Академик Жанна Возианова: «У нас встречаются инфекционные заболевания, о которых раньше даже не подозревали»

Визит к врачу Игорь откладывал до последнего, ему не впервой переносить на ногах ОРЗ. Надеялся, что, как всегда, выручат «старые друзья» — растворимый аспирин и крепкий горячий чай с медом. Но мало того, что боль в горле не проходила, так еще и по мужской части начались проблемы. Если первое его мало волновало, то второе лишило сна и покоя — все ломал голову: откуда взялась эта припухлость и чем она может обернуться? Чтобы не рисковать здоровьем, решил выбрать клинику попрестижнее, записался на прием. Молодой врач после беглого осмотра хмыкнул: «Сейчас даже школьники знают, что венерические болезни лучше лечить незамедлительно, а ты так запустил! Ну, ничего, и не такое лечили!» Дал рекомендации и выписал счет на солидную сумму. Когда от прописанных лекарств и процедур Игорю стало еще хуже, он всерьез испугался — наверное, от него что-то скрывают… Посоветоваться по поводу такой деликатной проблемы он ни с кем не отважился. Решил обратиться в другую клинику — может, там специалисты опытнее, не зря же ее везде рекламируют. Доктор встретил приветливо, сочувственно кивал головой и, конечно же, пообещал вылечить. Опять лекарства и процедуры, а парню все хуже и хуже... Забеспокоились родители и отвезли сына в инфекционное отделение городской клинической больницы, которую киевляне по старинке именуют Октябрьской — в столице все давно знают, что с «неопознанным» диагнозом лучше всего обратиться сюда. Как оказалось, на самом деле Игорь страдал от банального паротита, который и дал осложнение в виде припухлых яичек — орхит. Любой педиатр осведомлен об этом коварстве «свинки», и знает, как помочь пациенту, чтобы сохранить его мужское здоровье, ведь неправильное лечение может привести к бесплодию...

Игорю еще повезло — история болезни завершилась для него благополучно, хотя остался горький осадок и недоверие к специалистам разрекламированных дорогих клиник. Но случись эта история не в прошлом году, а сегодня, так и мыкался бы он по кабинетам, и лечился от неопознанной болезни. Теперь в подобной ситуации проконсультироваться и обследоваться негде — инфекционное отделение Центральной городской клинической больницы (ЦГКБ) закрыто. Говорят, временно — на ремонт. Корпус обнесен добротным забором, правда, информационный щит — стерильно чист — ни слова о том, кто и что здесь делает и когда закончит. Как водится, киевлян об этом никто не информировал, поэтому первые недели после закрытия телефон не смолкал, часто приходили больные, растерянно переминались с ноги на ногу перед закрытой дверью приемного отделения, пытаясь выяснить, куда теперь обращаться со своими проблемами. Но дежурная медсестра только разводила руками: «Не знаю!».

Городские власти заверяют, что корпус закрыт на капитальную реконструкцию. С тех пор прошло несколько месяцев, но так же чист информационный щит и никаких работ ни в здании, ни вокруг него. Ирония судьбы — почти десять лет коллектив отделения добивался ремонта, но после того, как поэтапно начали приводить в порядок этажи и отремонтировали аудиторию для студентов, горздрав своим приказом заставил всех выселяться буквально в пожарном порядке.

Знаете, сколько всего инфекционных коек в трехмиллионном Киеве? Около сотни для больных СПИДом, да еще 285 — для всех остальных, причем 120 из них — в инфекционном отделении городской больницы и кафедры инфекционных болезней Национального медуниверситета. Совсем несложно подсчитать, сколько их осталось после закрытия данного отделения, и это в то время, когда эпидемическая ситуация по целому ряду инфекционных заболеваний еще более обостряется.

— На протяжении многих лет наше отделение работало в ужасных условиях, за 20 лет ни разу не делался ремонт, даже текущий. Студенты сидели в аудитории в пальто, а во время дождя сверху капала вода, — рассказывает корреспонденту «ЗН» известный инфекционист, профессор Жанна Возианова. — Дошло до того, что я отказалась читать лекции в таких условиях. Аудиторию наконец-то отремонтировали, но отделение так и осталось в аварийном состоянии. Однажды я даже отказалась принимать известного американского профессора-инфекциониста — не хотелось позорить Киев и Украину на весь мир. Но и это не помогло привлечь внимание городских властей к нашим проблемам. Наконец-то в 2002 году вышел приказ о закрытии нашего отделения на время текущего ремонта. Мы, конечно же, согласились. Начали искать, куда можно перевести больных, оказалось — некуда. Дело в том, что именно в нашем отделении находится почти половина всех боксированных палат в городе. Согласно инструкции, в инфекционных клиниках больных размещают по нозологическим формам, по одному-два, максимум три человека в палате — чтобы избежать внутрибольничного инфицирования. Приказ отменили. Мы предложили: делайте текущий ремонт, этаж за этажом, а тем временем необходимо строить инфекционную больницу. Население Киева стремительно растет, увеличивается количество больных, а число коек остается прежним (в столице на 10 тысяч населения коек значительно меньше, чем в целом по Украине). Я об этом не раз говорила на совещаниях горздрава, но поддержки не было, наоборот, потихоньку сокращали штаты, уменьшали количество персонала, из трех пропускников оставили один.

Состояние инфекционных заболеваний — это показатель социального, политического и морального здоровья общества. В нашей же стране истинные цифры стараются подменять удобными. Чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить данные о смертности от инфекционных болезней и их последствий — в США за год это составило 33% в общей структуре смертности (данные за 1997 г.), а у нас по отчетам Минздрава за аналогичный период всего 1,67% (причем информация о последствиях инфекционных болезней в отчетах вообще отсутствует).

По Киеву статистика тоже своеобразная. Недавно я ознакомилась со сравнительной таблицей о кишечных инфекциях в разных странах и городах. Оказывается, у нас заболеваемость в пять раз меньше, чем в Москве, почти в семь раз меньше, чем в Санкт-Петербурге… Картина, как вы понимаете, зависит от того, как оформлять данные. Например, инфекционисты России беспокоятся, что растет количество случаев врожденной краснухи — за год регистрируют 500—600 таких детей. А наше Министерство здравоохранения отчитывается, что за последние три года в Украине не было ни одного случая врожденной краснухи. А нет инфекции — нет проблемы…

— Какие болезни больше всего беспокоят инфекционистов? В столице так много приезжих из разных стран и континентов…

— Прежде всего нужно заняться гепатитами. Пугает их многоликость — уже известны девять вирусов и каждый из них имеет подтипы, которые требуют тщательного изучения и индивидуального подхода. А ведь в Киеве до сих пор нет гепатологического центра, хотя во многих регионах Украины они уже созданы и работают. В столице, как ни странно, гепатитами, в том числе и вирусными, в нарушение всех норм, занимаются гастроэнтерологи. На сегодня это не меньшая проблема, чем СПИД, на который обращено все внимание и брошены огромные средства.

Еще не закончилась эпидемия дифтерии (об этом не говорят, но в ЦГКБ такие больные не переводились, только за период эпидемии более 4 тысяч пациентов прошло через наше отделение).

С прошлого года заметно возросло количество случаев менингококковой инфекции. Этой весной от менингококкового сепсиса умер 16-летний школьник. К сожалению, спасти его не удалось. Дело в том, что инфекционных больных стараются лечить амбулаторно до последнего, ориентируясь на стандартный диагноз ОРВИ, в стационар везут, когда уже все мыслимые и немыслимые сроки миновали. А неправильное лечение может даже ускорить финал.

В последние годы при общем уменьшении количества больных, направляемых в стационар, значительно увеличилось число тяжелых и очень тяжелых. Именно это и заставило нас открыть реанимационное отделение на пять коек, которое работало с полной нагрузкой. Кстати, в системе городского здравоохранения всего лишь 10 коек для инфекционной реанимации. Не слишком ли мало для такого мегаполиса, как Киев?..

Специалисты отмечают и рост заболеваемости корью среди взрослых, что чревато тяжелыми осложнениями с поражением различных отделов центральной нервной системы. Как-то к нам привезли студентку в тяжелейшем состоянии, мы ее вытащили буквально с того света. Потом был длительный период реабилитации, ей даже пришлось делать пластические операции, чтобы «спрятать» следы кори.

По-прежнему актуальны кишечные инфекции, что, впрочем, неудивительно, учитывая высокую загрязненность воды. Парадоксально, но ни одно инфекционное отделение Киева не имеет очистных сооружений! К тому же эти диагнозы ставят с очень большой неохотой, чаще пишут «гастроэнтерит», что позволяет перевести больных из разряда инфекционных в гастроэнтерологические. Кстати, у нас и брюшной тиф есть, но об этом не принято говорить. В Одессе даже пляжи закрывали из-за угрозы заражения.

К инфекциям нельзя относиться пренебрежительно, это очень опасно. К тому же растет резистентность возбудителей к антибактериальныным препаратам, потому что стоит человеку пару раз чихнуть — ему ставят ОРЗ и сразу назначают антибиотики. И вскоре пациент имеет и возбудителей, которые приспособились к этим препаратам, и дисбактериоз. Как его лечить дальше?..

— А «не наши» инфекции встречаются ?

— Результаты научных исследований в отдельных регионах показали, что у нас встречаются и малярия, и лихорадка Западного Нила, и геморрагическая лихорадка с почечным синдромом, и другие инфекционные заболевания, о которых раньше даже не подозревали. Но, как правило, эти болезни проходят под другими диагнозами, а, значит, и лечат «не от того».

Если в столичных поликлиниках сложно провести диагностику, то что уж говорить об отдаленных районах! У врача зачастую ничего нет, кроме его рук да головы. А при нищенской зарплате говорить о возможности его самосовершенствования просто нелепо. Стоит ли удивляться, что в теплое время года ставят диагноз «летний грипп»! Если у вас определяют такую болезнь — немедленно меняйте врача! Летом гриппа не бывает! У нас, как показывает опыт, это универсальный диагноз: почти 98% всех инфекционных заболеваний в Киеве списывают на грипп и ОРВИ. Ведь это очень удобно — объединить десятки различных болезней с респираторным синдромом и даже без него в одно: тогда и специфическая диагностика ни к чему, и эпидемию гриппа можно объявлять хоть каждый год. А это уже повод для объявления карантина, проведения массовых вакцинаций и других мероприятий, требующих немалых материальных затрат. В этом году много шумихи было, много сил и средств на борьбу с эпидемией потратили, но… гриппа в ЦГКБ я так и не видела!

Под диагнозом грипп или ОРВИ прячут все — от геморроя до туберкулеза. Мы как-то подсчитали, что за один год через наше отделение прошли больные примерно с 50 различными заболеваниями, но направленные со стандартным диагнозом «грипп». И что страшнее всего — многие пациенты попадали к нам в тяжелейшем состоянии после того, как уже прошли лечение дома или в частных клиниках. Это становится проблемой! Понятно, что далеко не каждая клиника может иметь такую базу, как наша, но как без этого принимать и лечить инфекционных больных?

У нас было собрано современное дорогостоящее оборудование для диагностики, которое неизвестно где и когда будет установлено. От этого разрушения пострадали в первую очередь киевляне — ведь нет равноценной замены той клинике, которую закрыли. Куда мы только не обращались — от мэра до президента — у нас собралось три ящика бумаг, и все равно мы, а точнее киевляне, остались без инфекционной клиники. Нам, правда, обещают, что ремонт будет сделан в кратчайшие сроки, достроят несколько этажей и вместо облупленного здания мы получим дворец, но, судя по всему, денег пока хватило только на забор. Правда, в прессе были сообщения о том, что значительную часть территории городской клиники заполучил какой-то инвестор, который будет здесь что-то строить и наводить порядок. Входит ли в его бизнес-проект инфекционная клиника — это большой вопрос…

Многих медиков, впрочем, как и пациентов, весьма огорчил факт исчезновения инфекционного отделения в городской клинической больнице. Кроме того, здесь базировалась кафедра инфекционных болезней Национального медуниверситета имени А.Богомольца, которую много лет возглавляла Жанна Возианова. Узнав о принудительном выселении «в никуда», она подала заявление об уходе. Правда, памятуя об обязательствах перед своими диссертантами и студентами, она осталась профессором кафедры. Новый заведующий — ее ученик, кандидат медицинских наук Анатолий Печенка. На его плечи свалилась нелегкая задача, особенно если учесть, что новый адрес кафедры чиновники определяли самостоятельно, не прислушиваясь ни к каким пожеланиям. Часть кафедры и клиники пока разместили в одном из старых корпусов районной больницы №15 на Подоле. Если в городской клинике по всем правилам могли разместить больных с 15, а то и 18 нозологическими формами, то здесь это никак не удастся — палаты большие, без умывальников, туалет один на всех в конце коридора, что для инфекционного отделения просто катастрофа. Добавьте к этому прогнившие полы, ржавые трубы и станет понятно, что здесь и здоровые долго не протянут, не говоря уже о больных. К чести Анатолия Михайловича, ему все же удалось подготовить аудитории к учебному процессу, а в корпусе гремит ремонт, которому конца пока еще не видно. По плану в палатах разместят гепатитных больных. Наверное, со временем все утрясется, но студенты уже не будут иметь возможности наблюдать и изучать такое разнообразие инфекционных болезней, как это было в городской больнице.

На новом месте свои рабочие материалы профессор Ж.Возианова еще не распаковывала — у нее нет ни кабинета, ни даже рабочего уголка. Ситуация нелепая, унизительная, но не для ученого, а для тех, кто ее создал. Жанна Ивановна дважды встречалась с мэром Киева А.Омельченко, пытаясь обратить его внимание на проблемы инфекционистов, а точнее — проблемы здравоохранения столицы. Если строят за бюджетные деньги другие объекты, то почему не нашлось средств на современную инфекционную больницу? Когда после первой встречи прошло немало времени, но ничего не изменилось, она рискнула побеспокоить его еще раз. Но, увы, на прием к мэру даже академиков не пускают. Рассказывают, что она поступила как истинная женщина — в «корыстных» целях использовала 8 Марта. Накануне праздника в мэрии чествовали заслуженных и прославленных киевлянок, правда, ее — женщину-академика на торжество почему-то не пригласили. Она пришла сама и, увидев мэра, решительно направилась к нему. Начальник городского здравоохранения остолбенел от неожиданности: «Жанна Ивановна, а вы что тут делаете?..»

Наверное, вскоре станет известно, что же на самом деле будет размещаться в инфекционном корпусе. К слову, тут издавна стояли заразные бараки, которые со временем снесли и на их месте построили лечебницу, по тем временам просто роскошную. Известно, что деньги на ее строительство киевляне собирали всем миром, большую сумму прислал также российский император — в благодарность за то, что здесь спасли жизнь его сына. Больницу именовали вначале Александровской, затем — Октябрьской, а сейчас просто городской. Но 14 гектаров зеленой территории на Печерске — дорогого стоят, тут не до сантиментов. По Киеву ходят упорные слухи, что на месте старых корпусов возведут офисные центры, откроют фитнес-клубы и клиники красоты. После этого вряд ли сюда пустят такую неспокойную соседку, как инфекционная клиника. Но спокойней ли станет от этого в городе?