ВЗРАЩЕННЫЙ КИЕВОМ — ЮРИЙ РОСТ

Фотография Юрия Роста красовалась на стенде, мирно соседствуя с пятью фотографиями не менее известных лиц, претендующих на пост президента шуточной страны Пивляндия, родившейся в рамках фестиваля «Кинотавр». После проведения шумной, но короткой предвыборной кампании, в финал вышли он и Михаил Мишин. В итоге Рост занял почетный пост, подобрав себе слаженную команду единомышленников. Победил-то он в рамках сценария, но в своей придуманной высокой должности был столь органичен, точен и надежен, что захотелось помечтать о подобных аналогах в нашей беспокойной и нестабильной жизни.

Журналист Юрий Рост в представлении не нуждается, он любим, читаем и почитаем за интеллигентный почерк и ярко индивидуальный взгляд на мир. Интервью - специально для «Зеркала недели».

- Юрий, путь от выпускника Киевского института физкультуры до сегодняшнего Юрия Роста - сколько было профессий и увлечений?

- Профессия одна, она и сейчас остается одна - журналистика. Не знаю даже журналистика ли это - ручечкой водить да на кнопочку нажимать, но это - основное. А увлечений много было, самых разных, практически сосчитать не могу. А что вы имеете в виду под словом увлечения?

- Дело, которое вас увлекало...

- Так или иначе это связано с тем, что я что-то впитывал, адсорбировал и писал потом одно-другое слово или выдавал негатив.

- В вашем поколении люди либо не реализовывались - есть много печальных примеров, либо выживали, сохранив удивительную внутреннюю цельность, убежденность какую-то. За счет чего?

- Спились многие, ушли из жизни - это как Бог распорядился. А сохранились? Никакого героизма тут нет: если что-то было, сохранились, нет - значит, не состоялись. В жизни, как на ипподроме - «ехай по езде», - по «езде» и едешь. Если соответствуешь своему направлению, точнее, жизненному восприятию, думаю, все будет нормально. Если защищен чем-то.

- Чем?

- Не знаю чем, каждый это делает по-своему. Если шутливо - тенью, а всерьез - хотелось сохранить лицо перед друзьями, перед собой - и все, больше ничего.

- Ваш круг друзей очень широк?

- Очень, даже может быть, чрезмерно: писатели настоящие, журналисты, кровельщики, художники, артисты, крестьяне...

- Вы по природе человек общительный?

- Да, сделать себя таковым нельзя. Преодолеть необщительную натуру, наверное, можно, заставить себя общаться, но это будет видно со стороны и самому будет тяжело это преодоление. У меня просто так удачно сложились гены, так карта легла.

- Кстати, о генах, расскажите о себе.

- Семья у меня небольшая. Мама жива. Папа умер. Есть сын и - любимая женщина. Вот и вся семья. Мама живет в Киеве, ей - 86 лет и она не ощущает себя старухой.

- Юра, а вы чувствуете появившиеся границы?

- Да, они мне мешают. Границы вообще вещь неприятная, они придуманы людьми для того, чтобы лучше жить. Но мне мешают. Оказалось, что некоторые мои друзья - за границей, и я не всегда могу сесть да и прилететь к ним. И они ко мне. Не могу сказать, что страдаю, но дискомфорт есть.

- Одна моя коллега как-то сказала, что не работала ни одного дня в своей жизни, потому что занималась тем, что любит, а вы - работаете? Как?

- С усилием. Может быть, из-за лени, может, из-за внутреннего беспокойства. Но ежели уж начинаю работать, могу делать это помногу (ухмыляется). Практически все время работаю.

- Кроме программы Российского ТВ «Конюшня Роста», которую в Украине смотрят только счастливые обладатели индивидуальных «тарелок», где можно увидеть и прочитать Юрия Роста?

- Я обозреватель в «Литературной газете», в «Московский новостях» - полполосы еженедельно, часто пишу в «Общую газету», и готовлю какие-то вещи, которые хочу издать, - допустим, книжки.

- Юра, вы много ездите, путешествуете по профессии и по призванию, а люди, которые редко бывают дома, особенно ценят уют, налаженный быт. Что вы вкладываете в понятие «дом»?

- Собственно говоря, ценить нечего, кроме деталей. В общем-то, дом - это коробка. А вот чем она наполнена, коробка эта? Люблю приезжать домой: мне там комфортно большей частью.

- Какие детали есть в доме, которые вас греют, зовут вернуться?

- Да весь дом состоит из деталей - итоги путешествий. Но не сувениры, у меня их вообще нет ни одного. Там те вещи, которые прожили какую-то жизнь: то ли с моими друзьями, то ли их подарки - картины, скульптуры, книги. Очень много дареных - и мне они все нравятся.

- Знаю, что у вас отличная библиотека и вы знаете толк в литературе, как оцениваете сегодняшнее ее, литературы, состояние?

- Вы говорите о современной литературе? Для меня и Рабле - современная литература, и Гоголь, и Битов, и Веня Ерофеев, и Чехов. Не важно, когда написано, а важно - когда ты это прочел. И как! Человек меняется и одну книжку можно читать всю жизнь. Если ты не критик, не особенно много нужно книг. Можно читать, возвращаться, что-то там происходит в самой книге, в ее строке, в построении фразы. Сначала ничего не видишь, потом открывается что-то, потом еще что-то, глубинное. Я слежу за тем, что происходит, но очень отбираю. Андрей Битов сказал, что медленно пишет и медленно читает. Вот и я так - медленно, «по складам».

- Вчитываясь в слово «по складам», над собственным словом тоже «бьетесь»?

- В общем, стиль - это человек, поэтому над стилем-то работать не нужно. Слово, конечно же, ищешь, ждешь, когда оно придет - это какая-то мера вкуса и избирательность. Вот сейчас спросите - ни одной фразы не сочиняю. А когда садишься: бумага, чернила, ручечка с пером - как-то оно пробивается, одно к другому. По старинке работаю. Хотел бы с компьютером, но для этого надо в совершенстве владеть клавиатурой, чтобы не думать, какая буква следующая. Слова-то - пугливые, все время вылетают из головы. Где-нибудь в уголке или на клочке бумаги напишешь словечко, потом его вспомнишь...

- Что в вашей сегодняшней жизни является основной точкой опоры?

- По-моему, в любой жизни одно и то же - Божий дар. Случай, благодаря которому ты появился на свет, и сознание, что ты живешь, - вот это и есть опора. Другой никакой и не должно быть, все остальное - привнесенное тобой самим. Так природа удачно распорядилась, что какое-то время ты чувствуешь себя в состоянии радоваться, сопротивляться, страдать - ощущение живущего.

- Юра, сын - наследник профессии?

- Потому что он ничего другого не нашел. Думаю, что это скорее - влияние. Он рос, видел людей, воспринимал какие-то лучшие качества этой профессии, впитал, увидел. И я-то поздно, в общем, пришел в журналистику, в 27 лет написал первую заметку, сыну сейчас 25, он формально раньше пришел. Но, думаю, что он еще не пришел, хоть и работает в журнале, посмотрим...

- Юрий, вы - профессиональный журналист, можете быть в стороне от политических катаклизмов?

- Как журналист я как раз запросто могу быть в стороне. По-человечески я должен как-то защищать себя, а как журналист - зачем? Я же не политический журналист - о партиях, о Думе не пишу.

Может быть, мне интересно посмотреть, посидеть в этом зверинце, но, в принципе, это не входит в круг моих интересов.

- Хочу поздравить вас с удачным дебютом в фильме Георгия Данелия «Орел и решка». Это желание открыть еще одну собственную ипостась или дань уважения другу?

- Конечно, хотелось попробовать, интересно очень. Еще пригласят, еще буду играть, где угодно. Мне не стыдно - я ведь любитель. Конечно, хочется сделать нормально, но это не тоже самое, как если меня попросят написать в любую случайную газету. Потому что это - моя профессия. А здесь - нет, здесь меня простят, поэтому я в лучшем положении, чем профессиональные актеры. Работа эта длилась, ну, просто две минуты: приехал, отснялся; уехал; на озвучание: приехал, отговорил, уехал. Ничего в этом страшного нету - только жутко волнуешься, чтобы не подвести режиссера, - это единственное. Весь эпизод - момент импровизации: и кашель, и курево, - мне только слова сказали. Так что позовут - буду сниматься. И писать.