СТРЕЛЯЛ И ПОПАЛ В УЧИТЕЛЯ, ИЛИ КЛАССОВАЯ БОРЬБА МЕЖДУ «ОТЦАМИ И ДЕТЬМИ» В РАЗГАРЕ

Рабочий день подходил к концу, когда дверь в редакционном кабинете распахнулась. На пороге стоял учитель химии 194-й школы Андрей Жолдаков. Он привез письмо на листочке из школьной тетради. Год спустя после страшной истории, о которой поведало письмо, учитель приехал в редакцию, чтобы защитить свою честь.

В Жолдакова стрелял из винтовки подросток, ученик той же школы. Стрелял и попал в висок...

Винтовка в подарок

Купили родители сыну... винтовку. Пневматическую. За доллары. Хорошенькие нынче подарки делаются школьникам! Папа — водитель, мама — нормировщица...

Сидит подросток на балконе и в собак постреливает.

— Не жалко? — спрашиваю его.

— Жалко, — отвечает.

Но все равно стреляет. Иногда дружкам винтовку дает.

Шел около дома учитель Андрей Жолдаков. Прицелился старшеклассник и в висок попал. «Крови много на свитер пролилось», — рассказывали педагоги.

Андрей Алексеевич не растерялся. Запомнил номера квартир подъезда, у которого произошло ЧП. В школе перелистал личные дела и вычислил, кто мог стрелять: Олег Олейник.

Кто он такой?

Обычный мальчик. Был. До этого случая.

— А потом резко изменился, — сказала классная руководительница девятого «г» Людмила Косяк. — В худшую сторону.

До того, как подростком занялась милиция, где с ним «разговаривали свирепо», «исписали невероятную кучу бумаг», а потом, в связи с амнистией, дело закрыли, у Олега была одна замечательная черта.

— Он никогда не лгал, — рассказывала Людмила Борисовна. — Голову опустит, глаза вниз, но говорит правду.

Одноклассники «Леву» любят. Так они ласково называют Олега. Да и классная руководительница тоже.

— За что? — спрашиваю мальчишек и девчонок.

— Он добрый. Надежный друг.

Правда, в последнее время его, по наблюдениям Людмилы Борисовны, в классе стали побаиваться. Он деньги вымогал у младших. Еще кое-какие грешки за ним водятся. Все сильнее стремится к лидерству.

Но в случае с учителем химии девятый класс полностью на стороне «стрелка». Почему?

«За себя надо постоять» — так сказала Ира, младшая сестра Олега. Да и старшеклассники того же мнения.

— Учителя на нас зло срывают, — рассказывали они. — А ведь у нас тоже свои проблемы есть.

С детьми в школах перестали церемониться. Даже если самые лучшие педагоги, по их собственному признанию, «берут глоткой», «оплеухами», то что говорить об остальных?

— Почему ты стрелял в учителя? — спрашиваю Олега.

Он опустил голову:

— Хотел отомстить.

У Олега и Андрея Алексеевича был конфликт из-за магнитофона, который подросток принес в класс и включил. Учитель магнитофон отобрал и пошел к директору.

Дети не уважают тех, кто сам справиться с классом не может, а привлекает вышестоящие «силовые структуры» — завуча или директора.

Мелочь? Но ведь подростки по-разному воспринимают обиды. Кроме распространенного нынче «легкого рукоприкладства», педагоги так больно словом, жестом, мимикой ранят детей, что не пожелаешь никому быть на их месте. Учителя часто унижают человеческое достоинство ребенка. Только почему-то не думают об этом.

Я не идеализирую современных детей. Отнюдь! Знаю, как они могут доводить взрослых. Но педагог на то и профессионал, чтобы уметь «поставить себя» с любыми детьми. Не случайно кого-то школьники уважают и не позволяют с ним хамства.

— Я всегда вежливо говорю: «Олейник, выйди, пожалуйста, из класса», — рассказывал Жолдаков. — Олег не выходит. Тогда я делаю резкое движение в его сторону — парень вылетает вон. Он трус.

Ясно представляю эту картину. Олег, морально побежденный, выбегает за дверь, а ребята громко смеются. Конечно же, над ним...

Что-то между ними еще было. Не случайно же год спустя (!) после выстрела учитель приехал в редакцию с жалобой. Кто-то пустил слух, что Жолдаков дал следователям взятку, вот дело и закрыли. Это учитель оспаривает. Словом, весь год между учителем и учеником тяжелые отношения. «Мерзавец и подонок», — так сказал о нем Жолдаков.

Скорей бы закончить школу

Это самое заветное желание девятого «г». Да и всех других школьников.

Причин тому немало. Но самая главная, мне кажется, в том, что из школы ушла душа. Дети для учителей — безликие матрешки. О ребятах педагоги говорят только с точки зрения успеваемости: «двоечный ученик», «не ходит на уроки», «не учит». И каждый учитель свой предмет считает самым главным. А что еще видят в маленьком человеке взрослые? Похоже, ничего. «Я общалась с Олегом только как с учеником: домашнее задание, оценки — и все», — сказала одна учительница. Но ведь жизнь ребят не замыкается уроками, мир их эмоций невероятно широк. А в наше время особенно.

В доказательство — такой факт. Олейник, по словам Андрея Алексеевича, стрелял в трех учителей: в него, в учителя физкультуры Вячеслава Долматова и в учительницу биологии Елену Царюк. Но никто из этих трех «мишеней», в том числе и сам Жолдаков, даже не поговорил с мальчиком, не задал самого естественного вопроса: «А с какой стати ты в меня-то целился?»

— Почему? — спрашиваю Елену Станиславовну.

— Он мне неприятен.

— Чем? Что-то сделал плохое по отношению к вам?

— Нет. Никогда.

— Так в чем дело?

— А вот говорят, что он подленький, скрытный... Считаю, что воспитательный разговор Олейнику уже не поможет. Его подляночка рано или поздно проявится обязательно.

Ни с Олегом, ни с его родителями не соизволили побеседовать и другие учителя, кроме Людмилы Борисовны. В том числе и директор — самый главный, так сказать, педагог!

— А зачем? — говорит Леонид Нечай. — Я работаю с завучами, завучи — с учителями, а с учащимися уже учителя...

Примечательный факт: директор страшно на корреспондента обиделся за то, что первым, с кем я беседовала в школе, был подросток Олег Олейник, а не он, руководитель, хозяин в школе.

«Во всей стране холодно. И у нас в школе тоже»

В конце своего письма Андрей Алексеевич сделал приписку: «Прошу прощения за почерк — в кабинете 8 градусов Цельсия».

— Что же у вас так холодно — в прямом и переносном смысле? — спрашиваю директора.

— Во всей стране холодно. И у нас тоже.

Точный ответ! О бедах учительства сказано много. Всем известно, что педагоги в самом незавидном положении. И усугубляется это тем, что дети обо всем знают. А те, которым родители дают в неделю на карманные расходы миллион (имеются и такие в Киеве), открыто насмехаются над своими «незадачливыми» наставниками. «Классовая борьба между учителями и учениками в разгаре», — сказали педагоги 194-й школы. Что ж, они недалеки от истины.

Дети привыкли: сегодня богат тот, что нечист на руку. Порядочность у ребят не в чести. Прав тот, кто кулаком устраняет своих оппонентов. И популярные у подростков зарубежные фильмы укрепляют их в этом мнении: справедливость можно восстановить только силой, только ударом, только выстрелом...

— Ты в Бога веришь? — спросила я у Олега. И, получив утвердительный ответ, удивилась: — Так как же ты мог стрелять в человека?!

— Я об этом не думал...

Как заставить их думать? Какими средствами ввести в действие «моральные тормоза»? Читать в школах Закон Божий? Или нещадно пороть?

У нас нет ответов. Есть только вопросы. И общая боль. За детей. За школу. За будущее.