УКРАИНСКАЯ СОВРЕМЕННАЯ ДРАМАТУРГИЯ — ЖАНР, КОТОРОГО НЕТ?

Первый толчок к написанию этих заметок дал театральный фестиваль «Bonner Biennale», четыре недели назад завершивший свою работу в бывшей столице ФРГ. Одиннадцать дней подряд на лучших сценах (именно так, «сценах», во множественном числе!) шли спектакли — шли параллельно, одновременно, два, три, иногда и четыре в день. Так что увидеть их все было делом безнадежным, и именно поэтому еще больше хотелось это сделать. Невозможно не написать о таком явлении.

Вторым толчком, и значительно более сильным, был вопрос, услышанный уже в Киеве из уст заведующей отделом одной из заметных в нашем государстве газет. Когда пишущий эти строки в присущей ему идеалистически-восторженной манере сгоряча заявил, что «Bonner Biennale» по своему рангу не уступает широко известным театральным фестивалям в Эдинбурге или Авиньоне, в ответ прозвучал искренний и наивный в своей простоте вопрос: «Тогда почему я о нем ничего не знаю?»

Ответов на этот вопрос может быть несколько (едва не написалось — «великое множество»). Попытаемся ограничиться одним. «Bonner Biennale» — фестиваль современной европейской драматургии. В этом странном словосочетании доминантным является слово «современной». И не только для человека потороннего. Так же оно действует и на непосредственных участников (если не сказать «творцов») театрального процесса — на режиссеров.

Украинские режиссеры — от наилучших до ненаилучших — сегодня, как и в позапрошлом году, являют зрителю постановки произведений классических: от «Гамлета» и «Войцека» — до «Мартына Борули» и «Назара Стодоли». И даже в состоянии тяжелейшего алкогольного опьянения невозможно представить режиссера, который, скажем, позвонил бы по телефону драматургу и произнес в трубку такие, к примеру, слова: «Жду вашу новую пьесу».

Так же трудно представить и автора, который, забыв о еде и сне, дописывал бы последнее явление последнего действия, с трепетом душевным приближаясь к магическому слову «занавес» и при этом помня (не думая, а именно «помня», не корой мозга, а подкоркой!), что завтра, самое позднее послезавтра он, автор, будет читать свой текст режиссеру и актерам в благоговейной театральной тишине.

«Нет, подобное не просто трудно себе представить. Подобное представить себе невозможно!» — уже слышится голос объективного скептика. — И не только у нас, в Украине. Подобного нет уже нигде! В целом мире главный в театре режиссер (вон и на афишах пишут — «главный режиссер»), а драматург — ведь это даже не актер, это что-то на уровне осветителя или, скорее, подметальщика сцены!..» И трудно с этим не согласиться, но и согласиться невозможно.

Украинская драматургия сегодня существует (пульсирует, тлеет) прежде всего как литературный жанр. То есть тексты пьес изредка всплывают на страницах литературных журналов — «Сучасності», «Кур’єра Кривбасу» — или даже выглядывают из-за стен отдельных изданий. Например, новая пьеса Владимира Дибровы «Тягнуть телевізор» в книге прозы «Вибгане», выпущенной недавно в свет издательством «Критика». Где-то в мире виртуальном существуют какие-то сайты, посвященные современной украинской драматургии. И в конечном итоге ситуация остается неизменной.

Возможно, проблема в том, что современные режиссеры не читают литературных журналов, не говоря уж о книгах. Ведь «Гамлет» с «Мартыном Борулей» изучены еще по программе театрального института, а ксерокопия «Войцека» тогда же случайно в руки попала.

А может, украинские драматурги уже пьес не пишут? Так нет же, кроме упомянутого выше В.Дибровы, на этой ниве работает немало творческих личностей — от Неды Нежданной и Ирены Коваль до Ярослава Верещака и Сергея Щученко. Их пьесы иногда всплывают на кону того или иного украинского театра, — но они не соответствуют кондициям того же «Bonner Biennale». Там речь идет о «Neue Stuke» — о действительно новых пьесах, написанных в текущем году или по крайней мере в конце прошлого, и тогда же поставленных на сцене. Пьесы трех-пятилетней давности здесь не проходят. Вы можете себе такое представить, господа драматурги? А вы, господа режиссеры?

Это что же выходит — автор, значит, грызет шариковую ручку в поисках последней фразы, а за его спиной, в совершенно униженной позе переминается с ноги на ногу режиссер, чтобы, дождавшись, когда автор поставит точку, выхватить у него из рук текст и читать его, читать!? Не дождетесь! Скорее назад, к «Гамлету» с «Мартином Борулей». Их и читать не нужно, и перед авторами не надо унижаться.

А на «Bonner Biennale» между тем были показаны спектакли по пьесам англичанки Сары Кейн (1971—1999), финна Кристиана Шмедса (1970 г.р.), немца Фрица Катера (1964 г.р.), латышки Инги Абеле (1972 г.р.), турка Йозена Юла (1965 г.р.), россиян Евгения Гришковца (1967 г.р.) и Василия Сигарева (1977 г.р.), молдаванки Николеты Эсинеску (1978 г.р.). Были среди авторов фестиваля, разумеется, и люди более старшего возраста, но наличие в Европе такого количества имен драматургов «до 40» вселяет веру в будущее театра на континенте и одновременно порождает очередной прилив тоски по судьбе театра украинского.

А может, ну ее, тоску эту? Вон, говорят, Андрей Жолдак новый спектакль поставил. Что, «Гамлета»? Ну, «Гамлета», так «Гамлета». Ведь современные драматурги «Гамлета» точно не напишут. Что? Какой такой Подервьянский? Не знаю, не слышал о таком... Да и поставить это невозможно...