Еврокомиссар Далия Грибаускайте: «Время подготовки ко вступлению в ЕС — золотое время для любой страны»

— 17 декабря 2007 года был подписан Лиссабонский договор. Можно ли его рассматривать как новый, «упрощенный» вариант конституции объединенной Европы? Какие изменения он предусматривает для бюджетной политики и бюджетного процесса ЕС?

— Я не спешила бы называть Лиссабонский договор какого-либо рода конституционным договором. Назвала бы его просто договором «новой Европы», который было необходимо подписать, потому что после того, как Европа стала союзом 27 стран, многие процедуры уже запаздывали, принятие решений затягивалось и некоторые направления политики, особенно внешняя, были недостаточно скоординированы.

Я хочу напомнить, что Евро­пейский Союз — экономическая и политическая организация свободных и независимых государств. Уже в силу этого он пока что не может иметь какого-либо рода общей конституции. И новый договор мы называем по имени города, где он был подписан. В Лиссабонском договоре сформулированы новые направления общей политики, которые становятся приоритетными для Европейского Союза, такие, например, как общая энергетическая политика, политика в области глобализации, политика иммиграции и борьбы с нелегальной миграцией, политика безопасности. Разрабатывая проекты новых бюджетов, мы все больше внимания будем уделять решению перечисленных выше вопросов.

— Напомните, пожалуйста, нашим читателям, какие основные статьи затрат финансируются из бюджета Европейского Союза и какие — из национальных бюджетов стран — членов ЕС?

— С самого начала создания Европейского Союза приоритетом была признана взаимопомощь в послевоенном восстановлении и развитии. В силу этого была согласована общая региональная политика, предусматривающая предоставление помощи менее развитым странам или регионам внутри отдельных стран. В то время остро стояла задача попросту накормить досыта все население, обеспечить его продуктами питания. Поэтому была утверждена общеевропейская сельскохозяйственная политика.

Эти две политики доминируют и сейчас, являясь краеугольным камнем общей европейской политики. На их реализацию пока идут почти 80% всех затрат бюджета Евросоюза. На решение остальных вопросов, в том числе на социальные проблемы и помощь третьим странам, — только то, что остается.

B Лиссабонском договоре нашли свое отражение новые приоритеты. Надеюсь, что после предусмотренной им бюджетной реформы все больше средств общеевропейского бюджета мы сможем направлять на развитие новых технологий, на обучение, на рынок труда, то есть, на то, что необходимо уже в ХХІ веке.

До сих пор все эти вопросы не были предметом общеевропейской политики, решались каждым национальным правительством самостоятельно и финансировались преимущественно из национальных бюджетов. Сами страны договариваются, какие направления политики будут общеевропейскими и как их финансировать. Если данная политика не является пока общеевропейской, финансирование остается национальным.

— Каковы основные источники доходов бюджета Европейского Союза?

— Таких основных источников три. Во-первых, так называемые традиционные источники, то есть таможенные пошлины, налоги на сельскохозяйственную продукцию и сахар. Это около 15% всех доходов. Но их удельный вес неуклонно снижается, ибо торговля все в большей степени приобретает свободный характер, и размеры взимаемых по этой статье налогов сокращаются.

Второй источник — налог на добавленную стоимость, часть которого перечисляется непосредственно в европейский бюджет. Это тоже около 15% всех наших доходов. И, наконец, около 70% — средства, перечисляемые в бюджет Союза из национальных бюджетов.

Размеры перечислений для каждого государства — члена ЕС индивидуальны и определяются по достаточно сложной математической формуле, которая отражает уровень экономического развития страны, в первую очередь валового национального дохода на душу населения. Таким образом, чем более развита страна, тем больше средств она дает в общий бюджет и тем больше помогает менее развитым странам, которым нужно «подтянуться» до среднесоюзного уровня. Это — основной принцип Европы: помощь менее развитым странам в целом и их отдельным регионам.

— В некоторых постсоветских странах существует стереотип, что «старые» члены ЕС, которые являются и более развитыми, решают свои экономические проблемы за счет новых членов. А на самом деле все происходит с точностью до наоборот?

— Я бы так не сказала. На самом деле обе стороны получают выгоду от такой политики. Через два года после вступления в Евросоюз сразу десяти стран мы провели специальное исследование, чтобы выяснить, какие страны получили наибольшую выгоду от такого беспрецедентного расширения. Выиграли, конечно, новые члены, производители которых получили неограниченный доступ на гигантский союзный рынок, а их граждане — возможность учиться и работать в любой стране ЕС. Не говоря уж о существенных финансовых вливаниях из общесоюзного бюджета.

Масштабный американский план Маршалла, который после Второй мировой войны очень способствовал восстановлению экономики Западной Европы, предусматривал получение помощи странами-реципиентами в размере в среднем в 1% их валового национального дохода. Новые члены ЕС сейчас ежегодно получают из союзного бюджета помощь в размере 2—4% их валового продукта. И только в 2007 году, после присоединения еще и Болгарии с Румынией, средняя цифра составила 2,5% их валового продукта. В Литве, например, — 3,5%.

То есть, вы видите, какой исторический шанс открывается для новых стран. Хотя, конечно, как будут использованы открывающиеся возможности, зависит в первую очередь от них самих.

Но и старые члены, так называемые ЕС-15, тоже получили много пользы от расширения Союза. По нашим расчетам, расширение ЕС обеспечило 2% среднего прироста экономики в этих странах. Особенно выиграли Великобритания и Ирландия, получившие много достаточно квалифицированной рабочей силы от новых членов ЕС.

— Почему та же Литва получает помощи больше, чем другие страны-«новички»?

— Это зависит в первую очередь от уровня развития страны — получателя помощи. Например, в Литве валовой внутренний продукт на душу населения в 2007 году составлял 51% от среднего показателя по ЕС. Если бы он составлял свыше 70%, то размеры помощи не могли бы превышать 1% ВВП в год. То есть страна, которая нуждается больше, больше и получает. Например, Германия или Великобритания, у которых это соотношение выше 100%, получают из союзного бюджета очень незначительные суммы.

— А имеет ли значение то, как страна оформляет заявки на получение помощи, какие программы предлагает? Ведь деньги даются не «вообще», а под конкретные мероприятия?

— Еще в период подготовки к вступлению в Европейский Союз эти страны и самостоятельно, и под весьма серьезным давлением из Брюсселя проделали колоссальную работу, чтобы подготовить себя, всю свою административную систему к возможности абсорбировать предоставляемые Союзом финансовые ресурсы. Или, говоря проще, с толком потратить выделяемые деньги. В соответствии с правилами использования финансовой помощи ЕС своим новым членам (а правила эти все страны Союза разрабатывают и утверждают совместно), вся система должна быть абсолютно прозрачной.

Могу сказать, в частности, и на основе своего личного опыта, что время подготовки к вступлению в ЕС — золотое время для любой страны. Потому что тогда страна под большим внешним нажимом просто вынуждена быстро и эффективно проводить реформы — рыночные, демократические, приспособиться к традициям европейских стран, которые вырабатывались на протяжении столетий. Процесс подготовки к членству очень важен и очень полезен для любой страны. Страна может стать членом Союза только тогда, когда она полностью подготовлена. Когда и административная система, и суды, и законы приведены в соответствие с европейскими стандартами.

— Можно сравнить этот процесс с подготовкой ребенка к экзаменам: он никогда толком не выучит данную науку, если ему не будут ставить вопросы, задавать какие-то упражнения…

— В период подготовки Литвы к вступлению в ЕС я три года была министром финансов и до этого, с начала 1990-х, работала с Европейским Союзом, руководила литовской делегацией на переговорах по созданию зоны свободной торговли Литва — ЕС. Могу сказать, что процесс подготовки всей административной системы, всех законов, создание поля для свободной конкуренции, демократизация страны никогда так быстро не прошли бы, если бы не «прессинг» (в позитивном смысле этого слова) со стороны ЕС и не политическая воля со стороны Литвы стать членом Союза.

Формально переговоры о вступ­лении мы вели только четыре года, но конкретная работа по приближению к европейским стандартам во всех сферах продолжалась больше 10 лет.

Всего за 10—15 лет мы совершили коренной переворот во всех сферах жизни в нашей стране. Многие на Западе Европы попросту не верили, что подобное вообще возможно в такой исторически короткий срок.

— Украина, кстати, тоже продвигается по этому пути. Наша страна уже без пяти минут член ВТО, и сейчас начинаются переговоры о создании зоны свободной торговли Украина — ЕС.

— Это очень хороший политический и экономический шаг для вас, потому что Украина будет не только получать выгоды от свободной торговли, но и нести определенную ответственность. Теперь она уже не сможет дискриминировать зарубежных производителей, она должна вести себя как цивилизованный член международной торговой системы, и это тоже хорошо. Для Литвы, например, вступление в ВТО стало большой школой достойного отношения к другим странам — когда думаешь не только о том, как бы с партнера побольше получить, но и учитываешь его интересы. Хочу сразу добавить, что Европейский Союз уже помогает Украине преобразовывать свою административную систему через европейскую политику соседства.

— Еще один постсоветский стереотип: в Евросоюзе фактически все решения принимаются «старыми» членами, представителям этих стран принадлежат все ключевые посты. Что вы, как представительница Литвы, можете об этом сказать?

— Юридически все члены Европейского Союза равны между собой, а все важнейшие вопросы решаются консенсусом. Это означает, что любая, даже самая маленькая страна Евросоюза, например Мальта или Люксембург, могут наложить вето на принципиальное решение. В то же время население и экономический потенциал различных стран-членов очень отличаются, что находит свое отражение в количестве мест в Европейском парламенте или Совете Европы.

Ну, если Литва — член Евро­пейского Союза «второго сорта», то как же литовскому комиссару доверили весь бюджет Союза? В руках представительницы Польши госпожи Хюбнер — вся региональная политика, почти 40% европейского бюджета. Назначение на высокие должности зависит не столько от того, кто, насколько мощная в экономическом плане страна стоит за тобой, а от того, как ты можешь работать, с каким багажом и опытом сюда попадаешь. Вы даже себе не представляете, насколько Европейский Союз отличается от Союза Советского.

Мне довелось пожить в условиях советской системы, потом я много лет профессионально работала с Евросоюзом, решая вопросы вступления Литвы. Но делала это outside — извне. И только теперь, когда я сама работаю в составе Европейской комиссии inside — в середине системы, я полностью поняла, насколько демократичен тут механизм принятия решений, насколько разительно он не похож на механизм советский.

Человеку, выросшему в СССР, очень тяжело поверить, что кто-то помогает тебе только потому, что ты менее развит. Особенно тяжело понять это людям старшего поколения. Когда я беседовала с литовскими крестьянами, получающими материальную помощь от Евросоюза на модернизацию своих хозяйств, они все время спрашивали: «Ну, хорошо, нам сейчас дают деньги, но, может, через два-три года попросят вернуть их? Или потребуют что-то взамен?» «Не попросят и не потребуют», — отвечала я. А между тем, более 20% национального бюджета Литвы — это европейские деньги. Для стран, которым пришлось очень многое менять и начинать свой путь в Европу практически с нуля, это очень существенная помощь.

— Пару лет назад поляки говорили мне: сейчас мы получаем основную помощь Евросоюза, а когда вы вступите в ЕС, настанет ваша очередь. А Польша перестанет получать эту помощь вообще или ее размеры существенно сократятся. Уменьшились ли размеры помощи десятке «новичков» после вступления в ЕС Румынии и Болгарии в 2007 году?

— Нет, практически не уменьшились. Удельный вес этих двух новых стран в общем европейском финансовом «котле» очень незначителен. И все 12 стран-«новичков» интегрируются в сельскохозяйственную и региональную политику ЕС не сразу, а постепенно.

Например, в сельском хозяйстве размеры выплат для субъектов хозяйствования в «новых» странах станут при прочих равных условиях такими же, как в «старых» государствах, только в 2013 году. Очень тяжело было бы сделать это сразу. С одной стороны, это финансово непросто для Европы, с другой — и новичкам тяжело освоить такие громадные суммы. В 2008 году уже 43% всех расходов на региональную политику из европейского бюджета пойдут «новым» странам.

С другой стороны, чем более развитой страна становится, тем меньше помощи она получает. Если уровень ее ВВП на душу населения превышает 75% среднесоюзного, помощь, как я уже сказала, становится очень незначительной. Большинство «новых» стран существенно не дотягивают до этого показателя. Кроме Мальты и Кипра, которые приближаются к этому рубежу, и Словении, чей показатель уже перевалил за 80%. Самый низкий показатель сейчас у Румынии и Болгарии. Но это нормально — мы принимаем страны и помогаем им.

— На решение каких проблем новых членов ЕС бюджетные ресурсы Союза направляются в первую очередь? Как и раньше, это — прежде всего сельскохозяйственная и региональная политика?

— Да, но их «лицо» меняется. Раньше сельскохозяйственная политика сводилась к поддержке выращивания тех или иных культур и, соответственно, обеспечению населения Европы продуктами питания. Теперь это все больше борьба за экологическую чистоту продукции, борьба против заболеваний животных и растений, которые особо опасны в условиях общего рынка, развитие сельской местности, системы услуг на селе, «зеленого» туризма, создание рабочих мест в сельской местности.

Не менее разнообразна и региональная политика. Она направлена и на развитие науки и современных технологий, и на повышение конкурентоспособности выпускаемой в отсталых регионах продукции, и на гарантированное развитие этих регионов опережающими темпами.

— И как определяется, какие конкретно проекты будут поддержаны, а какие нет?

— Есть определенные, очень общие правила: страны Евросоюза договариваются, какие регионы могут получать помощь. Но какие конкретные проекты, программы потом выбрать, решает сама страна, ее правительство, путем проведения конкурса на получение помощи. Тут уже Брюссель не вмешивается. Если страна большая, то решения, скорее всего, будут приниматься на региональном уровне — как сейчас в Германии это делается на уровне федеральных земель. Литва же — страна маленькая, и там все решения принимаются в Вильнюсе.

— Попробую конкретизировать вопрос: скажем, в какой-то стране Евросоюза есть отсталый регион. Там можно построить школы, больницы, новые дороги, провести в села газ, открыть курсы трактористов или школу народных промыслов… На все это денег не хватит. Так кто же определяет, на какие конкретно цели пойдут деньги из бюджета ЕС?

— Страна получит большую сумму денег. Часть — на сельское хозяйство, часть — на региональное развитие. И она сама должна решить, разбросать эти деньги «по кусочку» всем нуждающимся или сконцентрировать их на решение стратегических задач с тем, чтобы стать конкурентоспособной. Это зависит политиков, их понимания проблемы.

Можно все разбросать. И мы имеем такие примеры (не хочу приводить названия стран), когда государство уже 20 или 30 лет член ЕС и все еще стоит с протянутой рукой, получает помощь из союзного бюджета. А есть страны, которые идеально воспользовались предоставленным историческим шансом. Вот их я назову. Это Испания и Ирландия. Причем в Ирландии первые 10 лет использования помощи были не очень успешными. Например, в сельской местности строились дороги в «никуда», строительство это не доводилось до конца. А потом представители всех основных политических сил страны приняли общую Программу национального развития. И теперь страна имеет самый высокий в ЕС удельный вес высоких технологий в своей экономике.

В Испании сконцентрировали средства на развитии туризма и торговли и тоже добились отличных результатов. Сама страна должна решить, где ее ниша и найти место в современном разделении труда. Думать, что какой-то добрый дядя в Брюсселе решит это вместо вас — большая ошибка.

ЕС — это союз не просто полностью независимых, но и ответственных государств. Тут нет какого-то одного босса, который принимает решения за всех. Мы можем помочь друг другу. Но если у вас самих нет заинтересованности в собственном развитии, то тут помочь не сможет никто.

— Можете ли вы привести примеры удачной стратегии использования помощи евросоюзовского бюджета со стороны каких-либо «новичков»?

— Думаю, об этом пока говорить рано. Ведь они в ЕС всего четвертый год. Каждый год они представляют в Брюссель свои программы, и уже из них видны тенденции: деньги вкладываются преимущественно в дороги, здания или в человека, его развитие.

К сожалению, большинство этих стран пока просто спешат взять как можно больше денег, но не думают, как использовать их умно и дальновидно. Сейчас акцент делается прежде всего на транспорт, дороги, услуги, энергетические системы и тому подобную инфраструктуру: в большинстве этих стран она недоразвита. Конечно, с этого нужно начинать, но пропорция (сколько на инфраструктуру, сколько — на развитие человека) должна быть стратегически обдумана.

— Как контролируется эффективность использования помощи? Ведь даже при самых лучших задекларированных целях деньги в принципе можно потратить неэффективно, а то и попросту разворовать?

— Есть четыре уровня контроля: два — в Брюсселе и два — в самой стране. Еще до получения первых сумм помощи страна должна создать у себя административную систему с двумя независимыми элементами контроля: на уровне министерства и со стороны специального агентства, проходящего сертификацию в Брюсселе.

В Европейской комиссии мы проверяем выборочно в среднем 5% программ, особенно те, в отношении которых есть основания считать, что при использовании средств могут быть нарушения. Кроме того, в Брюсселе существует независимая организация OLAF — «Закон против финансовых злоупотреблений». И если обнаружены серьезные нарушения, то перечисление денег по данной программе может быть приостановлено. Мы можем даже потребовать возврата уже полученных сумм из национального бюджета.

То есть, если вор в деревне — платить придется всем. Поэтому все заинтересованы, чтобы воров в деревне не было. Впрочем, за четыре года не было ни одного случая, когда «новичок» возвращал деньги. А вот Греции пришлось вернуть 600 млн. евро, полученных из европейского бюджета для подготовки Олимпиады-2004. Эти средства были выделены на строительство стадиона в Афинах с грубыми нарушениями правил ЕС.

— А какой вопрос мы не затронули в нашей беседе? Что бы вы, бывший советский человек, а ныне еврокомиссар, хотели сказать украинским читателям?

— Украина — большая красивая страна с очень интересной историей. Украина — богатая страна с большими природными и человеческими ресурсами. Принимать решение о будущем вашей страны должны вы сами. Вы сами должны решить, действительно ли вы хотите в Евросоюз. Потому что это не организация, куда можно прийти и просто что-то получить. Вы приходите сюда и для того, чтобы помочь другим, чтобы делиться своей историей, своим богатством, своими людьми, своими знаниями и своей судьбой. Старайтесь быть независимыми, старайтесь уважать себя, не создавайте себе врагов внутри страны (потому что это сделают другие) и старайтесь, чтобы вашу судьбу никто, кроме вас, не решал.

— Если относительно НАТО в Украине нет консенсуса, то к возможному вступлению своей страны в Европейский Союз положительно относится подавляющее большинство украинцев. В то же время cуществует определенный скепсис: мол, нашу страну никогда в ЕС не примут — слишком уж мы отличаемся от Европы.

— Европейский Союз не есть нечто неизменное. После вступления новых членов он уже стал другим и меняется каждый день. И если Украина вступит в ЕС, то она тоже в какой-то степени станет определять его лицо. Это шанс. Хотите его использовать — используйте. Хотите остаться крупной независимой европейской страной, какой вы уже являетесь, — оставайтесь.

Права у членов ЕС большие и помощь им предоставляется очень большая, особенно первое время. Но, кроме прав, есть и обязанности. Обязанность быть демократическими, обязанность уважать другие нации.