Плохо учили? Верните деньги

В прессе появились материалы, посвященные обсуждению экономической целесообразности подготовки специалистов системой высшего образования Украины. При этом утверждается, что реальный спрос на высокопрофессиональных специалистов якобы отсутствует и, следовательно, деятельность образовательной системы в незначительной степени согласуется с реальными потребностями общества. По мнению авторов, именно по этим причинам вузы приобрели качество, отсутствовавшее в советской системе, — массовую коррупцию от поступления до выдачи дипломов. Другими словами, вместо реального образования фактически создана система продажи дипломов, причем не только за деньги родителей, но и за счет государственного бюджета.

Указанная проблема, конечно, имеет место быть, но не следует сваливать в одну кучу грешных и праведных — далеко не все руководители и преподаватели вузов мздоимцы. Более того, студенту, который хочет учиться, как правило, никому платить и не нужно (если, конечно, в вузе не создана тотальная система поборов). Кстати, проблема поборов имела место и в советские времена — просто сегодня, в полном соответствии с общими процессами в обществе, взяточничество вышло из подполья, изменило количественную шкалу и стало приобретать форму, характерную для стран с переходной экономикой.

На вопрос: «Нужен ли сегодняшний выпускник университета реальному сектору экономики в частности и обществу в целом?» можно ответить однозначно — сектору экономики пока, может быть, и не очень, а обществу в целом весьма необходим. Дело в том, что система высшего образования, кроме образовательной функции, играет важнейшую социальную роль — она является зримым, реальным элементом основ демократического общества, поскольку предоставляет индивидууму возможность самому определить сферу своей будущей деятельности, и, следовательно, организацию и содержание одной из важнейших сторон его общественной жизни.

Еще одним «брендом» в рассуждениях о судьбах нашего образования является «отсутствие у студентов мотивации к обучению». Причем этот факт, действительно имеющий место в студенческой среде, напрямую связывается с низкими заработными платами и отсутствием перспективы найти работу по специальности. Но если это так, то зачем люди платят деньги на покупку дипломов, не имея надежды получить работу? Видимо, не все так просто, поскольку упомянутая мотивация зависит от многочисленных факторов — начиная от особенностей психики конкретного человека и заканчивая социальным и экономическим состоянием общества, принятых в нем систем оценок личности, понимания успеха и неуспеха.

Следует, наконец, признать, что вузы являются такими же производственными предприятиями как, например, предприятия сферы услуг — отличаются они лишь продукцией, а поэтому и своей общественной значимостью, и потребностью мощной поддержки государства. Причем эта поддержка совсем не сводится лишь к финансированию образования — достаточно понять, что конкуренция в этой сфере — основа развития и обеспечения качества образования, о котором постоянно говорят с разных трибун, ничего конкретного не предлагая.

Поэтому в законодательном порядке необходимо закрепить реальную автономию вуза, причем автономию именно вуза, а не его руководителя. Для этого следует принять ясные и исчерпывающие законодательные решения (учитывая мировой опыт), где были бы четко уравновешены права административных органов университетов с полномочиями ученых советов различных уровней, руководство которых должно формироваться на выборной основе, без права участия в его составе представителей администрации. Это позволит создать реальные условия демократизации управления вузами и существенно уменьшить вероятность формирования диктата и различных кланов, заботой которых порой становятся задачи, далекие от образования.

Необходимость таких мер подтверждается и материалами результатов исследований Европейской ассоциации университетов, посвященных качеству обучения, где одним из основных факторов обеспечения высокого уровня подготовки указана именно автономия образовательных институтов.

Сочетание реальной вузовской автономии и конкуренции в этом поле деятельности неизбежно приведет к укрупнению вузов, быстрому развитию их материальной базы и отрегулирует соответствие объемов подготовки специалистов потребностям отраслей.

При этом отпадут такие анахронизмы, как, например, ничем не обоснованные нормы, связывающие количественный состав преподавателей и студентов (способствующие искусственному сохранению контингента за счет неизбежного снижения уровня подготовки), утверждение в МОН смет расходов и штатных расписаний вузов. Не потребуется заполнять учебные планы на 25—30 процентов «обязательными», но никому не нужными дисциплинами, сократив за этот счет длительность обучения, и многое другое. Изменятся суть и формы организации процессов лицензирования и аккредитации, в результате чего может быть появится, наконец, возможность оценивать уровень вуза не по количеству остепененных, удельным площадям помещений и числу посадочных мест в столовых, а по востребованности их выпускников на рынке труда и достигнутому имиджу.

Естественно, что, получив автономию, многие вузы сразу окажутся в сфере действия законов рынка, без гарантированного госзаказа и пусть недостаточного, но централизованного финансирования, когда сам факт существования будет напрямую связан с результатами их деятельности. В конкурентных условиях работы вузов сразу возникнет необходимость изменения принципа и организации распределения бюджетных средств, выделяемых на поддержку образования государством. Сегодня распределение указанных ресурсов базируется на принципе «всем сестрам по серьгам», который при несомненной внешней привлекательности является сугубо затратным, поскольку не обеспечивает гибкой стратегии государства в сфере образования.

Сущность сегодняшнего подхода заключается в том, что в соответствии с утвержденным КМУ перечнем специальностей, полученными лицензиями и планом приема на первый курс (который формируется на основе заявок самих учебных заведений), вузы финансируются в объемах, пропорциональных среднегодовому количеству студентов, в основном для покрытия затрат на выплату зарплат, стипендий и, частично, основных эксплуатационных расходов (отопление, освещение, водоснабжение и т.п.). Остальные расходы сегодня покрываются за счет платных образовательных услуг, поступления от которых, как правило, существенно превышают бюджетное финансирование и которые теперь также относят, с точки зрения их расходования, к сфере управления МОН.

Естественно, что такая схема бюджетного финансирования высшего образования в условиях рынка, автономии вузов и конкуренции на рынке труда работать не будет, поскольку если уж реальные потребности государства в специалистах не могли рассчитать в условиях плановой экономики, то в условиях рынка это будет, мягко говоря, проблематично. Кроме того, трудно представить себе конкуренцию в условиях такого «комбинированного» финансирования под руководством МОН — ибо конкуренция либо есть, либо ее нет, и любые полумеры здесь могут только ухудшить ситуацию.

С введением автономии вузов МОН, наконец, перестанет выполнять доставшиеся ему в наследство несвойственные Министерству образования и науки обязанности заведующего большим хозяйством. В новых условиях МОН должно стать тем, кем ему следует быть — правительственным институтом, определяющим политику страны в соответствующей области деятельности общества. Осуществляя непрерывный мониторинг ситуации на рынке труда и в сфере образовательных услуг, министерство получит возможность влиять на указанные процессы, направляя бюджетные ресурсы на удовлетворение новых потребностей экономики, корректировку возникающих в этом процессе несоответствий (на условиях прямых договоров с вузами), поддержку талантливой молодежи и адресную помощь в доступе к высшему образованию представителям слоев населения с низкими доходами.

Принесла бы несомненную пользу и регулярная публикация министерством аналитических материалов, содержащих, кроме анализа потребностей рынка труда в специалистах, характеристику вузов как предприятий и данных о результатах их работы, что обеспечило бы обоснованное принятие решений всем заинтересованным сторонам.

Кстати, нельзя не заметить, что одной из причин, позволяющих существовать вузам типа «во втором дворе налево в подвале», является действующая система выдачи от имени государства сертификатов соответствия (почему-то называемых дипломами) — независимо от реального уровня соответствия подготовки выпускников требованиям сертификационных документов.

Созданная с благими намерениями централизованная система изготовления и выдачи по заявкам учебных заведений указанных документов ни в коей мере не выполняет функции барьера, препятствующего проникновению на рынок труда недоучек и «специалистов», купивших нужный документ. Более того, в этой системе автоматически растворяются различия между вузами и результатами их работы.

Средством решения этой проблемы является, хоть это многим может показаться парадоксальным, передача права выдачи документов об образовании вузам и от их имени, переложив на них полную ответственность за результаты подготовки. Причем эта ответственность должна быть юридически закреплена на уровне, обеспечивающем выпускнику возможность полной материальной компенсации некачественной услуги. Тогда выпускник перестанет быть просто человеком с документом «об окончании» — он станет выпускником конкретного вуза, диплом которого будет его визитной карточкой на рынке труда.

Только тогда, когда номенклатуру направлений и объемы подготовки, базирующиеся на реальной потребности в кадрах, будет диктовать рынок, конкурентная среда быстро отрегулирует требования к качеству подготовки и заставит по новому отнестись к организации образования и его результатам как производителей образовательных услуг, так и их потребителей.