Энергетическая независимость страны: французские решения и возможности

Газовый конфликт Украины и России достаточно быстро мобилизовал европейские умы на поиск меньшей зависимости от российского стратегического сырья. На этой неделе Европейский Союз завершил разработку документа, предлагающего лучшую коллективную защищенность стран ЕС от попыток диктата государств — экспортеров газа, нефти, ядерного топлива.

Традиционно обеспокоенная собственной энергетической независимостью Франция уже в первые дни января разослала дипломатов достаточно высокого ранга по странам-производителям (в Ливию, Египет, Катар, Нигерию, Саудовскую Аравию) с миссией уточнить ситуацию на энергетическом рынке и возможности альтернативно-дополнительных закупок. Тогда же французский министр промышленности Франсуа Лоос заявил, что по контракту с Россией по закупкам газа до 2015 года объемы покупаемого топлива уменьшаются и сам контракт «усекается» до 2010 года.

Поляки выступили с идеей «энергетического НАТО». Страны Балтии приступили к строительству новой атомной станции на территории Литвы.

А что же непосредственно пострадавшая Украина? Поиск новых решений тоже, безусловно, происходит. Министр иностранных дел Украины Борис Тарасюк посещает государства — экспортеры газа, такие как Ливия, Египет, Нидерланды и другие, договаривается о возможном участии в концессии по добыче топлива. Разработан проект концепции развития топливно-энергетического комплекса (ТЭК) Украины, до хрипоты обсуждается строительство, совместно с американцами, собственного хранилища ядерных отходов...

Увы, обострение украинских энергетических проблем (кстати, вполне предсказуемых) наложилось на предвыборную кампанию. Со всеми вытекающими смещениями акцентов и подменой собственным политическим эгоизмом интересов страны.

«У нас нет собственных нефти, газа и практически больше нет угля, но есть хорошие идеи», — заявил год назад в свою бытность министром экономики сегодняшний министр внутренних дел Франции Николя Саркози, который, кстати, активно примеряет на себя пост президента.

Насчет идей поспорить сложно, хотя и абсолютизировать французский опыт не стоит: у каждой страны — своя специфика. Но интересен результат: после трех энергетических кризисов — в 1973, 1978 и 1985 годах — Франция сумела 70-процентную зависимость от внешних поставщиков энергии снизить до 10—15-процентной.

Энергетическая геополитика

Само понятие «энергетическая геополитика» появилось в лексиконе французских политических мужей сразу после Первой мировой войны, когда стало очевидным, что надежные источники энергии — это залог государственного суверенитета, политической и военной мощи. Французская политическая мысль традиционно ориентируется на максимальную независимость страны от любого внешнего влияния. Поэтому уже в 20-х годах прошлого века была разработана четкая государственная стратегия, предполагавшая, с одной стороны, максимально поощрять участие французских фирм в добыче энергетического сырья за рубежом, а с другой — устанавливать прямые политические связи со странами-производителями, и желательно — добрые прямые личные связи французских лидеров с руководителями этих стран.

То есть понятие ответственности политиков за обеспечение своей нации энергией укореняется в общественном сознании не один десяток лет. Дискуссии о выборе той или иной модели идут сложно, конфликтно, но достаточно публично, чему пока не научилась Украина. Руководитель концерна «Энергоатом» Юрий Недашковский совершенно прав, когда называет одной из основных причин чернобыльской катастрофы закрытость ядерной отрасли в бывшем СССР. И сегодня, двадцать лет спустя, в Украине довольно много говорят о последствиях аварии, но явно недостаточно и не всегда профессионально информируют общество о возможных путях решения проблем, о реально существующих вариантах, подсказываемых мировым опытом, и т.д.

Но вернемся к опыту французскому. Между двумя войнами Франция сумела утвердиться — в формате участника межнациональных концернов — в добыче нефти и газа на Ближнем Востоке, приобрела за рубежом несколько нефтеперерабатывающих станций.

После Второй мировой войны особое внимание сразу же было обращено на ядерную отрасль, серьезные средства были вложены в гидроэнергетику. Уже тогда вопрос отхода от тотальной зависимости от нефти и газа, запасами которых страна не располагает, был поставлен опять-таки на государственном уровне.

Все это не спасло французов, как и всю Западную Европу и Америку, от последствий энергетических кризисов 1973, 1978 и 1985 годов, когда в результате распада крупных колоний страны — производители нефти и газа стали собственниками своих источников и, объединив усилия, продиктовали миру единые высокие цены на сырье.

Тогда Франция сделала четкий выбор в пользу ядерной энергии, которая сегодня обеспечивает до 75% потребностей страны. Ныне Париж располагает достаточно надежными ядерными технологиями, о привлечении которых, кстати, официально договорилась новая украинская власть весной и летом прошлого года. В официально подписанных с концернами AREVA и EDF документах зафиксированы конкретные проекты по сотрудничеству в области использования ядерной энергии в мирных целях. Прорабатывались вопросы возможной совместной добычи урана и для потребностей украинских АЭС, и для возможной совместной продажи третьим странам, у которых есть атомные станции, но нет урана, например, Южной Корее, Тайваню, странам Бенилюкса...

Стратегия системного уменьшения влияния нефти и газа на французскую экономику воплощается во Франции и в активных поисках альтернативных источников энергии.

«Оправданность развития ядерного сектора — это тактический ответ на конкретные политические вопросы второй половины ХХ века и, в частности, на вопросы политической независимости страны, — считает лидер французских зеленых Ноель Маммер. — Но правы ли мы по отношению к грядущим поколениям, развивая приоритетно именно ядерную энергетику?» Экологи постоянно стимулируют общественную дискуссию о надежности атомных станций и хранилищ ядерных отходов, и в этом вопросе французское общество, как и украинское, далеко от консенсуса. Но принципиальное отличие имеется: это четкое осознание как политической элитой, так и обществом потребности искать альтернативы. Реальные, воплотимые и позволяющие развивать экономику страны.

Сегодня во Франции проводится множество дорогих и, похоже, перспективных для осмысления исследований по поиску новой энергетической независимости. Город Лилль, например, переводит половину частных домов и 20% предприятий города на использование метана, полученного от переработки отходов. Планируется, что до конца следующего года все автобусы в Лилле перейдут на метан — дабы уйти от зависимости от бензина.

Французы строят одну из первых в мире термоядерную станцию, в формате международного консорциума (с участием немцев, японцев, американцев). Планируется, что ядерный реактор на воде начнет работать с 2012 года.

По вопросам экономии энергии тоже существуют перспективные современные разработки. Сегодня у французов возобновляются 14% электрической энергии, 19% частных маленьких хозяйств перешло на прессованный хворост, 1% предприятий использует дизельное биотопливо. Согласно исследованиям, в ближайшие 10 лет страна сможет покрыть до 30% своих энергетических потребностей за счет развития ветряных станций. В поисках возобновляемой энергии и вторичного использования ресурсов исследователи работают даже над тем, чтобы, собирая масло от фритюра в ресторанчиках типа «Макдональдс», рафинировать его для легковых автомобилей...

Список можно продолжить. Однако главный французский урок, который, возможно, будет нелишним усвоить и в Украине, — это понимание, что без четкого порядка в государственной голове, без наработки последовательной стратегии экономической независимости уйти от внешней энергетической зависимости невозможно.

Наш курс на Запад: на словах и на деле

В марте прошлого года новая украинская власть поставила перед дипломатами задачу отыскать возможности уменьшить зависимость страны от российских источников энергии. Напомним, что по ядерному топливу Украина зависит от России на 100%, по поставкам газа напрямую — на 30%, а с учетом влияния Москвы на Ашгабат — намного больше.

А посему задача абсолютно логичная, и не столько даже в контексте отношений Украины с Россией, сколько с точки зрения укрепления собственной экономической самодостаточности. Привлекательность сотрудничества с французской стороной объясняется несколькими причинами. Прежде всего это государство, владеющее современными ядерными технологиями. С другой стороны, представляют интерес совместные проекты по использованию украинских подземных хранилищ газа, обновлению парка украинских ТЭС и т.д.

По информации «Зеркала недели», весной прошлого года президент и премьер-министр Украины встречались с руководителями крупнейших французских энергетических компаний, сначала в Киеве, а затем, уже в июне, в Париже. Были подписаны многообещающие соглашения: Меморандум по сотрудничеству в газовой сфере между Министерством топлива и энергетики Украины и Gaz de France, Протокол о намерениях о сотрудничестве в использовании ядерной энергии в мирных целях между Министерством топлива и энергетики Украины и концерном AREVA, Договор о развитии технического сотрудничества между «Нафтогазом України» и Gaz de France, а также многие другие документы, как раз предполагающие поиск и диверсификацию источников энергии, и запуск конкретных проектов с предприятиями Европейского Союза. Все это на практике будет способствовать интеграции нашей страны в ЕС.

Если говорить об украинских запасах урана, то французы заинтересованы, в частности, участвовать в разработке четырех конкретных месторождений, помогая с четким аудитом потенциала украинских залежей. Предварительная схема, обсужденная летом 2005-го, обещала международный тендер — кто предложит Украине лучшие условия, с тем и работаем.

Ожидалось, что таким же тендерным методом будет обновляться и парк устаревающих 14 украинских атомных блоков. Совершенно очевидно, насколько политическим и даже геополитическим является вопрос: у какой страны закупать новые станции? Западные компании — не только французские, но и канадские, американские, британские — также ожидали тендера. Но в канун Нового 2006 года Украина провела международный семинар с участием одних лишь российских представителей зарубежной науки под названием «Перспективные ядерные установки для новых энергоблоков АЭС Украины». Вывод семинара однозначен: только российские, никакие другие новые реакторы Украине не нужны.

Наши источники во французских деловых кругах были, мягко говоря, удивлены. Не в том дело, хороши или плохи российские атомные блоки. Но почему не пригласили выступить на семинаре — коль уж он назван международным! — представителей других стран-производителей? Почему не рассмотрели альтернативные западные предложения — повторюсь, не только французские?

То, что Россия не хочет терять в Украине рынки сбыта ядерного топлива, — понятно. То, что украинские политики, зарабатывающие совместно с россиянами на завозе и реализации этого топлива, не хотят терять барыш — тоже понятно. Но понимает ли Украина — как субъект международной политики, как политическая нация в современном понимании этого слова, — чего она хочет?

Примеров перспективных и уже находящихся в стадии проработки украинско-французских энергетических проектов — с полтора десятка. Такие же перспективы существуют с Германией, Нидерландами, Соединенными Штатами. Не только грядущие выборы, но и отсутствие компетентной, профессиональной дискуссии в обществе, отсутствие ясной разъяснительной кампании для населения со стороны власти, чего же мы хотим и куда идем, приводят к угрозе срыва большинства этих проектов. Осознание страной своих потребностей — как и осознание себя страной — заслонено в Украине непродуманной избирательной риторикой одних и крепнущим чувством растерянности других. У политической элиты страны практически не осталось времени наверстывать упущенное.