В ЭПИЦЕНТРЕ КРАТЕРА ЭПОХИ

В последние годы появилось слишком много штампов, новых слов, новых понятий, словообразований. Среди них и — «писать в стол». То есть, создавать настоящее, правдивое. Многих это возвышало в собственных глазах да и литературной общественности, а саму литературу окутывало эдаким ореолом таинственности, значимости, величия. Поскольку Такая литература существует, но где-то там «катакомбно», как Христовая Церковь.

К величайшему сожалению и нашему разочарованию, оказалось, что «катакомбной» литературы не существует. Что-то где-то у кого-то есть, но мощный культурный пласт не обнаружен.

Скорее, были мысли и чувства «в стол», пока и остающиеся в нем в силу различных обстоятельств: финансовых, сногсшибательных событий, появления жестокого театра бытия с натуральными убийствами, настоящей кровью, а еще таким массивом негатива, отрицательных героев, перед правдой которых стынет кровь. Внутренний мир писателя цепенеет и не способен не то что художественно осмыслить и воссоздать новейшие кланы, междоусобные войны, масштабную клептоманию, то внезапное перерождение всенародного организма с неимоверными психологическими патологиями и метастазами, но даже классифицировать их.

Старшее поколение писателей, много потрудившееся для того, дабы выбить стул из-под страшного монстра, ныне демонстрирует растерянность, почти детскую безысходность не только потому, «що ніяк прожити», но и потому, что «витоптала орда кіньми маленькії діти» их надежд, их чаяний.

Евгения Дударя не ужаснул этот новейший пульс новейшей Украины, эти новые клонированные орды, новые трагикомические события, новые покорители «золотого тельца», новосозданные идолы и их кукловоды все той же «художественной» школы. Не растерялся перед нашествием с его государственным киллерством, престольной иванушкиадой, вымерзанием духа, голодоморами душ, всей той грязью, половодьем затопившей нас, покрыв все наши романтически-наивные верования в то, что свобода — наибольший дар от Бога, и что его достоин каждый...

Да, он именно из того писательского цеха и поколения, которому не нужен был не то что ящик, но, кажется, даже письменный стол. Поскольку все фиксирует, путешествуя по Украине то в авто, то в поезде, то в автобусе. И все, что происходит в ней, слышит, ощущает, видит и реагирует на ее голос, стон и даже дыхание, как летучая мышь.

Когда читаешь одну из последних его сатирических книг «Українці мої, українці», почему-то вспоминаются слова великого Конфуция, советовавшего: вместо того, чтобы ругать тьму, лучше зажечь свечу.

Е.Дударь, кажется, соединил первое со вторым. Он безжалостно, наотмашь бьет тьму, но при зажженной свече. Действительно, как сказано в короткой аннотации книги, — «це згусток пекучого болю, колючої сатири та гіркого, як полин, гумору». Его смелое всевидение просто поражает. А еще вызывает восторг то, что ему не нужно изображать из себя нереализованного новомученика и усердно скрывать в себе того неумирающего осторожного осторожника из породы украинских зайцев, продолжающих прятаться под чернобыльским лопухом, испугавшись страшилища — собственной тени.

Он никогда не был эдаким «рассудочным», «вашим-нашим», для всех тепленьким. Эдаким вчерашним веселым колхозно-пролетарским застольным тамадой либо дядькой, изучающим чужие огороды, дабы зафиксировать «политический диалог» двух соседей по поводу курицы, уничтожившей озимые. Не был он вчера и среди тех, чья «смелая» сатира не достигала больших глубин бытия, нежели классическая теща, зять-пропойца, непокорная невестка и кум да кума.

Поэтому не стал сегодня остроумным фуршетным шоуменом типа новейших хохотунов и щекотунов, которые так любят переодеваться в хохотуний и щекотушек с подмощенными раздутыми бюстами, намазюканными губами, в гримасничаньи и ужимках которых просвечивают печальный лик гормонального сдвига, интеллектуальная и духовная импотенция, мужское вырождение, гибель рыцарства и все то, что так унижает первобытного Адама и все больше разочаровывает и огорчает современную Еву...

Бесспорно, Е.Дударь рыцарь, который ничем не скомпрометировал нашего прародителя и не оскорбил праматерь. Без преувеличения скажу, что за десять лет нашей «галерной свободы» Е.Дударь и впрямь напоминает того мужественного и неутомимого мужа-галерника, отчаянно гребет и гребет, прикованный к своей галере тяжелыми цепями. Куда?! Все к той же романтической счастливой Атлантиде-Украине, о которой мечтали и мечтают миллионы свободных духом украинцев и которая пока на дне. Но он верит, что каторжным ежедневным трудом и любовью можно ее оттуда добыть.

Его сатира — это образец литературного рыцарства. Он вызывает на бой каждого, кто осквернил, пренебрег, потоптался, обманул и совершил новейший ордынский набег на благословенное тело Украины. Писатель видит все волчьи логова, все гадючьи гнезда, все лисьи норы злодеяний и беспощадно бьет по ним из орудия своего выстраданного Слова. Бесстрашно. Называя имена. Срывая доспехи вранья с «голых королей», раздевая фарисеев, давая пощечины всей той «элите возле корыта», всей той саранче, которая опустошает наши поля и сады. Однако делает это без злобы и ненависти, добавляя к жгучему перцу все-таки сладкого и неискоренимого украинского смеха, всегда оставляя для грешника шанс открыть белые двери к прозрению и покаянию.

Поэтому короткие сатирические произведения — часто монологи-обращения то к Шевченко, то к Богдану Хмельницкому, то к Шолом-Алейхему. Он будто бы сидит на высоченной горе и видит все и всех нас, все отталкивающие явления, происходящие с нами, все духовные деформации, патологические процессы, дающие простой ответ на извечное «почему?». Почему не может состояться Украинское государство? Потому что не можем состояться мы. Мы все. Ибо к патриотизму и по сей день еще относимся то ли как к «причуде» дремучих хохлов-националистов, то ли как к «врагу славянского единства», а не как к норме, присущей всем цивилизованным самодовлеющим народам. Поэтому напоминает всем, кого постигло болезненное «самоощущение», что любовь к земле, на которой живешь, ешь ее хлеб и пьешь воду — такое же сакраментальное чувство, как и любовь к отцу, матери, ребенку, сестре, брату, семье. Оно — в природе человеческой, а потому — от Бога, следовательно, свято.

Немало добрых и доброжелательных раздумий посвящено отношениям этнических украинцев с представителями других народов, проживающих в Украине. Проблема межнациональных отношений, скорее, проблема человеческих характеров. Е.Дударь очерчивает ее как ту вечную украинскую ностальгию по идеалу человека приходящего (библейское выражение), корни которого в иных землях, в ином народе, но судьба его связана с Украиной, и он не осквернил плоть и дух края ни злобой, ни пренебрежением.

Одним словом, сатирическая книга Е.Дударя «Українці мої, українці» — это сгусток раздумий о нашей новейшей истории и о нас сущих; почему штурвал нашего корабля государственности снова оказался в руках каких-то бесшабашных пиратов, продолжающих грабить его и вести в открытый океан на рифы, надеясь, что где-то есть экзотические острова, куда они переметнутся на спасательных шлюпках.

Достается на орехи и тому обленившемуся бездействующему «патриоту», который выглядывает «з-за кожного куща і чекає, аби хтось йому державу збудував». И тем соблазненным властью псевдогетманам и атаманам, дерущимся за призрачную власть, давно у них арендованную с правом приватизации более изворотливыми. Один из героев сатирических миниатюр, народный мудрец и златоуст «Дід Тимоха з цього приводу зауважив: «Треба займатися порнографією. Пороти. Різками. Отаман чи не отаман. Преганяти розум. З точки «с» до точки «г». Як робили запорожці. Бо свободу набагато важче втримати, ніж здобути…»

Любить свой народ таким, какой он есть, свою землю — особенный крест. Трудный, часто трагический. Е.Дударь несет его достойно, по-мужски, радостно и с любовью. И призывает всех нас: «…Любімося. І як кажуть галичани: маймося, тримаймося, шануймося і не з’їдаймося! Бо нас ще буде кому їсти!» Короче, он, как золотоискатель, намывает из серого песка нашей реальности золотые песчинки добра. Как неутомимая пчела собирает сладкий мед там, где упал мороз. А еще принадлежит к редчайшей когорте тех, кто зажигает свечу, когда чересчур темнеет. И она освещает не только храм литературы, но и оставляет тихий след на страницах летописи современности, которую в будущем кто-то будет читать и по которой будет изучать наш неоднозначный и непостижимый образ.