Польша—Беларусь: стратегические партнеры?

Беларусь для большей части польской элиты представляется более выгодным партнером в энергетической сфере, нежели Украина. Хотя в официальных выступлениях ведущих польских политиков и сейчас можно услышать хорошие слова на тему стратегического партнерства с Украиной, прежде всего в энергетической сфере, в действительности за ними не стоят конкретные проекты. Между тем уставшая от украинской нестабильности польская элита потихоньку переориентируется на сотрудничество с другим восточным соседом — Беларусью, где проблемы двоевластия не существует. Как следствие, вот-вот начнется строительство нескольких польско-белорусских энергетических объектов (нефтепровода, угольной электростанции, системы передачи электроэнергии), а между тем трубопровода Одесса—Броды—Гданьск или других польско-украинских проектов как не было, так и нет.

«Тише едешь, дальше будешь» — такого правила придерживаются польские и белорусские предприниматели и лоббистские группы. Специфика польско-белорусского сотрудничества состоит в том, что здесь отсутствуют официальные контакты на наивысшем уровне, в частности встречи президентов и премьеров. Ведь официальный Минск находится в политической изоляции со стороны стран Запада, которую только временно ограничили ввиду политической оттепели в Беларуси. В то же время польские и белорусские политики часто встречаются при случае — на выставках, на заседаниях рабочих групп, во время рабочих визитов в приграничные области. Главный принцип, которого строго придерживается как польская, так и белорусская сторона, — это «оставить политику за дверями». Поэтому в польско-белорусских переговорах принимают участие максимум технократы в ранге вице-министра, а сами разговоры и их результаты нечасто попадают на первые страницы газет. Как можно догадаться, чем меньше шума вокруг взаимного сотрудничества сторон, тем выше ее эффективность, измеряемая не декларациями, а технической документацией конкретных инфраструктурных проектов.

Поляков и белорусов примирило московское давление

Как это ни парадоксально, но сближению двух недавних недругов помогла… Москва, а если конкретно — ее агрессивная энергетическая политика. Когда в 2006 году Варшава едва не пошла на разрыв дипломатических отношений с Минском, «Газпром» как раз начинал подготовку к строительству газопровода «Северный поток» и анализировал возможность переведения потоков нефти, которую сейчас транспортируют по территории Беларуси, на балтийские танкеры. Именно тогда Лукашенко понял, что наступило время изменить свою политику и попробовать наладить более дружеские отношения со своим самым крупным западным соседом.

Первый шаг Минск сделал уже весной 2006-го, сразу после президентских выборов, вызвавших большое внешнеполитическое напряжение. Тогда посол Беларуси в Польше Павал Латушка подал польскому МИДу пакет из нескольких десятков предложений некрупных проектов (например, улучшение инфраструктуры пунктов пропуска, сотрудничество в сфере культуры), которые должны были способствовать нормализации отношений. Минск сделал многое для того, чтобы улучшить свой имидж в Польше, что было отражено прежде всего в кадровых назначениях. В посольства и консульства Беларуси в Польше командировали настоящих либералов, которые, среди прочего, публично пропагандировали белорусский язык и независимую белорусскую культуру и даже делали официальные фотографии под запрещенным в Беларуси бело-красно-белым флагом (например, тогдашний генконсул Республики Беларусь в Гданьске Михаил Аляксейчик). Эта маркетинговая стратегия принесла ощутимые результаты: имидж Беларуси значительно улучшился, и уже в 2007 году польские политики могли себе позволить публичные переговоры с белорусскими коллегами, чего во времена холодной войны 2005—2006 годов нельзя было себе даже представить.

В том же 2007 году Польша и Беларусь вернулись к разговору о совместном строительстве второй ветки Ямальского газопровода, которую ее две стороны стали продвигать как альтернативу «Северному потоку». Одновременно Беларусь за короткое время начала поставки нефти из альтернативных (нероссийских) источников — из «братской» Венесуэлы и арабских стран. Также Минск начал продвижение многих других проектов в сфере диверсификации поставок энергетических ресурсов, в частности таких, как собственная разведка углеводородов на зарубежных шельфах, работа белорусских специалистов по контракту в нефтяных странах и т.п.

И хотя одну угрозу белорусы немного отодвинули (зависимость от Москвы), но вскоре появилась другая. Вдруг стало очевидно, что залогом энергетической безопасности Беларуси являются нефтяные и LNG-терминалы в морских портах Литвы и Латвии (Клайпеде, Вентспилсе), которые стали использовать свою монопольную (или, скорее, дуопольную) позицию. И это касается не только перевалки нефтепродуктов, но и в целом морского транспорта, играющего все большую роль в белорусской экономике. Сегодня Беларусь переваливает в балтийских портах 17 млн. тонн товаров ежегодно, а от обеспечения дешевой морской логистики во многом зависит успешность экономики страны, опирающейся на экспорт (причем в основном в страны Запада, а не, как раньше, на рынки стран СНГ).

Ситуацию усложняет тот факт, что деловая среда в порту Клайпеда, который можно считать крупнейшим «белорусским» морским портом, в значительной степени связана с российским бизнесом и пророссийской частью белорусского истеблишмента. А это не нравится либеральным кругам из окружения президента, в последнее время усилившим свои позиции. Об этом факте мало говорят, но он объясняет, почему у Минска появился такой большой интерес к улучшению отношений с Польшей и вместе с тем почему иногда делается многое для того, чтобы эти хорошие отношения сорвать (например, конфликт с Объединением поляков в Беларуси).

«Смотрите, у нас есть выбор, можем отказаться от ваших услуг (портов Клайпеда, Вентспилс) и воспользоваться услугами польского Гданьска или Эльблонга», — отмечают в переговорах с литовскими и латвийскими партнерами белорусские чиновники. Оказывается, эта пока что виртуальная «польская карта» является довольно успешным аргументом, побуждающим прибалтов к снижению цен и введению привлекательных портовых тарифов. И это при том, что белорусы даже не думают реализовывать громкие проекты собственного «автономного» терминала в польском Эльблонге или недавно озвученного «Белорусского товарно-логистического центра» в порту Гданьск, которым так хвастаются местные польские портовики.

Большая политика поможет маленькому Подляшью

Добрососедские отношения с крупным западным соседом стали для Беларуси очень важны уже по той причине, что их можно использовать как переговорную карту в разговорах с Москвой, Вильнюсом и Ригой. Но у десятилетий замороженных белорусско-польских отношений есть последствия: сейчас приходится строить это партнерство с нуля. Понимая стратегическую важность такого сотрудничества, две стороны уделяют большое внимание развитию прежде всего энергетического сотрудничества. Причем строят его методом маленьких шагов, без больших обещаний, сосредоточивая внимание на конкретных энергетических проектах, прежде всего местного масштаба.

Такой подход приемлем для местных властей польского Подляшья, которые в сотрудничестве с Беларусью видят шанс на решение своих энергетических проблем. А они достаточно серьезные: в Подляшском и восточной части Варминско-Мазурского воеводства наблюдается дефицит электроэнергии, вызванный низкой плотностью инфраструктуры и удаленностью от больших электростанций, расположенных в основном на юге страны.

Подляшье — потенциально привлекательная территория для инвестиций в промышленное производство: зарплаты здесь низкие, безработица высокая, цены на недвижимость небольшие, при этом на рынке труда нет недостатка в хорошо образованных, квалифицированных работниках. Расходы на
начало экономической деятельности тут намного меньше, чем в столице, до которой можно доехать на автомобиле всего за два часа. Дополнительный козырь — это традиционные связи с Беларусью, что позволяет легко выходить с экспортируемой продукцией на огромный рынок Беларуси, России и Казахстана. Следовательно, желающих построить в регионе какую-нибудь небольшую фабрику хватает, но инвесторы отказываются от дальнейшей активности, как только узнают, какие огромные проблемы у них могут возникнуть с присоединением к электроэнергетической сети. Спрос на электроэнергию в полтора раза превышает доступные мощности, а денег на модернизацию инфраструктуры постоянно не хватает, объясняют потенциальным инвесторам, которые со временем реализуют свою деловую идею в другом регионе.

Оказывается, подключить Подляшье к электросети соседней Беларуси все же легче, чем обеспечить поставки нужных объемов электроэнергии из других регионов Польши. Кроме этого, производство электроэнергии в соседней Беларуси обходится вдвое дешевле, чем в Польше. И дело не только в доступности дешевого российского газа или мазута, а также в отсутствии строгих экологических стандартов, введенных Брюсселем для Польши.

Следует также иметь в виду, что «белорусская карта» для Польши крайне важна в сложных переговорах с Брюсселем, как и «польская карта» для Минска является удобным аргументом в разговоре с Москвой или Вильнюсом. Еврокомиссия стремится навязать Варшаве жесткие лимиты выбросов углекислого газа и другие ограничения, что может серьезно ударить по польской энергетике, которая на 95% опирается на сжигание каменного и бурого угля. «В этом случае мы построим несколько угольных электростанций в Беларуси и Украине и там будем производить еще больше СО₂, чем сейчас», — неоднократно отмечал вице-премьер Вальдемар Павляк. Пока что этот аргумент срабатывает, но чтобы его можно было использовать и в дальнейшем, нужно все-таки создать с белорусами хоть один совместный проект.

Одним из них является проект строительства польскобелорусской угольной электростанции в городке Зельва Гродненской области. Инвестор — польский олигарх Ян Кульчик, которого поддерживает вице-премьер Павляк. Что любопытно, уголь на этот объект будут завозить из Польши (из небольшого Люблинского угольного бассейна), а основную часть электроэнергии будут экспортировать… в ту же Польшу. Где же здесь экономическая логика? Она находится в плоскости этих необоснованно жестких экологических стандартов ЕС, которые в результате дадут противоположный эффект: двуокиси углерода в атмосферу будет попадать больше, чем в случае строительства электростанции вблизи Люблина.

Для реализации указанного проекта также необходимо восстановить трансграничную энергетическую линию Рось—Билосток, которая соединит электросети Беларуси и Польши. Подготовительные работы в этом направлении ведутся достаточно успешно, чего нельзя сказать об аналогичных энергопроектах по оси Польша—Украина.

Белорусское дизтопливо как залог малых заправок

Новые тенденции не обходят стороной также рынок нефтепродуктов. Польский логистический оператор жидкого топлива планирует построить трансграничный продуктопровод для прокачки белорусского дизеля. Труба соединит логистический центр в Малашевиче с белорусской логистической системой и обойдется корпорации в 7—10 млн. долл. Согласно предварительным оценкам, благодаря новому сообщению на польский рынок будет поступать 2 млн. тонн дизтоплива ежегодно, что окажет существенное влияние на функционирование рынка. Это решение приветствуют прежде всего владельцы частных заправок, особенно на северо-востоке страны, которым более дешевый белорусский дизель поможет выдержать конкурентное давление крупных нефтесетей. Разумеется, что этот проект критикуют представители польской нефтяной дуополии — плоцкого «ПКН Орлен» и гданьского «Лотоса», которые будут вынуждены снизить цены на дизтопливо.

Также следует добавить, что на польском рынке, как и в большинстве стран ЕС, наблюдается дефицит дизельного топлива, что приводит к высоким ценам на это топливо. Пользуются этим белорусские НПЗ в Новополоцке и Мозыре, зарабатывающие довольно неплохие деньги на переработке дешевой российской нефти и
экспорте нефтепродуктов. И это, в итоге, является причиной белорусско-российских конфликтов, поскольку Москва считает это проявлением недобросовестной конкуренции.

И хотя Беларусь и Польша пытаются реализовывать все эти энергопроекты независимо от большой политики, последние события свидетельствуют о том, что комфорт в отношениях может закончиться. Белорусская власть снова начала репрессии против Объединения поляков в Беларуси, что было и остается самой большой проблемой в двухсторонних отношениях. Официальный Минск отметил, что польский МИД проводит мягкую политику, в частности не поднимает в двухсторонних переговорах вопрос о нескольких тысячах польских граждан, которым запрещен въезд в Беларусь (среди них и пишущий эти строки — за журналистскую деятельность). А когда Варшава идет на большие уступки Минску, то грех этим не воспользоваться. Но на этот раз реакция официальной Варшавы была неожиданно
острой. По мнению польской оппозиции, а также многих лиц из окружения премьера Туска, политика открытых дверей и диалога не дала результата, поэтому теперь следует вернуться к санкциям. А это означало бы замораживание польско-белорусского энергетического сотрудничества, чему в наибольшей степени обрадовались бы Москва и пророссийское крыло в окружении белорусского президента.

Комментарий Михаила ГОНЧАРА,
директора энергетических программ Центра НОМОС (Севастополь)

Собственно, у польско-белорусского партнерства есть перспективы с учетом исторической ретроспективы. Только вряд ли его в ближайшем будущем можно будет назвать стратегическим. Точки взаимного экономического притяжения, способные породить рентабельные проекты, вряд ли смогут уравновесить силы отталкивания и внешнего противодействия. Прежде всего следует учитывать, что Беларусь и Польша находятся в разных ценностных системах: Беларусь в так называемом Союзном государстве с Россией, Таможенном союзе, ЕврАзЭС, ОДКБ, а Польша — в ЕС и НАТО. Польша является членом ВТО, Беларусь — нет.

Поэтому Москва и Брюссель всегда будут присутствовать в белорусско-польских отношениях. И если Брюссель потенциально может сыграть конструктивную роль в этих двухсторонних отношениях, то Москва — наоборот. Ведь в России белорусско-польское или белорусско-
украинское партнерство воспринимают, как поиск вассалом другого сюзерена.

Что же касается перспективных проектов, которые якобы тихой сапой постепенно реализуют обе стороны, то в наше время информационной глобализации нет ничего тайного, что не стало бы явным, причем за очень короткий промежуток времени. Тем более что об указанных идеях и проектах уже достаточно хорошо известно в профессиональных и экспертных кругах. Тот факт, что проект не попадает на страницы газет, еще не является гарантией его успеха. Да и реализация проекта строительства генерирующих мощностей на территории Беларуси с тройной для Польши выгодой (уголь — польский, электроэнергия — для Польши, польская квота выбросов — не использована) вовсе не будет означать стратегичность отношений. Ведь эти отношения всегда будут заложниками принадлежности стран к различным интеграционным объединениям. В таких обстоятельствах это только вопрос времени, когда указанные проекты станут жертвами политической конъюнктуры. И пример с Объединением поляков в Беларуси подтверждает это. И еще один аспект — как в Польше посмотрят на усиление энергетической зависимости от соседа, на территории которого и с участием которого проводятся масштабные военные учения четкой антинатовской и антипольской направленности?

Не стоит преувеличивать успешность польско-белорусского партнерства, тем более пока что виртуального. Например, Польша и Беларусь демонстрировали синергию действий относительно проекта второй нитки газопровода Ямал—Европа. По инерции это продолжается до сих пор, хотя обновленная российская энергетическая стратегия четко фиксирует «Северный поток», а ямальский проект в ней даже не упоминается. Не сработало. В другом проекте — импорта дешевого белорусского дизеля в Польшу — последнее слово в итоге будет за польскими производителями, переживающими далеко не лучшие времена. И вряд ли польское правительство предпочтет поддерживать иностранную нефтепереработку. Проект может быть успешным, но будет ли он длительным, следовательно, получит ли стратегическое измерение?

Не имеет смысла противопоставлять польско-украинское партнерство польско-белорусскому. Неуспех двустороннего партнерства — это всегда взаимный неуспех. Существуют определенные проблемы и проекты, которые нужно решать не в формате двух, а в формате трех — Украины, Польши и Беларуси, тем более что в последние два года двусторонние форматы в этом славянском треугольнике активизировались. Один лишь пример. Сегодня во всех трех странах существуют проекты строительства новых АЭС, а Украина к тому же собирается создать предприятие по фабрикации ядерного топлива. Насколько эти проекты взаимно согласуются? Нужна ли в Центрально-Восточной Европе дополнительная ядерная нагрузка на окружающую среду? Существует ли реальная потребность в новых АЭС, обусловленная дефицитом электроэнергии? Как можно оптимизировать эти проекты без ущерба для интересов сторон, более того, как достичь
эффекта синергии?

В завершение можно подытожить, что польско-белорусское партнерство следует приветствовать, но вряд ли оно может стать стратегическим, поскольку обе страны ограничены в своем политическом маневре и экономических возможностях мощными внешними силами.