И ДОЛЬШЕ ВЕКА БУДЕТ ДЛИТЬСЯ ОБИДА...

Поделиться
Начавшиеся выплаты компенсаций за подневольный труд бывшим принудительным работникам породили куда больше вопросов, чем их было до сих пор...

Начавшиеся выплаты компенсаций за подневольный труд бывшим принудительным работникам породили куда больше вопросов, чем их было до сих пор. Оказалось, что около двух миллиардов марок, которые немецкий фонд «Память, ответственность и будущее» перечислил Украине, — сумма ничтожно малая вообще, а для каждого получателя она уже уменьшилась, так как далеко не все претенденты были первоначально учтены. За последний год, по сообщению украинского национального фонда «Взаимопонимание и примирение», их прибавилось на несколько десятков тысяч. Так что и этими «урезанными» суммами придется делиться с товарищами по несчастью.

Кроме этого, вне выплат остались многие граждане, принудительно работавшие на третий рейх: их перед немецким фондом не смогла отстоять независимая Родина. Это дети до 12 лет, вывезенные вместе с родителями, которых нацисты тоже заставили работать, а также рожденные в неволе, военнопленные — заключенные концлагерей, которые не просто в них пребывали, но и тяжко трудились, а также цивильные граждане — заключенные концлагерей, находившихся на территории Украины, которые тоже были заняты на принудительных работах на третий рейх.

Теперь немецкий фонд не возражает, чтобы компенсации получили и они, но из уже ранее определенной им суммы. Если по справедливости, то нужно платить. Но тогда все получат по нескольку копеек. Так столкнули лбами самых несчастных в этой истории. Понятно, что такое положение вещей вызвало возмущение. Союзы жертв нацизма Украины, России, Белоруссии и стран Балтии обратились с открытым письмом в немецкий фонд «Память, ответственность и будущее», предъявив хоть и запоздалые, но справедливые претензии. Побывали они и в Берлине, где их приняли, выслушали, а еще лучше выпроводили. Реакция последовала, но совершенно иная, чем ожидалась: председатель фонда Михаэль Янсен заявил на заседании директората, состоявшегося в конце февраля, что претензии союзов жертв «вытекают из незнания немецкого закона о фонде, международных соглашений о компенсациях и их результатов, а также из-за нереальных представлений заявителей о выплатах». Обидно, но, как говорится, после боя кулаками не машут...

Конечно же, требования нужно было предъявлять в процессе переговоров, а не возмущаться теперь, когда официальный Берлин, приняв закон о фонде компенсаций, поставил точку на этой истории. Ведь главным условием немецкой индустрии, согласившейся создать фонд компенсаций, было: «Платим, но теперь и больше никогда». Чтобы не возникало претензий в будущем, получатели компенсаций должны подписываться, что более претендовать на немецкие деньги не будут. Таков немецкий закон о фонде по выплатам.

Закон этот принимался долго, трудно и мучительно, но он обсуждался в средствах массовой информации. Гражданам, в том числе и иностранных, особенно заинтересованных, государств, совершенно не возбранялось высказывать свои мысли «по поводу». У украинской стороны, как, впрочем, и у других стран бывшего Союза, было достаточно времени, чтобы не только вопросы задавать, но и требования предъявить. Во всяком случае, в любой стране предложения принято вносить до принятия закона, а не требовать его изменения после.

Многие из переживших ужасы тех лет через всю жизнь пронесли горькую обиду за унижение и загубленную молодость. А ведь не пройдет она и теперь, когда, казалось бы, справедливость восторжествовала и их перестали считать изменниками Родины. Обида за подаяние — иначе и не назовешь те скудные деньги, которые они получат за несколько лет рабского труда от бывшего обидчика. И вопросы, на которые никто уже отвечать не будет. В преобладающем большинстве — от украинской стороны, хотя есть они и у немецких общественных организаций, правда, немногочисленных, защищающих интересы жертв нацизма.

Уже никто никому не должен?

«Мы достаточно заплатили...» Такое мнение очень распространено в Германии — на различных уровнях — и особенно среди обычных граждан. Многие хоть и осуждают злодеяния нацистов, но считают, что нельзя же до бесконечности тянуть деньги из поколений, появившихся на свет уже после войны. И нужно заметить, что очень многие из них понятия не имеют, что же сотворили нацисты с миллионами гражданских лиц из Восточной Европы, насильно затолкав их в «телятники» и отправив трудиться на третий рейх, превратив их в рабов. Неинтересная страница собственной истории: ведь если были рабы, то были и рабовладельцы — нынешние милые дедушки и бабушки...

«Мы достаточно заплатили...» Но достаточно ли? Этот вопрос был недавно поставлен на документальном телевизионном канале «Феникс» авторами передачи о преступлениях нацизма. Они назвали такие цифры: от непосильной работы, болезней, недоедания, неоказания медицинской помощи, бомбежек во время войны в Германии умерли 1,5 млн. принудительных работников, пригнанных с Востока. А также 3 млн. военнопленных, тоже принудительно крепивших немецкую экономику. А всего гитлеровская экзекуционная машина изничтожила 10 млн. цивильного славянского населения. И еще 6 млн. евреев.

Авторы назвали также общеизвестный факт: за послевоенное время жертвам нацизма выплачено 107 млрд. марок различных компенсаций. Достаточно ли этого? Возможно, лучшим ответом на вопрос будет другая цифра: за это же время палачам жертв — ветеранам СС и тем, кто пособничал им, во всем мире в виде пенсий перечислено 422 млрд. марок. И ныне живущие продолжают их получать. Чем очень довольны. И латышские «лесные братья», и польские добровольные помощники, и украинские ветераны дивизии «СС «Галичина», осевшие в Германии. Один такой польский пенсионер сказал журналисту, что после падения Берлинской стены он начал получать немецкую пенсию — 200 марок ежемесячно.

«Достаточно ли много — 10 млрд. марок, которые теперь, уже в последний раз, жертвам нацизма, живущим в восточноевропейских странах, платит Германия? — задается вопросом телеканал «Феникс». — А те, кто умер, не получив ни пфеннига? И почему остались вне выплат также другие пострадавшие от нацизма: заключенные концлагерей — военнопленные, а также дети, угнанные сюда вместе с родителями или уже родившиеся в неволе?»

Немецкий фонд «Память, ответственность и будущее» постоянно информирует через прессу о расходовании средств на выплату компенсаций. Со времени открытия счета правительства и индустрии он возрос на 400 млн. марок, еще более 21 млн. поступило от добровольных пожертвователей. Эти деньги будут выплачены принудительным работникам — почти 300 тысячам, которые добавились после продления срока подачи заявок на компенсации. И, как становится очевидно, это еще не все, кто может на них претендовать. Ведь многие до сих пор так и не получили подтверждающих документов из немецких архивов. Поэтому немецкие общественные организации, созданные для защиты интересов жертв нацизма, требуют от немецкого фонда продления срока для подачи заявок, как и более внимательного отношения архивов к письмам заявителей.

На эти требования немецкий фонд вынужден был отреагировать. И он отреагировал: на заседании директората в конце февраля было заявлено, что и фонд, и его партнерские организации, в том числе украинский национальный фонд «Взаимопонимание и примирение», считают продление срока приема заявок... «бессмысленным и ненужным, поскольку в таком случае выплаты растянутся на неопределенное время».

Но почему же никто из этих господ не счел нужным спросить у тех, кто остается вне выплат, считают ли они продление срока подачи заявок таким уж бессмысленным делом? Эти, сто раз судьбой, нацистами да и родной советской властью, а теперь уже и независимыми украинскими чиновниками обиженные, люди еще надеются, что справедливость по отношению к ним будет восстановлена. И пишут письма во все концы: в немецкие организации, средства массовой информации, которые их публикуют без комментариев, иногда с просьбой к читателям — помочь, кто чем может. Большинство из них от украинских бывших принудительных работников. Получаю их и я, уже на протяжении нескольких лет пишущая на эту тему. Читать их больно и стыдно...

Сидите тихо...

Многие из них содержат переписку с украинским фондом «Взаимопонимание и примирение», который по каким-то причинам не смог помочь бывшим остарбайтерам найти подтвердительные документы об их работе в Германии. Опубликовать полностью письмо и документы, полученные от Михаила Глотко из Нежина, не представляется возможным, а жаль — уж такой образец черствости людей, по долгу службы призванных быть сердечными и отзывчивыми к чужой беде. Михаил Митрофанович на протяжении многих лет пытался доказать, что он содержался в концентрационном лагере, но в его бумагах и справках были неточно указаны имя матери, а также его год рождения и имя, что, как известно, в те времена было неудивительно. Хотя место рождения и проживания, а также дата угона в Германию указаны точно. Михаил Митрофанович объясняет, что немцы добавили ему пару лет возраста для того, чтобы можно было отправить на работы потяжелее, что тоже могло быть. Однако это не убедило украинский фонд, и заявителю пришлось все данные устанавливать через суд.

В конце концов он получил первую единоразовую выплату — 1000 марок по категории, как указывает украинский фонд, «концлагерь-инвалид». Из этой переписки трудно установить, кто хватился и почему, но уже через некоторое время Михаил Глотко получил письмо от председателя экспертной комиссии фонда Е.Максимчука, в котором сообщается, что, поскольку он, Михаил Глотко, «в концлагере «Штудгоф» содержался всего месяц и девять дней за проступок, после чего был отправлен к бауэру, то ему надлежит выплата по другой категории — «принудительные работы-инвалид» — 660 марок». Поэтому экспертная комиссия исключила Глотко из списка заключенных концлагерей и потребовала «вернуть незаконно полученные 340 марок».

Но, по-видимому, Глотко, содержавшийся в концлагере «только месяц», не внял предложению и деньги не вернул. После чего получил еще одно письмо — за подписью председателя Черниговского областного представительства фонда В.Суховецкого. В случае непослушания тот пообещал Глотко вмешательство правоохранительных органов. Правда, в конце письма Михаилу Митрофановичу было предложено: «Если из-за трудного или даже ужасного материального положения вы не можете вернуть деньги, то по вашему личному заявлению их взыщут с последующих выплат». Но если даже украинские чиновники допустили ошибку, то почему платить за нее должен их клиент?

В справке, полученной Михаилом Глотко из архива, сообщается, что он был доставлен в лагерь «Штудгоф» как «заключенный воспитания за проступок и обозначенный номером 13980». Маленькое уточнение: во время Второй мировой войны Германия, кроме концентрационных лагерей с газовыми камерами и крематориями, создала еще и сеть так называемых лагерей для перевоспитания трудом, куда людей бросали за мелкие провинности. Например, офицеру не понравилось, как его поприветствовали или что-то в этом роде. Немецкие историки утверждают, что заключенные более месяца в таких лагерях не выживали: непосильный труд и издевательства надсмотрщиков уже через две-три недели сводили людей в могилу. А если кто и выживал, то на всю жизнь оставался инвалидом...

Это только одно из многих десятков писем от бывших принудительных работников, полученных мною. Читатели пишут о том, что они по многу лет дожидаются ответов из немецких архивов, а еще больше — что надежды на получение подтверждения уже нет, и просят помочь. Это действительно проблема. Многие очень старые люди уже забыли название предприятий и местности, где работали. Кто хоть как-то знаком с нашей, еще не такой давнишней историей, тот помнит, как относилась к этим людям советская власть. Поэтому и старались уничтожить все, что могло бы выдать свой «позор». Как и вычеркнуть из памяти. Но, несмотря на это, помочь им не только можно, но сделать это обязан украинский национальный фонд «Взаимопонимание и примирение». И не только по долгу моральному, но еще и по закону партнерской организации — немецкого фонда «Память, ответственность и будущее», с которым у нее заключен соответствующий договор.

Я не могу объяснить, почему фонд перекинул эту обязанность на самих бывших принудительных работников, большинству из которых она уже не по силам. Да, искать эти документы порой сложно. Но и не невозможно. Во времена нацизма в Германии регистрация граждан, а особенно иностранцев, фиксировалась, по крайней мере, четыре-пять раз в различных ведомствах. Пусть во время бомбежек сгорело четыре архива, но один все равно должен был остаться...

Я переписываюсь с одной интеллигентной и хорошо зарабатывающей женщиной из Киева, назовем ее Раисой, чья месячная зарплата много выше, нежели компенсация, которую должна была получить ее мать. Но, как пишет Раиса, для ее родителей, которых нацисты угнали в Германию на принудительные работы, дело вовсе не в деньгах. Если у отца Раисы с подтверждающими документами проблем не возникло, то у матери мало того, что их не оказалось, но и запомнила она очень мало — что была где-то в Баварии и работала на заводе электроприборов. В конце апреля 1945 года всех принудительных работников выгнали из трудового лагеря и повели в лес. Все понимали, что не для прогулки, стали прощаться. Но тут началась такая сильная бомбежка, что каратели поспешили унести ноги. Через несколько часов в городок вошли американцы и отправили всех советских в советскую зону. Украинский фонд из-за отсутствия данных в компенсации женщине отказал. «Старые люди, что малые, — написала мне Раиса. — Мать плакала, давление прыгало. Но я-то понимала, что давила ее несправедливость».

Раиса взяла отпуск, съездила в Германию, побывала в городке, где работала ее мать, нашла лес, о котором она рассказывала. Предприятия того, правда, уже давно нет, но в архиве все данные сохранились. Раиса привезла оттуда справку о принудительной работе ее матери. На основании этой справки маме начислили первую гуманитарную помощь. Но, как написала моя корреспондентка, мама не получила эти кровавые деньги, поскольку банк «Украина» обанкротился.

Недавно мамы не стало. Ее наследником стал отец, которому уже около 80. Но когда он пришел за ними в украинский фонд, то ему сказали, что он получит их после того, как компенсации будут выплачены прямым получателям. Пенсия у отца маленькая, он болеет, мало ходит. Поэтому просит дочь, чтобы та ходила в фонд и справлялась о «наследстве». Жалея его, она ходит. «Я достаточно зарабатываю, чтобы он ни в чем не нуждался, и готова отдать ему все, — пишет Раиса. — Он берет у меня деньги и каждый раз говорит, что берет в долг, что вернет, как только получит мамины. Я с ним соглашаюсь, ибо понимаю его. Мне больно за отца, который, как ребенок, ежедневно ждет этих денег, читает все, что об этом пишут, звонит в фонд. И каждый раз искренне огорчается, услышав: «Нет». Мой отец для меня всегда был образцом мужчины, кормильцем и главной опорой семьи. И теперь он хоть и старенький, но остается мужчиной, и я знаю, что ему стыдно, что приходится жить на чьи-то, даже на мои деньги. Он пытается сохранить свое достоинство верой в получение этих денег. Поэтому и отправляет меня в фонд. Каждый раз, когда я прихожу туда и вижу там старых людей, за которых некому ходатайствовать, то у меня от боли и стыда сжимается сердце. Старые, больные люди, часто приехавшие из сел, они с ночи занимают очередь к сотрудникам фонда и голодные высиживают там до вечера. Они плохо слышат, стесняются спросить, где находится туалет. А главное — терпят унижение, обман. Их поманили надеждой, а ведь для очень многих из них она не успеет сбыться. Из фонда я всегда возвращаюсь больная»...

Письма о том, что сотрудники фонда не церемонятся со своими клиентами, не редкость в моей почте, как и в публикациях немецкой печати. Многих отправляют ни с чем, хотя случаи не такие уж сложные, и, приложив некоторые усилия, людям можно помочь. Николай Филиппович Лазоренко из Мироновки Киевской области работал на лесоразработках в Восточной Пруссии — подтвердительных документов об этом не имеет. Пишет: «Обратился в украинский фонд с вопросами к служащей, а она мне отвечает: «Что вы мне тут допрос устраиваете?» А у кого тогда спрашивать?» — недоумевает читатель. Григорий Иванович Проскура из Дебальцево Донецкой области работал на военном предприятии. Документов не имеет и не знает, где их искать. Но ведь в Германии существует архив военного ведомства, о чем украинскому фонду должно быть известно...

С такими же письмами украинские остарбайтеры обращаются в различные немецкие организации, которые довольно часто передают их для публикации в газеты. Какие чувства они должны вызвать у нормального человека, объяснять не надо. Но еще больше они вызывают недоумения: что, собственно, за монстр, этот украинский фонд? И что вообще с нами происходит? Или сотрудники украинского фонда забыли, что кормятся из денег стариков, на которых так легко «грымнуть», чтобы они притихли? Или это потому, что они очень хорошо помнят, что чем дольше будут мыкаться пожилые люди со своими бедами, тем дольше будет длиться кормежка?..

Нужно ли штурмовать Берлин?

«Если Германия срочно не выплатит компенсации, мы соберем 30—40 тысяч бывших остарбайтеров и пойдем на Берлин. Но по дороге будем штурмовать Киев — за разворованные компенсационные выплаты», — написал читатель из Запорожья. Дабы оградить его от неприятностей, не называю фамилии — мало что взбредет в голову киевским чиновникам, которых он хочет «штурмовать». Наверное, явись эти наши старенькие «штурмовики» со своими вопросами в немецкий фонд «Память, ответственность и будущее», там очень бы удивились. И задали бы им тоже немало вопросов. Почему, например, они сами ищут подтверждения и справки, ведь и закон о фонде, и разъяснения к нему гласят, что поиском должен заниматься украинский фонд?

Не менее удивились бы в немецком фонде и другим вопросам. Кажется, не осталось ни пфеннига из этих денег, который не был бы «просвечен» немецкой прессой — как они используются и куда направляются. Стоило немецкому фонду и его партнерской организации в Польше чуть «нахимичить» с переводом компенсационных марок в злотые по невыгодному курсу, в результате чего было потеряно несколько миллионов марок, как в печати поднялся неимоверный скандал. Польским бывшим принудительным работникам тут же вернули 73 млн. марок, «потерянных» по причине заниженного курса. Кто, когда, сколько получил и кому перечислил денег из немецкого фонда, в любое время можно узнать или в Интернете, или же в информационной службе фонда. Откуда же сетования на непрозрачность?

А вот для того, чтобы получить ответы на многие другие вопросы, нет совершенно никакой надобности опять брать Берлин штурмом. Да и не в немецкой столице этим следует интересоваться. Так ли уж удивительно, что украинские остарбайтеры получат выплаты в два этапа? Разве не опозорились на весь мир те, кто был «у корыта» украинского фонда, а, стало быть, мы, украинцы, с выплатой первой гуманитарной разовой помощи, не устояв перед соблазном попользоваться не принадлежащими им деньгами? И ведь до сих пор не сказана вся правда о том, что стало с этими деньгами.

Официальная версия украинского фонда «Взаимопонимание и примирение» такова: часть денег из первой гуманитарной помощи — 100 млн. марок были переведены прежним плохим руководством фонда на счета киевского Градобанка, который вложил их в развитие цементной отрасли, после чего обанкротился. Поэтому выплаты оставшейся части компенсаций из этих денег — 86 млн. марок — бывшим принудительным работникам были задержаны почти на два года. За что бывшего председателя Градобанка Виктора Жердицкого, которого вывел на чистую воду хороший новый председатель фонда Игорь Лушников, теперь судят в Германии за украденные у стариков деньги.

Это похоже на правду, но это все-таки не совсем правда. Действительно, из 600 млн. марок первой гуманитарной помощи украинским жертвам принуждения на счет Градобанка было переведено 100 млн. марок. В положении о фонде есть пункт, в котором говорится, что эти деньги не могут вкладываться в рискованные операции, как и в покупку драгоценных металлов, ценных бумаг и т.п. Но в договоре, подписанном фондом и Градобанком, указано, что банк может эти деньги использовать и в таких операциях. В результате банк и использовал их по собственному усмотрению. Никак не могу ни понять, ни тем более оправдать Виктора Жердицкого, которого действительно судят в Германии, хотя и за несколько другое преступление. Ведь в то время он был не только председателем Градобанка, но и членом наблюдательного совета украинского фонда «Взаимопонимание и примирение». И уже в силу этого большого доверия обязан был блюсти интересы жертв нацизма. Однако, судя по всему, сработали другие интересы, и деньги были не выплачены бывшим принудительным работникам, а вложены в дело, сулившее прибыли.

А что другие члены наблюдательного совета, среди которых очень много известных людей и без согласия которых невозможно было использовать деньги остарбайтеров иначе, как выплатить их тем, кому они предназначались? Они такие наивные, что ничего не заметили? Или Виктор Жердицкий их каким-то образом сумел уговорить подписать такой странный, даже для не специалиста, договор?

Правда, виновных тогда наказали — был отстранен от должности прежний председатель фонда. Но новый-то, Игорь Лушников, должен был бы разобраться в ситуации, и разобраться в интересах остарбайтеров, т. е. сделать так, чтобы они не пострадали — выплатить им деньги. Вместо этого была запущена байка, что денег нет, так как их украл Жердицкий. Ну а остальные сотни миллионов марок, находившиеся на счетах других банков еще на протяжении пяти лет, — ведь в Украине растянули удовольствие выплат практически до конца 2001 года? Почему эти деньги не были выплачены пострадавшим? Даже если исходить из благих намерений фонда, что проценты, полученные от столь длительного содержания немецких средств в банках, пойдут для тех же остарбайтеров, то почему суммы выплат не увеличиваются, а уменьшаются?

Недавно в газете «Франкфуртер альгемайне цайтунг» была опубликована статья адвоката Петера-Йохена Крузе, защищающего дела некоторых бывших принудительных работников в немецких судах, в которой он делится впечатлениями от поездки в Симферополь и Киев. «Деньги остарбайтеров достаются украинской мафии» — к такому выводу пришел немецкий адвокат. Он называет факты, с которыми столкнулся во время поездки в Украину. И в том числе тот, что получатели немецкой гуманитарной помощи зачастую и понятия не имеют о банках, а следовательно, обращаются за помощью к украинским адвокатам или же к самим сотрудникам банков. Те помогают, но берут за услугу половину получаемой остарбайтером суммы.

Я встретилась с г-ном Крузе, он рассказал о механизмах зарабатывания на остарбайтерах. Чтобы получить деньги, их вынуждают открывать в банке счет, за что берут плату, за снятие денег со счета также надо платить. И практически никто не получил деньги в день, когда они появились на счету. Еще в худшем положении старики, получающие гуманитарную помощь от фирм, на которые они когда-то работали. Например, одна из бывших принудительных работниц получила извещение о том, что фирма «Сименс» перечислила ей 10 тысяч марок 2 октября 2001 года, но получить их она должна была только через месяц. Когда женщина пришла за деньгами, то ей сообщили, что могут выплатить только 5 тысяч, так как «Сименс»... отозвал обратно 5 тысяч. Но соответствующих документов ей не предъявили. И это не единичный случай. Кроме того, по словам г-на Кразе, «деньги, адресованные конкретным получателям, украинский фонд «Взаимопонимание и примирение» отправляет в общий котел. Но набежавшие проценты достаются отнюдь не тем, кому деньги принадлежат».

Получатели компенсаций с недоумением спрашивают: почему немецкий фонд растянул выплаты на два этапа, ведь многие их уже не дождутся. Ответ до обидного прост: нам не доверяют. Во избежание «недоразумений», случившихся с первой гуманитарной помощью, немцы и устроили нам «этапы», которые мы, впрочем, вполне заслужили. Только, к сожалению, страдают от этого старики.

Да, сумма компенсаций вообще ничтожно мала. А если учитывать, что к зарегистрированному ранее количеству получателей уже прибавились десятки тысяч принудительно работавших в Германии людей, а сколько их еще прибавится — трудно сказать, то нашим достанется пара копеек. Да, действительно, вне выплат остались многие категории граждан, принудительно работавших в Германии. Да, компенсации за умерших получат только те наследники или родственники, завещатели которых умерли после 15 февраля 1998 года — дня, когда великая Америка договорилась о выплатах с богатой Германией. И никак не раньше. Но разве есть в этом вина тех, кто до 1998-го так и не дожил?

Эти факты стали известны не сейчас. Так почему же мы молчали тогда, когда немецкий закон обсуждался и еще можно было многое изменить? Почему правительство Украины, украинский фонд, общественные организации жертв национал-социализма не требовали справедливости для всех категорий пострадавших? Почему украинский фонд на протяжении многих лет упорно настаивал на том, что количество бывших принудительных работников составляет 605 тысяч человек, и даже пообещал, что оно не увеличится? Может быть, правы немецкие историки, утверждающие, что истинное количество остарбайтеров на почти 200 тысяч человек больше?

И опять-таки: поляки и чехи давно получили причитающиеся им выплаты и уже, наверное, все истратили, а мы по-прежнему «делим». «Как это так, — пишет читатель из Николаевской области, — я работал в Германии на предприятии два года, а мой земляк только год, а выплаты мы получим одинаковые, разве это справедливо? Вы там подскажите немецкому фонду, пусть обратит на это внимание». Что проку подсказывать, если все решено — окончательно и бесповоротно. И под договором с немецким фондом есть, в том числе, и подпись представителя фонда украинского. Стало быть, от любых претензий в будущем отказываемся.

Почему все это происходит с нами? Понятно, что Украина — не Америка, которая и заставила Германию осуществлять выплаты. И для Америки эта символическая сумма стала действительно лишь свидетельством того, что Германия признала моральный долг перед бывшими принудительными работниками. Ведь американские благотворительные организации и просто сочувствующие, а также правительство уже давно собрали для своих, совершенно не бедствующих, сограждан, пострадавших от нацистов во время Второй мировой войны, чуть ли не вдвое больше сумму, чем та, которую теперь выплачивает им Германия. Но Америка от обидчиков требует: платите за содеянное! Мы же просим подаяние для выживания. Есть разница?

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме