ТАЙНА ВАРЯГОВ

Новая картина Дмитрия Томашпольского, представленная киевской публике в канун Нового года на большом экране Дома кино, в анонсе отрекомендована соответственно как «новогодняя телевизионная сказка». Химерический сценарий по обыкновению написан самим режиссёром и аллюзионен уже с названия — «Тайна Лебединого озера». Но вот реализация вышла чуть поперёк колеи: впервые для этого автора работа телевизионна да ещё длиной в четыре часовые серии. Впрочем, и происхождением занятна: производства российской кинокомпании «Пигмалион» по заказу правительства города Москвы. То есть телесказка исполнена по хотенью того же субъекта продюсерства, коему и легендарный сказочник скульптуры, Зураб Церетели, исхитрился угодить своими пантагрюэлевскими ёлочными игрушками. Вот и возникает изначально, воленс-ноленс, провокативная психологическая установка: сумеет ли хоть украинский «пигмалион» вдохнуть жизнь в заказ почитателя кумироваяния?

Дудки-с! Откуда взяться на чужбине в виде перемещённого личного имущества тому, в чём и дома-то терпелась нужда? Чтобы из сосуда вылить, надобно поначалу в него налить. Ведь и прежде г-н Томашпольский лудил якобы романтичные и как бы постмодерные ходульные конструкты, не подозревая о фотографической специфике киноизображения, о роли монтажа, о сути мизансценирования и ничуть не заботясь о мыслительной внятности. И в новой работе он остаётся всё тем же, что и в «Господа, спасём Луну!» (1990), «О безумной Любви, Снайпере и Космонавте» (1993) и «Будем жить!» (1995). Между тем последняя «украино-экранная» вещь г-на Томашпольского — «Всем привет!» (2000) — подавала некоторые надежды на качественный сдвиг к серьёзному кино. Свою рецензию в «ЗН» тогда я в духе скромных ожиданий так и назвал — «Тикает, но не взрывается». Увы, в «Лебедином озере», как на мой слух, «тикать» снова перестало.

…Поехали как-то на озеро рыбаки порыбачить да и сгинули без следа. Разыскивает их детектив с ассистенткой, а концов нетути. А озеро-то, оказывается, не простое, а «искусственная экологическая среда», которая таинственно корреспондирует своей модели-аквариуму по месту жительства автора-профессора. С другой стороны, водоём распространяет окрест некий гипно-магический эфир, понуждающий добропорядочных граждан без шприца ловить глюки. С третьей же стороны, самого озера… как бы и нет вовсе: оно — самопорождающийся фантом, праздно дразнящий сознание окружающих. И народно-фольклорное колдовское начало (в образе бабки-знахарки) поднимает голову. И пошли чудеса в решете. И времяпространство начинает закольцовываться, а рыбаки обнаруживаются в ситуации, которая предшествовала их исчезновению. На этаком-то фоне в прямолинейной — до пародийности — аллюзионной связи с одноимённой балетной историей разворачивается центральная для фильма история о великой, но попранной любви, о предательстве, раскаянии, искуплении и воссоединении влюблённых в обличьи лебедей навек в наилучшем из миров — орнитологическом. Цур меня! Или автора.

Конечно же, этакое претенциозно навороченное действо даёт простор для по-лебединому размашистого полёта аналитической мысли рецензента. Можно, скажем, толковать о дешифровке образов: «лебедь — верность», «виртуальная магия озера — природа любви» и т.п. Можно говорить о нашпигованности «Лебединого озера» цитатами, заимствованиями, штампами и прочим секонд-хэндом художественности, поминая при том всуе первоисточники и авторов — великих (вроде Тарковского с его «Солярисом»), средних (вроде Линча с его «Твин Пиксом») и вовсе анонимно-фантомных (вроде изготовителя ещё свежего телеклипа про водку, которая с успехом заменила рыбалку на замёрзшем озере и, совсем как у Томашпольского, одарила героев итоговым глюком). А можно говорить о наличии у режиссёра, как то бывает в настоящем авторском кино, устойчивых, переходящих из картины в картину мировоззренческих инвариантах (вроде мотива извечной отчуждённости высоких натур от прозы земного бытия и о преимуществах «иных миров», преимущественно потусторонних). Можно вообще просто говорить, не имея цели сказать что-либо новенькое. Собственно, так и поступает в «Озере» его автор, воспроизводя внутрисюжетную параллель «озеро—аквариум» на внесюжетном уровне «озеро—фильм»: и то, и другое в конце концов оказывается самопорождающимся смысловым фантомом. В общем, говорить-то много чего можно, да неохота. Ибо, как говорят на родине автора, «нема естетичного драйву, хоч ти плач». В творческом отношении нудное кино вышло донельзя. Снятое «от пупа», поставленное «от балды» и сыгранное наобум. Так о чём сыр-бор и к чему всё вышеизложенное? Поясняю: «Тайна Лебединого» невзначай открыла мне тайну варягов, основателей северославянской государственности.

Ох ты гой-еси, правда-матушка: собрались как-то в старину новгородцы на вече, покумекали самокритично на трезву голову да и поняли, что избыток родимых пространств отнюдь не компенсирует дефицит порядка в них. А потому и призвали на княжество продвинутых варягов. Дескать, придите и рулите нами, дураками неразумными. Три брата — Рюрик, Трувор и Синеус — так и сделали, откликнулись, основав при том впоследствии весьма успешную династию. Зададимся вопросом: а почему именно они среагировали на призыв чуждых им и языческих племён? Видать, не шибко им климатило на родной Скандинавщине. Ощущалось некое неудобство, неустройство и невостребованность. Вот талантливые аутсайдеры и нашли свою историческую долю на чужбине. Собственно, на том зиждились и древнегреческая колонизация, и позднейшие: их осуществляли те, кто не там пригодился, где родился.

Украина издревле служила резервуаром талантов для окрестных народов и культур. С одной стороны, во все времена роковым образом самовоспроизводясь, тупоголовые властные структуры, естественно, поощряли себе подобных и создавали особо невыносимые условия именно для дарований, для всех, из ИХ ряда вон выходящих. Их держали в чёрном теле, в пасынках, на подозрении. Вот, с другой стороны, они по-варяжски и убегали, утекали, отползали в края, где их могли оценить. Главным образом в Россию, составляя славу именно ей, ибо: «Не та мать, что родила, а та, что вырастила». Постфактум, полагаю, срамно гордиться гениями «своими» только по месту рождения или временной прописки, как это распространено ныне у «патриотов». Местные по крови, эти «варяги» не от мира сего, а от мира того, который взрастил дух, их прославивший. Это законные дети приёмной матери. Как Рюриковичи — русская династия.

Но вернёмся на киностезю. В последние годы кинематографическая разруха особенно активно стала вытеснять из Украины в Россию киноавторов. Талантливых, средних и так себе: Муратову, Небиеридзе, Новака, Балаяна, Каца, Криштофовича и других — пусть читататель сам продолжит список и рассортирует беженцев по величинам. Кроме Киры Муратовой, выступающей уж давно как российский режиссёр, остальные наши «варяги» если и сыскали материальную сатисфакцию, то, увы, на лавры явно не тянут. Вот и неомосквич Томашпольский из таковских. «Патриот» привычно позлорадствует: «На тобі Боже, що мені не гоже. Так їй і треба, клятій імперії!» А мне ужасно грустно от того, что наше кино опустилось настолько, что уж и на роль варяжского «резервуара» не тянет. Чтоб хоть издали, хоть по-землячески можно было гордиться «своїми» а-ля братья Кличко или футболист Шевченко.