КАК СОРВАТЬ 5 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ И ЧТОБЫ НИЧЕГО ЗА ЭТО НЕ БЫЛО?

Репортаж первый из зала суда: как «шили» дело Е.Сухина

Непредсказуемые репортерские тропы все чаще заводят журналистов, пытающихся описывать происходящее в экономике Украины, в места, казалось бы, далекие от реальных событий, - в залы суда. Здесь устанавливают истину. Однако, как популярно объясняют доки в юриспруденции, судебная истина - при всей ее конкретности - понятие весьма «относительное» в контексте других реальных событий. В чем, собственно, нетрудно убедиться, если набраться терпения и послушать хоть одно дело от начала до конца.

Причем «относительность» совсем не означает, что суд лукавит или выносит несправедливый приговор. Суд, как известно, опирается на конкретные установленные факты по конкретному обвинению; а факты, хотя и упрямая вещь, иногда найти очень нелегко. Особенно если окажется, что искали то, чего на самом деле нет. И если предварительное следствие по делу по каким-то причинам не сумеет подтвердить выдвинутое обвинение конкретными фактами, суду остается либо признать невиновность обвиняемого, либо отправить дело на доследование, либо закрыть его за недоказанностью...

В роли наблюдателя

Присутствовать на процессе по делу Евгения Сухина и Михаила Щербина меня побудило единственное желание: уяснить для себя как журналиста - что, собственно, они «натворили» и в чем виноваты. Впрочем, субъективность такой цели оправдывалась двумя обстоятельствами. Во-первых, мне как журналисту, пытающемуся описывать происходящее в нефтегазовой отрасли Украины, буквально за несколько дней до ареста Е.Сухина и М.Щербина случилось брать у обоих интервью. И выглядели они, насколько помнится, не более «виновными», чем остальные их коллеги. Во-вторых, Евгений Сухин во время ареста занимал должность первого заместителя председателя Госкомнефтегаза Украины (теперь это ведомство именуют Госнефтегазпромом и возглавляет его уже не М.Ковалко, а Е.Довжок). В условной табели о рангах должность Е.Сухина соответствовала титулу заместителя министра (именно так называется этот пост в сопредельных странах, где нефтью и газом ведает не комитет, как в Украине, а соответствующее министерство). А так как заместителей министров в Украине арестовывают пока не часто, это неординарное событие не могло остаться незамеченным как для работников отрасли, так и для других граждан. И самый живой интерес это вызвало у пишущей братии.

Еще бы, огласке преданы жуткие обвинения в адрес Е.Сухина, самое «мягкое» из которых классифицируется статьей 167 как «халатность». Инкриминировались также «служебный подлог» (ст. 172), «превышение служебных полномочий» (ст. 166), «нарушение правил о валютных операциях» (ст.80). М.Щербин, который во времена разбираемых сегодня в суде событий был начальником отдела бухгалтерского учета и контроля объединения «Укрнефтепродукт», вместе с Сухиным обвиняется в «причинении ущерба государству».

Недостатка в трактовках этих версий нет. Тем более, что все они «круто замешаны» на нефти. А этот запах в последнее время просто будоражит общественное мнение. Правда, почему-то никому не приходит в голову, что все, что инкриминируется, еще надо доказать. Для того и суд существует.

Надо заметить, что чисто профессиональный интерес журналистов активно «подогревался» (и в настоящее время «подогрев» усилился) различными «доброжелателями», одна часть из которых стремилась откреститься от Сухина и Щербина и всего с ними связанного; другая - придать факт ареста огласке, предполагая, что обвинение «шьется» не ради установления истины. Так или иначе, а с 24 сентября 1994 года , когда были арестованы обвиняемые, в газетах с завидным постоянством тиражируются обвинения Е.Сухина и М.Щербина и версии на сей счет.

Если кому-то кажется, что, заглянув в судебный зал пару раз, можно понять, в чем дело (ну хотя бы в общих чертах), смею уверить, что вряд ли кому-то это удастся. Предварительное следствие длилось почти полтора года. Результатом работы специально созданной для расследования этого дела группы следователей Генеральной прокуратуры Украины и Службы безопасности собрано 32 тома документов и свидетельских показаний (последние, правда, вместились в один том). И чтобы все это только выслушать, требуется несколько месяцев.

Пока длилось следствие..

Пока продолжались поиски фактов и доказательств вины, подозреваемые были предусмотрительно взяты под стражу и содержались в специальном заведении - СИЗО СБУ (следственный изолятор). Этот факт сам по себе должен подразумевать, что подозреваемые - личности социально опасные и совершили, возможно, преступление особой тяжести. Но то, что изначально вменялось Сухину и Щербину в вину, в принципе не есть - даже если их вина и будет доказана - столь уж тяжким и социально опасным преступлением, чтобы изолировать людей в тюрьме. Виновны или нет, но оба подсудимых уже успели «отсидеть»: Е.Сухин - 15 месяцев, М.Щербин - 7 месяцев.

Адвокаты обоих подсудимых (а тогда еще только подозреваемых) ходатайствовали об изменении меры пресечения, например, освободить под расписку о невыезде, тем более, что за них поручались несколько народных депутатов. Но судья Печерского районного суда в Киеве С.Кукса, рассматривавший ходатайство 16 ноября 1994 года, оставил избранную меру пресечения без изменения.

Забегая вперед событий, скажу, что когда «дело Сухина и Щербина» попало в суд и к его рассмотрению приступил судья Юрий Василенко, защитники Е.Сухина - С.Мостовенко и А.Кулик - снова подали апелляцию об изменении меры пресечения (М.Щербина к этому времени освободили из-за крайне тяжелого состояния здоровья). Так вот, основным доводом для судьи Василенко в пользу того, чтобы освободить Сухина из-под стражи прямо в зале суда, послужил, кроме прочего, аргумент Генеральной прокуратуры. Самим следствием установлено, что к иностранной фирме Сухин отношения не имеет, валютных счетов в зарубежных банках не обнаружено. А здоровье его (как физическое, так и психологическое) за 15 месяцев пребывания в СИЗО подверглось таким испытаниям «на прочность», что и врагам не пожелаешь. Кроме того, прослушав обвинительное заключение (150 листов читались несколько дней) и не менее подробное опровержение обоими подсудимыми, было вполне очевидно, что ни Е.Сухин, ни М.Щербин хотят доказать свою невиновность: «Вины полностью не признаю. Готов дать суду показания». И уже в январе судья Ю.Василенко освободил Е.Сухина из-под стражи.

Судебный процесс между тем продолжается...

Почти два года назад, когда я пыталась узнать, в чем обвиняют Сухина, в различных органах и инстанциях, куда пришлось обращаться с невинными, на мой взгляд, вопросами, мне популярно объяснили степень ответственности за подобные вопросы и возможные ответы, а также невозможность разглашать материалы дела. Хотя по каким-то причинам периодически устраивалась «утечка информации» с кому-то, наверное, нужной трактовкой. Поэтому, сидя в зале суда несколько месяцев, терпеливо дожидаюсь окончания процесса и приговора. И параллельно с секретарем суда веду «протокол». Так, на всякий случай.

Говорят, тут много интересного. И надеюсь, что говорят правду. Во всяком случае, если кто и соврет, то ему не стоит забывать, как уважаемый судья сразу и крайне вежливо предупреждал всех свидетелей и подсудимых об уголовной ответственности за сокрытие сведений, за ложные показания и тому подобное. И когда все это закончится, независимо от решения суда, мне будет о чем рассказать, в частности о том, как «шили» дело Е.Сухина. С полным правом - ибо слушание дела открытое и все, что там уже сказали, - не есть тайна следствия, которая «за семью замками».

«Халатность» - это когда подписал или наоборот?

По одному из обвинений Е.Сухина и М.Щербина есть что описать уже сегодня. Конкретно - обвинение по статье 167 Уголовного кодекса Украины - «Халатность».

Это обвинение в кодексе формулируется как должностное преступление, заключающееся в ненадлежащем исполнении служебных обязанностей. Не мне объяснять, что значит эта пространная формулировка, но иногда кажется, что ее с успехом можно применить к руководителям любого ранга, прежде всего в той же нефтегазовой отрасли. Здесь и сегодня должностным лицам чуть ли не ежедневно приходится решать: подписать или не подписать. И что будет в том и другом случае? А между тем, от их решительности зависит конкретная ситуация в отрасли сегодня.

В случае с Е.Сухиным, по версии следствия, «халатность» состояла в том, что он, будучи первым замом М.Ковалко, не имея достаточных оснований, так сказать, «самовольно» и «халатно», не вникая в содержание документа, подписал «Протокол согласования цен и сверки платежей по поставкам акционерным обществом «ВАНК» нефти на нефтеперерабатывающие заводы Украины по договору №4 от 24 декабря 1992 года». В подготовке этого протокола участвовал М.Щербин, поэтому обвинение выдвинуто и в его адрес.

Обвинение утверждает, что в результате этого «деяния» государству причинен материальный ущерб на сумму 29 881 782 400 карбованцев.

Однако в ходе судебного разбирательства из уст свитеделей довелось услышать обратное: что если бы Е.Сухин тогда не подписал этот протокол, подготовленный при участии М.Щербина (в суде уже прозвали этот документ «злополучным»), то уж тогда наверняка государство понесло бы огромные убытки. И даже сумма называлась - более 10 млн. долларов.

Не буду цитировать всех свидетелей, среди которых были как специалисты, так сказать, узкой специализации - сотрудники нынешнего Госнефтегазпрома (прежнего Госкомнефтегаза), Лисичанского и Кременчугского нефтеперерабатывающих заводов, государственного предприятия - объединения «Укрнефтепродукт», так и нынешние законодатели - народные депутаты Верховного Совета Украины К.Пискуновский и М.Ковалко, руководившие в 1992 году нефтегазовой отраслью страны. Кому интересно, пусть их выслушает или прочтет судебный протокол. Но мне кажется, что у большинства свидетелей нет оснований говорить неправду. Другое дело, что в суде их спрашивают только о конкретно относящихся к обвинениям фактах. Законом предусмотрено, что суд не рассматривает весь спектр проблемы, в данном случае - проблемы обеспечения потребностей страны нефтью и нефтепродуктами. (И это вполне объяснимо, ибо потребовалось бы не 32 тома, а не менее 300 и процесс бы длился вечно.) Но если учесть все обстоятельства, на фоне которых и вырисовывается «дело Сухина и Щербина», то получается интересная и весьма поучительная картина.

За два года в Украине не стало «легче» с названной проблемой. Сегодня о перипетиях рынка нефти и нефтепродуктов журналистам писать приходится чаще, чем два года назад. И схема, заведшая Сухина и Щербина в обвиняемые, продолжает работать. В современном варианте появляются новые имена, но сюжет развивается. Поэтому, наверное, уместно напомнить события с осени 1992 года.

Именно в то время Украине как государству были впервые выставлены счета российскими поставщиками нефти и газа. Поставки нефти и нефтепродуктов на 1993 год в рамках межправительственных и коммерческих договоренностей были под угрозой срыва, о чем подробно рассказывали народу члены правительства и руководители нефтегазовой отрасли. Причина, ставшая с тех пор традиционной, - задолженность и неплатежеспособность.

В ноябре 1992 года правительство (о чем сообщалось в телеграмме тогдашнего премьер-министра Леонида Кучмы) принимает решение «одолжить» нефтепродукты прямо с нефтеперерабатывающих заводов Украины и направить на обеспечение потребностей народного хозяйства. «Одолжили» нефтепродукты у законных владельцев -коммерсантов, которые поставляли в Украину нефть на переработку. Долги повесили на украинские заводы (НПЗ), в то время еще государственные. Коммерсантам популярно объяснили сложность ситуации, в том числе и на «приеме» у тогдашнего вице-премьера Украины по вопросам топливно-энергетического комплекса Юлия Иоффе. Обещали все «возвернуть» и покрыть издержки. Правда, забыли сказать: кто, когда и за какие средства это сделает. Коммерсантам выбирать не пришлось. Нефтеперерабатывающим заводам - также.

С тех пор и «висят» на уже акционированных нефтеперерабатывающих предприятиях государственные долги 1992 -- 1993 годов. В нынешнем Госнефтегазпроме называют сумму «заводских» долгов коммерсантам 10325,7 млрд. крб. (во столько в начале 1996 года оценивались 401,4 тыс. тонн нефтепродуктов, стоимость которых постоянно растет).

Между тем, с 1992 года у заводов не прибавилось собственных средств для закупки нефти, чтобы хоть что-то заработать на продаже нефтепродуктов и вернуть хоть часть долгов коммерсантам. За последние годы сокращается объем поставок нефти на переработку в Украину. По данным Госнефтегазпрома, в 1993 году в Украину для переработки было поставлено 23 млн. тонн нефти, в 1994 году - 18,8 млн. тонн, а в 1995-м - только 16,3 млн. тонн, в основном российской нефти. (Напомню, что украинские заводы способны перерабатывать ежегодно около 60 млн. тонн нефти.) Госпоставок за эти годы практически не было вообще (за исключением около 3,5 млн. тонн нефти, «экспроприируемой» ежегодно у «Укрнефти».)

Так вот, возвращаясь к судебному слушанию, напомню, что среди коммерсантов, у которых в 1992 году государство «одолжило» нефть или нефтепродукты, были и фигурирующие в судебном процессе по делу Сухина и Щербина российское акционерное общество «ВАНК» и украинская частная фирма «Магнов».

Нефтепродукты и нефть «одолжили» у них в ноябре 1992 года. А их возврата «ВАНК», например, потребовал в марте 1993 года (тогда-то и был подписан Сухиным злополучный протокол согласования цен и зачета поставок нефти). Согласно обещанию украинского правительства, коммерсантам предлагалось впоследствии вернуть долг нефтью, нефтепродуктами или их стоимость на момент востребования. «ВАНКу», стало быть, надобно было вернуть 50 тыс. тонн нефти. По новой цене.

Что сделали в этой ситуации Сухин и Щербин? Эти изобретатели договорились с коммерсантами, в частности с «ВАНКом», что вместо возврата нефти, нефтепродуктов (для закупки которой у государства денег, естественно, не появилось) или их новой стоимости - в марте это было уже свыше 80 долл. за тонну нефти, - будет произведен зачет поставок и оплаты в рамках дополнительно выделенной Россией для Украины квоты в 2,8 млн. тонн нефти. Однако поставки эти не освобождались от экспортной пошлины, действовавшей с начала 1993 года. «ВАНК», уж неизвестно почему, согласился на зачет изъятой у него нефти по ценам в 56 тыс. руб./тонна нефти - в январе 1993 года, по 65 тыс. руб. - в феврале.

Постановление российского правительства к тому времени предписывало экспортировать в страны СНГ и Украину нефть по ценам среднего уровня цен мирового рынка (что составляло тогда около 120 долл. за тонну).

Зачет, санкционированный Сухиным, таким образом, позволил государству сэкономить немалую сумму. Причем зачтенные средства как оплата «ВАНКу» уже были переведены в Россию (в рамках межправительственного взаимозачета еще в декабре 1992 года). Получается, что государство только выиграло от такой «халатности».

Не знаю, как решит эту задачу судья, но из всего услышанного уже в процессе напрашивается вывод, что Сухин был бы действительно неправ, если бы не подписал этот злополучный протокол...

А в это время...

Приблизительно в тот период россияне, как основные поставщики нефти в Украину, стали настойчиво поговаривать о постепенном (до конца 1992 года) повышении цен во взаиморасчетах с Украиной до уровня цен мирового рынка. Впоследствии даже межправительственное соглашение на сей счет было подписано.

А чтобы совершенно убедить всех сомневающихся в намерениях российского правительства, с начала 1993 года было обещано ( и действительно установлено с февраля) взимание экспортных пошлин на нефть - 30 экю (что приблизительно равно 36 долларам). Разумеется, коммерсанты эти издержки перенесли на стоимость нефти. Так что цены взлетели очень скоро.

Правда, россияне обещали частично облегчить положение для Украины : освободить от экспортных пошлин нефть, поставляемую в рамках межправительственной договоренности (около 8 млн. тонн в год). Обещают по сей день. Как и Украина, в свою очередь, обещает вернуть россиянам 2,6 млн. тонн нефти (вернее, ее стоимость - 244 млрд. рублей, из которых после частичной оплаты Украина и сегодня должна в долларовом эквиваленте около 140 млн. долларов), поставленной в 1992 - 1993 годах на украинские НПЗ на «ответственное хранение».

Нефтепродукты, произведенные из этой «ответственной» нефти, давно уже использованы. А денег россияне так и не получили. И пока Украина не вернет хотя бы часть из них, Минтопэнерго России ни о каком межправительственном соглашении говорить не намерено. Более того, в качестве веского российского аргумента этот долг приводится для «утихомиривания» украинской стороны - в торге за ставку транзита по транспортировке российской нефти через территорию Украины по нефтепроводу «Дружба».

Цены в 1992 году стремительно росли. В январе 1 тонна нефти для Украины стоила 621 руб., в декабре 1992 - 34 - 36 тыс.руб, в феврале 1993 - 55 - 56 тыс.руб, а в апреле - 120 тыс.руб.

В июле 1993 года, когда цены прыгнули уже за 200 тыс. руб. за тонну, в расчетах стали официально применять долларовый эквивалент. А в 1992-м - первой половине 1993 года во взаиморасчетах с Россией использовалось соотношение 1 руб.=1 крб.

Описанные три обстоятельства - недостаток нефти в Украине, повышение цен и введение Россией экспортных пошлин - являются важными обстоятельствами, на фоне которых и происходили события, позже составившие часть «дела Е.Сухина». Слушая свидетелей по этому сюжету и сравнивая их показания с тем, на что опирается обвинение, невольно думаешь, что если бы следствие поинтересовалось тоже конкретными фактами (как им, вероятно, казалось - не имевшими отношения к делу), то не исключено, что этого обвинения в адрес Е.Сухина и М.Щербина сегодня бы не было вообще.

Между тем, посмотрим «протокол» судебного слушания. Если помните, речь идет также о протоколе, где Сухин согласился повысить цены. В этом смысле достаточно привести показания свидетелей, которые внятно говорили на суде, что если со времени подписания какого-то контракта о поставках нефти и до момента реальной поставки происходит значительное повышение цен, то покупатель и продавец пересматривают его и договариваются о новой взаимовыгодной цене. Что, собственно, и сделал в марте 1993 года Е.Сухин, когда «самовольно повысил» контрактную цену нефти, поставленную по договору с государственным учреждением Украины (Госкомнефтегазом) акционерным обществом «ВАНК».

Когда в декабре 1992 года заключался договор, цена оговаривалась в 34 тыс. руб. за каждую тонну нефти. А в начале 1993 года, когда нефть была действительно поставлена на переработку в Украину, цены на рынке уже давно превышали 56 тыс. руб. Между делом заметим, что сегодня при заключении аналогичных договоров крайне редко оговаривается окончательная цена. Ее согласовывают отдельным протоколом - после реальной поставки (а иногда уже и после того, как нефтепродукты проданы, если это предусмотрено в договоре сторон).

Следствие, тем не менее, утверждает, что «самовольно увеличивать» цены Е.Сухин все равно права не имел: мол, «ВАНК» поставлял нефть без пошлин (предполагая, что это поставки в рамках межправительственного договора). Но ведь такого рода поставок не было. И это факт. К тому же, вряд ли и быть они могли в этом случае, так как «ВАНК» - негосударственная компания, а по тем временам госпоставками занимались госпредприятия.

Теперь проведем несложный подсчет: Е.Сухин «самовольно повысил» цену аж до 34 и 36 тыс.руб./тонна (что по тогдашнему курсу не превышает 70 долларов). В то время, как правительство согласилось уже тогда платить «среднемировую» цену, а затем и все 128 долл. за тонну нефти.

Если уж кому-то и «навредил» этим «самовольством» Е.Сухин, так исключительно россиянам. Но они не предъявляли претензий и не требовали его выдачи как «государственного преступника». Не предъявляли россияне претензий и АО «ВАНК» - российской компании, поставившей в Украину по демпинговым ценам 400 тыс. тонн нефти. А теперь суду предстоит решить по этому «сюжету»: виновен ли Сухин. (Или, может, ему премию следовало тогда дать?..)

Но если учесть, что этот самостоятельный «сюжет» актуален уже третий год и обыгрывался еще и в арбитражных разбирательствах (речь идет о споре за право собственности на нефтепродукты между фирмой «Магнов», Лисичанским заводом, Госнефтегазпромом), то рассказать стоит подробнее.

«На всякого мудреца довольно простоты...»

Оглашенная в суде часть спора (фирма «Магнов» требует от Лисичанского НПЗ нефтепродукты, якобы ей принадлежащие, на сумму 225 млрд. крб.) интересна тем, что именно в ней очевиден «прокол» в грандиозной по замыслу схеме под условным названием «кто кого обманет». Не знаю, произойдет ли обман на самом деле. Но некоторые факты, оглашенные в суде по делу Сухина, говорят, что такое планировалось.

Снова опережая события, скажу, что именно наталкивает на эту мысль. Когда представителей фирмы «Магнов» судья спросил о сумме убытков от сделки, они ответили, что убытки состоят в «недополученной прибыли». Мол, если все подсчитать, то прибыль была бы в несколько десятков раз больше. И именно это обстоятельство побуждает фирму «Магнов» требовать (как уже успел предписать арбитражный суд) с Лисичанского НПЗ... 225 млрд. карбованцев «недополученной прибыли», которую во всеуслышание называют «убытками».

Если описывать спор по судебному протоколу, то получается следующая картина. Е.Сухин, подписав «злосчастный» документ от 15 марта 1993 года, помимо увеличения цен, еще и «перепутал» собственника нефти. Выходит, опять «схалатничал». Следствие (как и фирма «Магнов», и арбитражный суд) утверждает, что нефть, поставленная на Лисичанский и Кременчугский НПЗ, принадлежит фирме «Магнов» и ей надо вернуть нефтепродукты (или их стоимость - те самые 225 млрд. крб.).

Но на суде по делу Е.Сухина у представителей фирмы «Магнов» спросили о том, по каким документам «проходила» (то есть зачислялась) у них нефть. И сколько налогов они заплатили? На эти вопросы убедительных ответов у фирмы «Магнов» не нашлось. А ссылки на договор между «ВАНКом» и фирмой «Магнов», согласно которому последней принадлежит только право оплатить переработку нефти и дать заводу указание, кому отгружать нефтепродукты (после того, как «Магнову» об этом сообщит АО «ВАНК» - владелец нефти), - несостоятельный аргумент при доказательстве права собственника. Скорее, даже наоборот.

Но вот что интересно, владельцами той самой «спорной» нефти фирму «Магнов» посчитали и ревизор КРУ Минфина Н.Бугай, и аудитор фирмы «Внешинформаудит» Л.Пономаренко.

В суде Л.Пономаренко спросили: а почему вдруг (?!) аудитор, которому положено по закону проверять исключительно бухгалтерские документы на их соответствие установленным нормам, решила, что она вправе устанавливать собственника нефти? Подобные юридические вопросы о правах собственности вправе решать только суд или арбитражный суд.

Ответ аудитора буквально поразил присутствовавших в зале суда. Она заявила, что именно такая задача перед ней была поставлена. Кем? Оказывается, сотрудником СБУ Володиным, который (почему-то?) принес, а затем забрал у Пономаренко все представленные документы фирмы «Магнов».

Здесь уместно вспомнить, что договор о проведении аудиторской проверки был заключен «Внешинформаудитом» с фирмой «Магнов», которая и оплатила работу аудитора. При чем здесь сотрудник СБУ?..

Такая аудиторская «всеядность» не вызвала бы вопросов, если бы именно сделанный Л.Пономаренко вывод о собственнике нефти не стал главным аргументом для последовавших арбитражных разбирательств. Словом, «ошибка» аудита повлекла цепную реакцию и в результате стала основой для одного из обвинений Е.Сухина и М.Щербина.

Масло в разгоревшийся огнем спор добавил главный ревизор КРУ Минфина Н.Бугай, который, как и аудитор, заявил в суде, что ему также «ставили задачу»: определить собственника «спорной» нефти.

Ревизию представленных следствием документов Н.Бугай проводил камерально (т. е. в своем кабинете). Правда, в суде этому свидетелю сначала пришлось объяснять, что, собственно, такое «ревизия камерально». Н.Бугая не смутило, что он занимался, мягко говоря, не тем, чем должен заниматься ревизор. Его логика была максимально проста (о чем он и сообщил на суде): коль «Магнов» по разнарядкам получал нефтепродукты с завода, значит, он и есть собственником нефти. И весь тут сказ.

Многие свидетели по этому «сюжету» в деле Е.Сухина говорят, что если бы арбитражный суд и ревизии проанализировали все документы, относящиеся к сделке «ВАНК» - «Магнов», то в деле эта тема вообще не появилась бы.

Парадоксально, но само же следствие опровергает свое обвинение, предоставив документы, из которых следует, что российским АО «ВАНК» в Украину поставлено 73 700 тонн нефти из всех поступивших 98 700 тонн нефти - по договору между «ВАНКом» и фирмой «Магнов». Последняя оплатила непосредственному продавцу стоимость 25 000 тонн нефти и получила их. Неизвестно, остались ли на сегодня какие-то претензии у «ВАНКа» к «Магнову» или нефтеперерабатывающим заводам. Но даже если и остались, то сегодня не существует уже самого АО «ВАНК»...

Впрочем, судья зачитывал, среди прочих, один интересный документ, направленный российским «ВАНКом» незадолго до его ликвидации украинской фирме «Магнов». «ВАНК» тогда писал, что его расчеты очень уж отличаются от «магновских». И на цифрах показал, что отличие существенное. А имея все договоры, вряд ли «ВАНК» считал неправильно.

И еще в одном документе, имеющем отношение к расчетам «Магнова» и «ВАНКА», содержатся интересные цифры. В разделе «Расчет прибыли», в том числе после реализации «ванковских» нефтепродуктов фирмой «Магнов», в стандартной для подобных документов графе «Итого» значится сумма 5 713 278 долларов. Если учесть, что «Магнов» действует по той же схеме, только уже без расчетов с «ВАНКом» - это и есть, вероятно, то самое «итого», которое фирма «Магнов» считает своей «законно недополученной прибылью».

Между тем, остались некоторые договоры у «Магнова» с заводами. Представившись как собственник нефти (хотя эта фирма - только посредник) и водрузив на штыки договоры с заводами на переработку (что и ввело в заблуждение экспертизу - из-за отсутствия документов о принадлежности нефти), фирма «Магнов» начала «священную войну» за свою «недополученную прибыль». То есть, точно зная, что «ВАНК» уже не существует, «Магнов» решил еще раз получить деньги за ту же «ванковскую» нефть, уже давно оплаченную.

Запутать всех и вся оказалось достаточно просто, маневрируя документами (по принципу: это предъявляем, а это нет). Но после слушания в судебном заседании по делу Е.Сухина «всплыли» некоторые, мягко говоря, нежелательные для «Магнова» документы. А вместе с этим фактом может «уплыть» и уже бывшая такой реальной «недополученная прибыль» «Магнова».

Если описать этот «сюжет» в лицах и со всеми документами и комментариями, которые звучали в суде по делу Сухина, получится пособие «Как «сорвать» 5 млн. долларов у государства и чтобы ничего за это не было?»

Но вполне вероятно, что когда в суде выслушают всех свидетелей по этому сюжету, представителям фирмы «Магнов» придется снова давать показания. Только уже в роли подозреваемых, а возможно, впоследствии и в качестве подсудимых. Ну а Е.Сухина и М.Щербина, возможно, вызовут свидетелями - по делу «Магнова». Во всяком случае, суд еще приговора не выносил...

P.S. Особый интерес к «делу Е.Сухина» вызывает обвинение по ст. 166 и 80 - «превышение служебных полномочий», «нарушение правил о валютных операциях» по факту подписания кредитного договора на $ 1 млрд. Это связано, в частности, с тем, что в качестве свидетелей вызывались экс-президент Украины Л.Кравчук, бывшие министр финансов Г.Пятаченко, председатель валютно-кредитного совета при Кабмине В.Ландик, экс-вице-премьер Ю.Иоффе и другие тогдашние должностные лица. Так что в одном из ближайших номеров «ЗН» вас ожидает «валютный детектив» из серии репортажей «Как «шили» дело Е.Сухина».