NO MORE CHERNOBYL,ИЛИ ДА ЗДРАВСТВУЕТ РАЗВИТИЕ ЯДЕРНОЙ ЭНЕРГЕТИКИ ВО ВСЕМ МИРЕ!

Подписанием во вторник меморандума о взаимопонимании между правительством Украины, с одной стороны, и правительствами стран «большой семерки» и комиссией Европейского Союза, с другой, по вопросу закрытия Чернобыльской АЭС завершился переговорный марафон, длившийся около года. Как и полагается, было все: приливы, отливы, внезапные приезды высокопоставленных и не очень чиновников, взаимный... ну если не шантаж, то что-то похожее. Были эмоциональные пресс-конференции противников закрытия станции, и сдержанные - участников переговоров. Теперь это все история. Можно попытаться подбить кое-какие сальдо.

Запад, без сомнения, может записать меморандум в свой актив. Во всяком случае, с пропагандистской точки зрения, его «работа» уже началась. Чего стоит одно только заявление канадского вице-премьера и министра экологии этой страны Шейлы Коппс, подписавшей меморандум от имени «семерки»: «Дети Чернобыля - это дети всего мира. И подписанный меморандум станет для них прекрасным новогодним подарком».

Нормальный европеец не может спокойно слышать самого слова «Чернобыль». И дело не только в последствиях катастрофы - ее масштабы для Европы несопоставимы с украинскими и белорусскими. «No more Chernobyl!» - девиз не столько зеленых, сколько противников развития ядерной энергетики на Западе, а среди них - не только домохозяйки или студенты, заметные разве что своим количеством и энергией. Пока действовал Чернобыль, решение любого вопроса, связанного с развитием ядерной энергетики, сталкивалось во всем мире с яростными протестами. Именно поэтому основной целью политиков стал замок на двери станции. Точнее, на ящике с рубильником, включающим ее, ибо на самой станции - все равно, будет она давать ток или нет, работы еще на десятилетия.

Таким образом, физическая остановка реакторов для Запада представляется решением большинства вопросов. Отсюда стремление «привязать» этот процесс к конкретной дате, в частности, к 2000 году.

Для Украины, как заметил глава ее делегации на переговорах, министр экологии Юрий Костенко, подписавший меморандум, с остановкой реакторов все основные проблемы только начнутся. Это, в первую очередь, решение вопросов саркофага, захоронения отработанного топлива, временных могильников, разбросанных по «зоне». Для их финансирования необходим надежный механизм. В меморандум заложен только его основной принцип - разделение проектов на прибыльные, для реализации которых денег дадут, но взаймы, и неприбыльные, для которых деньги дадут просто так. Короче говоря, источников два - кредиты и гранты.

Предполагается, что механизм финансирования будет создан путем заключения отдельных двусторонних соглашений между странами G-7 (сама «семерка» не более чем консультативный орган и не является субъектом международного права). Так что основная драка за каждый цент еще впереди.

Меморандум отмечает, что досрочное закрытие ЧАЭС будет иметь негативные экономические и социальные последствия для Украины, но, в то же время, будет способствовать поступлению в Украину международных финансовых ресурсов и повышению национальных стандартов безопасности. Кстати, среди принципов будущей программы присутствуют как дружественные отношения Украины со странами «семерки», так и успехи в достижении целей социальных и экономических реформ в стране. Последний тезис может быть истолкован впоследствии по-разному, так как последние полтора года показали, что на фоне общих приветствий со стороны партнеров Украины реформаторского курса руководства страны в целом, постоянно возникают претензии к механизму и темпам его осуществления.

Начало на 1-й стр.

С учетом всех этих обстоятельств можно с достаточной степенью уверенности предположить, что основная проблема при осуществлении закрытия станции - финансовая - останется таковой и впоследствии. Поэтому отсутствие в меморандуме четко определенной даты закрытия станции выгодно Украине, сумевшей не обременить себя жестким сроком, за которым хоть трава не расти. Однако в течение выигранного таким образом какого-то времени должен быть с максимальной конкретностью отработан механизм финансирования всего комплекса работ. Иначе «чернобыльский налог» в объеме 15 процентов бюджета придется платить не только живущим, но и внукам внуков.

В ходе обсуждения текста меморандума на заседании Совета национальной безопасности при Президенте Украины в его тексте был более конкретизирован принцип зависимости проведения работ от объемов международной помощи.

Самым неясным остается решение вопроса социальной защиты работников станции - населения Славутича. В меморандуме констатируется, что стороны признают серьезные последствия закрытия станции для работников и членов их семей. Однако дальше обязательства Европейской комиссии и правительства США «помочь» правительству Украины разработать план действий для их смягчения дело не пошло. Думается, что особенно далеко и не пойдет, учитывая первоначально предложенный еще осенью объем средств на решение этого вопроса - аж четыре миллиона долларов, то есть обустройство одного центра профессиональной переподготовки плюс расходы на пять-шесть инспекций по контролю за ходом работ. Учитывая тот факт, что кредиторы категорически отказались рассматривать вопрос финансирования сооружения там любой другой электростанции, решать его по большому счету придется самой Украине. Положение славутчан, конечно, не столь безнадежно, как населения города Ленино на Керченском полуострове, который строился как город энергетиков Крымской АЭС. Работы в «зоне» и на ЧАЭС хватит еще не на одно поколение. Но эта работа для специалистов несколько иного профиля, нежели у эксплуатационников, составляющих теперь большинство населения.

Меморандум предполагает концентрацию средств на достройке энергоблоков на Хмельницкой и Ровенской АЭС, реконструкцию одной их ТЭЦ, достройку Днестровского гидроаккумулирующего каскада. Кредиты на эти цели будут выделены на мягких условиях - небольшой процент и длительный срок погашения. Кроме этого, будет разработана программа реконструкции всего энергетического сектора Украины. Параллельно с этим будут продолжаться плановые работы по повышению уровня надежности ЧАЭС, пока она еще работает. В отношении саркофага, представляющего самую большую проблему станции, ибо никто не знает, чего хотят под ним 200 тонн обогащенного урана, стороны договорились пока что как можно быстрее определить технические и финансовые варианты в качестве основы для пересмотра объемов финансирования связанных с ним работ.

Физическое состояние реакторов ЧАЭС подходит к такому рубежу, за которым надо принимать решение: ставить блоки на реконструкцию или же начинать работы по выводу их из эксплуатации. Это обстоятельство существенно ограничивало для Украины пространство для маневра, ибо, в случае отказа от компромиссов в вопросе закрытия станции, она так или иначе, рано или поздно, вынуждена была бы проводить эти работы, но только уже в одиночку, то есть за счет своего налогоплательщика.

Естественно, что существовали - и в свое время предлагались Украиной - более разумные и экономичные варианты решения вопроса. Например, строительство новой АЭС на площадке Чернобыльской, рядом с существующей. Но об этом варианте партнеры Украины не хотели даже слышать по причинам, изложенным в начале статьи. «No more Chernobyl!»

Достаточно простой выход из этого противоречия предложил председатель болгарского парламента Благовест Сендов. Он поинтересовался у Евгения Марчука, почему нельзя построить новую станцию на старой площадке. Услышав в ответ, что Запад просто слышать не может самого слова «Чернобыль», он флегматично предложил: «Так переименуйте его - и дело с концом!»

К сожалению, это предложение поступило достаточно поздно.