ВЕРДИ «ПО-НАСТОЯЩЕМУ»

Во Львове, в прекрасном театре оперы и балета, отмечающем в этом году свое 100-летие, произошло событие, которое с нетерпением ожидали местные театралы — премьера оперы Джузеппе Верди «Набукко» в постановке итальянского режиссера Джузеппе Вишилия (премьер во Львове не было около двух лет).

Об этом много писали и говорили, поэтому уже на «сдаче» спектакля (за два дня до премьеры) зал был полностью «оккупирован» актерами из других театров, музыкантами, критиками, журналистами, учениками и студентами музыкальных и театральных школ, училищ, вузов. По сути, это и стало первым выходом в свет «Набукко».

Сказать, что премьера прошла успешно, значит, не сказать ничего. Зрители увидели оперный спектакль совершенно иного, современного действия и звучания, профессиональный, масштабный и впечатляющий. На сцене практически постоянно находилось до 60, а иногда и до 100 актеров-солистов и хористов. Именно хор был одним из главных действующих лиц спектакля, с ним так много работал Джузеппе Вишилия. И добился своего. «Набукко» перестал быть (по опыту других украинских театров) статичным спектаклем. Он ожил, раскрывая и глубоко проникая в гениальную музыку Верди. Впечатляющим было сценическое оформление, чем, впрочем, всегда славился Львовский оперный. Художники — братья Рындзаки за очень короткий срок (практически за три недели) создали монументальные и совершенно потрясающие полотна-картины, символизирующие и Стену плача в Иерусалиме, и храм царя Соломона, и сам Вавилон. Органично вписались в зрелищный ряд точно передающие эпоху костюмы.

Хотя все это вылилось театру в копеечку, но и его директор Тадей Эдер, и художественный руководитель, дирижер-постановщик Мирон Юсипович хотели вынести на суд зрителя не посредственность, а произведение, которое во всех своих ипостасях должно было заявить о том, что коллектив театра выходит на совершенно иной профессиональный уровень. Европейский. К слову, вначале, учитывая ограниченные финансовые возможности, планировали лишь концертный вариант «Набукко», но потом отказались от этой идеи: если уж ставить Верди, то ставить по-настоящему.

Поэтому и пригласили на постановку оперы именно итальянского режиссера, с которым театр знаком уже пять лет. В свое время Джузеппе Вишилия успешно поставил на львовской сцене «Аиду» Дж.Верди, «Богему» Дж.Пуччини, «Сельскую честь» П.Масканьи. «Аиду» восторженно принимали не только во Львове, но и в Италии, куда сеньор Вишилия дважды организовывал гастроли львовской труппе. И вообще маэстро, который начинал свою карьеру ассистентом режиссера в маленьком театре в Милане у Джан Карло дель Моно, сына великого тенора дель Моно, имеет за плечами 30-летний опыт работы в театрах Америки и Европы — в частности, Италии, Германии, Австрии, а в последнее время — Восточной Европы — Венгрии, Югославии, Румынии, ну и Украины, где сотрудничает не только со Львовским, но и Киевским, Одесским оперными театрами. Поэтому когда из Львова пришло предложение поставить «Набукко» Верди, маэстро от этого предложения не отказался, хотя был очень недоволен тем, что «Аида» в его постановке нынче приобрела на львовской сцене иную интерпретацию, ее исполнение заметно ухудшилось.

«Набукко» был поставлен в предельно короткий срок — всего за месяц, что, по словам директора театра Т.Эдера, можно занести в Книгу рекордов Гиннесса. Хотя итальянский режиссер смотрит на это несколько иначе:

— В ведущих театрах Европы оперы ставят за 5—6 недель, и это нормально. Солисты, хор, оркестр начинают работать значительно раньше, чтобы во время постановочных репетиций не учить роли, ноты и т.д. Опера Дж.Верди «Набукко» — прекрасное монументальное произведение. Либретто Т.Солера, основанное на библейских мотивах, вдохновило молодого композитора, который в то время переживал далеко не лучшие времена (потеря семьи, провал комической оперы), на создание произведения, о котором сам Верди в конце своего жизненного пути сказал, что именно эта опера была самой главной в его творческой карьере. Произведение сложное, поэтому я взял на себя большую ответственность, соглашаясь на постановку оперы на львовской сцене (это его четвертая постановка «Набукко» в Европе. — Л.Н., М.П.). И если бы руководители театра не убедили меня, что именно Вишилия должен ставить этот спектакль, возможно, львовяне увидели совершенно иную трактовку «Набукко». Сегодня я счастлив, что мне выпала честь осуществить замысел великого Верди в этом прекрасном театре в год его 100-летия. К слову, в 2001 году исполняется 100 лет со дня смерти композитора. И мне иногда кажется, что Дж.Верди, прежде чем отойти в мир иной в 1901 году, ждал, когда родится такой замечательный храм искусств.

Вместо четырех львовский вариант «Набукко» имеет три действия, но ничего не сокращено, не урезано.

— Опера идет практически без купюр, — продолжает итальянский режиссер. — В обычном варианте существует 7—8 пауз. У нас же паузами являются только перерывы между действиями, что дает большую возможность удерживать драматургию и общий психологический настрой.

Мы видели на репетиции, как эмоционально (чисто итальянский характер!) работал Вишилия с актерами-солистами и хором, адресуя им через переводчика нередко далеко не лестные характеристики, бегал по сцене, размахивая руками и показывая, что каждый из них должен делать.

— Я же все-таки южный человек, — заразительно смеется синьор Джузеппе, — поэтому — непредсказуем. А если серьезно, то театр — это одна большая семья. И если дети плохо воспитаны, это вина не их, а родителей. Мои «дети», хоть и не с первого раза, но все поняли. Правда, иногда я мог вдруг взорваться, как Везувий, занервничать, а актеры оставались спокойными. Изучили меня за это время. Знали: через минуту отойду.

— Маэстро — непревзойденный мастер массовых сцен, — продолжает разговор художественный руководитель театра Мирон Юсипович. — Самым слабым местом в нашем театре на протяжении последних десятилетий была именно режиссура, и особенно режиссура массовых сцен. Одна опера была похожа на другую, а все вместе скорее напоминали статичный концерт, в котором брал участие хор, стоящий двумя-тремя рядами на сцене. Сейчас артисты хора «работают» по всей сцене, каждый играет свои мизансцены, и хор звучит великолепно.

Званий «народный артист, «заслуженный» для Вишилии не существовало в выборе на ведущие партии в спектакле, хотя кое-кто из солистов все же пытался давлением через администрацию или другими хитростями заполучить роль. Для режиссера главным критерием отбора был голос, вернее, его соответствие тому или иному герою.

— В театре, например, пять баритонов, но не все они подойдут на роль Набукко, — объясняет Дж. Вишилия. — Один из них может отлично спеть в «Риголетто», другой — в «Мадам Баттерфляй», но не в «Набукко». Поэтому каждый должен браться только за свое дело и быть правдивым до конца: чувствуя, что не подходишь на эту роль, иметь мужество от нее отказаться. Как бы выглядело, если бы мне предложили поставить украинскую оперу, в которой я ничего не смыслю? А я бы взял и согласился.

— Еще до приезда Джузеппе Вишилия мы уже несколько месяцев работали над оперой, — продолжает Мирон Юсипович. — И сегодня каждый исполнитель не просто поет на итальянском (опера звучит в оригинале), но знает, о чем он поет — текст полностью был переведен с итальянского на украинский. А поэтому и зрители воспринимают спектакль совершенно по-иному. Помню, видел я вариант «Набукко» по украинскому телевидению, так вот в том спектакле был такой момент, когда слуга Набукко вместо того, чтобы тихим, спокойным голосом попросить царя не показываться больным народу, исполнял это место громко, вдохновенно и бодро, и выходило, что он не просит своего повелителя, а кричит на него.

У нас такие абсурды исключены. Оркестр тоже знает содержание оперы, да и на каждой странице партитуры есть четкие ремарки, сделанные рукой великого Верди, подсказывающие оркестру, как играть: то «гневно», то «с иронией», то «подступно, как змея» и т. д. Мы стараемся передавать все эти нюансы. Оркестр — очень профессионален, ведь во Львове традиционно — прекрасная музыкальная и вокальная школы. Несмотря на то, что десять музыкантов вынуждены были отпустить на заработки во Францию (к сожалению, в театре — масса проблем), оркестр «не обезглавили», нашли достойную замену из молодежи, и в спектакле оркестр звучит сильно и мощно, он не был «заигран». Мы провели всего несколько сводных репетиций (и это тоже новация Вишилии), поэтому музыкантам интересно было играть, а вокалистам — петь.

Джузеппе Вишилия всколыхнул театр, показал, что и в нынешних нелегких условиях можно работать по-новому, свежо, интересно и получать от этого удовольствие. Маэстро за месяц сделал во Львове «маленькую революцию», которой здесь, быть может, и не хватало.

Но наиболее болезненная проблема — режиссура пока осталась. Ведь нет гарантий, что с «Набукко» не произойдет того, что было с «Аидой», «Богемой».

— Такого не случится, — уверен М. Юсипович. — Мы приняли на работу нового режиссера, поэтому то, что было сделано синьором Вишилия, конспектируется, составляется сценограмма, фотографируется, записывается на видео. Мы хотим сохранить премьерный вариант спектакля. Правда, очень жаль, что новая опера не будет «накатываться». В апреле, например, зрители смогут увидеть ее только три раза. На Западе, если премьера прошла успешно, спектакль «прокручивается» постоянно — месяц, два, пока есть на него спрос. Таким образом шлифуется мастерство, актеры настолько вживаются в свои роли, что затем, после перерыва, быстро адаптируются в нем вновь. У нас же все иначе, и трудно порой переубедить, что новая постановка должна идти регулярно. А с Джузеппе Вишилия мы не расстаемся, заключаем контракт, чтобы он обновил в современной режиссуре весь итальянский репертуар театра: оперы «Трубадур», «Травиата», «Отелло», «Тоска». Кроме того, он сам хочет вернуться к своим бывшим постановкам — «Аиде» и «Богеме».

Вообще, после того, как в театр после 10-летнего перерыва вернулся его директор Тадей Эдер (он руководил Львовской филармонией), а художественным руководителем был назначен дирижер Мирон Юсипович, который работает здесь уже 22-й сезон, в театре многое начало меняться к лучшему. Итальянский режиссер помог на этом пути, показав, каким должен быть подход к работе в современном театре. «Посредственности на этой сцене больше не будет», — таким было слово директора Львовской оперы.

…А после премьеры артисты вынесли Вишилию на сцену на руках. Он был счастлив и не переставал выводить на авансцену солистов, хористов, художников, всех своих помощников и посылал в зал ослепительную итальянскую улыбку. На следующий день он уезжал из Львова — в Риме начиналась новая работа — над «Трубадуром».