Валентина Жуковская: «И клиенты, и мы стали значительно более осторожно и тщательно взвешивать риски»

Испытаний, подобных выпавшим на долю украинских банкиров за последние два месяца, не припомнить с революционных ноября-декабря 2004-го. После трех лет уверенного и достаточно комфортного роста банковской системе и ее клиентам приходится привыкать к намного более жестким условиям существования, которые кто-то называет ресурсной диетой, а кто-то — настоящим голодом.

Какие тенденции доминируют сейчас в банковском секторе, как финансовые учреждения приспосабливаются к жизни в новой системе координат и что все это означает для их клиентов, «ЗН» рассказала первый заместитель председателя правления Укрсоцбанка Валентина ЖУКОВСКАЯ.

— Валентина Борисовна, какие настроения бродят в умах банкиров после произошедшей недавно ревальвации гривни? Чем похожа, а чем отличается нынешняя ситуация по сравнению с 2005 годом?

— В отличие от событий трехлетней давности, последние изменения на валютном рынке были во многом ожидаемы — всем было понятно, что что-либо подобное должно произойти. И тогда, и сейчас это решение было принято перед сезонным снижением инфляции — с мая по август инфляция последние шесть лет снижается почти до нуля. В то же время очевидно, что сам по себе этот шаг (ревальвация гривни), как и другие меры из арсенала Нацбанка, вряд ли могут быть достаточно эффективными средствами для борьбы с ростом цен.

Ни для кого не секрет, что сегодняшняя инфляция в нашей стране на 90% формируется ростом цен на продукты питания, которые производятся в основном на внутреннем рынке.

Считается, что ревальвация, как и ужесточение монетарной политики, — действенный способ борьбы с инфляцией. Но, подавляя кредитную активность банков, мы в первую очередь сегодня угнетаем производственный сектор, формирующий предложение товаров на рынке.

Тем временем спрос, причем вовсе не инвестиционный, продолжает динамично наращиваться. И растет он благодаря производимым за счет бюджета социальным выплатам, которые ограничивать пока никто не собирается. Более того, нас еще только ждет введение в полном объеме Единой тарифной сетки — а это означает рост зарплат в бюджетной сфере еще на 30%.

Значительный вклад в развитие инфляционных процессов сделали увеличенные выплаты по компенсации обесцененных сбережений Ощадбанка: 6 млрд. грн. на выплату уже израсходованы, а для продолжения выплат только в этом году потребуется еще около 15 млрд.

Таким образом, увеличивается разрыв между спросом и предложением — национальный производитель, причем в первую очередь в АПК, вынужден сворачивать деловую активность, население же хочет потреблять еще больше.

В этом смысле ситуация очень похожа на ту, что наблюдалась в 2005 году. Напомню, тогда рост инвестиций в основной капитал составил всего 1,9%, в то время как в предыдущем году он достиг 28%. Экономический рост замедлился до 2,7% после рекордных 12,1%.

Ужесточение монетарной политики увеличивает привлекательность потребительского кредитования — ведь оно имеет традиционно гораздо большую доходность, чем инвестиционное. Следует отметить, что в основном оно используется для приобретения импортных товаров. С учетом того, что приблизительно 50% потребительского импорта ввозится из зоны евро, мы будет продолжать активно импортировать инфляцию. Влияние ревальвации на этот процесс будет гораздо менее значительным, чем продолжающаяся девальвация доллара относительно евро.

В то же время те незначительные ресурсы, которые может выделить банковская система Украины, будут направляться на финансирование экономики других государств.

Иными словами: сегодня экономика требует совершенно других шагов — ограничения потребительских займов и внедрения инструментов и стимулов для резкого расширения инвестиционного кредитования, а также сокращения социальных выплат.

— Правительство заслонилось от упреков в свой адрес тезисом о том, что бюджет выполняется с профицитом и ресурс для таких увеличений есть. При этом как-то забывается, что дополнительные бюджетные поступления, полученные не за счет реального увеличения производительности экономики, а за счет более высокой инфляции, вернувшись в экономику в виде социальных выплат, будут снова провоцировать новые скачки цен даже при бездефицитном бюджете.

— Всплеск инфляции всегда провоцируется масштабными выплатами. Например, в конце 2004 года социальные выплаты были резко увеличены — и это повлекло за собой рост цен. Так же произошло и в конце прошлого года, и происходит сегодня.

Представим ситуацию: человек вдруг получает за месяц на 30% больше, чем в предыдущем. В этой ситуации люди начинают гораздо больше тратить, совершенно не так, как если бы у них зар­плата росла на 3—5% ежемесячно. Вопрос ведь не только в том, откуда берутся деньги, — важна и структура выплат. Ожидаемые они или нет, одноразовые или постоянные.

Проблемы начинаются, когда государство начинает гасить этот им же и спровоцированный всплеск. Потребительский спрос уже давно является одним из главных двигателей роста украинской экономики. Обеспечение необходимого ресурса для развития внутреннего рынка позволило бы, на мой взгляд, показать значительный рост в таких отраслях, как сельское хозяйство, легкая, обрабатывающая промышленность, которые традиционно ориентированы на удовлетворение такого спроса. Но о борьбе с инфляцией тогда, конечно же, пришлось бы забыть.

Большой проблемой также является краткосрочность политики борьбы с инфляцией. Ведь свободной гривни сейчас практически нет, кредитование происходит в основном в валюте. При этом мы выдаем эту валюту клиентам и сразу же вынуждены продавать ее на межбанке, провоцируя еще большее давление на курс. Но что будет, если рост отрицательного сальдо торгового баланса, вызванный той же ревальвацией, к концу года спровоцирует обратные, девальвационные процессы? Насколько более серьезные угрозы и риски встанут перед экономикой в этом случае?

— Но если говорить об основных макропоказателях, то и ВВП, и промышленность пока демонстрируют достаточно хорошую динамику роста…

— Да, но нельзя забывать, что меры кредитно-денежной политики действуют с определенным временным лагом. В нынешних статистических показателях заложена база тех процессов, которые разворачивались ранее, ведь каждый инвестиционный проект имеет несколько этапов реализации и максимальную отдачу начинает приносить далеко не сразу…

Дефицит инвестиций и спрос на них в экономике и сегодня остаются огромными. Мы, например, сейчас рассматриваем сразу несколько достаточно крупных инвестиционных проектов, которые могли бы дать очень серьезный положительный эффект по насыщению внутреннего продуктового рынка. В частности, мы уже даже начали финансировать строительство крупного животноводческого комплекса, который должен значительно снизить проблему обеспечения мясом сразу нескольких восточных областей. У нас есть несколько перспективных проектов в пищевой переработке…

— Их сейчас не сворачивают?

— Пока нет, но реализация проектов откладывается, поскольку они разрабатывались с расчетом на значительно более стабильную ситуацию как в предпринимательской среде, так и в финансовом секторе. Сейчас нам при рассмотрении проектов приходится учитывать резко возросшую неопределенность ожиданий и перестраховываться от значительно более широкого перечня рисков, которые, в свою очередь, тоже существенно возросли.

Кто сейчас отважится что-то более-менее уверенно прогнозировать с перспективой хотя бы на год? А ведь серьезные инвестиционные проекты со сроком менее трех лет уже практически не встречаются. В большинстве случаев речь идет о пяти- или даже о семилетних сроках окупаемости.

Год назад мы кредитовали проекты некоторых крупнейших клиентов под 12% годовых в гривне. Сегодня нам приходится просить о пересмотре условий договоров. Конечно, клиенты ситуацию понимают, мы ищем и находим компромиссы. Но и они при расчете бизнес-плана закладывали стоимость привлечения ресурсов на уровне пусть и не 12%, но значительно более низкую, чем требуется сейчас.

— Даже при нынешней инфляции такой уровень процентных ставок является заградительным для долгосрочных инвестиционных проектов. Можно ли говорить о том, что объемы кредитования юрлиц вообще перестанут расти и начнут сокращаться?

— Я бы не драматизировала ситуацию настолько. У крупнейших банков средний уровень ставок все-таки ниже. И если сегодня посмотреть на первую десятку, которой принадлежит около 50% рынка юридических лиц, то более половины (шесть из десяти) представленных в ней финансовых учреждений сегодня принадлежат иностранным собственникам. Большинство из этих банков сегодня уверенно растут и показывают отличную доходность при достаточно приемлемых рисках. Поэтому акционеры, а в нашем случае — это группа UniCredit, будут и в дальнейшем этот рост поддерживать.

Кроме того, одним из преимуществ таких учреждений, как Укрсоцбанк, — крупных универсальных банков — является достаточно хорошая диверсификация рисков как в отношении формирования ресурсной базы, так и структуры кредитного портфеля. У нас развиты как корпоративное, так и розничное направления. Поэтому корпоративный сектор сейчас помогает поддержать развитие, компенсируя снижение активности в ритейле.

Но если в прошлом году стоимость ресурсов снижалась, то сегодня и мы уже довольно значительно повысили ставки кредитования для корпоративного бизнеса как в национальной, так и иностранной валюте.

— Насколько значительно?

— По сравнению с ситуацией на начало года ставки подняты на 2—2,5 процентного пункта. Если в январе мы выдавали кредиты под 11—11,5% в валюте, то сегодня предлагаем доллар под 13—13,5%. С гривней ситуация сложнее — мы повысили ставки до 18—19%.

— А как сократились объемы, вы можете назвать какие-то цифры?

— Наша ситуация приблизительно соответствует замедлению темпов в целом по банковской системе. Общая тенденция такова, что если в марте, согласно статистике НБУ, кредиты юрлицам выросли почти на 6%, то в апреле — уже менее чем на 2, а в мае — всего на 1%.

И хотя майские показатели отчасти обусловлены пересчетом стоимости валютных кредитов после ревальвации официального курса гривни, однако тенденция все же очень показательна.

Если раньше на каждый кредитный комитет у нас выставлялось 40—60 заявок, то сегодня — это 10—12, максимум 15 заявок.

И это ведь не значит, что инвестиционные потребности нашей экономики снизились — они огромны. Просто и клиенты, и мы стали значительно более осторожно и тщательно взвешивать риски. Начало новых проектов во многих случаях приостановлено — речь в основном идет о развитии уже существующих производств.

Необходимо также учитывать, что мы не только новые проекты сегодня рассматриваем. Открытые ранее кредитные линии имеют определенный график финансирования: ведь между закладкой фундамента, например, и закупкой производственных линий может быть предусмотрен значительный промежуток времени.

Мы сегодня в первую очередь стараемся поддерживать именно уже начатые проекты, чтобы не получилось, что они оказались профинансированы только частично, поскольку в таком случае не только клиент, но и банк понесет неизбежные убытки.

Сегодня мы, к сожалению, не можем адекватно поддержать их инвестиционные запросы, в том числе и за счет предоставления приемлемой стоимости денежного ресурса.

— Так ли болезненно для ваших клиентов повышение процентных ставок? Ведь многие из них получают сегодня неплохие бонусы благодаря выросшим ценам на их продукцию…

— Эта точка зрения верна лишь отчасти. Увеличились доходы, но не в меньшей степени выросли и затраты. Повысилась стоимость финансовых ресурсов и энергоносителей, выросли закупочные цены и затраты на оплату труда, доставку и так далее. И если дальнейшее повышение спроса и цен на собственную продукцию могут гарантировать далеко не все, то новое увеличение, например, цен на газ можно прогнозировать очень уверенно.

Анализируя финансовые отчеты и планы наших клиентов, я не вижу какой-то особенной асимметричности в доходах и расходах, неожиданных крупных ценовых бонусов практически никто не получил.

Другое дело, что уровень финансовой грамотности и операционного менеджмента наших клиентов сегодня значительно вырос. Сегодня они более активно используют любые возможности оптимизировать движение финансовых потоков, спланировать и максимально снизить свои операционные затраты, улучшить бизнес-процессы, перенять какие-то новые управленческие технологии.

Подходы кардинально поменялись. Например, в строительстве еще три года назад практиковались подходы «на авось»: есть участок — нечего думать, давай зайдем, сто процентов рентабельности обеспечено. А сегодня никакие сто процентов уже не гарантированы: необходимо все тщательно просчитывать, учитывать административные, политические риски, возможность не увидеть ожидаемого спроса и т.д.

— А как в данном конкретном случае на увеличение клиентских рисков реагируют банки?

— Если ранее нас интересовала в основном своевременность платежей наших клиентов по обслуживанию долга, то сегодня стараемся прогнозировать развитие ситуации с перспективой минимум на год. Мониторинг так называемых контрольных точек — ключевых показателей проектов — мы осуществляем минимум раз в год, а чаще — раз в полгода, отслеживая таким образом реализацию практически каждой стадии проекта.

В проектах, связанных со строительством недвижимости, например, усилили наши позиции тем, что начали пользоваться услугами так называемых технических эдвайзеров. Это компании, которые занимаются непосредственным мониторингом хода строительства, вплоть до таких показателей, как количество закупленных и доставленных на участок машин бетона и сколько этого самого бетона потрачено на строительство отдельного этажа.

Это позволяет нам четко понимать, насколько по графику идет строительство, в достаточной ли степени финансируются работы и другие расходы и т.д.

— Что-то вроде системы раннего реагирования?

— У нас нет для этого специального определения или термина. Просто если раньше мы этот мониторинг осуществляли самостоятельно, то с ростом объемов и снижением рентабельности этих проектов у банка не всегда оказывается достаточно компетентных специалистов, хорошо разбирающихся в нормах расхода отдельных строительных материалов или других нормативах. Если раньше мы знали, что себестоимость строительства одного квадратного метра жилья составляет приблизительно 700—800 долл., и в расчетах можно отталкиваться от этих сумм, то сегодня сложить эту цену значительно труднее.

Привлечение специализированных структур помогает банку, во-первых, быть уверенным, что деньги расходуются по назначению, а во-вторых, быстрее реагировать на значительное увеличение затрат по проекту или ухудшение его маркетинговых показателей. Технические эдвайзеры дают нам возможность более четко понимать, какой статус сегодня у стройки, как она развивается, с какими рисками она может столкнуться в дальнейшем. Правильно ли оформляется техническая документация, будет ли востребован на рынке строящийся объект, и способен ли он генерировать те денежные потоки, которые необходимы для обслуживания кредита и т.д.

Теперь мы намного быстрее получаем информацию о необходимости внесения корректив: привлечения дополнительного финансирования со стороны нашей либо клиента или поиска клиентом другого инвестора, если он не способен в полном объеме выполнять взятые на себя обязательства.

То есть мы стали более тщательно относиться к каждому финансируемому нами проекту, и проверка стала намного более глубокой.

— Вы рассказали о методах контроля рисков по конкретному виду проектов. А если говорить о ликвидности банка и качестве его кредитного портфеля в целом?

— Эти методы хорошо известны и отработаны в мировой практике, причем они постоянно развиваются и усовершенствуются. Вопрос только в том, насколько тщательно и ответственно банк подходит к их использованию и применению.

Внедряемая нами технология assets/liabilities management (управление активами/обязательствами) построена на традиционных основополагающих принципах ведения банковского бизнеса. Она включает методы прогнозирования ликвидности банка как на краткосрочный, так и на долгосрочный периоды, приведения в максимально возможное соответствие пассивов и активов как по срокам, так и по валютам, возможности возникновения плохих активов, которые банк должен учитывать при оценке своей ликвидности. Это то, что касается внутренних процедур управления банком, защиты его от возможных разрывов ликвидности.

Что касается нашего взаимодействия с клиентами, то, кроме снижения лимитов по выдаче кредитов в одни руки, мы, как я уже говорила, ужесточаем процеду­ру оценки качества самих проектов. Помимо проверки способности клиента к их реализации, мы также стараемся прогнозировать успешность проекта с маркетинговой точки зрения, т.е. пытаемся оценить его востребованность на рынке.

— Какие секторы отечественной экономики вы считаете наиболее перспективными сегодня?

— В Украине сейчас достаточно интересны практически все отрасли, поскольку они либо уже демонстрируют хорошую динамику, либо имеют неплохие нереализованные перспективы.

Сегодня уже начала качественно меняться ситуация даже в агропромышленном комплексе. Значительно укрупнились многие хозяйства, в отрасли появились достаточно профессиональные игроки, которые сумели создать вертикально интегрированные производственные циклы, улучшились менеджмент, фондирование, производственная база, технологии. С учетом наблюдающегося сейчас глобального повышения спроса на продукты питания мы рассматриваем эту отрасль как одну из наиболее перспективных.

На мой взгляд, еще далеко не исчерпало своих возможностей строительство, и в этой отрасли существует еще масса возможностей для реализации проектов, которые будут востребованы. Ведь за пределами Киева и нескольких других крупнейших городов как жилья, так и торговых центров, гостиниц, ресторанов, кафе, заправок и т.п. построено чрезвычайно мало. По мере того, как будут исчерпываться столичные возможности, девелоперы и застройщики в поисках дальнейших путей развития будут все больше углубляться в регионы. И пусть такие проекты уже не будут приносить каких-то баснословных прибылей, при грамотном и взвешенном подходе они могут давать очень хорошую рентабельность.

Практически у каждого украинского банка есть годами формировавшаяся клиентская база, определяющая если не его специализацию, то, можно так назвать, основные направления деятельности. Например, Укрсоцбанк всегда традиционно специализировался на торговле. Поэтому мы в свое время начали финансировать розничные сети, потом создание торговых центров, далее вышли на дистрибьюторские компании, затем запустили факторинг по дебиторской задолженности и т.д. Это направление оказалось весьма успешным — торговля в последние годы была, да и сейчас остается одним из наиболее динамично развивающихся секторов.

Похожим образом сложилась наша заинтересованность в проектах по переработке пищевой продукции: финансируя экспортеров, например, семян подсолнечника, мы вместе с ними перешли на проекты по созданию вертикально интегрированных производств подсолнечного масла.

Сегодня мы заинтересованы в максимальной диверсификации нашего кредитного портфеля и готовы финансировать практически всю экономику. Очень интересными, на мой взгляд, могут быть проекты в логистике, транспорте, энергетике, строительстве инфраструктурных объектов.

У группы UniCredit есть хорошая экспертиза и большой опыт реализации множества подобных проектов в странах Центральной и Восточной Европы. И хотя Укрсоцбанком был накоплен огромный и во многом уникальный собственный опыт работы на украинском рынке, сейчас мы получаем новые знания и технологии, исчезла необходимость искать «свой путь» методом проб и ошибок.

— Если уж разговор зашел о новом собственнике, то что его приход дает банку и его клиентам на практике?

— Очень серьезно усиливаются наши позиции в документарных операциях при осуществлении торгового финансирования — наши клиенты получают прямой доступ на рынки 23 стран, в которых представлена группа. Если раньше, чтобы выставить гарантию для своего клиента, то есть чтобы получить ее подтверждение первоклассным банком, нам и, соответственно, клиенту приходилось платить дополнительную комиссию, то сейчас необходимости в этом нет. Упростилась процедура, значительно снизились как временные, так и денежные затраты клиентов. Значительно улучшается ситуация в постимпортном и предэкспортном финансировании — в целом наши продукты и услуги становятся более системными и комплексными.

Для розничных клиентов банка — держателей платежных карт UniCredit — неоспоримым преимуществом будет возможность пользоваться ими в терминалах банка по всей Европе без дополнительных комиссий.

Думаю, что уже в недалеком будущем группа начнет активно развивать в Украине инвестиционный банкинг. Качественно улучшились и наши возможности по объемам финансирования: для реализации очень крупных проектов могут создаваться синдикаты с участием нескольких банков группы, таких как, например, Bank Austria, HVB, Bank Pekao и другие.

Фактически мы получили инвестиционный ресурс качественно более высокого уровня, ведь когда мы работали на коротких деньгах, приходилось всегда очень тщательно соизмерять желания и возможности.

Поэтому как бы у нас ни относились к экспансии иностранного капитала на внутреннем рынке, именно благодаря его присутствию и наличию его инвестиционного ресурса, который может поддержать отечественный бизнес, у экономики сегодня есть шанс избежать значительного спада. Наша задача и задача наших клиентов — научиться этот инвестиционный ресурс максимально эффективно использовать и заставить его взаимовыгодно работать.