«МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ НА ПЛОЩАДИ СВИДАНИЙ» ЭТИ ВСТРЕЧИ ТРАДИЦИОННО ПРОХОДЯТ КАЖДОЕ ПЯТИЛЕТИЕ. И БЫЛО ИХ УЖЕ СЕМЬ. ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА ВЫЗРЕВАЛА ПЕРВАЯ. СРОК НЕМАЛЫЙ, НО ЧТО ПОДЕЛАЕШЬ: НУЖНО-ТАКИ ПРОЙТИ ВРЕМЕННОЕ РАССТОЯНИЕ, КОТОРОЕ ПОЗВОЛЯЕТ УВИДЕТЬ ГЛАВНОЕ

За полгода до лета 1966 года в лаборатории старшего научного сотрудника Киевского политехнического института Абрама Самойловича Немировского собиралась группа его бывших однокурсников-киевлян, чтобы поговорить о предстоящем юбилее. Двадцатипятилетний он, «серебряный» — событие уже само по себе. Но главное, то самое главное, — в ином. Виновники грядущего торжества, участники и организаторы его — выпускники КПИ 1941 года. Ведь именно эта роковая дата определила особый, трагически-щемящий надрыв их судеб.

Как же не осознавать эту общность своей участи и доли? Потому и собрались они тогда, в
66-м, быстро, охотно и массово. Пришли, прилетели, приехали из разных мест и краев более двухсот человек. Исходя из тягчайших обстоятельств их жизни — немало: почти все из разысканных оргкомитетом и особенно его секретарем Марией Григорьевной Чесниной.

Встреча оказалась впечатляющей, никто не сомневался в ее продолжении. Решили: будем видеться каждые пять лет. Так и отмечают они эти вехи: 71-й, 76-й, 81-й,
86-й, 91-й... Но последний перерыв сократили до четырехлетия, чтобы праздновать вместе полвека Победы.

На этот раз они пришли на «площадь свиданий» перед главным корпусом института не в конце июня, как обычно, а весной, через несколько дней после 9 мая. Приветствие над входом обращается к выпускникам 41 — 42 годов. С 1971-го эти даты стали соединять через тире. Участники двух отдельных встреч объединились в общую. Судьбы ведь сходны, «альма-матер» одна.

Время сбора заканчивалось в одиннадцать. Но отчего-то сразу же после десяти почти все уже были на площади. Об улыбках, сияющих глазах, рукопожатиях, объятиях — нечего и говорить. Расточались они щедро и неизбывно. Невольные же вздохи утаивались. С годами понятие времени впору вписывать в метрическую систему веса: отпечатки его все тяжелей и глубже. Но возраст — хороший учитель философии: смешно противиться неизбежному. Будем жить, пока живется.

А в окружении бархатных звуков духового оркестра чувствуешь себя совсем лучезарно. Знакомые, старые, милые, родные мелодии далеких лет. На этом фоне легче говорить о тяжелом, вспоминать о горестном; острее чувствуется радость, приятнее говорить о добром.

— Что дают мне эти встречи? — мой первый собеседник Виктор Андреевич Лещенко. — И радость, и успокоение, и уход от одиночества. Как ни странно, но именно институт подарил мне настоящих, на всю жизнь, друзей. И жена моя училась в КПИ. Недавно она, к сожалению, умерла. И вот посмотришь на друзей: живут, творят, работают, держатся, словом. И легче на душе.

Не каждый раз ему удается приехать на традиционный сбор, но Виктор Андреевич стремится на них всегда... Лещенко — москвич, волею, как он сказал, «игры войны». До августа 1942 года, он, свежедипломированный специалист, работал сначала на киевским заводе, котрый был эвакуирован в Куйбышев, потом переброшен в Москву. Отсюда молодой инженер и ушел на фронт, по комсомольскому спецнабору.

У всеобщего любимца, безупречно элегантного, тонкого в общении профессора КПИ, доктора технических наук Глеба Александровича Спыну военная судьба типичная для группы выпускников 1941 года. Типичная в том смысле, что немало из них прямо из аудиторий было отправлено на высшую военную учебу. Ускоренный курс — и в действующую армию.

«Гвардии пенсионер» Степан Семенович Токарь объясняет свою фронтовую неуязвимость не иначе, как очень заботливым ангелом-хранителем. С 41-го он на фронте. Был под Сталинградом, войну закончил в Германии. Единственное его «ранение» — шлепнувшийся на колено, плавно и мягко, как сувенир, осколок. Жалеет, не догадался, мол, сберечь...

Почти тридцать лет не устают эти люди встречаться. Едут, летят и приходят, на этот раз из пятнадцати городов, двух далеких держав. На одну чисто формальную, но очень цементирующую составляющую этих привязанностей обратили мое внимание сами ветераны. Им очень нравится, что с далекой первой их послевоенной встречи повелось не ограничиваться традиционным минимумом подобных свиданий: встреча, немножко разговоров — и в ресторан. У наших выпускников общение разложено по богатой программе — широкая гамма эмоций и впечатлений.

Сначала это медленная дорога вниз через парк. Там, у проспекта — памятник студентам, преподавателям, сотрудникам КПИ, погибшим в военные годы. Цветы и венки к подножию — это и собственные воспоминания. И снова, еще медленнее, наверх, на залитую солнцем площадку. Сюда уже выносят скамейки для традиционного фотографирования. Пока идет это хлопотливое, с шуточками-прибауточками действо, на лавочке в стороне образовывается маленький филиал самой маленькой группы, что составляла тогда весь целлюлозно-бумажный факультет. Почти все его тринадцать абитуриентов были приписаны к нему с принуждением. Дело это, целлюлозно-бумажное, было для института новое, никто ничего не знал, потому и не шел. Попались те, кто явились в приемную комиссию последними. Девушки в основном. Расставаясь с мечтой, как сказала Мария Григорьевна Добровольская, о «почему-то электротехническом факультете», рыдали они безутешно в гулких институтских коридорах («во-он там!») до потери голоса. Раиса Косьмовна Бану смеется: оказалось, самый лучший факультет! Нина Ивановна Малахова-Ярмусевич погордилась, с полным на то правом, не только тремя детьми, шестью внуками, пятикратным депутатством Печерского райсовета, но и непосредственным участием в пуске пяти целлюлозно-бумажных предприятий. С 44-го года она ушла в соответствующую науку, была нужным специалистом. И у всех моих новознакомых дам кто-то из родственников, а то и сразу несколько, дочь, сын, зять, внук учились не только в КПИ, но и на злосчастном в былом факультете...

Громкоговоритель перекрывает наши голоса: торжественная часть. В гармоничном великолепии актового зала КПИ они сели тесным полукругом возле трибуны и символического президиума: за столом лишь двое (к чему формальности) — представитель высшего руководства института и сколь красноречивый и галантный, столь и энергичный Абрам Исаакович Насушкин, председатель оргкомитета двух последних встреч, тоже выпускник 41-го года. Его предшественник, всеми ценимый «лауреат всех встреч» Немировский не так давно ушел из жизни. Прозвучала скорбная статистика последней разлуки: 27 выпускников 41 — 42 годов покинуло земной план. И вслед за минутой почитания их светлой памяти раздаются с трибуны стихотворные строки: «Уходит жизнь, но ты не верь. Она, как океан, не убывает».

Вопиющая молодость в лице двух десятков нынешних студентов КПИ, незаметно и тихо расположившихся на задних рядах, чтобы через полчаса так же незаметно-организованно исчезнуть (встреча поколений состоялась), еще не подозревает об этом подарке судьбы. Не верящие пока в собственную старость, они, быть может, когда-то вспомнят солнечный зал, этих людей, с таким достоинством, с такой высокой культурой и жизнелюбием несущих свои преклонные годы. Средний ведь возраст юношей и девушек, выпускников 41 — 42 годов — 76 — 77 лет. Самому старшему 85.

О юности и молодости душевной, нестареющих сердцах было сказано столько, что очередной оратор не выдержал и запел прямо с трибуны: «Не стареют душой, не стареют душой ветераны...». И такой заразительной была его улыбка, так естественно и артистично держал он свое вокальное слово, что зал привычно вполголоса стал ему подпевать.

Да, это особенный выпуск. Около 80 процентов только-только защитивших диплом ушли в истребительные отряды, комсомольский полк, на строительство оборонных рубежей. Около 400 выпускников 1941 и 1942 годов воевало в действующей армии, в партизанских соединениях. Все выпускники этих двух лет награждены орденами и медалями. 68 человек погибли в боях. Давно знают наизусть присутствующие эти факты. Но не нужно гадать почему эти цифры при каждой встрече называются снова и снова.

А как хорошо сказал проректор КПИ Владимир Швецов, обращаясь к залу: «Ныне наш вуз носит новое название: Национальный технический университет Украины. Но сохранено и старое — Киевский политехнический институт. Это дань тем людям, кто работал во славу его».

Потом был просмотр кинофильма о прошлой встрече, легкий, слишком легкий, завтрак и яркий концерт художественной самодеятельности. Трогательно и волнующе было видеть такую вдохновенную и впечатляющую отдачу артистов перед столь скромной по количеству аудиторией.

Действительно, институт лелеет эту уникальную многолетнюю дружбу, тратит много сил, идет на немалые расходы для ее поддержки. А наутро — вновь встреча. Трехчасовая экскурсия по городу, и пир на весь мир: четыре часа наши милые студенты общались за праздничным столом, пели, танцевали, предавались воспоминаниям, состязались в остроумии, оно у них неистощимо. Это несколько легкомысленное настроение не помешало решить два важных вопроса: создать свой фонд помощи нуждающимся и договориться о предстоящей встрече. Ее решено устроить через три года, когда КПИ будет отмечать свой столетний юбилей. И сказанные кем-то неосторожные слова «это, видимо, наша последняя встреча» выглядят странным недоразумением...