ДЫШЛО ЗАКОНА

Лучше выбирать виноватых, чем разыскивать.

Марсель Паньоль

Вообще-то демократия подразумевает равенство перед законом как «пересiчного громадянина», так и наделенного властными или финансовыми полномочиями. События, о которых пойдет речь ниже, наглядно демонстрируют развитие демократии в Днепропетровской области. Ну кто бы мог подумать, что действительный член Академии строительства Украины, академик французской и канадской академий наук, имя которого занесено в книгу «Золотая элита Украины», «Человек Планеты-2000» по версии биографического института США, человек, имеющий национальные и международные премии и награды, президент промышленно-инвестиционной корпорации «Січеслав» Николай Шимон — вор, мошенник, вымогатель и потенциальный убийца?

Субъективный поиск объективных причин

«Взяли» Николая Шимона спустя несколько дней после окончания избирательного марафона-2002, обвинив сразу по шести «тяжелым» статьям УК в редакции 2001 года и по пяти — в редакции 1960-го.

Академик и президент-бизнесмен, по версии следствия, в третьем тысячелетии, стал совершенно другим человеком и «с июля 2000 по декабрь 2001 г. совершил ряд корыстных умышленных преступлений». Пятого июля 2000 года Николай Иванович лично по накладной, «заведомо не намереваясь исполнить свое обещание», получил запчасти «к механизмам горнодобывающей промышленности» на сумму 317 с половиной тысяч гривен, после чего вместе со своим доверенным лицом «завладел данным имуществом и с похищенным скрылся».

Скрывался гражданин Шимон оригинально, неоднократно выступая на радио и ТВ, раздавая интервью газетчикам и общаясь с подшефными из детдома для больных церебральным параличом. А еще в самый разгар своей «преступной деятельности» президент корпорации «Сiчеслав» получает аж две благодарности от городского головы Днепропетровска Ивана Куличенко — «За многолетнюю плодотворную работу, значительный личный вклад в строительство и высокий профессионализм». В октябре 2000 года Шимон становится лауреатом премии им. М.Будникова за работу «Переработка отходов металлургической промышленности в строительные материалы и использование их в строительстве».

Что имели в виду мэр и академики, если в это время Николай Иванович, по мнению следователя А. Данильченко, занимался вымогательством и заказами стрельбы со взрывами, сказать сейчас трудно. Тем не менее у следователя не возникает ни малейших сомнений в «организации и планировании ряда преступлений, направленных на повреждение индивидуального имущества гражданки Л. общеопасным способом». Базируются эти доказательства на «неустановленном следствием времени и неустановленном пистолете», купленном опять же «в неустановленном следствием месте и у неустановленного лица». Зато есть вполне реальные, разбитые от пистолетных выстрелов стекла в квартире и ущерб в 440 гривен.

Далее Шимона обвиняют в том, что он «у неустановленного следствием лица, в неустановленное время и в неустановленном месте» купил конкретное самодельное взрывное устройство весом 450 граммов и хранил, конечно же, в «неустановленном следствием месте». И в «один из дней (?) ноября 2000-го года» дал указание своему помощнику Б. взорвать забор у дома Л. По техническим причинам взрыв не состоялся. Но Шимон, по мнению следователя, упорствует, и 30 ноября его помощник таки взрывает самодельное взрывное устройство, нанеся ущерб забору и входным дверям на сумму 2800 гривен. Этого Николаю Ивановичу кажется мало, и в начале декабря он по вышеупомянутой схеме, но установленным зарядом в 320 граммов пытается еще раз подорвать материальные устои, но уже офиса все той же гражданки Л. И опять осечка. С тем президент и академик оставляет Л. в покое.

Зато переключается на гражданку К. Оказывается, он вымогал у нее деньги в размере 10 тысяч долларов США еще в апреле 2000-го, но умная женщина скрылась. Через полгода ее нашли, и «Шимон пригласил (!) К. в офис корпорации «Січеслав» и вновь потребовал 10 тысяч долларов». Потом Николай Иванович отвозит К. на автомобиле в Киев, катает там ее целый день, возвращается в Днепропетровск и запирает в… собственной квартире, где она в одиночестве находится сорок дней. 10 декабря мужественная женщина говорит решительное «нет», и посрамленный Николай Иванович отпускает ее с миром. Н-да, а мог и шашкой рубануть…

Если виноватых нет,
их назначают.

Алексанрд Лебедь

Но и это еще не все. Оказывается, господин Шимон неоднократно «кидал» Днепропетровское областное управление уважаемого Ощадбанка Украины. Схема, которая видится следствию, незамысловата. Будучи еще и президентом АОЗТ «ДГС», Николай Иванович выступил в роли инвестора нескольких сельхозпредприятий Днепропетровщины. В итоге председатели нескольких сельских ООО взяли в феврале-марте 2001 года банковские кредиты под залог зерна будущего урожая. Но вовремя не вернули… проценты с соответствующей пеней. Например, СООО АП «Почка» (здесь и далее названия изменены. — В.О.) получила кредит в 350 тыс. гривен. Кредит погасили, но долг по процентам с набежавшей пеней составил 55,6 тыс. гривен. СООО АП «Че Гевара» инкриминировали невозврат взятого кредита на сумму 250 тысяч гривен — в смысле тех же просроченных процентов и пени в размере 30,7 тысячи гривен. Шимон же обвиняется в том, что «организовал, спланировал, руководил и непосредственно участвовал в совершении ряда преступлений, направленных на мошенничество с финансовыми ресурсами с целью получения кредитов».

Отличился академик на ниве сельского хозяйства еще и «угрозой убийства, соединенного с насилием, не опасным для жизни и здоровья». Помощники Шимона, со слов потерпевшего, ударили его не менее десяти раз руками и ногами, после чего стали угрожать пистолетом. Вина же ответственного лица заключалась в том, что он отказался выполнить требование владельца 75% уставного фонда СООО АП «Море» Николая Шимона о перевозке семян подсолнечника в другое место. Избитый гражданин согласие все-таки дал, успев одновременно определить модель и тип пистолета, запомнив даже выбитый на нем номер.

А 26 декабря 2001 года Шимона «схватили за руку». Оказывается, спустя полтора года к нему приехал «обворованный» хозяин и потребовал вернуть вышеупомянутую сумму стоимости украденных запчастей, уменьшенную почему-то на несколько десятков тысяч. По версии потерпевшего, Николай Иванович, нанеся ему дважды удары по лицу, попросил больше претензий не предъявлять.

Последним гвоздем в объемную «крышу» обвинения стала пластиковая карточка французского банка «Лион кредит», найденная при обыске на квартире Шимона. Каким образом следствие установило, что Николай Иванович незаконно открыл валютный счет, когда и сколько туда положил — неизвестно. Но раз есть «кредитка» — налицо преступный умысел. Не проводя параллели, хочу заметить, что кредитные карточки иностранных банков в бумажнике или кармане украинских граждан криминалом отнюдь не являются. Тем не менее Шимона поспешили обвинить в «незаконном открытии за пределами Украины валютных счетов физических лиц, что квалифицируется ст.208 ч.1 УК Украины».

Меня не тревожат люди, которые сидят в тюрьме. Меня тревожат те, которые могут выйти оттуда.

NN

Все вышеупомянутое стало предметом досудебного разбирательства в Жовтневом райсуде Днепропетровска. Опытный судья Антонюк без особого труда разглядел множество «дыр» в обвинениях следствия и отправил дело на доследование, сохранив, впрочем, меру пресечения — содержание под стражей. Если верить многочисленным — их насчитывается уже 46 — жалобам арестованного во все инстанции, включая администрацию Президента, премьер-министра, генпрокурора, министра МВД и уполномоченную по правам человека в Украине Н. Карпачеву, следователю ничего иного не оставалось, как «выбивать» у Шимона и свидетелей признательные показания.

Из жалобы адвоката, отправленной 20 января 2003 года на имя генерального прокурора С. Пискуна, копия — прокурору Днепропетровской области В. Шубе:

«…22.11.2002 г. подзащитный был избит о/у УБОП Пащенко в одном из следственных кабинетов СИЗО, при этом последний требовал от Шимона признаться в совершении ряда преступлений на территории г.Днепропетровска и Днепропетровской области.

28.12.2002 г. несмотря на то, что состояние Шимона было крайне тяжелое, в связи с чем он находился на излечении в стационаре медчасти СИЗО, его вывели для проведения очной ставки с гр.Б., который также был избит и имел видимые следы телесных повреждений.

03.01.2003 г. в одном из кабинетов СИЗО, где проводятся очные ставки, Шимон был зверски избит о/у Пащенко в присутствии следователя Данильченко А.О. При этом оба требовали признать вину в совершении преступлений в отношении гр.гр. Л., Ю. и М.

15.01.2003 г. Шимона Н.И. доставили в помещение УБОП, где в каб. № 528 Пащенко применял к нему особо изощренную форму пытки: на голову надел противогаз, в «хобот» которого вложил подожженную сигарету, от чего Шимон потерял сознание. Приводили в чувство Шимона, обливая водой, при этом наносились удары резиновой палкой по голове и лицу. Сокамерники Шимона видели последствия допроса и подтвердили их письменно…»

Адвоката допустили к подзащитному спустя шесть дней после последнего допроса. Шимон, по свидетельству адвоката Николая Бондаря, находился «в крайне плохом состоянии здоровья» и был отправлен на стационарное лечение в медсанчасть СИЗО. Остается добавить, что под стражу взяли еще и брата Шимона, Ивана, к которому, по утверждению адвоката, тоже применяются незаконные методы воздействия. К слову, последнему защитник до сих пор не предоставлен, хотя с момента задержания прошло более двух месяцев.

Любопытно, что на 46 жалоб Шимона за все время поступил один ответ — от омбудсмена Нины Карпачевой, взявшей это дело под контроль. Аналогичная ситуация с ходатайствами адвокатов Шимона о передаче уголовного дела следователям прокуратуры — ни ответа, ни привета. Интересно, какие еще аргументы требуются надзирающему за исполнением законов органу—прокуратуре, чтобы истребовать материалы дела, изучить их и поручить проведение досудебного следствия опытным следователям своего ведомства? Ведь ст.227 УПК дает на это право. К тому же в материалах досудебного разбирательства ясно видны грубые недоработки следствия.

Николай Шимон: «Все инстанции, в которые я обращался до сих пор, не дали мне никакой надежды на изменение ситуации в лучшую сторону. Я оказался «преступником» с подачи «новоявленного царька» в лице начальника УБОП УМВД в Днепропетровской области Шевченко Эдуарда Владимировича, который, по-видимиму, решил откусить жирный кусок от пирога, — корпорации «Січеслав», где есть акции трестов и заводов, агропредприятий, кредиторская задолженность перед коммерческими структурами, база отдыха в Геническе. Манипулируя «государственным аппаратом», можно получить мзду от их продажи и других финансовых операций с ними.

Но это еще не все. На свою беду, я решил баллотироваться в народные депутаты Украины по 29-му избирательному округу г.Днепропетровска. Это было расценено «новоявленным царьком» как нежелание «делиться» с ним при получении статуса народного депутата Украины. За мной была установлена слежка, велось прослушивание телефонных разговоров, фабриковалось уголовное дело. Весь милицейский аппарат Днепропетровщины выискивал в моей биографии изъяны и проступки за последние двадцать лет.

Нашли и сфабриковали документы — аж по шести статьям Уголовного кодекса Украины, а «факты», изложенные в них, естественно, надуманы, и отражают гражданско-правовые отношения между предприятиями.

Даже «ручной» следователь СО «ОП» УБОП Данильченко А.О., проводивший досудебное следствие, признался мне, что получил указание от Шевченко Э.В. собрать побольше «фактов» и применить ко мне побольше статей УК Украины, а дальше — пусть я оправдываюсь в суде.

Дошло до того, что Э.Шевченко распорядился во время предвыборной кампании объявить меня в розыск, хотя я неоднократно выступал по телевидению и радио, встречался с избирателями, проживал по месту жительства и т.п. Но это не помешало председателю Индустриального суда г. Днепропетровска в лице Кухтина поверить сфабрикованным материалам и на их основании избрать в отношении меня меру пресечения — содержание под стражей.

Даже находясь на стационарном лечении во втором инфарктном отделении больницы «Скорой помощи», в прединфарктном состоянии, я получал угрозы от Э.Шевченко через его сотрудников.

Я наивно верил в здравый смысл и независимость суда и судей, верил в защиту законопослушных граждан Украины, каковым я себя считаю. Но я ошибся. «Шевченко-убоповский» режим Закона не признает.

В первые месяцы содержания под стражей мне казалось, что это чудовищная ошибка, дурной сон, который вот-вот закончится. Но это была продуманная тактика, которая заключалась во втягивании в ход следствия милицейских, прокурорских, судебных чинов и инстанций и как можно более длительной изоляции меня от общества.

24 октября 2002 года у меня появилась надежда: при предварительном рассмотрении моего уголовного дела Жовтневым районным судом г. Днепропетровска обнаружились грубейшие нарушения норм УПК Украины со стороны следствия. Однако суд Жовтневого района г.Днепропетровска направив дело на дополнительное расследование, в очередной раз отдал меня в руки «днепропетровского царька».

После этого в течение двух месяцев уголовное дело проделало путь через прокуратуру Днепропетровской области в апелляционный суд, который не решился вынести определение об изменении мне меры пресечения, а вернул уголовное дело в следственный отдел УБОП — получился замкнутый круг. Что мне делать? Как защитить себя в сложившейся ситуации?

За время моего нахождения в СИЗО № 3 г. Днепропетровска методично разворовываются материальные ценности предприятий и организаций, где я являюсь акционером, учредителем. Шевченко не интересует экономическое состояние ОАО «Строительно-монтажный трест Днепротяжстрой», ОАО «Пятихатский кирпичный завод», трестов «ЖПТ №1» и «ЖПТ №2», агропредприятий «Фрунзе», «Маяк», «Правда» Пятихатского и Криничанского районов.

Его не волнуют человеческие судьбы. Так, за это время пострадали:

— три директора агрофирм — В.Буренко, В.Муквич, Н.Пономаренко;

— два главных бухгалтера — Е.Цивка и Е.Редковец;

— два работника корпорации «Січеслав» — В.Волков и В.Стеценко.

Незаконно арестован мой родной брат — Шимон Иван Иванович, которого зверски избили сотрудники УБОП.

Бывший сотрудник предприятия В.Бубенчиков вынужден оговаривать себя и других, находясь под физическим давлением оперативных работников УБОП.

Мою жену постоянно терроризируют анонимными телефонными звонками с угрозой физической расправы с ней и моей дочерью. А сколько проверок и комиссий выдержали сотрудники корпорации «Січеслав»! Сколько угроз и запугиваний услышали они от работников УБОП в Днепропетровской области?

Как ни горько признавать, но власть «Шевченко-убоповского режима» надо мной и близкими мне людьми оказалась безграничной».

Корреспондент «ЗН» попросил прокомментировать ситуацию начальника Управления по борьбе с организованной преступностью УМВД Украины в Днепропетровской области полковника милиции Эдуарда Шевченко. Эдуард Владимирович был краток:

— Я не желаю оправдываться. Жалобы — это форма защиты, и я не верю в виновность своих сотрудников. Работая в этой системе (УБОП. — В.О.) двенадцатый год могу с уверенностью заявить: незаконные методы у нас не применяются. Наши сотрудники нацелены на победу ума, но не силы. Прокуратура проверяла жалобы, но ничего не подтвердилось. Кроме того, перед вывозом Шимона из СИЗО к нам его освидетельствовали сразу четыре медика. По возвращении — тоже. О чем составлено медицинское заключение.

Без права на защиту

А пока Днепропетровская областная коллегия адвокатов ведет собственный мониторинг нарушений следственно-оперативных действий со стороны сотрудников правоохранительных органов. Свидетельств нарушений хватает.

К примеру, опер-подполковник областного угро, обыскивающий квартиру без хозяина 5 августа 2000 года, заявляет жене К., что муж скрывается от следствия. А в это время мужа «обрабатывают» в камере так, что спустя три дня на свидании с адвокатом будут видны кровавые следы на запястьях обеих рук, гематомы правого глаза и правой стороны лица. Позже протокол сфальсифицируют и укажут в нем совсем иную дату — 25.07.2000. Тем самым важной уликой станет пистолет, якобы найденный во время обыска. К счастью для задержанного, подобные «промахи» позволили ему выйти на свободу.

Еще один пример. Приехал гражданин Д. в пгт Веселое Запорожской области 9 сентября прошлого года установить памятник на могилу брата. На следующий день его с соседом задержала местная милиция, после чего под конвоем сопроводила в соседний райотдел. Там его предъявили для опознания незнакомому мужчине, в отношении которого Д. якобы совершил преступление. Тот не признал, надо отпускать. Вместо этого Д. помещают в ИВС, мотивируя тем, что у него нет паспорта. Странно, ведь Д. родился и вырос в Веселом, где его «каждая собака», включая начальника райотдела, знает. А 11 сентября уже днепропетровские сыщики надевают наручники на Д. и везут в УУР области, где в одном из кабинетов Д. и заночевал. Поутру его транспортируют в криворожскую колонию, переодевают в робу зэка и представляют на опознание осужденному. Тот опять не признает. В итоге Д. 12 сентября выпускают на свободу. Самое печальное во всех этих — типичных, надо сказать — историях, что никому из задержанных вовремя не предоставили право на защиту, не сообщили даже родственникам. Что пережила жена Д. на восьмом месяце беременности, находясь три дня в полной неизвестности о судьбе мужа, лучше не вспоминать.

Говорите — академик, президент, лауреат? — Перед законом все равны. Продолжение следует?..