. И лишь немногие были в курсе, что ваша команда ничего не покупала - вы вошли в клинику, где оборудование уже стояло, и куплено оно было задолго до ее открытия и задолго до вашего назначения на должность директора. Чем это все закончилось? Или еще продолжается?

- Действительно, мы вошли в клинику, когда все уже было закуплено. За три года Киевский центр сердца как юридическое лицо не приобрел ни единицы медоборудования - все было закуплено горздравом еще до того, как центр был создан и открыт. Пожалуй, 95% оборудования приобретено еще в те времена, когда мэром был Александр Омельченко, и установлено в процессе строительства, по крайней мере, самое дорогое и сложное. Технология такова, что многие установки, в том числе ангиографические, монтируются во время строительства.

Если были какие-то нарушения во время закупок - эти вопросы не к нам. Мы приняли по акту приема-передачи все, что было установлено. Просто мы оказались между молотом и наковальней - вопросы возникли к чиновникам горздрава и мэрии, но ответы искали у нас, поскольку оборудование стоит в Центре сердца.

- Известно, что проверок было много, и копали долго. Правда, никто не сообщил, что именно удалось накопать.

- За прошлый год было восемь таких проверок. Последняя длилась около трех месяцев, было заведено уголовное дело. Все, что только есть в Центре сердца, до последнего зажима, ревизоры пересчитали. Ходили везде: мы их переодевали, специально для них открывали операционные, чтобы они имели доступ абсолютно ко всему, пускали даже в те стерильные помещения, куда обычно посторонним вход недоступен.

Ситуация, конечно, была для всех стрессовой - непросто работать, когда по всему центру ходят посторонние люди, заглядывают даже в операционные, не скрывая, что они не просто проверяют, а ищут крупную недостачу. В конечном итоге мы встретились с ними в моем кабинете, и я спросил: «За это время вы обнаружили недостачу хотя бы одного датчика от какого-нибудь аппарата?» - «Нет, не обнаружили. Все на месте». - «А в чем тогда проблема?» - «В инструкциях и паспортах. Мы подсчитали, что оборудование, которое в целом стоит около 50 млн. гривен, не имеет инструкций и паспортов на украинском языке, как того требует законодательство».

Но для того чтобы пользоваться телевизором, мне инструкция не нужна - с такой же легкостью я могу пользоваться любым аппаратом в центре, потому что и я, и врачи на таком оборудовании работаем годами. А если фирмы не передали какие-то инструкции на украинском языке, это не проблема, у нас все врачи владеют английским - прочитают все, что им необходимо.

- О том, что есть нарушения и возбуждено уголовное дело сообщали громко. Но о том, что все свелось к переводу инструкций и техпаспортов - никто ни слова. А ведь такие скандалы вредят репутации клиники, подрывают авторитет медиков.

- На сегодня уголовное дело закрыто. Муниципальные клиники, безусловно, надо проверять - ведь это касается бюджетных денег. Вопрос в том - как это делать.

- Киеврада уже приняла бюджет на 2011 год. Вы интересовались, что ждет Центр сердца?

- Полной информации еще нет. Но, по предварительным данным, бюджет на медицину на 30% будет меньше, чем в прошлом году. Об этом уже объявили в горадминистрации и в Киевсовете. Перспективы не радужные - что там урезать, если в прошлом году на медикаменты и расходные материалы Центру сердца реально было выделено всего 2,5 млн. грн.? Этого хватает на две недели работы.

Для сравнения могу сказать, что аналогичные центры получают на медикаменты в 20 - 25 раз больше.

- Но они, наверное, имеют другое подчинение - не столичное, а Министерства здравоохранения или Академии медицинских
наук?

- Да. Академические институты только на медпрепараты получили более 40 млн. грн., а Киевский центр сердца всего 2,5 млн. грн. Выживать в таких условиях очень сложно.

Сколько стоит операция

- Пациенты хорошо знают, что идти на лечение, а тем более на операцию нужно с деньгами. Суммы нужны весьма солидные по сравнению с нашими скромными зарплатами и пенсиями, особенно если это касается операций, связанных с имплантантами хоть в кардиохирургии, хоть в ортопедии. Как вы рассчитываете стоимость операций? Что включаете в этот список?

- Думаю, мы поступили цивилизованно - ничего не придумывали, а заказали все расчеты специалистам. Есть фирма, сертифицированная Минздравом (кстати, единственная в Украине), которая может полностью рассчитать стоимость медицинских услуг. На все виды медицинской помощи есть соответствующие расчеты, которые включают абсолютно все, начиная с расходных материалов, - та же ватка, пропитанная спиртом, имеет свою стоимость. Необходимо было посчитать, сколько требуется иголок, катетеров и дренажей, шовного материала и т.д. на каждую операцию. Это очень трудоемкий процесс, который занял почти полгода. В конечном итоге мы получили тарифы, которые были рассмотрены профильным комитетом Киеврады и утверждены главным управлением здравоохранения КГГА. Пользуясь этими расчетами, сегодня легко можно определить, сколько стоит та или иная операция, пребывание в реанимации или диагностика. Все имплантанты считаются отдельно, в зависимости от их стоимости - клапан «био», например, стоит намного дороже механического.

- Работу медиков тоже учитывали?

- Работа медперсонала учтена, но она составляет очень небольшой процент в общей стоимости. Согласно расчетам, в Украине работа медперсонала составляет примерно 11% от общей стоимости медицинской помощи. В развитых странах, например во Франции, этот показатель доходит до 70%. В наших расчетах оплата труда медперсонала составляет 11-14%. Нам эти тарифы нужны прежде всего для страховых компаний и для иностранных граждан, которые к нам обращаются.

- Каким образом перекрываете дефицит бюджета?

- За счет лечения иностранцев, VIP-пациентов, а также благодаря помощи спонсоров. Мы много оперируем иностранцев - подписаны договора практически со всеми посольствами. К нам обращаются американцы, греки, французы, израильтяне.

- Это сотрудники посольств и миссий в Украине или к вам уже едут специально для того, чтобы прооперироваться?

- В основном это иностранцы, которые работают в Украине, но есть и такие, кто приезжает специально ради лечения.

- Питание в больницах Киева предыдущая городская власть уничтожила полностью, а у вас, говорят, пациентов кормят полноценно. Это за счет…

- Спонсоров. У нас трехразовое питание - обязательно на обед дают мясо или рыбу, салаты из свежих овощей, натуральные компоты и фрукты. А как иначе? Наши больные не могут питаться только кашей, хлебом и чаем, им нужен полноценный рацион. К тому же у нас много иногородних пациентов, которым родственники не могут ежедневно носить свежие обеды. Мы считаем, что нельзя плохо кормить, когда клиника оказывает высокоспециализированные медицинские услуги. Уровень медицинской помощи включает в себя не только хорошо сделанную операцию, но также светлую, теплую палату, максимум на двух, а не на пять человек, качественное, полноценное питание, обязательны также улыбка персонала и чистые халаты.

Что в зеркале десятилетия

- Провожая первое десятилетие миллениума, еженедельник «ЗН» искал те события, которые можно отнести к выдающимся. На наш взгляд, в этот список, несомненно, следует включить тот факт, что в Украине живет человек с пересаженным сердцем, ведь это очень красноречиво свидетельствует о потенциале нашей медицины. Сколько лет ваш пациент празднует свой второй день рождения?

- С тех пор прошло уже семь лет. Эдуард Соколов живет в Харькове, он оптимист, очень активный человек, его многие знают. А второй наш пациент - Сергей Маценко, человек не публичный, малоизвестный, живет в Черкасской области. Операцию мы ему сделали четыре года назад. Он настоящий сельский житель -
держит коров, косит для них сено, носит воду, все время в работе.

Несомненно - это достижение. И, на мой взгляд, незаконно забытое. То, что люди прожили после пересадки сердца четыре и семь лет, свидетельствует о высочайшем профессиональном уровне наших врачей. К сожалению, никто этого не развивает.

- Не могу с вами согласиться. Многие об этом знают и помнят, к тому же Киевский городской центр сердца наконец-то включен в список клиник, где разрешено проводить трансплантацию сердца.

- С большим трудом мы попали в этот список, очень долго шла процедура утверждения, много искусственных трудностей было на этом пути.

- После трансплантации необходима постоянная медикаментозная поддержка. Как эту проблему решают ваши пациенты?

- Это уже не пациенты, а почти родственники. Мы постоянно созваниваемся, они приезжают к нам на обследование. Есть государственная программа, согласно которой их обеспечивают лекарствами. Конечно, периодически случаются сбои с поставками, тогда они обращаются к нам, и мы им помогаем.

- Борис Михайлович, кто для вас был учителем, кумиром?

- Кумир у нас у всех был один - Николай Михайлович Амосов, все мы вышли из амосовской школы. Стиль мышления, как хирурга, - амосовский.

Идеология Николая Амосова была абсолютно простой - работать так, чтобы быть лучшим в своей области. Все было этому подчинено - процесс обучения, процесс лечения. Все должно быть направлено на благо больного! Амосов был кристально честным - перед самим собой, перед коллективом, перед больными - не допускались какие-то недомолвки, какие-то хитрости с подсчетами летальности и т.п.

Мы исповедуем все то же самое. У нас абсолютно открытый разбор операций и ошибок, если таковые случаются. Наши двери вообще никогда не закрываются для посетителей - каждый день приходят люди из других клиник, приезжают из разных городов и даже разных стран. Я знаю, что есть операционные, которые закрыты для всех - это зависит от позиции хирурга. К нам приходят кардиологи районных больниц, чтобы посмотреть, как оперируют их пациентов. Наша реанимация открыта для родственников, они могут навестить своего больного в любое время суток. Я считаю, что родные имеют право знать и видеть, что происходит с мамой-папой, ребенком, женой или мужем. Во-первых, это успокаивает самих пациентов, во-вторых, дисциплинирует медперсонал, ведь в любой момент посторонний человек может проконтролировать, как они выхаживают больного. Это принцип западных клиник, он хорошо работает. Я это наблюдал, когда учился у профессора Керфера в Германии, который в свое время был одним из лучших европейских кардиохирургов.

- Каким было первое десятилетие нового века для нашей медицины?

- Если сравнивать темпы роста и развития в западных странах, мы, несомненно, отстаем. Если взять украинскую медицину и посмотреть на то, что происходит, несложно заметить, что Киевский городской центр сердца - это коммунизм, построенный в отдельно взятой клинике. Откровенно говоря, в Украине мы, конечно же, ушли круга на два вперед. А относительно Запада - там ежегодно в клинику такого уровня в среднем вкладывают 500 млн. евро, а мы получаем 2,5 млн. гривен на все про все. И зарплата наших сотрудников начинается от 900 гривен, а мы требуем, чтобы они работали по европейским стандартам. Поэтому тяжеловато нам догонять Европу.

А вообще-то десятилетие было более чем успешное, даже не знаю, за что нас судьба так побаловала - мне ведь было всего 35 лет, а моим коллегам и того меньше, когда мы сделали первую пересадку сердца в Украине. Рано утром, когда захожу в клинику, я иногда думаю: со мной ли это происходит? Неужели это я буду оперировать в та-а-кой операционной? Еще пять лет назад об этом можно было только мечтать.

- Кому много дадено - с того много и спрашивают.

- Поддерживать такой высокий уровень кардиохирургии и соответствовать мировым стандартам возможно лишь в том случае, если в клинике сформировался коллектив единомышленников. Для меня в этом смысле коллектив Киевского городского центра сердца - это подарок судьбы.