Азиатско-тихоокеанская дилемма

Немало увлеченных евроинтеграцией украинских политиков, общественных деятелей и специалистов в области международных отношений утверждают, что европейское сообщество — это безальтернативный выбор для нашей страны и наиболее оптимальная модель регионального мироустройства. Объективности ради следует отметить, что многие их зарубежные коллеги весьма скептически относятся к евроинтеграции. Прежде всего, они подвергают сомнению политическую жизнеспособность «Соединенных Штатов Европы» в контексте неотвратимой глобализации. Критики евроинтеграции в качестве альтернативы пропагандируют идею «тихоокеанского сообщества» и «азиатско-тихоокеанской цивилизации».

Насколько объективны оценки по поводу наступления «тихоокеанской эры»? Хотелось бы внести некоторую ясность в данный вопрос, полагаясь при этом на свой двадцатилетний опыт изучения азиатско-тихоокеанской проблематики и пребывание на дипломатической службе в ряде стран региона.

Относительно понятия «Азиатско-Тихоокеанский регион» (АТР) среди ученых до сих пор продолжается дискуссия. Некоторые специалисты отказывают ему в существовании, причем один известный российский исследователь квалифицирует регион как «мифический», а приверженцев язвительно называет «АТР-болтунами».

Действительно, с географической, социально-экономической и политической точек зрения АТР, или в англоязычной интерпретации Asia Pacific, — понятие неопределенное. В зарубежной литературе часто употребляется другой термин — Тихоокеанский бассейн (Pacific). Такое расхождение в названии связано с проблемой определения географических рамок.

Принято все же считать, что в АТР входят страны и регионы, находящиеся как на западном побережье Тихого океана — страны Азии, так и на восточном — страны Северной и Южной Америки. В южной части Тихого океана расположены Австралия, Новая Зеландия, а также малые островные государства, весьма экзотичные и привлекательные для богатых туристов и деловых людей.

Одни специалисты считают спорным вопрос о включении латиноамериканских государств в АТР. Другие призывают учитывать, прежде всего, уровень экономического развития и не относить к АТР малые островные государства, в частности, острова Кука, Науру, Ниуе, Тонга и другие им подобные (всего 13). Справедливости ради следует отметить, что среднедушевой доход населения этих карликовых тихоокеанских государств превышает аналогичный показатель некоторых европейских стран из числа «новых демократий». По данным экспертов ООН, этот показатель на конец 90-х годов составил для указанных стран соответственно 4200, 4150, 2810 и 1630 долл.

Пространство, на котором расположено, по разным оценкам, от 32 до 43 государств, имеет еще одно название — «Тихоокеанское кольцо». Оно используется для мотивации включения американских государств в АТР. Существует и узкое понятие АТР, с помощью которого объясняют включение в регион только азиатских государств. Это страны Северо-Восточной Азии: Китай, Япония, Южная и Северная Корея и десять стран Юго-Восточной Азии, объединенных в региональную организацию АСЕАН.

Что касается России, то по причине длительного отсутствия у нее статуса страны с рыночной экономикой, ее не относили к разряду тихоокеанских держав. С обретением этого долгожданного статуса Россия стала полноправной участницей целого ряда региональных организаций, прежде всего таких, как Форум Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), Совет по Тихоокеанскому экономическому сотрудничеству (СТЭС), Экономический совет стран Тихоокеанского бассейна (ТЭС), в которые она была принята в 90-е годы. Кроме этого, Россия обрела статус полномасштабного партнера АСЕАН по диалогу.

Тихоокеанский бассейн является третьим по значению центром экономической интеграции мира. Сегодня он еще уступает двум другим: Европе во главе с Европейским Союзом и Америке, где на основе существующих интеграционных структур — НАФТА и Меркосур — планируется создать к 2005 году Всеамериканскую зону свободной торговли (ФТАА). Парадокс ситуации состоит в том, что движущей силой двух центров — американского и тихоокеанского — являются США. Поэтому не исключена возможность объединения их в единый интеграционный массив, который по своим масштабам, экономическим показателям и интенсивности взаимодействий будет намного превосходить ЕС. Безусловно, очень многое будет зависеть от позиций основных держав тихоокеанского «треугольника» — США, Китая и Японии.

О месте АТР в системе мировой экономической интеграции красноречиво свидетельствуют следующие данные. На его долю приходится 60% мирового ВВП, 49% мировой торговли, 40% населения, 46% прямых зарубежных инвестиций. При этом на Восточноазиатский экономический центр (который, кроме Китая, Японии, Южной Кореи, стран — членов АСЕАН, включает в качестве отдельных экономических субъектов Гонконг и Тайвань) приходится одна треть мирового ВВП и такой же объем мировой торговли.

По оценкам МВФ, через двадцать лет совокупный ВВП стран АТР будет исчисляться десятками триллионов долларов, а стоимостные показатели производства ведущих стран региона будут составлять: Китая — до 20 трлн. долл., США — 13,5, Японии — 5, Индонезии — 4,3, Южной Кореи — 3,4, Таиланда — 2,4 трлн. долл.

Имеются и другие данные, свидетельствующие об опережающем развитии АТР. Так, в 2003 году совокупный прирост экономики региона составил 5,7% — это значительно больше аналогичного показателя других регионов мира. По расчетам американской исследовательской корпорации РЕНД, к 2015-му доля пяти государств Азии — Китая, Японии, Южной Кореи, Индонезии, а также примыкающей к АТР Индии в глобальном ВВП будет составлять 45%, тогда как США — 25 и Европейского Союза — 15%. Если эти прогнозы оправдаются, азиатско-тихоокеанский регионализм, то есть интеграционное взаимодействие стран на региональном уровне, станет фактором глобального значения.

Десять лет назад американские стратеги весьма позитивно оценивали ситуацию в АТР: «Этот регион является более процветающим и стабильным, чем когда-либо за всю свою историю. Всюду ощущается усиление взаимного доверия и рост оптимизма на будущее». Сегодня такая оценка обстановки в АТР выглядела бы чрезмерно оптимистичной.

Валютно-финансовый кризис 1997—1998 гг., не только потрясший экономику Индонезии, Малайзии, Таиланда, Южной Кореи, но и вызвавший спад в экономике таких гигантов, как Япония и Китай, поставил под сомнение перспективы азиатско-тихоокеанского регионализма. Падение деловой активности, отток иностранного капитала (только страны АСЕАН понесли убытки в размере 400 млрд. долл.), острый бюджетный дефицит, высокий уровень инфляции и безработицы — такую цену заплатили страны региона за несовершенство своих валютно-финансовых институтов и чрезмерную зависимость от других центров мировой экономики — США и ЕС.

Весь последующий период неоиндустриальные и развивающиеся страны Азии с помощью Японии и частично Китая восстанавливали утраченные экономические позиции и проводили реформы, направленные на укрепление национальных валют и банковских систем. В июне 2000-го в небольшом таиландском городе Чиангмай произошло важное событие, заложившее первый камень в фундамент валютно-финансовой независимости стран, пострадавших от кризиса. Министры финансов стран — членов АСЕАН и их коллеги из Китая, Японии и Южной Кореи договорились о создании азиатского прототипа МВФ. В следующем году ведущие страны АСЕАН заключили со своими азиатскими донорами серию двусторонних соглашений о взаимной конвертации валют, что приблизило их к созданию единой денежной единицы и общего рынка капиталов в Азии.

Начавшийся вскоре процесс экономического оздоровления опроверг прогнозы западных аналитиков о «неспособности азиатских экономик справиться с валютной инфекцией». С 2000 года темпы роста ВВП большинства стран региона стали повышаться, хотя приблизиться к докризисному уровню пока не удалось.

Однако подход, основанный на учете только темпов экономического роста азиатских стран и их доли в мировых макроэкономических показателях, страдает серьезными недостатками. Во-первых, он не учитывает качественные аспекты экономической модернизации в азиатских странах и, соответственно, азиатского регионализма. Во-вторых, во внимание не принимаются существенные различия в подходах отдельных стран к регионализации в рамках действующих интеграционных структур — АСЕАН и АТЭС. Наконец, игнорируется асимметричный характер отношений между основными участниками региональной экономической интеграции.

Асимметрия торгово-экономических отношений в АТР продолжает оставаться источником серьезных противоречий между странами Восточной Азии и США. Рынки этих стран становятся все более важными для американского, на них приходится около 40% внешнеторгового оборота США. Это почти в два раза больше торговли США с Западной Европой. В так называемой триаде: Восточная Азия — Северная Америка — Европейский Союз именно транстихоокеанский вектор становится самым значительным и перспективным.

На практике азиатский регионализм сталкивается не с одной, а с тремя дилеммами. Во-первых, как совместить интеграционные внутрирегиональные связи с жизненно важным сотрудничеством с США. Во-вторых, как увязать идентификацию азиатских народов с признанием ключевой роли Японии в развитии азиатского регионализма. В-третьих, как совместить традиционное стремление азиатских стран к региональной обособленности с необходимостью участия в глобализации.

В соответствии с теорией региональной интеграции, ее успех возможен лишь при наличии двух факторов — безопасного сообщества и его демократического устройства. Очевидно, что АТР далеко не полностью соответствует этим критериям. В регионе довольно много слаборазвитых и недемократических государств. Значительны различия в политических и социальных системах стран АТР, а также уровнях их экономического развития. Кроме этих «антиинтеграционных» факторов, регион переполнен геополитическими, межэтническими и межконфессиональными противоречиями, к которым в последнее время добавился международный терроризм.

Современная стратегическая обстановка в АТР напоминает ситуацию в Европе в XIX столетии, когда ее определяла небольшая группа влиятельных государств. В АТР это страны, входящие в так называемый тихоокеанский стратегический треугольник, — США, Япония, Китай. В силу известных причин США играют в регионе ведущую роль. Однако именно Китай является самой значительной величиной и самым большим вопросительным знаком в азиатском геополитическом уравнении. Сами китайские аналитики считают, что по некоторым параметрам Китай уже сегодня может претендовать на роль одного из полюсов в многополярном мире.

Рецидивы стратегии «сдерживания» в отношении Китая сочетаются у Вашингтона со стремлением развивать с ним торгово-экономические и политические отношения. Об этом свидетельствует поддержка, оказанная США Китаю при его вступлении во Всемирную торговую организацию (ВТО). Поддержание политического диалога с Пекином и более полное вовлечение его в глобальную торговлю отвечает американским интересам, поскольку китайский рынок обеспечивает сотни тысяч рабочих мест в США.

Следует ли Украине с учетом всех сложностей экономического и политического развития АТР прилагать усилия для налаживания взаимоотношений с его субъектами? Помочь ответить на этот непростой вопрос могут прогнозы Японского центра экономических исследований, согласно которым темпы развития наших основных торгово-экономических партнеров в Восточной Азии на уровне 5% сохранятся до 2015 года.

Эффективность рыночных реформ и общественной модернизации в целом ряде азиатских стран, а также ускорение трансрегиональных процессов побуждают нашу страну все активнее использовать свой промышленный и научно-технический потенциал для развития взаимовыгодного и равноправного сотрудничества с ведущими странами этого региона. Среди них следует выделить Китай, Японию, Южную Корею, Малайзию, Таиланд и Вьетнам, на которые приходится около 7% внешнеторгового оборота Украины. Общий объем торговли между Украиной и странами АТР, включая Северную Америку, едва достиг в 2003-м 7 млрд. долл. Что касается сотрудничества в области инвестиций, то его уровень также не соответствует потенциалу и возможностям сторон.

Конечно, европейский статус Украины в значительной мере лишает ее возможности непосредственно пользоваться преимуществами региональной интеграции — льготным инвестиционным, таможенным и торговым режимом, распространяющимся на страны Юго-Восточной Азии в соответствии с соглашением о свободной торговле АСЕАН (АФТА). Вместе с тем, азиатско-тихоокеанский вектор в контексте реализации наших экономических интересов имеет ряд преимуществ. Во-первых, развитие сотрудничества с ведущими странами АСЕАН и АТЭС не будет иметь для Украины последствий асимметричной зависимости. Во-вторых, получить практическую отдачу от такого сотрудничества можно в самый короткий срок. Наконец, этот вектор способен выполнять важную функцию балансирования внешнеполитических приоритетов Украины в рамках международной системы, тяготеющей к мультиполярности.

Обретение влиятельных партнеров важно не только для диверсификации экономических связей Украины. Следует учитывать, что АСЕАН с ее полумиллиардным населением становится естественным балансом главных «игроков» в АТР — Китая, США, Японии и, возможно, России, с которыми Украина заинтересована поддерживать стабильные партнерские отношения.

Дальнейшее развитие сотрудничества со странами АТР требует обращения к опыту европейских стран, стремящихся перенести свои производства и технологии в восточноазиатский регион, где накоплен огромный потенциал и которому пророчат стабильное развитие в XXI столетии.