БЕЗ ИНВЕСТБАНКА БИЗНЕС НЕВОЗМОЖЕН

В середине июня представительному полку обществ с ограниченной ответственностью прибыло. И это вряд ли стало бы предметом для газетной публикации, не будь новичок - ООО со 100-процентным иностранным капиталом «СS First Boston - Ukraine» - дочерней структурой одного из ведущих в мире инвестиционных банков. Знаменует ли это начало эпохи серьезных инвестиционных проектов для нашей страны? Очень хочется верить, но многое зависит от нашей готовности работать с инвесторами. Увы, пока готовы не вполне, не располагаем в Украине ни одним инвестиционным (не по названию, а по существу) банком, да и о том, для чего таковые нужны, представление зачастую самое туманное. Так что наша беседа с генеральным директором «СS First Boston - Ukraine» Александром Базаровым начинается с азов...

- Понятия «инвестиционный банк» в Украине, да, кстати, и в России и вообще в СНГ, не существует: здесь либо банки коммерческие, занимающиеся кредитованием, либо ЛТД и финансовые компании. Между тем во всем мире инвестиционные банки - и СS First Boston не исключение - занимаются инвестициями во всем многообразии их проявлений. И не занимаются кредитованием.

Для читателей напомню, что разница между кредитом и инвестицией достаточно проста. Кредит - это долговой инструмент, причем сумму нужно возвращать к определенному сроку с процентами. Если не вернуть, то на тебя могут подать в суд, объявить банкротом, забрать твою собственность. Инвесторы же вкладывают свои средства в основном в акции предприятий. А акция не дает права ни объявлять предприятие банкротом, ни требовать возврата долгов частью имущества. Инвестор имеет два права: голосовать на собрании акционеров и получать доход либо в форме дивидендов (если таковые имеются), либо в форме роста курсовой цены акций. И он готов ждать год, два, пять, пока дивиденды появятся, не требуя, в отличие от кредитора, денег к определенному числу да еще с процентами. Если дивидендов нет, то инвестор не может подать на предприятие в суд: мол, мне они были обещаны. Другое дело, что есть разные виды акций, есть, к примеру, акции привилегированные, дивиденды по которым гарантированы...

«СS First Boston - Ukraine» как подразделение инвестиционного банка призвано работать именно с инвесторами. В Киеве мы регистрировались как финансовая компания, ведь, как уже говорилось, понятия «инвестиционный банк» здесь нет. Но при этом осуществляем многочисленные операции, которые в Украине в принципе относятся к банковским, в том числе инвестиционные.

- С теорией, кажется, немного разобрались. А теперь, пожалуйста, о финансовой структуре, которую вы в нашей стране представляете.

- В деловом мире хорошо известна швейцарская холдинговая группа - Credit Suisse Groupe, оказывающая все виды финансовых услуг. До недавнего времени в ее структуре существовало много связанных между собой учреждений, в частности коммерческий банк Credit Suisse и инвестиционный банк СS First Boston. (Откуда название? В свое время американский банк First Boston был куплен Credit Suisse).

В июне этого года объявлено о реорганизации Credit Suisse Groupe, и к январю планируется по всему миру слить подразделения коммерческого и инвестиционного банков, сократив порядка 5 тыс. человек и в тоже время усилив саму структуру. Новое образование получит имя Credit Suisse First Boston и будет заниматься как кредитованием, так и финансовыми операциями и инвестициями, то есть сможет оказывать своим клиентам весь спектр услуг. Так что всем жаждущим от нас, как подразделения финансовой группы в Киеве, именно кредитов я бы рекомендовал подождать полгода - юристы уже занимаются поиском организационной формы объединения, которая бы соответствовала украинскому законодательству...

Если принять во внимание, что на конец 1995 года общие активы группы составляли 359 млрд. долл., активы СS First Boston - 133 млрд. долл., а активы новой группы Credit Suisse First Boston будут порядка 270 млрд. долл., то инвестиционные возможности увеличатся больше чем вдвое. Это показатель первой десятки финансовых компаний мира.

- Насколько же широка сеть подразделений группы в мире? Каковы масштабы сделок?

- У нас 40 офисов в 25 странах. Естественно, охвачен не только Нью-Йорк, но и все основные финансовые центры - Лондон, Франкфурт, Милан, Париж, Вена. Есть офисы в Праге, Будапеште, Варшаве. Но если говорить об СНГ, то киевский офис - лишь второй по счету, после московского. Нельзя забывать, что СS First Boston - глобальный банк и специально Восточной Европой не занимается. Наши основные доходы родом не отсюда, да и основная активность не скоро будет сосредоточена здесь, если вообще когда-либо будет...

Чтобы вы лучше представили себе порядок цифр, я могу привести несколько примеров сделок за 1995 год. Вот, скажем, рефинансирование Дюпона - на сумму 8,8 млрд. долл. Или такие операции, как слияние компаний и поглощение: СS First Boston выступал в них советником на сумму 165 млрд. долл., причем 36 сделок были стоимостью свыше 1 млрд. долл. В прошлом году мы проводили приватизацию государственной итальянской нефтяной и газовой компании EMI, поступление средств от которой составило 4 млрд. долл. Это самая крупная приватизационная сделка за наличные в 1995 году. И довольно сложная, если учесть, что компания 100-процентно находилась в государственной собственности, ее ценных бумаг не было на рынке и никто даже не представлял, сколько они могут стоить.

Что касается работы в Восточной Европе, то здесь нам тоже принадлежит крупнейшая сделка 1995 года - по российской компании «ЛУКойл». Суть ее заключалась в следующем. Акции «ЛУКойла» были закреплены в госсобственности до апреля 1996 года, и обойти это правило оказалось весьма сложно. Несмотря даже на два благоприятствующих обстоятельства: добрую волю самой компании получить деньги раньше и добрую волю российского правительства, желавшего получить средства в госбюджет еще в 1995 году. В более развитых рынках решение достоточно простое, но в условиях России, где так же, как и в Украине, не существовало и не существует соответствующего законодательства, потребовалась большая работа. В итоге СS First Boston удалось организовать для «ЛУКойла» продажу его конвертируемых обязательств - облигаций, которые в обязательном порядке в 1996 году по желанию инвестора по зафиксированному еще в 1995 году курсу обменивались бы на акции. Таким образом, и компания, и госбюджет получили деньги еще в 1995-м, акции же, по существу, были проданы лишь через полгода - в 1996-м. Сумма сделки, проведенной в два транша, - 450 млн. долл. Такого же плана сделки мы можем проводить и в Украине...

- Даже по предприятиям, которые на сегодняшний день находятся в списке не подлежащих приватизации?

- Нет, это было бы чересчур: ни один инвестор не станет вкладывать деньги в объект, который то ли будет приватизироваться, то ли не будет.

- Значит, для начала необходимо иметь план размещения акций, который по многим объектам утверждается Кабинетом министров?

- Желательно. Но в разработке таких планов мы готовы принимать участие. Готовы работать с Фондом госимущества, где, насколько я знаю, люди достаточно грамотные, трезво мыслящие и понимающие ситуацию.

- Насколько я понимаю, работать в качестве консультантов?

- Нет, здесь мне хотелось бы подчеркнуть наше отличие от консультантов, то есть различных консалтинговых фирм. Их задачи - и задачи, безусловно, важные - ограничиваются всесторонним анализом ситуации на предприятии и заканчиваются выдачей рекомендаций. Однако будут эти рекомендации реализованы или нет - это уже не консультантов забота, они не за это получают деньги.

Во многих странах консалтинговые фирмы используются с очень простой целью. Правление приняло какое-то стратегическое решение, например, о слиянии с другой компанией. Но вдруг неудача. Кто виноват? Правление. Но ведь можно нанять консультанта, который, проделав большую работу, сделает вывод, что слияние необходимо. Оно происходит, все довольны. Но если прокол, то тут уж виноват консультант.

У инвестиционного банка задачи совершенно иные, и мы выступаем советниками лишь тогда, когда верим, что результатом нашего совета будет реальная сделка. Наши основные доходы - от сделки. От того, что мы советуем, либо ничего не получаем вообще, либо получаем чисто номинальные суммы, покрывающие какую-то часть наших расходов, чтобы не возникало впечатления, что работаем бесплатно. Если банк берется продать какое-то предприятие, то договаривается с правительством, что получит, условно говоря, пять процентов от суммы продажи. Так что наши интересы всецело на стороне продавца.

Мы и в Фонде госимущества объясняем, что цели-то у нас общие. Вы хотите получить как можно больше денег для украинского бюджета - и мы заинтересованы в том же, так как работаем за процент от продажи. Поэтому мы готовы помогать и, опираясь на многолетний опыт, подсказывать: вот это стоит продавать сейчас, а то - через два года, а вон то -пока не стоит продавать вообще. Например, сейчас в мире происходит массовая приватизация телекоммуникационных компаний, причем сделка по Deutche Telecom обещает стать в нынешнем году крупнейшей. Отважься в этих условиях Украина продавать свои телекоммуникации, и она не получит столько денег, сколько можно было бы получить через год-другой. Это не просто абстрактный совет, как и что приватизировать, как получить более высокую цену, это конкретная рекомендация с учетом динамики мировых рынков. Мы знаем эти рынки, наша группа на них уже 150 лет и в состоянии оказать такую услугу лучше других в мире. Только в Россию в прошлом году привели несколько миллиардов долларов живых денег. Однако наше правило - работать лишь при согласии правительства и Фонда госимущества. Стучаться в закрытую дверь бессмысленно.

- А что, согласия не наблюдается?

- Да нет, я бы так не сказал. Хотя в Украине до сих пор живучи стереотипы: вот капиталисты придут, все скупят на корню, закроют. Но лично я не знаю ни одного случая, когда капиталисты покупали бы предприятие, чтобы его закрывать. Или к примеру, чтобы завод типа «АвтоЗАЗа» перепрофилировали в кондитерскую фабрику. Иное дело в мире технологий: когда продается не само производство, а идея, конкуренты действительно могут купить ее, чтобы внедрить через некоторое время, когда для нее созреет рынок. Но купить эту идею, чтобы похоронить насовсем?.. Это по Карлу Марксу. Никто ведь не действует против своих интересов. Если уж купят производство, то, безусловно, наладят.

- Скажите, а чем интересуется в Украине СS First Boston? Или вы «всеядные»?

- Мы «всеядные». Если начать перечислять по отраслям, то получится весь список того, что имеется: энергетика, телекоммуникации, нефтегазовая отрасль, металлургия, переработка пищевых продуктов, химическая промышленность...

- Тогда поставим вопрос по-другому: что не заинтересует наверняка?

- Экономически нежизнеспособные предприятия, выпускающие никому не нужную продукцию на полностью изношенном оборудовании, с абсолютно некомпетентным и не желающим учиться руководством. Можно даже отбросить первых два пункта: если на предприятии некомпетентные и не желающие сотрудничать и чему-либо учиться управленцы - мы не придем. Против воли менеджмента запускать инвестора, мягко говоря, бессмысленно.

- Вероятно, у вас есть определенные требования и по размерам...

- Если проводить приватизацию от А до Я, то мы можем взяться за работу, если сумма продажи составит минимум 50 млн. долл. - по рыночным, разумеется, ценам. То есть это должно быть большое предприятие. Думаю, что таких объектов, которые наша компания взялась бы приватизировать по индивидуальным планам, в Украине может быть максимум сотня.

На все другие предприятия мы готовы искать инвесторов. Скажем, завод уже приватизирован, он ищет источники финансирования - то ли 1 млн. долл., то ли 5-10-20 млн. Тогда мы встречаемся с руководством, убеждаемся, что оно действительно хочет работать с зарубежным партнером и, получив некоторый минимум информации, рассылаем потенциальным инвесторам. О каком-либо глубинном анализе речь в данном случае, конечно же, не идет.

- В Россию инвестиционный банк СS First Boston пришел еще в 1991-м. Как по-вашему, приход в Украину именно в 1996-м - закономерность или случайность?

- Это не случайность. Это штамп одобрения нашего инвестиционного банка на политику украинского правительства. Мы считаем, что достигнуты определенные успехи (инфляция практически нулевая, валюта стабильная, структурная перестройка если не завершена, то какой-то этап уже прошла) и в следующем году есть предпосылки пусть для небольшого экономического роста. Значит, пора приходить на этот рынок и в меру своих немалых возможностей пытаться помочь в привлечении инвестиций.

- А какова, Александр Владимирович, ситуация в целом - есть ли интерес к нашим предприятиям в мире?

- Я думаю, что речь должна идти не о том, интересуются ли украинскими предприятиями. Необходимо заботиться о том, чтобы интересовались. Потому что для инвестора, в управлении которого многие миллиарды долларов, ну абсолютно безразлично, куда их вкладывать - в Украину, Южную Корею, Аргентину или Чехию. Кто ему больше понравится, туда и вложит. Это наша, украинская задача,- репрезентовать свои предприятия в наилучшем свете. И если здесь словосочетания «Николаевский глиноземный завод» или «Полтавский завод газоразрядных ламп» о чем-то говорит, они у всех на слуху, то в мире, может быть, две-три фирмы о таких заводах слышали...

Фондового рынка на сегодняшний день в Украине пока нет, это нужно понимать. Однако приятно, что созданы хорошие предпосылки для его появления. В моем представлении, 80-90 процентов работы уже сделано. Осталось немного - скажем, в части создания системы независимых регистраторов акций. Ведь инвестор все время сравнивает: как в тех же Корее и Чехии - и как в Украине. И ему непонятно, почему такое элементарное дело, как перерегистрация акций, повсюду в мире происходящая автоматически, может занимать два-три месяца и проводиться по распоряжению директора предприятия. Ведь он, директор, - кто? Наемный работник у владельца, то есть акционера. Тогда почему в Украине он решает, может ли один владелец передать свои ценные бумаги другому?

В физике есть понятие критической массы: 999 - мало, 1000 - происходит качественный скачок. Так вот, украинскому фондовому рынку для начала полноценной работы не хватает совсем немного, какого-то толчка. Возможно, я смотрю на вещи слишком оптимистично, но наш приход сюда - разумеется, при содействии остальных участников фондового рынка, при поддержке правительства, прессы и т.д. - также способен стать решающим.

- И в заключение: с какими проблемами вам, как подразделению иностранного инвестиционного банка, приходится сталкиваться в Украине?

- С теми же, что и отечественным банкам. Условия тяжелые. Практически ни один вопрос, которым мы бы хотели заниматься, до конца законодательно не урегулирован. Возьмем, к примеру, компенсационные сертификаты: ценная это бумага или не ценная? Мы бы хотели также работать с ОВГЗ, но облагаются ли они налогом или не облагаются? А репатриация прибыли - возможна она или невозможна? И так на каждом шагу.

Часто приходится слышать: конечно, можно, ведь другие же так делают. Но разница между нами и другими в том, что все, что мы делаем, на сто процентов законно. А когда наши юристы заявляют, что по пяти законам (постановлениям, положениям) это можно сделать, а трем - нельзя, приходится говорить себе «стоп». Вот в чем основная проблема. Но мы работаем...

Александр Владимирович Базаров, генеральный директор ООО «СS First Boston - Ukraine». 34 года. В 1984 году окончил экономический факультет Киевского госуниверситета имени Шевченко. Кандидатскую диссертацию защитил по теме «Критический анализ буржуазных трактовок эффективности социалистического производства». Преподавал политэкономию и одновременно был корреспондентом «Рабочей газеты». В 1992 году работал в отделе международных банковских связей Нацбанка Украины и до сих пор благодарен Вадиму Петровичу Гетьману за участие в своей судьбе. После изучения в США менеджмента и финансов работал в американском банке «Ваnkers Trust Сorp.»

Женат, имеет дочь.