«ЕСЛИ ВСЕ БУДЕТ ПРОИСХОДИТЬ ТАК, КАК В 2000 ГОДУ, ТО НА УКРАИНСКОМ МАРШРУТЕ МОЖНО БУДЕТ СТАВИТЬ ТОЧКУ»

В минувшем выпуске «ЗН» депутат Т.Стецькив изложил свое видение ситуации по созданию так называемого украинского маршрута транспортировки каспийской нефти и пригласил всех заинтересованных к диалогу. Корреспондент «ЗН» в этой связи взяла интервью у постоянного представителя Президента Украины в Верховной Раде господина Романа Бессмертного.

— Не многим известен уровень вашей осведомленности в энергетической сфере. Я знаю, что вы очень внимательно следите за реализацией проекта транспортирования каспийской нефти по территории Украины. Могли бы вы прокомментировать суть расхождений вокруг этого проекта?

— В Украине многие смотрят на проект Евро-Азиатского нефтетранспортного коридора только как на строительство трубы. А проект (магистраль Южный — Броды — Плоцк — Гданьск) имеет комплексный и многоаспектный характер. Его реализация требует учета геоэкономических, геополитических, международно-правовых, внутриполитических и финансово-экономических факторов.

Проект осуществляется в условиях международной конкуренции, столкновения интересов ведущих стран мира и мощных транснациональных корпораций. Для его успешной реализации необходимо международное взаимодействие, сотрудничество Украины с другими государствами и зарубежными компаниями, являющимися ее потенциальными партнерами. Это требует выработки государственной политики и в некоторых случаях — особых подходов.

В начале апреля встал вопрос относительно способа реализации проекта. Новое украинское правительство избрало схему строительства своими силами, без участия западных партнеров, за счет государственных средств.

Нефтетранспортная магистраль Баку—Супса, более длинная, чем магистраль Южный—Броды, а также терминал на Черноморском побережье в Супсе силами Азербайджанской международной операционной компании, то есть консорциума, были построены в течение всего двух лет. Что касается нашего долгостроя, то уже не за горами празднование десятилетнего юбилея.

Относительно же высказывания, что труба, дескать, уже построена и нужно ее эксплуатировать и получать доходы, то подобное даже трудно комментировать. Можно привести цифры. На начало сентября 2000 года построены и сданы комиссии 437 км из 667 общей длины трубопровода. С терминалом дела значительно хуже. А трубопровод без терминала — это, в сущности, металлолом.

Тем не менее и реально построенная нефтетранспортная инфраструктура не будет приносить Украине доходов, поскольку первая очередь нефтеперевалочного комплекса рассчитана на перевалку 9 млн. тонн нефти в год. Доходы же начнутся с транспортирования не менее чем 13—15 млн. А для этого необходимо построить вторую очередь терминала, предусматривающую 40 млн. тонн. Возможно, это просто не осознается, и именно поэтому блокируется создание международного нефтетранспортного консорциума. К радости наших конкурентов по транспортированию каспийской нефти, а также стран, не заинтересованных в диверсификации энергообеспечения Украины. Вторую очередь построить в разумные сроки можно только при условиях международной кооперации, то есть создания консорциума. Первую, кстати, также. Кто бы при этом не доказывал читателю обратное.

У нас еще есть возможности реализовать экономически выгодный проект, но они с каждым днем уменьшаются. Хотя, если задаться целью в ближайшие двадцать-тридцать лет обеспечить определенное предприятие работой и бюджетным финансированием, это другое дело. Тем не менее тогда возникнет необходимость воспользоваться конкурентным маршрутом, скажем, через Румынию или Болгарию. И эта «неожиданность» произойдет уже в ближайшие годы.

— Мне приходилось слышать тезис о том, что отсутствие западных инвесторов заставляет правительство прибегать к бюджетной модели реализации проекта. Мне кажется, что и в самой администрации Президента, ориентированной на создание международного нефтетранспортного консорциума, не больно-то верят в возможность прихода западных инвесторов.

— Кое-кто из потенциальных инвесторов уже утратил веру — сколько можно ждать, пока начнется процесс создания международного консорциума. Особенно стыдно перед польской стороной, которой трудно объяснить логику действий правительства, которое во время переговоров говорит о международном проекте, а делает все наоборот. Поручения Президента относительно создания консорциума откровенно игнорируются. Разве при таких условиях можно надеяться, что компании- инвесторы будут выстраиваться в очередь? По крайней мере, я бы на их месте дождался того момента, когда у нас победит элементарная логика.

Несмотря на это, после ряда презентаций проекта и десятков раундов переговоров предыдущего координатора проекта Валерия Шулико с нефтяными компаниями — возможными участниками консорциума в 1998—1999 годах (а на тот момент голоса противников консорциума просто не были слышны), дело сдвинулось с мертвой точки и потенциальные участники начали подавать голос. Среди них и крупные американские нефтяные компании. В «Госнефтегазпром» в 1999 году поступали предложения рассматривать их в качестве потенциальных участников консорциума. Я видел все эти документы. Тем не менее в 2000 году таких переговоров уже никто не ведет.

При условии создания консорциума готовность стать одним из его участников высказывал также ЕБРР. Об этом были предыдущие договоренности.

ГАО «Приднепровские магистральные нефтепроводы» прошло международный аудит с целью получения кредита ЕБРР в 100 млн. долларов для завершения строительства нефтеперевалочного комплекса в Южном. Президент Украины еще в апреле 2000 года дал поручение Кабинету министров возложить в недельный срок функции заемщика кредита на это предприятие. Для этого правительство должно было принять соответствующее постановление... ЕБРР еще и до сих пор подает сигналы относительно этого кредита.

— А что стоит за идеей ликвидировать ЗАО «Укрнефтетерм», предприятие, строящее нефтеперевалочный комплекс под Одессой?

— Я бы охарактеризовал это как не совсем добросовестную конкуренцию. Это предприятие создали еще в 1993 году с ориентацией на диверсификацию существующих источников нефтеобеспечения Украины. После утверждения в 1995 году Кабинетом министров проекта строительства первой очереди нефтеперевалочного комплекса на это предприятие возложили функции заказчика по завершению строительства упомянутого объекта. Основная часть ресурсов предприятия формировалась средствами двух государственных предприятий — ГАО «Магистральные нефтепроводы «Дружба» и ГАО «Приднепровские магистральные нефтепроводы».

Новая политическая конъюнктура создала для ГАО «Магистральные нефтепроводы «Дружба» новые возможности. Речь идет об административном перераспределении в январе 2000 года государственного пакета акций, формировавшегося силами двух предприятий в пользу одного. «С целью преодоления кризисных явлений в энергетической сфере», разумеется. Дальше предприятие, пользующееся благосклонностью со стороны определенных фигур, начинает «заламывать руки» другому, требуя перечислять средства на строительство терминала через него. Доля первого предприятия в уставном фонде «Укрнефтетерма», таким образом, должна была увеличиваться. Второе предприятие такому шантажу не поддается и перечисляет средства на строительство терминала напрямую, что требует увеличения его собственной доли в уставном фонде «Укрнефтетерма». Тогда в прессе появляется ряд публикаций, направленных на дискредитацию «Приднепровских магистральных нефтепроводов» с соответствующим набором обвинений. В лучших традициях «черного» PR.

Дальше находится вариант ликвидации «Укрнефтетерма» и перехода прав собственности на недостроенный терминал к предприятию, пользующемуся указанной выше благосклонностью. Это опять-таки будет делаться с целью «преодоления кризисных явлений в энергетике» или «ускорения строительства».

В то же время существуют поручения Президента Украины относительно реорганизации «Укрнефтетерма» из закрытого акционерного общества в открытое, чтобы привлечь дополнительные инвестиции для окончания строительства хотя бы первой очереди нефтеперевалочного комплекса. Выполнять поручения Президента никто не спешит. Наверное, потому, что это противоречит точке зрения и интересам определенного хозяйствующего субъекта. А этот интерес и логика решения проблем не в том, чтобы как можно быстрее построить объект, а в том, чтобы любой ценой сохранить личный контроль над этим процессом. И как можно дольше получать средства из государственного бюджета.

— В одном из недавних интервью министру Минтопэнерго господину Ермилову был задан вопрос относительно координации действий по проекту ЕАНТК. (Этот фрагмент не был напечатан.) Отвечая на мой вопрос, министр сказал, что координацию осуществляет не председатель правления ГАО «Дружба» Любомир Буняк, а председатель правления НАК «Нефтегаз Украины». Прокомментируйте, пожалуйста, такое мнение.

— Если мы посмотрим на существующие нормативные документы, то координатором проекта ЕАНТК Кабинет министров в апреле 2000 года назначил Любомира Буняка. Никто этого решения еще не отменял. Что же касается моего личного отношения к данной проблеме, то представляется, что межведомственная координация, то есть деятельность, направленная на выработку согласованной позиции министерств и ведомств, а следовательно и выработку государственной политики по реализации проекта, не может осуществляться руководителем хозяйствующего субъекта. Реально это функция члена правительства, занимающего должность не ниже первого вице-премьера, поскольку возникает необходимость согласовывать действия министерств, кураторство над которыми осуществляют разные вице-премьеры. Прообразом такого координирующего звена была рабочая группа по вопросам обеспечения функционирования ЕАНТК, образованная в 1998 году по распоряжению Президента Украины. Ранее ее возглавлял первый вице-премьер. Сейчас, по вполне понятным причинам, эта рабочая группа не работает. Выход из ситуации, по моему мнению, в восстановлении логики действий, в свое время уже себя оправдавшей, поскольку сейчас мы становимся свидетелями ситуации, когда побеждает узковедомственный подход или корпоративный интерес, выдаваемый за государственный.

— В проекте госбюджета 2001 года суммы затрат на капитальное строительство значительно ниже, чем в 2000 году. Что же будет дальше с проектом, каков ваш прогноз?

— Если все будет происходить так, как в 2000 году, то на украинском маршруте можно будет поставить большую точку. Логика заставит искать внешние источники финансирования проекта. Поскольку же все время декларировался отказ от привлечения западных партнеров, все это может происходить только полулегально. В результате могут быть найдены средства на достройку, однако затраты для государства станут в десять раз больше, чем в результате прозрачного привлечения этих средств. Можете рассматривать это как мой прогноз.

— Вы знаете, что нужно делать?

— Прежде всего познакомиться с тем, что наработано предыдущим координатором проекта. Возобновить переговоры с ведущими западными компаниями относительно условий их участия в международном консорциуме. Не блокировать получение ГАО «Приднепровские магистральные нефтепроводы» кредита ЕБРР на достройку терминала. Найти людей, способных проект реализовывать. Это только первый шаг. И не останавливать строительство терминала и нефтепровода.

— Существует повышенная заинтересованность российских нефтяных компаний к приватизации калушской «Орианы» и НПЗ «Галичина». Целесообразна ли, на ваш взгляд, такая приватизация именно российскими инвесторами?

— Если мы и впрямь планируем завершить строительство Евро-Азиатского нефтетранспортного коридора, то привлекать следует не столько российские, сколько польские и американские компании. Калушская «Ориана» может представлять значительный интерес для поляков, поскольку в Польше рынок продуктов нефтехимии, если не ошибаюсь, составляет около 4 млрд. долларов в год. Кто-то разговаривал на эту тему с поляками? События последних месяцев показали, кто является нашим реальным союзником и партнером.

Российские нефтедобывающие компании заинтересованы в поставке на эти предприятия только российской нефти. И то это будет лишь в случае, если российские власти позволят им это делать. Поэтому будет создана пробка на маршруте и Украина не сможет сама потреблять каспийскую нефть по маршруту прохождения нефтепровода. Тогда о какой диверсификации может идти речь?

— Как бы вы в целом оценили действия украинского правительства относительно решения проблемы диверсификации энергообеспечения Украины? И что бы вы сказали об идее построить газопровод из Туркменистана в Украину?

— Ответ на ваш вопрос можно получить, взглянув на географическую карту. Между Украиной и Туркменистаном — два моря и Закавказье. Из 2000-километрового трубопровода свыше тысячи километров — два морских участка. Причем по дну Черного моря газопровод должен пройти в глубоководной части, где глубина превышает километр. Даже неспециалисту несложно представить, какой будет стоимость строительства подобного трубопровода и когда он может быть построен. Посему — это не проект, а прожект. Азербайджанская пресса просто высмеяла все это, сопровождая словами «гигантомания» и «утопия».

Из разряда реальных — проект закупки норвежского газа после того, как поляки совместно с норвежцами построят трансбалтийский газопровод на территорию Польши. Для того чтобы Украина смогла получать норвежский газ, необходимо иметь несколькосоткилометровую ветвь на территорию Украины. Конечно, мы не сможем закупать большие объемы газа — это нам не по силам, поскольку наш рынок является ограниченно платежеспособным и таким будет оставаться еще длительное время.

Есть и другой проект, связанный с импортом в Украину сжиженного природного газа, для чего необходимо создать соответствующую инфраструктуру в одном из портовых городов на юге Украины. Кстати, соответствующие поручения относительно СПГ Президент давал еще несколько лет тому назад.

Однако на такие проекты почему-то не обращают никакого внимания. Поэтому реально проблемой диверсификации никогда не занимались.

— В этом контексте нельзя обойти вниманием украинские долги и давление со стороны России, не заинтересованной в диверсификации...

— В начале января в Москве было заявлено, что «реальный долг Украины перед РАО «Газпром» за поставленный газ составляет 2,8 млрд. долл.»

В претензиях «Газпрома» к Украине эта цифра или близкая к ней никогда в то время не фигурировала. Тогдашний российский премьер-министр Сергей Степашин на пресс-конференции по итогам пятого заседания смешанной украино-российской комиссии по сотрудничеству в июле 1999 года называл цифру 1,8 млрд. долл., с которой не согласилась украинская сторона. После этого фигурировали только меньшие суммы. А в декабре 1999-го первый вице-премьер Анатолий Кинах после переговоров в Москве заявлял, что Украина и Россия зафиксировали сумму долга и сошлись на том, что 622 млн. долл. из нее принадлежат НАК и 274 млн. долл. — коммерческим структурам.

Неизвестно, являлось ли мотивом заявления о признании долга в 2,8 млрд. долл. только намерение побыстрее избавиться от Игоря Бакая на посту председателя правления НАК или были и какие-то другие дополнительные мотивы, продиктованные интересами, не известными нам до сих. Но фактом является то, что россияне сразу же использовали это долговое признание для раскручивания кампании по дискредитации Украины. Результатом этого стали требования выплаты долгов или же их погашение имуществом, в первую очередь — газотранспортной системой.

— Каким может быть ваш комментарий к передаче газотранспортной системы Украины в концессию «Газпрома»?

— Интерес «Газпрома» в том, чтобы прокачать российский газ через территорию Украины по самым низким из возможных тарифов. Идентичный интерес и того же немецкого «Рургаза», о котором в Украине начали вспоминать все чаще. Интерес же Украины абсолютно противоположный. Нужны ли еще какие-то комментарии?

Украинская газотранспортная система сталкивается с серьезными проблемами целостности из-за вопроса эксплуатационной надежности и риска. Это ставит нас перед очень серьезной проблемой — поиском инвестиций для поддержки этих мощностей. Поэтому, если размышлять о консорциуме, который будет заниматься эксплуатацией газотранспортной системы, то целью этого консорциума должно быть реальное инвестирование в эту систему, а не расчеты по долгам «Газпрому». Почему-то быстро забыли об обязательстве, взятом Украиной еще в 1998 году при подписании Меморандума со Всемирным банком, где речь идет о создании международного консорциума по эксплуатации газотранспортной системы с участием ведущих иностранных компаний, в котором Украина должна участвовать как самый большой индивидуальный акционер компании, в то время как остальные акции будут распределены — не больше чем по 25 процентов — между неукраинскими участниками, например, тем же «Газпромом», Shell и другими. Поэтому существующие сейчас подходы, которые, похоже, готово реализовывать правительство, не отвечают ни международным обязательствам, ни логике выхода Украины из «газового тупика».