СЕРГЕЙ ТЕРЕХИН: «ИЗ ПОСЛЕДНИХ ЗАМЕЧАНИЙ КАБМИНА НЕ УЧТЕНО ПРОЦЕНТОВ 80... Я ГОВОРЮ КАК ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПО ДОЛГУ СЛУЖБЫ ЗАНИМАЕТСЯ РАЗНЕСЕНИЕМ ПРАВОК ПО ТЕКСТУ»

— Сергей Анатольевич, вы бы не могли прояснить, откуда взялась дата второго чтения — 29 ноября? Это было решено на совещании у Президента?

— Ну, во-первых, Президент никаких дат не назначал. В одной из поездок по регионам он заявил, что правительство плохо работает с парламентом, и парламент плохо работает, особенно те, кто непосредственно занят разработкой Налогового кодекса...

О чем сейчас, собственно говоря, идет речь? Нашему комитету надоело заниматься исправлением того, что было подано Кабинетом министров в Верховную Раду. Год назад мы спрашивали у правительства: коль вы так уверены в своих силах, давайте примем этот Налоговый кодекс таким, как он есть. И введем его в действие сразу же — еще под бюджет 2001 года. Я вам напомню реакцию и Министерства финансов, и отраслевых министерств: «Ни в коем случае». Это о чем говорит? О том, что Кабинет министров подал нам Налоговый кодекс только для того, чтобы отделаться, избежать очередных поручений Президента, и тем самым сорвал нормальный законотворческий процесс. Потому такого рода документы готовят совершенно иначе. Исполнительная власть должна технологически чисто отработать экономическую часть, сделать текст юридически связным, а в парламент подать вопросы политического толка. Например, какой должна быть ставка того или иного налога. Либо какую льготу установить.

На поверку же нам подали талмуд, в котором записаны не то что несвязные вещи — там была масса технических неувязок и юридических коллизий между отдельными разделами. Прошло время. Мы приняли, например, структурный документ о порядке погашения задолженности перед бюджетом и целевыми фондами — после него всю специальную часть Кодекса надо переписывать.

Несмотря на все это, мы потратили год, чтобы рассмотреть почти семь тысяч правок. А затем согласовать их с новым правительством, потому что Кабмин у нас меняется чаще, нежели принимается Налоговый кодекс. Получить правительственную реакцию, которая комитет тоже не устроила. Могу сказать что из 300 страниц последних замечаний Кабмина не учтено процентов 80... А то, что учтено, — в основном либо технические правки, либо редакционные. Я говорю как человек, который по долгу службы занимается разнесением этих вещей по тексту.

Срок подачи предложений к Кодексу уже полгода как закончился, однако к нам продолжают поступать новые идеи депутатов, которые либо рождаются у них накануне выборов, особенно по части налоговых льгот, либо кем-то мотивируются...

Что происходит сейчас? Г-н Кинах собрал совещание, попросил что-то сделать с Налоговым кодексом. Я предложил такую матрицу: давайте его примем во втором чтении и тем самым отсечем из 7 тыс. поправок где-то 6,5 тыс.

— Как это технически — вы будете голосовать каждую поправку в отдельности?

— Нет-нет, понятно, что это невозможно. Таблицу отклоненных правок мы предложили проголосовать в целом. Остальной текст — вынести на повторное второе чтение и, приняв единым голосованием, перенести на третье.

Это не было воспринято Кабинетом министров. Нам сказали, что все согласовано, а не согласованными остались каких-то 12—13 пунктов. Это ложь. Если говорить о концепции, спорными остаются 70—80 позиций, начиная от самого набора налогов и заканчивая подходом к обложению НДС при импорте или, скажем, начислением амортизации и другими специальными вещами.

В качестве альтернативы министр финансов предложил принимать документ во втором чтении, а 12—13 несогласованных позиций переносить на третье. Хотя зал это вряд ли устроило бы — речь ведь идет не о Земельном кодексе, где был, по сути, только один вопрос — продавать или не продавать землю. Здесь такой массив проблем, затрагивающих жизнь — личную либо хозяйственную — каждого депутата!

В итоге сошлись на том, что 29 ноября проголосуем таблицу отклоненных поправок и весь текст отнесем на третье чтение. Кабинет министров настаивает, чтобы его провести еще в этом году, 13 декабря. В крайнем случае, если что-то не сложится, 20-го. Тогда, дескать, поставим точку и прозвучат фанфары.

Честно говоря, если нам не будет мешать Кабмин, это реально. Но, к сожалению, он видит свою задачу в том, чтобы за оставшиеся до 29 ноября две недели сломать комитет и навязать ему свою концепцию. А это невозможно, потому что правительственные предложения неоднократно вносились как дополнения к различным законам, дискутировались в сессионном зале и неоднократно проваливались. Либо были введены в действие указами Президента — помните, еще согласно Переходным положениям Конституции?

Таким образом, ничего радужного нет. У нас остается три недели, до 6 декабря, чтобы еще раз пройтись по всему Кодексу, от первой статьи до последней, обработать 1432 страницы текста. Работа будет идти в практически беспрерывном режиме.

— Можно ли говорить, что в комитете существует единая позиция по поводу предстоящего принятия Кодекса, или понимание задач различно?

— Знаете, налоговое право понимается каждым индивидуумом по-разному. У нас в комитете есть такие выдающиеся налоговые личности, как г-н Балашов. Есть представители идеи оборотных налогов. Но они в меньшинстве. Наша опора — это постановление ВР о принятии Кодекса в первом чтении. Там указано, что именно надлежит брать за основу при доработке документа. Кстати, многие последние предложения Кабмина противоречат этому постановлению. Так что конструктива, к сожалению, нет. И в первую очередь в отношениях с Министерством финансов. Налоговики-то ходят к нам в комитет более-менее постоянно, но они не принимают стратегических экономических решений...

— Изменилась ли ситуация с приходом нового правительства?

— Практически нет. Единственная разница, что нынешний премьер-министр более заинтересован в проведении налоговой политики, чем бывший. Г-н Кинах, как председатель УСПП, больше в теме. И это подстегивает его подчиненных ходить к нам чаще.

— Политическая подоплека в целом ясна. Теперь хотелось бы пройтись по тем моментам Кодекса, по которым вы с Кабмином, уже очевидно, так никогда и не договоритесь.

— Кабмин предложил уменьшить ставку налога на прибыль (сначала до 25%, затем до 20%), но не трогать уровень амортотчислений. Мы категорически не согласны с этим, потому что сама ставка налога на прибыль, грубо говоря, ничего не значит. В Украине и без того один из самых маленьких в мире корпоративных налогов. Проблема в том, что уровень амортизации по активной части основных фондов у нас меньше, чем по Европе, примерно в четыре раза. Наши предприятия не имеют внутреннего ресурса для проведения технологических преобразований, серьезных инноваций.

Кабмин не соглашается с нами, считая, что лучше искусственно занизить затраты и амортизацию, но чтобы все понемножку платили налог. Мы же настаиваем на необходимости льготировать фондоемкие отрасли, ведь именно на них держится реальный сектор. Вся виртуальность возникает в сфере нефондоемкой: торговля, финансы и т.д.

Второе. Мы хотим перейти на классическую схему начисления НДС. А то ведь украинский НДС — это гибрид: нормы шестой директивы ЕС плюс всяческие приемы, придуманные доморощенными экономистами для того, чтобы увеличить налоговые обязательства.

По классике, НДС — очень справедливый налог: если где-то есть обязательства, где-то должен быть и налоговый кредит. Мы эту классику намерены восстановить, ввести такое понятие, как место предоставления — это очень важный пункт, который сразу скажет, где экспорт, где импорт, где внутреннее потребление. А также поменять схему взаимоотношений с бюджетом, введя — так, как в большинстве стран Европы — прямые отношения между предприятием и казначейством с правом налоговых служб в некоторых случаях останавливать возмещения. Кабмин на это не идет...

Подоходный налог. Совершенно разные подходы, и шкалы разные. Мы говорим о том, что есть два правила. Высшая ставка подоходного налога не должна отличаться от ставки корпоративного налога (в Украине — налога на прибыль). Но с другой стороны, налоговые отрезки должны быть растянуты так, чтобы примерно для 80%, а может, даже и для 90% населения налог не превышал 12—13%.

— Сергей Анатольевич, а почему мы не переходим на единую ставку подоходного налога, как в России?

— Это ошибка. Во-первых, давайте думать, что в правительстве г-на Касьянова тоже не популисты-дураки сидят. В России не существует необлагаемого минимума, и каждая бабушка, получая, скажем, мизерную зарплату уборщицы, начинает платить 13% с первой копейки. У нас другая ситуация, мы говорим: «Нет, это аморально забирать в налоги то, что потом должно быть возвращено как жилищные субсидии, пособия по безработице и т.д.» Во-вторых, отсутствие прогрессивности ведет только к одному — очень быстрому накоплению династийного капитала. Мы говорим о нуворишах-олигархах, которые сформировались в Украине за десять лет, но это люди еще не старые. Но давайте думать, что будет через два поколения.

Почему налоговые системы всех стран мира используют прогрессивную шкалу? Потому что для социальной безопасности необходимы вот такие фискальные приемы по усреднению уровня доходов в долгосрочной перспективе. В одних странах, например в Великобритании, велики налоги на наследство, в других — как в США — очень крутая шкала подоходного налога и умеренные ставки налога на наследство. Вводить сейчас в Украине налоги на наследование? Они не будут восприняты: как же так, я же на детей всю жизнь работал... Но тогда должен существовать прогрессивный подоходный налог. Умеренный, с большим отрезком, гарантирующим основной массе граждан налог не выше 12—13%, и с необлагаемым минимумом, который имеет смысл социальной льготы.

— Хотя бы в том, что Украине необходима прогрессивная шкала для налогообложения доходов физлиц, вы с Кабмином едины. С чем и вас поздравляю.

— Позвольте, но Кабмин не предлагает прогрессивной шкалы. По их схеме 20-процентный налог будут платить уже работники средней руки. То есть это практически те же российские тринадцать, но в увеличенном виде. В комитетском варианте тоже нет прогрессивности — по крайней мере, она не распространяется на 80% населения. Но прогрессивность есть для тех 15—20%, которые получают очень крупные суммы.

Еще раз подчеркну — смысл не в ставках, а в налоговых отрезках. Так же, как и по налогу на прибыль: смысл не в ставке, а в затратах. Тем более, что на предприятиях знают, как осуществлять налоговое планирование, и это очень здорово. Сейчас мы предлагаем отменить авансовые взносы, сделать квартал базовым периодом по уплате налога на прибыль, чтобы предприятие могло четко планировать свое финансовое будущее.

Кстати, есть еще один пункт жесткого противостояния с Кабмином. Ведь что он предлагает — перейти на бывшую советскую систему учета, когда предприятие должно каждый свой доход связывать с каждой затратой, понесенной в связи с этим доходом. Это никуда не годится...

— Сергей Анатольевич, сильным ли будет противостояние депутатов в связи с принятием Налогового кодекса во втором чтении?

— Мы хотим свести его к минимуму, объяснив, что отклонение правок, которые не вписываются в идеологию Кодекса, необходимо для последующих шагов. Однако весь текст переносим на третье чтение — с тем чтобы субъекты законодательной инициативы могли эту самую инициативу проявить. Возвращаться к отклоненным поправкам не будем, появились новые идеи — пожалуйста. Однако нельзя повторять печальный опыт прошлого года, когда полтора десятка депутатов подали поправки в виде... сплошного текста собственного проекта Налогового кодекса.

Если на третье чтение будет вынесено порядка 500 правок, на мой взгляд, это не очень страшно.

— Возможно ли, на ваш взгляд, голосование Налогового кодекса по «опыту» Земельного?

— Не думаю. Мы можем принять другое решение — скажем, голосовать по отдельным разделам. Но весь Кодекс одобрить за одно чтение не удастся... А вообще-то это вопрос к Леониду Даниловичу Кучме. Если он накрутит «хвосты» своим питомцам, то все может быть. И все-таки… Не думаю.