ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОМИТЕТА ВЕРХОВНОЙ РАДЫ ПО ТЭК АНДРЕЙ КЛЮЕВ: О ШИРОКОЙ ЛОПАТЕ, ЗЕМЛЯКАХ-ИНВЕСТОРАХ И АКЦИЯХ ПРОТЕСТА

Андрея Клюева не надо агитировать за то, чтобы вверенный его руководству комитет Верховной Рады держал под пристальным вниманием ситуацию в угольной промышленности и оперативно реагировал на изменения, от которых зависит ее нормальное существование. Сам по специальности горный инженер, кандидат технических наук, он отлично знает, как выглядят жизнь и работа под землей и что может произойти, если относиться к ним непрофессионально и безответственно. Работая заместителем губернатора Донецкой области и курируя вопросы, связанные c экономикой области и свободными экономическими зонами, он мог воочию наблюдать, как можно решать проблемы отрасли при наличии достаточного финансирования. Бывая на шахтах, на которых происходили аварии, видел, к чему может привести человеческая халатность и отсутствие средств для нормальной, безопасной работы горняков.

Но, как говорится, точка зрения зависит от места сидения. Поэтому после того, как Андрей Клюев стал депутатом ВР и возглавил комитет по вопросам топливно-энергетического комплекса, есть смысл поинтересоваться у него, как будут жить те, кто добывает под землей украинское черное «золото», и что им могут предложить депутаты — слуги народа…

— Вы возглавили комитет, который, хотите того или нет, вынужден заниматься вопросами угольной промышленности. Но до вашего прихода на этот пост его занимал такой же народный депутат и четыре года работал в том же направлении. Какое «наследство» досталось нынешнему составу комитета, и что из наработок предшественников вы будете продолжать воплощать в жизнь, что притормозите, а что придется переделывать заново?

— Я не революционер, действующий по принципу: до основания разрушить фундамент прошлого, а затем строить что-то новое. Это крайности. А они, как известно, не ведут ни к чему хорошему. Должна быть преемственность. Наследство, которое мне досталось, говоря языком классиков, необходимо творчески переработать. И отношение к нему должно определяться не моей личной позицией, а актуальностью и экономической целесообразностью задач, стоящих перед комитетом в настоящий момент.

Сегодня мы рассматриваем законопроекты, которые отрабатывал комитет прошлого созыва. И это нормально. Многие из них необходимы. И законопроект об изменениях в Уголовно-процессуальный кодекс, связанных с недопущением краж электроэнергии, и вопрос ратификации соглашения между странами СНГ о параллельной работе энергосистем и транзите электроэнергии, дополнения к закону о физической защите ядерных объектов и источников радиоактивного излучения и другие. Вместе с тем есть и такие законы, принятые Верховной Радой прошлого созыва, которые, на мой взгляд, нуждаются в корректировке. Это Горный закон, законы «Об электроэнергетике», «О нефти и газе» и ряд других.

В сентябре на рассмотрение ВР будут вынесены изменения в закон о банкротстве, которые должны оказать влияние на ситуацию в угольной промышленности. Эту работу начинал еще мой предшественник, а я завершаю, параллельно работая над новыми законопроектами. Семь из них уже готовы, но я пока их не «рекламирую».

— Боитесь сглазить?

— Нет, просто считаю, что говорить о них следует тогда, когда каждый пункт этих законопроектов будет выверен до последней запятой. Только после этого есть смысл выносить их на публичное обсуждение.

— На выездном заседании Кабмина, на котором рассматривались вопросы, связанные с выполнением правительственной программы «Уголь Украины», среди ваших коллег можно было увидеть людей, которые если и знакомы со словом «шахтер», то ассоциируется оно у них с VIP-ложей стадиона «Шахтер», в которую их приглашает президент клуба Ринат Ахметов. Как они могут решать проблемы отрасли, не понимая, о чем идет речь?

— Могу вас успокоить. В комитете ВР по вопросам топливно-энергетического комплекса, который непосредственно занимается проблемами угольной отрасли, работают люди, знающие и понимающие ее проблемы. Вам достаточно посмотреть персональный состав комитета, чтобы в этом убедиться. На выездное же заседание Кабмина в Брянке были приглашены не только члены комитета по вопросам ТЭК, но и депутаты, представляющие шахтерские регионы. Они работают в других комитетах, но поскольку представляют, как я уже сказал, шахтерские регионы, должны быть в теме. Людям, по большому счету, все равно, в каком комитете работает избранный ими депутат. Они хотят услышать ответы на интересующие их вопросы.

Что касается депутатов не угольных областей, то я не вижу никаких проблем в том, чтобы встречаться с ними и объяснять позицию по тому или иному вопросу, затрагивающему проблемы угольной отрасли. И в основном все они настроены на положительные решения. Поскольку отчетливо осознают, что без работающей угольной промышленности не стоит и говорить об энергетической безопасности Украины.

— До того, как стать народным депутатом, вы курировали в Донецкой облгосадминистрации вопросы, связанные с СЭЗ. В том, что у них есть определенные успехи, есть и ваша заслуга. Реально ли перенести уже имеющийся опыт на предприятия угольной промышленности? И вообще, может ли какая-то абстрактная украинская шахта получить возможность работы в рамках СЭЗ или ТПР?

— В рамках закона о СЭЗ в Донецкой области работают и угольные предприятия. И работают весьма успешно. Есть позитивные примеры. Это шахты «Красноармейская — Западная №1», «Комсомолец Донбасса», «Краснолиманская». Кстати, «Краснолиманская» благодаря закону о СЭЗ обрела второе рождение. Используя предоставленные по закону налоговые преференции, предприятие инвестировало в свое развитие более 100 млн. долларов. Однако применение механизма СЭЗ и ТПР имеет свои особенности. Так, предприятие должно располагаться на территории, предусмотренной законодательством о создании зоны, не должно иметь долгов. Вот с этим у многих угольных предприятий проблемы. Чтобы сделать его инвестиционно привлекательным, необходимо провести комплексную санацию, а уж затем использовать механизм СЭЗ и ТПР.

Опыт прежних лет показывает, что минимальная сумма инвестиций в 1 млн. долларов достаточно высока, особенно для малого и среднего бизнеса. С 2003 года она будет снижена до 250 тыс. долларов. А это значит, что потенциальный инвестор сможет вкладывать средства не только в угольное производство, но и в развитие инфраструктуры территорий, на которых располагаются шахты. Это дополнительные рабочие места, платежи в бюджет. Ведь шахта не вечна, и с ее закрытием город или поселок не должен умирать. Он должен жить и иметь перспективы в будущем.

— Известная донецкая фирма «АРС» и корпорация «ИСД» уже достаточно долгое время вкладывают свои деньги в развитие отдельных предприятий угольной промышленности. Той же государственной холдинговой компании «Краснодонуголь», например. Но все это время они выражают опасение по поводу того, что их права инвесторов никак законодательно не защищены. Вы собираетесь протянуть землякам руку помощи для решения данного вопроса?

— Защищать нужно не только земляков, но и любого инвестора. Мы должны уважать его за то, что свои капиталы, силы, интеллект он вкладывает в нашу экономику. Если же мы будем искусственно делить инвесторов на своих и чужих, то вряд ли Украина от этого выиграет. Я не открою Америки, если скажу, что ТЭК сегодня задыхается от нехватки инвестиций. Современное состояние, например, шахтного фонда в Донбассе не выдерживает никакой критики. Свыше 90 процентов шахт введены в эксплуатацию более 50 лет назад , 75 процентов действуют без реконструкции свыше 25 лет. Государство не в состоянии обеспечить необходимый уровень инвестиций за счет бюджетных ассигнований. Поэтому надежды на инвесторов. И задача нашего комитета — законодательно создавать благоприятные условия для притока инвестиций и защитить уже работающего инвестора.

Я знаю о намерениях многих серьезных фирм, в том числе из таких стран, как Германия и Великобритания, вкладывать деньги в развитие угольной промышленности. Но они хотят получить гарантию защиты вложенных средств.

— Партия регионов, которую вы представляете в парламенте, заявила, что не поддержит проект государственного бюджета на следующий год, если в нем не будет предусмотрено выделение необходимых средств для функционирования угольной отрасли. Как вы собираетесь договариваться с правительством по решению данного вопроса? Ведь необходимую сумму оно вряд ли выделит…

— Мы, конечно, не питаем особых иллюзий относительно того, что отрасль получит столько, сколько действительно нужно. Но бороться будем. В проект бюджета на 2003 год необходимо заложить средства не только на покрытие убытков предприятий, но и на социальную защиту горняков, введение новых производственных мощностей для создания новых рабочих мест, экологию, технику безопасности. Не менее важен для нас и вопрос парламентского контроля за расходами на содержание отрасли.

Министр финансов Игорь Юшко — сам выходец из Донбасса, и о том, что необходимо для нормальной работы горняков, знает не понаслышке. К сожалению, развитие ситуации зависит не только от него. Есть сумма денег, которая поступает в бюджет государства и которую необходимо правильно и грамотно распределить. Наши предложения по финансированию на следующий год аналогичны тем, что заложены в программу «Уголь Украины».

— Но вы же отлично понимаете, что таких денег угольной промышленности никто не выделит. Вы не опасаетесь, что вас могут обвинить в популизме?

— Есть программа, которая была принята Кабинетом министров. Записанные в ней цифры, на момент ее появления на свет, были обсчитаны со всех сторон. Если программа не выполняется, то надо знать, по каким параметрам и на какую сумму. И, владея этой информацией, определить, на какое конкретное предприятие будут направлены средства, позволяющие ввести в действие новые лавы, на какие — нет, и как это вообще отразится на ситуации в отрасли и государственной энергетической безопасности.

— Министерство топлива и энергетики возглавляет Виталий Гайдук — такой же выходец из стен Донецкой облгосадминистрации, как и вы. Кроме этой территориальной схожести, вас с ним объединяет еще и то, что, занимая посты заместителей губернатора, и он, и вы оказывали влияние на работу двух структур, занимающих не последнее место в донецкой бизнес-иерархии. Речь идет о двух корпорациях — «Укрподшипник» и «ИСД», каждая из которых всегда хотела быть чуть лучше, чем конкурент. Какие сейчас отношения у комитета, который вы возглавляете, с министерством, возглавляемым г-ном Гайдуком? В чем ваши позиции сходятся, и на какие моменты развития угольной отрасли Украины взгляд разный?

— С Виталием Анатольевичем Гайдуком мы знакомы не один год, и о нем могу сказать, что это профессионал и сильный руководитель. Отношения у комитета с министерством нормальные и деловые. Мы разговариваем на одном языке. Стратегических разногласий во взглядах на развитие угольной промышленности нет. Мы можем спорить по каким-то отдельным вопросам. Но это рабочие моменты. В конце концов — в споре рождается истина.

— В своих предвыборных выступлениях вы неоднократно подчеркивали свою непосредственную связь с шахтерами. Ваш отец работал под землей, да и вы как-то рассказывали, что деньги на свои первые джинсы заработали с помощью лопаты в забое. Много воды с тех пор утекло, и теперь Андрей Клюев один из не самых бедных людей Донбасса. Это потому, что у вас лопата была такая широкая или вы джинсы экономно носили?..

— Это потому, что я очень хотел чего-то добиться в жизни. Вот вы вспомнили отца. Он действительно для меня пример. Хорошо помню его слова: мужчина — главный кормилец в семье. С этим и иду по жизни.

— Последние аварии на украинских шахтах показали, что добыча угля по-прежнему является делом не только тяжелым, но и зачастую смертельно опасным. На ваш взгляд, все ли сделал законодательный орган страны, чтобы горняки могли безопасно работать, выгодно продавать добытую продукцию и чувствовать уверенность в завтрашнем дне?

— Наверное, если бы сделали все возможное, то жизнь у наших угольщиков была бы немного другая. Но парламент — срез нашего общества. К сожалению, объединяемся мы только тогда, когда в наш дом приходит беда. Но проходит время, боль утрат утихает и продолжается очередная серия политического бестселлера под названием «Страсти в Верховной Раде». А тут, извините, уже не до шахтеров, вернее, не до их проблем. И парламент, и правительство в большом долгу перед горняками. И долги эти надо отдавать сообща.

— В акциях протеста, которые намечены оппозицией на начало осени, наверняка найдется место и для колонн шахтеров, которые могут выйти на улицы, поддерживая решения того или иного профсоюза. Их руководители являются вашими коллегами по сессионному залу, и вам наверняка придется с ними решать все вопросы, связанные с проведением данного мероприятия. Комитет сумеет провести работу таким образом, чтобы ситуация была под контролем?

— Наша задача состоит не в том, чтобы контролировать ход шахтерских акций, а в том, чтобы создать законодательное поле, в котором люди смогли бы нормально работать, своевременно получать достойную зарплату, трудиться в безопасных условиях. Если же возникнет необходимость, я готов вместе с руководителями профсоюзов Михаилом Волынцом и Виктором Турмановым встречаться и участвовать в обсуждении любых проблем. Тем более что оба они члены комитета по вопросам ТЭК. Использование же шахтеров отдельными политическими силами в своих целях — занятие бесперспективное.