ВЫСШАЯ МУДРОСТЬ — ДУШЕВНЫЙ ПОКОЙ

Критики, как правило, пишут о премьерном спектакле, больше к нему не возвращаясь - он продолжает жить, радуя или огорчая зрителей, но не привлекая внимания критиков. А жаль, ибо иногда стоит обратиться к спектаклю год спустя. Именно такое превращение - из гадкого утенка в прекрасного лебедя - произошло с «Амфитрионом», спектаклем Киевского экспериментального театра, поставленным год назад А.Игнатушей (спектакль, кстати, не был обласкан вниманием критики после премьеры). На первый взгляд, все осталось прежним: текст, сценография, исполнители, режиссерский силуэт спектакля. Но что-то произошло. Исчезла тяжеловесность, ощущение перегруженности хореографией, фонограммой, вульгарными намеками на вкусы «новых украинцев». Все стало на свои места. Можно оценить музыку поэтического слога Петера Хакса, стилизированного под древнегреческие литературные тексты в переводе на украинский С.Борщевского. Коллектив театра (художественный руководитель Анатолий Петров) опять подтвердил свои творческие возможности, способность к развитию. Приятно и то, что на этот раз Гете Институт в Киеве материально поддержал театральный проект.

Победы

и поражения

Теперь, когда из спектакля ушло наносное, интересно поразмышлять о его концепции. Ибо пьеса, написанная в жанре философской комедии, как бы шутя приобщает к серьезным вещам. Спектакль о любви. Ну и что?! - скажете. Вся или почти вся мировая драматургия об этом. Театры не устают эксплуатировать комедийный, лирический, трагический, эротический и т.д. варианты любви и любовных треугольников, но при этом мало что прибавляя к духовному опыту современного человека, удовлетворяясь констатацией известного. И потом, есть вещи в искусстве решающие: многое зависит - в каком измерении подавать то, что зовут вечным, непреходящим. Хакс, обратившись и переработав уже существующие сюжеты и мотивы, не исключил это вечное из величественной ауры и в то же время нашел общее с опытом современника. А театр прочитал этот текст, еще более демократизировав его, но не исказив главного. Итак, спектакль о любви в божественном и человеческом выражении. Но «божественное», если исходить из древнегреческих мифов, не исключало любви в земном ее выражении, и любви богов, случалось, удостаивались земные женщины. В «Амфитрионе» речь идет именно о таком случае, о вторжении Юпитера в крепкую семью Амфитриона и Алкмены. Но Юпитер в исполнении Валерия Легина напоминает больше повесу, чем божество, и поэтому внешнее отличие между небесным и земным в спектакле сведено к минимуму и напоминает о себе только текстом и театральной условностью.

Еще одна трансформация: пьеса названа именем воина. Но спектакль не о сражениях, точнее о сражениях, но совсем не о тех. Речь об относительности славы боевой, о том, что самого доблестного воина, потерпевшего поражение в любви, не могут утешить лавры победителя. Итак, пока мужья ведут битвы, удел женщины - ждать мужа из военных походов. Это ничего, что «семейный очаг», хранительницей которого является Алкмена (Виктория Авдеенко), имеет вид строительной площадки. В этом состоянии даже есть своя прелесть - знак незавершенности, неуспокоенности, наличие цели... Но добропорядочная жена, ни о чем не подозревая, становится предметом вожделения главного из богов Олимпа. Полюбив земную женщину, он, «располагая неограниченными возможностями», стремительно добивается своей цели. Но дабы не травмировать Алкмену сознанием супружеской измены, Юпитер принимает облик ее отсутствующего мужа (можно увидеть и другой смысл в этом превращении - талант Дон Жуана в том, что он умел соответствовать ожиданиям женщины - в данном случае Алкмена ждала своего мужа, вот Юпитер и обрел его облик). Итак, «Амфитрион» ставит в центр женщину, удел которой вроде бы покоряться. Мужу, которого должна ждать, чтобы через совсем короткое время он опять отправился в поход. Юпитер, влюбившись в Алкмену, не только учит ее искусству любви, но и завладевает ее душой. В конце концов она вернется к своему уделу - быть женой Амфитриона, довольствоваться тем, что есть. Но, возможно, после сложного опыта, спровоцированного вторжением Юпитера, это будет уже иной Амфитрион. Он изменится, будет ценить любовь, а не только свои морские сражения, которые выигрывает «во имя любви».

Можно, конечно, воспринимать Алкмену как игрушку в руках высших стихий. Ведь сила, поднявшая ее на крылья, исчезает после возвращения мужа. Но Алкмена - не игрушка. Она честна и не собирается брать на себя грех, которого не совершала. Наоборот, убедившись, что ее обманули и осознав относительную ценность громких побед своего мужа, сама решает, кого из двоих назвать своим мужем, - выбирает Юпитера и поверженному Амфитриону ничего не остается, как осознать свое поражение на любовном фронте - к этому сражению он просто не был готов. Но шанс вернуть любовь Алкмены ему предоставляет тот, кто его этой любви лишил. Таким образом Алкмена не нуждается в реабилитации, ибо нет ее вины. И закономерно, что поражение терпит мужчина, для которого любовь прекрасной женщины, ему принадлежащей, становится чем-то несущественным по сравнению с ощущением морских сражений (или любого другого вида карьеры). Но в конце концов для честолюбивого Амфитриона несущественной кажется измена жены перед реальностью ее потери. Да, житейские тяготы не способствуют расцвету любви. Но финальная сцена спектакля - совместный супружеский душ - как бы оставляет надежду на возрождение зашатавшихся семейных уз. Треугольник «Амфитриона» интересен не только разомкнутостью коллизии, но и возможностью ее различных интерпретаций. Ведь положение, в которое попала Алкмена, можно объяснить и как иллюстрацию к тому, что любовь - западня, в которую легко попадает душа, открытая любви. Но заманивший эту душу очень скоро ее оставляет - Юпитеру необходимо возвращаться на Олимп, его ждут важные дела и неизвестно, вспомнит ли он еще об Алкмене. Это значит, что для любви на этой земле (где постоянно кипят битвы) и под этим небом места нет. Любовь - короткое мгновенье. Может, лучше бы не появлялась?..

«Есть такое

учение о тождественности...»

Параллельно с сюжетной линией основных героев пьесы развивается линия слуг: Меркурия и Созия. Коллизия эта комедийна, ибо вступает в силу еще одна подмена и опять играется вариант без вины виноватого. Виноватым становится Созий (Вячеслав Черненький), ибо он не может выполнить простого задания своего господина Амфитриона - проведать дом и узнать, все ли там в порядке. Меркурий (Тарас Руденко), дабы сбить Созия с толку и отвлечь его от Алкмены и Юпитера, выдает себя за двойника Созия. В результате философу пришлось общаться с самим собой, и как он ни взывал к своему опыту и знаниям - пришлось ему худо. В этих эпизодах: Меркурий - Созий, Амфитрион - Созий раскрывается комедийное дарование актеров, бьет ключом стихия полной актерской свободы в абсурдных ситуациях. Органичность абсурда не случайна, ей помогает опыт других спектаклей театра - «В ожидании Годо» по Беккету и «Лысая певица» Э.Ионеско. Но отличие здесь в интеллектуальной насыщенности текста, который необходимо обыграть. И справляются с этим актеры великолепно. Созий, предназначение которого объяснить Амфитриону необъяснимое: (доклад его звучит так: придя домой, я увидел там себя). Его хозяин, естественно, не может воспринять этого всерьез). Но Созий, пытаясь примирить и себя, и своего господина с действительностью, напоминает, что «высшая мудрость - душевный покой», для Амфитриона это звучит как издевательство. Созий изо всех сил старается сохранить статус учителя жизни и свое человеческое достоинство. Но в очередной раз, не зная, что уже разговаривает не с Амфитрионом, а с Юпитером и продолжая ему противоречить, становится жертвой собственной миссии - Юпитер превращает его в собаку. Эта коллизия как бы оттеняет и усиливает коллизию основную. Но она и самооценка: тонко проработанные сценические решения, поведение персонажей, которым необходимо как-то существовать в неразберихе подмены одного человека другим, приносят истинное наслаждение театраломанам.

«Наукой о тождественности» пытается объяснить эти коварные подмены Созий, но это ему не помогает, Амфитрион все равно требует четкого и понятного объяснения того, что произошло с его женой. Итак, все относительно: победы и поражения, ум и глупость. Вмешательство богов может круто изменить жизнь, поменять местами ценности. Будем надеятся на благосклонность богов - таков шутливый и в то же время серьезный вывод «Амфитриона».