Министр образования и науки Иван Вакарчук: «Я не буду Робеспьером. Мое «оружие» — убеждение и контроль»

«Как писало «Зеркало недели», многим украинским вузам пора вывешивать объявление: «Продаются дипломы. Дорого». Может, Вакарчук хоть что-нибудь изменит». Это — глас сознательного студенчества, надеющегося, что с приходом на пост министра образования и науки человека, которого никто не может упрекнуть в непорядочности и каких-либо коррупционных действиях, в системе украинского образования начнутся изменения к лучшему.

Назначенный полтора месяца назад на должность министра образования и науки Иван Вакарчук — личность, известная в образовательно-научной среде. Ректор одного из лучших вузов Украины — Львовского национального университета им. И.Франко — отличался демократичностью, принципиальностью и стремлением к независимости. За что заслужил не только уважение коллег-единомышленников. Ивана Александровича пытались отстранить от руководства ЛНУ, но силовыми методами решить это не удалось: преподаватели и студенты встали на защиту своего ректора.

На министра Вакарчука возлагают большие надежды не только в связи с «доведением до завершения вопроса независимого внешнего оценивания», но и с системным реформированием сферы образования и науки. За период его ректорства в ЛНУ наработан солидный опыт образовательных реформ. Удастся ли спроецировать его на всю страну? Этот вопрос интересует сегодня многих. Как и то, какой отныне будет образовательная политика МОН, какие запланированы приоритеты в украинском образовании. Обо всем этом — в интервью с министром образования и науки Иваном ВАКАРЧУКОМ.

— В последнее время темой номер один в украинском образовании стало внешнее независимое оценивание (ВНО), которое в этом году впервые внедряется в масштабах всей страны. Оправдает ли оно чаяния, которые возлагают на него как выпускники школ и их родители, так и прогрессивные педагоги? Вы, конечно, хорошо понимаете, какие труднос­ти и скрытые риски существуют на пути внедрения ВНО.

— Следует отметить, что внедрению независимого тестирования всех выпускников, желающих поступать в вузы, предшествовали несколько лет подготовки. В прошлом году в тестировании приняли участие 117 тыс. учеников, хотя оно было добровольным. Некото­рые вузы, а именно Львовский национальный университет им. И.Франко и, кажется, Харьковский национальный экономический университет, зачисляли абитуриентов сугубо по результатам тестов. В этом году все вузы будут принимать поступающих только по конкурсу сертификатов. За исключением, конечно, творческих специальностей. Обязательно для всех абитуриентов тестирование по украинскому языку и литературе, далее — из десяти тестовых предметов вуз выбирает профильные для поступления на ту или иную специальность. Подготовлена соответствующая нормативная база, есть указ президента, решение Кабинета министров, соответствующие приказы министра образования и науки. Другие вступительные экзамены в вузах, независимо от их формы собственности и подчинения, проводиться не должны. Только те учебные заведения, в которых ведется подготовка по направлениям, связанным с изучением иностранных языков (филология, международные отношения и т.п.), могут организовывать собственные вступительные экзамены по иностранному языку. Соответствующие тесты в Украинском центре независимого внешнего оценивания есть, но они еще требуют доработки. Также особые условия вступительных экзаменов предусмотрены для незрячих и других детей с особыми потребностями.

— Очевидно, инцидент, произошедший недавно в Крыму, стал для вас в какой-то степени неожиданностью. Участники акции протеста в Симферополе утверждали, что учеников школ с русским языком преподавания обязывают решать тесты на украинском, называя это едва ли не принудительной украинизацией. Несмотря на то что акция имела явно политический подтекст, была попыткой в очередной раз подогреть страсти вокруг «языкового вопроса», — она все же помогла обнаружить некоторые недоработки в подготовке к внедрению тестирования во всеукраинском масштабе. Так ли это?

— Понятно, что акцию кто-то готовил, «накручивал» людей.

Согласно Порядку проведения тестирования, утвержденному приказом министра образования и науки Украины от 24 января с.г. №33, тесты для внешнего независимого оценивания по каждому предмету составляются на государственном языке. Но для учащихся, получивших общее среднее образование на языках национальных меньшинств, по их желанию в переходный период (2008—2009 гг.) тесты переводятся на соответствующий язык (за исключением теста по украинскому языку и литературе).

Проблема на самом деле не в качестве процедур и заданий ВНО, а в том, что упомянутая категория школьников плохо владеет государственным языком. Изучение украинского языка в школах с обучением на языках национальных меньшинств нередко является имитацией. Могу назвать причины этого: ненадлежащий уровень подготовки педагогов, недостаточно качественные учебники, просто нежелание качественно организовать учебный процесс. У детей нет мотивации к изучению государственного языка. Сейчас такая мотивация появилась — нужно проходить тестирование. Да, право учиться на том языке, на котором говорят в твоей семье, языке твоего народа — это святое. Но взрослый человек, который вступает в общественную жизнь, должен владеть также государственным языком. Если же уровень владения им недостаточен, на что тогда ушли средства, выделенные на обучение детей государственному языку? Куда смотрели взрослые — учителя, которые вели этих детей все годы обучения, родители, которые должны были бы советовать чадам изучать государственный язык? Почему они не хотят брать на себя ответственность? Ведь Конституция, которой утверждается один государственный язык — украинский, была принята и действовала, когда эти дети еще только пошли в школу. Я не снимаю вины и с министерства, недоглядели и контролирующие органы. Чтобы мотивировать детей, нужно предпринимать конкретные шаги, создавать условия, а не декларативно заявлять всему миру, что мы все изучаем государственный язык. Я бывал в Закарпатье, где действуют школы с венгерским, румынским языками обучения. Там также проблемы с учебниками. Тогда возникает вопрос: почему же эти учебники не издаются? Беда Украины в том, что ею на разных уровнях руководили люди, которым она не нужна. Иначе они создали бы все условия для обучения и интеграции в общество маленьких граждан, в том числе и русских, румын, венгров, поляков, крымских татар, молдаван…

— Можно ли надеяться, что в этом вопросе руководимое вами министерство будет придерживаться европейского опыта?

— Так и будет. В той же Германии каждый гражданин должен обязательно владеть государственным языком. Мы также не имеем права пренебрегать своей Конституцией. Она гарантирует свободное развитие, использование и защиту русского и других языков национальных меньшинств. Вместе с тем в ней прописано, что государство обеспечивает всестороннее развитие и функционирование украинского языка во всех сферах общественной жизни на всей территории Украины.

Мы повысим мотивацию учителей украинского языка в школах с обучением на языках нацменьшинств — повысим им зарплату. Для повышения эффективности обучения поделим классы на меньшие группы, построим новые школы. Я выразил пожелание, чтобы все отнеслись к языковым вопросам сознательно и вспоминали о них не только перед выборами или в критических ситуациях.

— Не считаете ли вы, что перечень предметов, вынесенных на ВНО, великоват и его следует пересмотреть? Зачем тестировать практически по всем предметам, если даже богатые страны проводят независимое оценивание по нескольким основным дисциплинам?

— Этот перечень был утвержден еще в прошлом году. И когда я стал министром, это уже было, так сказать, на марше, дети на подготовительных курсах штудировали эти предметы, заплатили за обучение деньги... Поэтому вносить изменения было бы неправильно. Другой вопрос — как быть в следующем году. Я согласен, что предметов многовато. Не хочу сейчас говорить о том, какие более важны, а какие — менее. Должны поступить предложения от общественности, и после их обсуждения можно будет принимать решение относительно перечня дисциплин для ВНО.

— Готовы ли к другим рискам внедрения ВНО, в частности к сопротивлению со стороны ректорского корпуса? (По некоторым данным, в отдельных вузах «квота ректора» на проходные места достигает 60—80%.)

— У меня были встречи с ректорами Киевского региона, педагогами Закарпатья. Около сотни ректоров, с которыми я общался, относятся к внешнему тестированию положительно. Мы должны показать миру, что Украина готова и к таким шагам, общепринятым в странах Западной Европы и Северной Америки. Сопротивления со стороны ректоров я не ощутил. Я благодарен им за понимание. Конечно, есть множество вопросов, касающихся чисто рабочих, организационных момен­тов, которые еще требуют доработки.

— Хотелось бы услышать ваше мнение по поводу одиозного пункта 15 Условий приема в высшие учебные заведения Украины в 2008 году. Многие педагоги небезосновательно усматривают в «особых условиях» участия в конкурсе лазейку для тех, кого «нужно устроить». Не считаете ли вы, что такой пункт компрометирует идею независимого внешнего оценивания?

— Несомненно, пункт 15 — это уступка. Но, опять-таки, я не мог изменить условия, когда процесс уже пошел. Такое всеобъемлющее тестирование проводится впервые, и ребенок может растеряться. Именно из соображений психологического комфорта и оставлен в «Условиях...» пункт 15. Хотя мы проведем тренинги, пробные тестирования. С февраля и до начала тестирования каждый ученик будет иметь возможность потренироваться, отработать свою готовность, даже психологически. На этот год еще оставлены некоторые переходные моменты. Но все абитуриенты должны подавать в вузы сертификаты.

— 20 февраля истекает срок регистрации для прохождения тестирования. Не будет ли ажиотажа в связи с этим? А если кто-то в силу определенных обстоятельств не успеет зарегистрироваться или не будет иметь возможности пройти пробное тестирование?

— Мы обязаны сделать все возможное, чтобы ажиотажа не было. Пробное тестирование пройдут все желающие. Возможностей его провести больше, чем потенциальных абитуриентов.

Касательно даты — 20 февраля. Она рассчитана на то, что мы быстро преодолеем период осознания правил приема в вузы. Впервые в истории Украины «Условия...» были приняты до нового года, 25 декабря. Они значительно облегчили и детям, и вузам ситуацию с подготовкой к вступительной кампании. Мы устранили все существовавшие ранее ограничения, чтобы ребенок имел возможность поступить в любой вуз и на любое количество направлений, ведь это его право. На сегодня уже подано более 200 тыс. заявлений на ВНО. Но наши центры тестирования будут делать все для того, чтобы ажиотажа не было.

— Что представляет собой программа «Одаренные дети из села»?

— Эта программа рассчитана на несколько лет, чтобы создать условия для действительно равного доступа всех детей к качественному образованию. Точнее сказать — справедливого, ведь равенство не всегда справедливо. Да, есть столичные гимназии, физико-математические лицеи, а есть школы в отдаленных от райцентра (или в горных условиях) селах. Там тоже есть способные дети, которые стремятся учиться. И государство должно им помочь. В этом году вузы имеют возможность провести для них олимпиады, отобрав лучших и рекомендуя их к конкурс­ному отбору. То есть возможности есть, необходимо лишь желание их реализовать.

— Один из ваших предшественников на должности министра образования Украины, Иван Андреевич Зязюн (возглавлял министерство с 1990 по 1992 г.), запомнился неординарными идеями, касающимися развития педагогического мастерства и содержания образования, среди которых одна из наиболее оригинальных — чтобы каждый выпускник школы знал не менее 300 украинских народных песен из неисчерпаемой фольклорной сокровищницы. Вы — физик (а не лирик), и потому, очевидно, первоочередное внимание на должности министра уделите естественным наукам, на неудовлетворительный уровень изучения которых в школе жалуются педагоги и ученики.

— Всем нам известно, что гуманитарные науки в советские времена пребывали в упадке, были подчинены господствующей идеологии. После свержения тоталитарного режима они должны были получить сильный стимул к развитию, что и произошло в середине 90-х. Сегодня они поднялись, вышли на тот уровень, когда процесс развития обрел необратимый характер, и разные фонды поддерживают гуманитарную сферу. А естественные науки, которые хорошо развивались, имели сильные школы, начали приходить в упадок. По понятным причинам молодежь утратила к ним интерес, который наблюдался ранее. Однако естественные и математические науки являются базисными для технологического развития, а в конечном счете — и национальной безопасности государства. Они составляют вторую часть духовной культуры, и нельзя закрывать глаза на то, что они утратили престижность, реальную поддержку. Детей, имеющих природную склонность к математике, физике, биологии, химии, мы должны поддержать. Эту тему необходимо серьезно обсудить. Несомненно, нужно повысить качество преподавания естественных дисциплин на всех уровнях — от школы до университетов. Одними только заклинаниями или приказами делу не поможешь. Мы должны продумать шаг за шагом, как предоставить соответствующую поддержку этой второй, естественно-математической, составляющей духовной культуры.

Не хотел бы, чтобы возникло недоразумение: я с одинаковым уважением отношусь ко всем наукам. Кстати, как ректор университета дважды выносил на ученый совет вопрос о том, чтобы на всех факультетах внедрить изучение латыни. В первый раз ученый совет не пропустил — не смог убедить. Два года спустя я снова вынес этот вопрос на обсуждение и добился своего — теперь все студенты имеют возможность приобщиться к античной культуре или эпохе Возрождения. А культуры, как известно, много не бывает. Переживал, что мне скажут студенты на встречах. (Я регулярно практиковал их в ЛНУ.) И, знаете, они благодарили, даже физики говорили, что мало часов. Так что я не настроен на какие-то крайности. Наоборот.

— Но в любом случае вы как министр уделите больше внимания естественным наукам.

— Конечно, по крайней мере, чтобы вывести их на надлежащий уровень.

— Перейдем к более глобальным образовательным проблемам. У украинского образования туманные стратегические ориентиры, размыты и цели образовательной реформы. До сих пор реформаторские изменения имели хаотичный и, в основном, «косметический» характер. На протяжении затянувшегося «переходного» периода мы постепенно утратили то лучшее, что было в советской школе, в частности высокий уровень подготовки, уважение к знаниям. Сегодня массовая школа — в упадке. Учителя и вузовские преподаватели бьют тревогу по поводу катастрофической неграмотности и низкого уровня знаний учеников общеобразовательных школ. Так какую же школу (модель образования) мы строим? К какому образованию идем?

— У общества, которое в своем развитии опирается на знания, есть будущее. Это очевидно, как и то, что качество жизни прямо пропорционально количеству энергии, которую мы используем. Если мы будем использовать только энергию свечей, то и качество жизни будет соответствующим. Так и здесь: качество жизни прямо пропорционально уровню образованности общества. Есть элитные школы, у них — свои хорошо продуманные направления, но есть и массовая школа. Мы должны повышать уровень образования в ней. В конце концов не все одаренные дети учатся в элитных учебных заведениях, в большинстве своем высокооплачиваемых. Мы должны стремиться к тому, чтобы общий уровень образованности был высоким. Чем больше будем вкладывать в образование, науку, тем меньше потратим на ликвидацию негативных социальных явлений.

— Порой кажется, что от поголовной грамотности мы движемся в противоположном направлении. Никто сегодня не знает точно, сколько детей не ходят в школу. В советские времена даже один такой случай на район расценивался как настоящее ЧП, невежду буквально за уши тянули к свету знаний, чтобы как-то адаптировать к социуму, а теперь, по данным общественных организаций, у нас минимум 30 тысяч так называемых детей улицы...

— Я уже выступил с инициативой о сотрудничестве по этой проблеме с министрами семьи, молодежи и спорта, внутренних дел, труда и социальной политики и обсуждал с ними указанную тему. Во-первых, я предложил там, где это возможно, сделать пофамильную перепись: кто не ходит в школу, кто вообще неизвестно где. Мы должны четко очертить проблему для того, чтобы ее решить. Государство должно сотрудничать и с церковью, чтобы поддерживать и развивать в молодых людях духовность, человечность. У меня был разговор с патриархом УГКЦ Блаженнейшим Любомиром Гузаром, и с Его Святейшеством Филаретом. Существует Всеукраинский совет церквей, мы приглашаем их представителей приобщиться к решению проблемы детей улицы. Это наша общая проблема. Мы должны скоординировать наши действия, консолидировать усилия на национальном уровне. В общем, на уровне договоренностей согласие достигнуто, и мы эту проблему будем решать.

— «12-баллка» и «12-летка» — к этому, в сущности, свелась реформа общеобразовательной школы. Сегодня часто говорят, что это, особенно переход на 12-летнее обучение, — неоправданный шаг. Не намерены ли вы выполнить предвыборное обещание президента — вернуться к 10-летней средней школе?

— Мы должны все вместе над этим подумать. Я хочу провести на разных уровнях совещание по отдельным проблемам образования. Не масштабные съезды, а профессиональные обсуждения по конкретным вопросам. И только после этого можно будет сказать: «12-летка» и «12-баллка» — это ошибка или необходимость. Административно же решать: дал приказ — и все, это безответственно. Нужно обсуждать, но не на митинге, не на площади, а с людьми, которые хорошо понимают проблему и стремятся ее решить.

— Многие педагоги говорят о перегруженности школьных программ, ставят вопрос о необходимости их пересмотра, содержательного наполнения 12-летки. Пока наблюдается шараханье: то дискутируется тема, внедрять ли в школах религиозную этику или просто этику, то появляется непонятный для младших школьников предмет «Логика», то вводятся различные курсы, как, например, «Толерантность». Вместе с тем учителя жалуются на недостаточное количество часов для естественных дисциплин, литературы. Не считаете ли вы нужным пересмотреть «перегруженность школьных программ»? Насколько мне известно, группой экспертов наработаны предложения в этом плане, которые пылятся где-то в министерстве.

— Программы и в самом деле перегружены, причем они несбалансированы. Есть вещи, которые действительно можно было бы перенести в высшую школу. Существуют разные мнения, в том числе и по поводу введения «специализации» в старших классах. Программы, конечно, нужно пересмотреть. Провести ревизию с добрым сердцем и добрыми намерениями, не отбрасывая полезное. Наука идет вперед, ее не остановишь. Информацию о новых знаниях нужно как-то давать обществу, нужно знакомить с новыми научными открытиями школьников.

— Чтобы у выпускников школы не округлялись глаза при слове «нанотехнологии»...

— Именно. Многие люди даже не знают, что оно означает. Но это — технологии, которые работают на нас. Школьные программы не должны быть деформированными. Для этого нужно просто провести несколько независимых экспертиз. Сейчас мы в вузах изучаем историю Украины, а следовало бы хорошо знать ее еще со школьной скамьи. Но когда мы на уровне среднего образования хорошо и качественно будем изучать отечественную историю? Я неоднократно беседовал на эту тему с академиком Игорем Юхновским, возглавляющим Институт национальной памяти, где ставится вопрос о создании новых учебников по истории. Если мы будем учить все понемногу, то получим специалистов, которые знают «ничего обо всем».

— Вместе с тем по количеству университетов и других высших учебных заведений (в пересчете на душу населения) Украина впереди планеты всей. (Наша газета писала, что в прошлом году в вузы зачислили больше студентов, чем было выпускников школ, что уже даже в национальные университеты на еще недавно престижные факультеты нет конкурсов.) Педагоги говорят, что у нас переизбыток вузов. Ваш предшественник в министерском кресле частично (и выборочно) устраивал их «чистку». Какую политику в этом плане будете проводить вы?

— Есть такое слово «оптимизация». Рынок уже показал, что не со всеми дипломами охотно берут на работу. Все учебные заведения, независимо от формы собственности, должны работать в равных условиях, а уровень образовательных услуг — соответствовать государственным стандартам. Будем проводить проверки, я не хочу употреблять слово «чистки», но предъявим бескомпромиссные требования относительно повышения качества образования.

— Органы аттестации и аккредитации учебных заведений — карающий меч в руках министра. Так было и так будет?

— Часть заведений закроются сами, не выдержав конкуренции на рынке образовательных услуг. Общество даже без аккредитационной комиссии определило, какой вуз чего стоит. Мне не нужен «караючий меч», я не буду Робеспьером. Хочу действовать методами убеждения и контроля. Будем лишать лицензии, если вуз не соответствует стандартам. И все. Это не наказание, это — функция министерства по соблюдению стандартов качества образования.

— Наследие прошлого — жестко централизованная система управления образованием. Наверное, вы это постоянно ощущали как ректор университета. Не планируете ли менять систему, то есть проводить политику децентрализации, дать больше свободы учебным заведениям, усилить влияние общественных педагогических объединений на учебный процесс?

— Да, безусловно. Хочу сразу отметить, что один из пяти ближайших приоритетов МОН — автономия вузов.

— А каковы остальные?

— Равный и справедливый доступ к образованию, в частности посредством ВНО; качественный учебник; финансирование университетской науки; усиление участия общественности в управлении образованием.

— Вы — приверженец идеи университетской автономии. Удалось ли реализовать ее в ЛНУ? По-видимому, теперь вы будете делать все возможное, чтобы каждый вуз имел право на «самоопределение»?

— Да, и примеров мог бы привести немало. Например, бюджет ЛНУ. Из средств, заработанных университетом, спецсредства, как мы их называли, распределяли по подразделениям. Все руководители подразделений на расширенном заседании ректората регулярно, открыто обсуждали вопросы финансирования. И так уже много лет. Это один из элементов автономии, когда, допустим, декану дается строка, где у него расписаны все средства. Но он сам и его коллеги участвуют в обсуждении этого и голосуют, как в Верховной Раде, вместе с профсоюзными организациями, студентами. Открыто, прозрачно и понятно, почему так, а не иначе. У ректора же вообще не было ни копейки, никаких резервов.

Мы предусмотрим в новой редакции Закона Украины «О высшем образовании» пункт, касающийся автономии. Новую редакцию обязались подать до 1 июня в профильный комитет Верховной Рады Украины. Формула, которую мы заложим в свои позиции, будет такой: не государственное, а государственно-общественное управление образованием. Общественность имеет право знать, что делается в этой сфере, вносить предложения по коррекции, контролировать. Ведь люди, которые платят налоги и хотят, чтобы их дети получили хорошее среднее или высшее образование, имеют естественное право на контроль.

— Какие изменения произошли в системе образования Украины после подписания Болонского соглашения? Конечно, хорошо, что это дает возможность выровнять критерии оценивания, что наши студенты могут стать мобильными, учиться в западных вузах и трудоустраиваться за границей. Однако этот процесс напоминает улицу с движением в одном направлении — западном. Ведь внедрение единых критериев не делает более привлекательными украинские вузы, в которые — даже без конкурса! — не торопятся иностранные абитуриенты. Что планируете сделать в этом плане?

— Допустим, немецкие вузы не становятся более привлекательными для иностранцев только потому, что там преподают на английском. Привлекательность украинских университетов должна заключаться в высоком уровне преподавания, сопоставимом с лучшими заграничными вузами. Проблема еще и в том, что мы недостаточно открыты для мира. Да и условия жизни не привлекают к нам молодежь из-за границы.

Думаю, должен пройти определенный период, чтобы Украина смогла показать себя на разных уровнях как государство с достаточно высоким уровнем образования, качества жизни. А уже все эти составляющие уравновесят «движение на улице», оно станет двухсторонним: Украиной заинтересуются и будут изучать наш язык, культуру, историю, будут стремиться получать здесь образование. Но нужно работать на разных участках, усилий одного только Минобразования для этого недостаточно.

— Наш еженедельник неоднократно освещал парадоксальную проблему: в Украине не признается документ о полученной за границей научной степени (Ph), и ученый вынужден «перезащищаться». Вместе с тем в Европе к нашим научным степеням доверия больше. Когда будет урегулирован вопрос с учеными степенями? Кстати, «ЗН» уже писало, что в ЛНУ ввели экспериментальную программу для докторантов социологии и культурологии, предусматривающую переход на принятую в мире одностепенную модель подготовки научного работника.

— Опять-таки, вопрос не такой простой. Я был сторонником системы, существующей на Западе, но теперь отношусь к ней сдержаннее. Хотя в некоторых странах практикуется две ученые степени, как, например, в Польше, Германии. Есть и страны, в которых обсуждают, не вернуться ли к двухстепенной системе. Мы не говорим о таких странах, как Великобритания, там традиции превыше всего.

Какой должна быть система аттестации научных кадров в Украине? Мы должны обсудить этот вопрос. Но есть и другая парадоксальная проблема. Если, например, украинский университет решит пригласить лауреата Нобелевской премии преподавать биологию, физику или химию, то он не имеет права платить ему как профессору. И, значит, нобелевский лауреат должен получать зарплату ассистента, иначе ректора накажут контролирующие органы. Вот и еще один штрих к «привлекательности» нашей страны. Эту проблему следует обсуждать не на уровне «я защищал докторскую — пусть теперь все защищают». Переход на PhD не должен быть административным решением. Нужен переходный период. И если уже вводить новую степень, то пусть отсчет идет для будущих ученых. Пусть на протяжении какого-то периода две системы существуют параллельно. К примеру, когда вводилось евро, в европейских странах какое-то время параллельно ходило две валюты: евро и национальная.

Но целесообразно ли сейчас это делать — также тема серьезного разговора с привлечением экспертов из западных стран, которые покажут преимущества и недостатки одно- или двухуровневой системы. Чтобы мы не оказались в ситуации, когда вообще изобретем что-то этакое... Ранее говорилось, что у нас лучшая система аттестации научных кадров, и ВАК стояла в этом «насмерть». Тех, кто придерживается этой позиции, тоже можно понять, ведь если дать возможность вузам самим решать, кому присуждать ученую степень, а кому нет, ни к чему хорошему это не приведет. Но есть вузы очень высокого уровня. Я могу сразу назвать с десяток тех, которым можно было бы дать возможность путем автономии самим присваивать ученые степени. Но есть одно «но»... Уже сегодня у нас 93 университета имеют статус национальных. Стремление различными путями получить этот статус привело к размыванию в обществе высоких критериев в науке и образовании.

— Как это можно исправить?

— Нужно, чтобы общественность не молчала, и эта общественность должна быть организованной. Мы должны еще немного дорасти до гражданского общества, где активность граждан естественна, а не искусственно подогревается каким-то отдельным лицом.

— У доверенного вам ведомства есть два крыла — образование и наука. Известно, в каком состоянии сегодня университетская наука. И менее известно (общественности) о результатах деятельности департамента науки МОН. Наш еженедельник, в частности, уделял внимание отдельным сферам деятельности этого важного подразделения министерства, в адрес которого есть немало нареканий от ученых. Думается, вы сосредоточите свои усилия не только на проблемах образования, но и на оптимизации работы научного сектора?

— Главная проблема в науке как таковой — не столько финансирование (это проблема общая), сколько отсутствие экспериментальной базы для фундаментальных исследований. Если нет прибора, с помощью которого можно проводить филигранные исследования, тогда наука — всего лишь имитация. Чтобы поддержать фундаментальную науку, мы должны создать, на мой взгляд, такие центры, где есть научные школы, и поддержать их финансово, помочь приобрести дорогие приборы, стоящие не менее миллиона гривен.

Сейчас мы закладываем соответствующую позицию в бюджет, надеясь, что Верховная Рада нас поддержит. У нас есть мощные научные школы и центры, вот туда и следует направлять средства на приобретение современных приборов, создавая вокруг этих хорошо оборудованных научных центров возможности для развития науки в университетах. Ведь, что греха таить, есть университеты, в которых науки вообще нет.

Вторая проблема — молодые ученые. Их нужно стажировать. Мы сейчас проводим много экспериментальных измерений в западных университетах, многие наши ученые работают в университетах и научных центрах США, Канады, Западной Европы, и нужно там стажировать наших аспирантов. А со временем они будут работать на наших приборах, и таким образом мы будем возрождать экспериментальную науку в Украине. Разумеется, как следствие, будут и прикладные исследования. Вот такая идея финансирования. Не всем «кроить» по 10—20 тыс. грн. по принципу «всем сестрам по серьгам», а делать мощные финансовые вливания для приобретения современного исследовательского инструментария. На мой взгляд, это одна из важнейших задач в сфере развития науки.

Моя позиция такова: должен существовать реальный конкурс научных проектов. И не так, чтобы Академия наук патронировала ученого из университета, как младшего брата. Должно быть партнерство, паритет. Наука, например, материаловедение, не делится в зависимости от того, где ты работаешь, — в академическом институте или в университете. Не хочу никого обвинять, просто призываю к паритетности в оценке проектов, которые предъявляют на конкурс ученые, откуда бы они ни были.

— Как ни досадно это признавать, Украина — едва ли не единственная европейская страна, не принимающая участия в деятельности ЦЕРНа, за исключением отдельных украинских ученых-физиков, которые там успешно работают. НАН, Министерство образования и науки так ничего и не сделали, чтобы Украина была представлена в этом авторитетном международном исследовательском центре.

— Это — пример того, что у нас нет государственного протекционизма для развития науки и поддержки ученых. Они вынуждены пробиваться самостоятельно.

— Недавно академик НАНУ, президент Украинской астрономической ассоциации Я.Яцкив выступил с открытым письмом на имя министра образования и науки и в СМИ по поводу того, что в ближайшее время в Симферополе планируется, по лицензии МОН, открыть профессионально-техническое училище по подготовке... астрологов. Обучение там должно проводиться по утвержденной министерством программе. Кажется, после этого разговоры о развитии науки под крышей МОН теряют какой-либо смысл...

— Это настоящий абсурд…

— Удалось ли уже сформировать команду, с которой намереваетесь реализовать задуманное?

— Это непросто, но это будет сделано. Иначе нужно уходить с должности.

— Кажется, до сих пор среди руководителей МОН не было менеджера-экономиста. Означает ли это, что вы намереваетесь всерьез заняться также экономикой образования? И теперь не будет тайной за семью печатями, на что и как тратятся бюджетные средства, которые выделяются на образование, в частности на различные проекты и программы, учебники и т.д.?

— Тайн не будет. Мы хотим и будем работать открыто, прозрачно, будем объяснять, почему именно такие шаги предпринимаем. Я призываю всех, кто заинтересован в развитии нашего образования и науки, чтобы мы не имитировали работу, а получали удовлетворение от результатов своей деятельности, того, что мы делаем для нынешних поколений. Шаги, которые дали бы ответы на вопросы, которые мы сегодня задаем. Снять хотя бы часть вопросов — и это уже будет большое достижение министерства. Коллеги, которые сейчас идут работать в команду, уже это осознают.

— Что вас больше всего удивило с тех пор, как переступили порог МОН?

— (Глубоко вздохнув) Все... Когда меня пригласили на эту должность, я не ставил никаких условий. Что мне было нужно? Я был ректором очень известного университета, в который вложил свою душу, свою жизнь. Я удостоился высочайших наград. На вопрос, почему я здесь, вы не найдете ответ в плоскости каких-то карьерных выгод, амбиций в вульгарном понимании.

— И не потому, наверное, что хотели быть поближе к сыну?

— Конечно, нет. Все дороги ведут во Львов. Это я о себе. Я пришел без каких-либо условий, чтобы попробовать вместе с другими дать ответ на вызовы, острые вопросы и попытаться заложить основу для необратимых процессов. Никто не знает, сколько будет работать правительство. Меня эта неопределенность не беспокоит. Но... это был хорошо осознанный шаг.

— Если откровенно, то многие считают вас человеком слишком интеллигентным — чтобы реально что-либо изменить в системе образования и, в частности, руководстве образовательно-научной сферой — «заповеднике коррупции, блата и халявы»... Здесь либо с волками жить — по-волчьи выть, либо «загрызут»... Полагаетесь ли на хороший иммунитет, приобретенный за годы руководства Львовским национальным?..

— Я действительно пришел по зову сердца. Если бы было иначе, поставил бы ряд условий. Не обязательно же кричать, пугать, стучать кулаком по столу, чтобы достичь успеха. Можно убеждать. Или же благодарить и говорить «до свидания, будем работать с другими».

Вернуть имидж профтехобразованию

Как сообщила пресс-служба МОН, на днях министр образования и науки Украины Иван Вакарчук принял участие во всеукраинском совещании представителей управлений образования и науки областных государственных администраций, на котором речь шла о приоритетных направлениях профессионально-технической подготовки в текущем году.

«Общество должно осознать, что без квалифицированной рабочей силы мы не будем иметь высокого качества жизни. Поэтому сегодня мы должны вернуть имидж профтехобразованию и мотивации, которые имели раньше поступающие и те, кто отвечает за это дело, — считает министр. — Кроме того, повышение привлекательности и гибкости профессионально-технического образования зависит от его связи с рынком труда. Необходимо расширять спектр полномочий региональных управлений, создавать механизм финансирования из разноуровневых бюджетов.

В прошлом году финансирование профессионально-технических учебных заведений Львовской, Харьковской областей и г. Киева в экспериментальном варианте осуществлялось из областных бюджетов за счет средств субвенции из государственного бюджета».

Иван Вакарчук подчеркнул, центральной проблемой является то, что финансирование осуществляется из областного бюджета, а имущество принадлежит государству. Поэтому нужен взвешенный подход, чтобы при передаче собственности местным органам власти сохранить то, что есть, и приобрести новое.

Чрезвычайно важным фактором успешной деятельности системы ПТО, по мнению министра, является «продуманный механизм формирования объемов государственного заказа и контингента в целом, поскольку на качество рабочих кадров отрицательно влияет разбалансированность между спросом и предложением».

«Каждая область, каждый регион лучше знает, какие квалифицированные рабочие им нужны. Чтобы определить объемы на государственном уровне, заказ должен идти снизу, тогда мы поймем, каковы потребности в том или ином регионе, и на государственном уровне сможем определять, какие коррективы и где нужно сделать».

«Мы должны выйти на модель, которая удовлетворила бы всех — и молодежь, и работодателей, и государство в целом. Наша с вами задача — убедить власть на всех уровнях, что профессионально-техническое образование — это важная составляющая образования и нашей духовной культуры».

Напоследок Иван Вакарчук призвал активно способствовать надлежащему проведению пробных тестирований среди учащихся профессионально-технических учреждений, чтобы снять стресс, который ученик может получить во время внешнего оценивания. Тогда все участники ВНТ будут чувствовать себя уверенно.

Объективка «ЗН»

Иван Александрович ВАКАРЧУК родился 6 марта 1947 года.

В 1970 г. окончил физический факультет Львовского государственного университета им. И.Франко. В 1974-м защитил кандидатскую диссертацию, в 1980-м — докторскую.

Дважды (в 1990 и 2001 гг.) избирался ректором Львовского государственного (с 1999 г. — национального) университета. По инициативе И.Вакарчука в 1992 г. впервые в Украине введены тестовые экзамены при поступлении в университет.

Автор нескольких учебников для студентов вузов. За учебник «Квантовая механика» удостоен Государственной премии Украины в области науки и техники (2000 г.).

Основатель и главный редактор (с 1996 г.) признанного Европейским физическим обществом «Журналу фізичних досліджень» и научно-популярного журнала «Світ фізики»
(с 1997 г.).

Заслуженный деятель науки и техники Украины. Удостоен многих государственных наград, в том числе звания Героя Украины.

18 декабря 2007 г. назначен на должность министра образования и науки Украины.

Женат. Сын ученого и политика Святослав Вакарчук — лидер популярной группы «Океан Эльзы».