Янки при дворе Меровингов

Бог мертв. Ницше

Ницше мертв. Бог

Граффити. Париж, 1968 г.

Интерес к чтению — величина непостоянная. Во всяком случае, так кажется, когда появляются «модные книги». Уверенные в том, что мода на книгу чаще всего зависит не столько от ее художественных качеств, сколько от средств, вложенных в ее раскрутку, мы даже стали сторониться «модных» книг. Снобизм, конечно. Но сколько времени он нам спас! Вы только подумайте — прочитать, например, кряду четыре-пять романов Коэльо. Уму непостижимо... Вот и знакомство с «Кодом да Винчи» Дэна Брауна мы оттягивали, сколько могли. А могли ровно до того момента, как сразу два человека, не сговариваясь, в один и тот же день задали нам вопрос примерно следующего содержания: собирается ли Папа Римский отвечать на обвинения, выдвинутые Дэном Брауном и что теперь будет с церковью? Согласитесь, такие вопросы — великолепное лекарство от снобизма. А тут еще Интернет. И это изменение на лицах друзей и знакомых при произнесении кодовой фразы «Дэн Браун, Код да Винчи». Сразу становится ясно: с этой книгой парень попал в яблочко.

В чем же дело? — спрашивали мы себя во время и после прочтения опуса. Может, в высоких литературных качествах книги? Все-таки в ней сплетены два весьма популярных жанра современной литературы — детектив и интеллектуальный роман. К тому же история литературы знает прекрасные образцы «интеллектуальных детективов» Конан Дойла, Эдгара По, Честертона, или, если хотите чего-то более современного, Умберто Эко, сыгравшего свою несомненную роль и в появлении «Кода да Винчи». Однако Дэн Браун — это вам не отец Браун. Можно сказать, даже не однофамильцы. Синтез детектива и интеллектуального чтива у Дэна Брауна получился кривоватый — динамичность, столь украшавшая «Индиану Джонса», сильно пробуксовывалась длинными интеллектуальными выкладками, поданными исключительно в виде рассуждений умников чином не ниже профессора (дабы никто не усомнился в их авторитете). Даже если сдобрить этот винегрет столь необходимым современной литературе эдиповым комплексом (с этим у Брауна все в порядке — отцеубийство кочует у него из романа в роман), все равно шедевр не получится.

Кстати, об эдиповом комплексе. Оставим в покое несчастного урода Сайласа, убившего своего биологического отца и едва не прикончившего духовного. На страницах романа комплекс этот предстает во взгляде американца на старое и разлагающееся европейское отечество. Почти все основные герои-европейцы — если не откровенные вырожденцы, то, во всяком случае, с заметным изъяном. Монах-альбинос, он же убийца, сэр Лью — калека и сволочь, его слуга Реми — просто преступник, но к тому же еще и страшный аллергик, капитан Фаш — неплохой, в общем, полицейский-бульдог, но фанатичный католик, что в глазах автора кажется хуже любого физического изъяна, епископ Аррингароса мало того, что епископ, так еще и круглый дурак, да и правовая система Европы не выдерживает критики, поскольку «защищает полицейских, а не преступников» — полная профанация прав человека. Пожалел автор только главную героиню. Да и то, скорее всего, потому, что она имеет явную связь с культурой англо-американской (училась в Лондоне) и предназначена к тому, чтобы в финале составить счастие главного героя-американца. Который, в свою очередь, посредством этой высокой связи подхватывает упавшее знамя не только Приората Сиона, но и целой династии Меровингов.

Но это все мелочи — что нам с вами до старушки-Европы? То ли дело Священная история. Особенно для тех из нас, кто Евангелия отродясь в руках не держал и знания о них черпал в основном из синематографа. Как выяснилось из Дэна Брауна — и не надо его читать. Туфта это все. Происки католиков (интересно, где в это время были все прочие христиане?). Христос, например, в представлении автора предстает эдаким гибридом общественного активиста и неопротестантского телепроповедника — он, оказывается, «свергал царей (это каких же?), вдохновлял миллионы людей, был родоначальником новых философий (?!)… имел полное право претендовать на трон властелина евреев». Да, с точки зрения среднего американца карьера для палестинского плотника преизрядная. А вот идея «Царства не от мира сего» Дэну Брауну, упорно называющему себя христианином, почему-то чужда.

Возможно, это и был замысел автора, но во всем, что касается религии, рассуждения главных героев не только беспомощны, но в большинстве случаев еще и занудны. Возможно, мысль о том, что «любая религия основана на фабрикации», кажется автору очень тонкой. Но согласитесь, насколько сочнее та же мысль звучит у Ильфа и Петрова: «Ксендзы, Бога нет. А почем опиум для народа?». А вообще, довольно странное утверждение для ученого мужа, посвятившего свою жизнь изучению именно религиозного мировоззрения. А чего стоит заявочка, что «все христиане всегда понимали, что Непорочное Зачатие — это только метафора»! Хороша религия, нечего сказать... Но будем снисходительны к Гарварду и Оксфорду — ведь это мнение не их профессоров, а то, что счел нужным вложить в их уста американский журналист, судя по некоторым признакам, совсем не сильный ни в истории, ни в религиоведении. И это тоже не его вина — история как таковая начинается для юного американца с «Мэйфлауэра», ритуальное поведение — с индейки на День благодарения, а ритуальная символика — с открыток к тому же празднику, прославляющих плодородие, и коммерческого тиражирования Санта-Клаусов на Рождество. Стоит ли удивляться, что в своих изысканиях в области истины Грааля главный герой (еще раз напомним — гарвардский профессор) ориентируется на мультики Уолта Диснея? И это не должно нас удивлять: даже если Дисней и правда был Великим Посвященным, это не помешало ему извлечь из «истины Грааля» немалый барыш — ведь Истина дорогого стоит. Так что Дэну Брауну не пришлось в этом плане изобретать велосипед.

Утверждение о том, что «Новый Завет лжет», красной нитью проходит через роман. Причем «посвященные» герои утверждают, что есть «тысячи документов», развенчивающих эту ложь. И читатель устремляется дальше, от странице к странице, поедая килограммы голословных, а местами и просто безграмотных, хотя вполне читабельных и стройных рассуждений о «лжи церкви», в надежде где-нибудь в финале увидеть хоть одно из обещанных «тысяч доказательств». Разумеется, наивная надежда. Автор ни за что не предъявит их нам. Нет, конечно, совсем не потому, что у него их нет — иначе все это оказалось бы банальной бранью-руганью. Но помни, дорогой читатель, автор имеет полное право на художественный вымысел. Хотя имена и названия не вымышлены, а совпадения — совсем не случайность, даже в этом случае автор имеет право на вымысел. А вымысел, как известно — не есть обман. Это журналисту так нельзя — иначе того и гляди по ручонкам получишь. А литератору можно. Вот и оторвался журналист Дэн Браун за все те недомолвки, которые вынужден был допускать в статьях. И как журналист журналиста мы его понимаем.

Но, безусловно, совсем не собственной неосведомленностью объясняет автор нежелание делиться с читателем содержанием «сенсационных документов». Просто его благородный герой не хочет лишать Европу и христиан их любимой цацки. Пускай овцы, раз им это так нравится, и дальше жуют свой корм и позволяют себя стричь ловкачам из Ватикана. Мы-то с вами, читатель «Кода да Винчи», хорошо знаем, что есть истина. Мы-то с вами теперь посвященные. И вот тут-то мы и сталкиваемся, наконец, с гениальностью Дэна Брауна. Гениальность эта — совсем не из области литературы. Вот, детки, как нужно делать бестселлеры: обычному пожирателю гамбургеров, годами просиживающему штаны/юбку в офисе и выезжающему на уик-энд с барбекю, дать возможность почувствовать себя Мальчишем-Кибальчишем, причастным к Самой Главной Тайне (Господи, неужели Гайдар тоже?..). После прочтения этой книги мы получаем неоценимый дар (без особого, заметьте, усилия с нашей стороны, так как прочитать детектив — это, в общем, обычное для нас занятие) — все мы становимся членами тайного общества, тамплиерами, розенкрейцерами, а может, и вовсе немного Меровингами. Наконец-то хаос этого мира выстраивается для нас в стройные ряды — в порядок Всемирного Заговора.

Да что там говорить, мы всегда знали, что все в этом мире неспроста. Что есть какие-то могучие Силы, дергающие за ниточки. Это они, оставаясь в тени, вершат судьбы истории, развязывают войны, свергают правительства и стирают с лица земли целые культуры. Одному из нас примерно раз в неделю-две приходится отправлять в корзину статью очередного «конспиролога», абсолютно последовательно доказывающего, что все неприятности украинского языка и всей культуры — результат спланированных усилий разнообразных тайных ублюдков. Почему бы не поверить в Великий Христианский Заговор и, соответственно, в противостоящий ему Великий Тамплиерский? Да запросто. А еще в то, что книга Дэна Брауна — тоже спланированная акция некоего тайного общества атеистов (воинственных масонов, агентов марсианской разведки, встревоженной успехами марсоходов — кто вам больше по душе), решивших разрушить социальную стабильность человеческого общества, дискредитировав всемирные религии (католицизм — это только начало, а в их тайных кабинетах готовится следующие бестселлеры — о Будде и Мухаммеде).

«Вы не верите? — сказала нам одна знакомая. — Но это же так и есть!» Кто бы сомневался. Есть то, во что мы готовы поверить. А раз мы не верим в Бога (как можно? Это же фабрикация!), остается верить только во Вселенский заговор. Такова грустная правда безрелигиозного, но от этого еще более легковерного мира — утомленного, перенасыщенного, ищущего «щекотания нервов» в сенсационных разоблачениях, тайных ритуалах, утерянном «одухотворенном сексе» (а кому этого не хочется?) и находящих очередную эрзац-религию в очередном бестселлере за умеренную плату.

Что действительно интересно, так это причудливая политкорректность книги. Чувствуя себя совершенно свободно в отношении христианства и его священных книг, автор явно побаивается связываться с иудаизмом, чьи «грехи» в отношении женщин и «матриархата» (?) он бодро приписывает христианству. Например, ему, чтобы быть последовательным, приходится обвинить христианство за содержание... Книги Бытия. Интересно, например, сравнить это с ситуацией вокруг фильма Мэла Гибсона «Страсти Христовы»: режиссеру, в точности следовавшему тексту Четвероевангелия пришлось-таки снять фразу «Кровь его на нас и детях наших», несмотря на ее наличие в первоисточнике, дабы избежать обвинения в антисемитизме и разжигании межнациональной розни. А после выхода в свет книги Дэна Брауна публика США и Европы совсем не спешит обвинять успешного литератора в дискредитации церкви — напротив, она муссирует идею очередного покаяния Ватикана. Такая вот политкорректность.

Два вопроса особо интересуют тех, кто с увлечением проглотил «Кода да Винчи»: так будет ли Ватикан оправдываться и отвечать на обвинения Дэна Брауна и как эта книга изменила ваше отношение к христианству и Церкви. Вопросы животрепещущие. Ведь современный читатель, воспитанный масс-медиа, уже не слишком способен воспринимать книгу исключительно как вымысел. Кроме того, и автор приложил все усилия, чтобы убедить читателя в том, что повествование основано на точном изложении и описании документов, ритуалов и прочего — роман, прямо скажем, претендует на документальность, хоть и не цитирует при том ни одного документа. Оставим вопрос о необходимости оправдаться Ватикану, ставшему основной мишенью гневных филиппик героев романа. Хотя ответ можно предвидеть — автор настолько откровенно извратил священную историю и историю церкви, что отвечать на его «обвинения» даже как-то несерьезно. А что касается «вашего отношения к Церкви» после прочтения романа, то ответ может быть весьма прост. Почему мы должны доверять американскому журналисту, стремящемуся подороже продать свое перо (в чем, разумеется, никто его не упрекнет — все мы занимаемся примерно тем же), больше, чем четверым давно почившим в Бозе евангелистам, лично видевшим и слышавшим Христа, присутствовавшим на Его казни и так и не получившим за свой эпохальный труд ни копья? При этом Библия в романе почему-то названа «бестселлером» (что буквально переводится как «наиболее продаваемая» книга) — определение, больше подходящее книге Брауна, чем Библии, поскольку Библию, в отличие от «Кода да Винчи», запросто можно получить совершенно бесплатно.