Свет в начале «туннеля»

Поделиться
Московский международный кинофестиваль, один из старейших и крупнейших в мире, неделю назад благополучно завершился в 27-й раз...
«Космос как предчувствие» (Россия, Алексей Учитель)

Московский международный кинофестиваль, один из старейших и крупнейших в мире, неделю назад благополучно завершился в 27-й раз. Это гигантское «киносмотрилище» в самом сердце самого большого мегаполиса славян при всех его очевидных недостатках — уже устоявшийся брэнд, имеющий симпатичные черты. Например, квалифицированный отбор и разнообразие программ ММКФ делает его настоящим кинозеркалом, в котором довольно точно отражено актуальное состояние умов в мире. Итак, если судить по доминирующим темам в 32 фильмах, которые мне удалось посмотреть на XXVII ММКФ, чем сегодня более всего озабочен современный человек? Чего он более всего боится и в чём видит спасение от фобий?

Предчувствие предела

Иногда одни только повторяющиеся смысловые доминанты в названиях фильмов бывают достаточно красноречивыми. Скажем, на XXVII ММКФ можно было увидеть: «Последнюю луну» Мигеля Литтина (Чили) — о кровавых тупиках палестино-израильского конфликта; «Последние дни» Гаса ван Сента (США) — о предсмертных «странностях» рок-звезды Курта Кобейна; «Пока не поздно» Лорана Дюссо (Франция) — о вечеринке старых друзей в гостях у обречённого на смерть сотоварища; «Время прощания» Франсуа Озона (Франция) — о последних трёх месяцах жизни молодого гея, умирающего от рака и т.д.

В тупики существования в сюжетах фестивального кино не обязательно были связаны с темой смерти. Скажем, в самом скандальном фильме ММКФ — «Дыра в моём сердце» Лукаса Мудиссона (Швеция) — речь о «свободе» плоти, всецело попирающей дух и просто человечность. Это своего рода «философствующая порнография»: двое зрелых мужиков и одна девица день и ночь снимают на дому аматорское порно, изощряясь в тошнотворных извращениях в надежде сделать свой «товар» бестселлером Интернета.

Мифомор

Впрочем, с успокоительными измышлизмами, благостными иллюзиями и разного рода догматикой фильмы разных народов, похоже, ныне особо не цацкаются. Косяком шли сюжеты, связанные с высмеиванием, пародированием и разоблачением мифов новейшего времени. Настоящий «мифомор» ознаменовал программы XXVII ММКФ! Так, конкурсный фильм «Левой, левой, левой!» Казема Маасуми из далёкого и весьма догматичного, на мой взгляд, Ирана тем не менее посвящена изнанке ура-патриотической пропаганды времён ирано-иракской войны. Впрочем, великодушие постфактум даётся легче всего: с тех пор и враг Ирана — независимое государство Ирак — перестал существовать. Из подобной же ситуации междоусобного братоубийства македонский автор Дарко Митревски видит выход (?) в виде гротескно-шутовского карнавала живых и мёртвых. Это — конкурсный «Балканкан». Дескать, не выживем — так хоть повеселимся!

А какие вести из центра старой Европы? Фестивальное кино докладывает: тоже тревожные. Нетерпимость к тёмнокожим нелегалам с Юга, бьющая другим концом по тем же европейцам — это «Добро пожаловать домой» Андреаса Грубера (Австрия). А «южан»-то на Западе действительно море! Они несчастные и жалкие, но для добропорядочного европейца угроза от них исходит, хоть и незримая, но нешуточная. О том — самый впечатляющий и мастерский из увиденных фильмов — «Скрытое» Михаэля Ханеке (Австрия). Эта вещь уже покорила Канн-2005, и о ней много писали.

«Крепость Европа» — так называлась одна из программ XXVII ММКФ, в рамках которой документалисты исследовали новые границы континента. Во всём. О том же толковали и «игровики». Но у тех и других ответ одинаков: европроблем больше, чем евродостижений. «Крепость» в осаде и близка к панике. С одной стороны, демократические ценности никак нельзя посрамить. А с другой — инокультурные потоки иммигрантов неумолимо подтачивают устои налаженного благополучия. С разным балансом оптимизма и пессимизма о том толкуют транснациональные «Билеты» — иранца Аббаса Киаростами, итальянца Эрманно Ольми и англичанина Кена Лоуча, «Русские матрёшки» француза Седрика Клапиша, «Однажды в Европе» немца Ханнеса Штера и другие ленты. Есть тут и свой весёлый евроканканчик на останках былых иллюзий. К примеру, «Убить Фрейда» испанца Хоакина Ористреля — уморительная ретропародия на повальное увлечение фрейдизмом в начале прошлого века. А «Самая печальная музыка на свете» канадца Гая Мэддена — аналогичная издёвка над мифологией «эпохи джаза» в США.

Российский вклад во всемирный, по-видимому, процесс девальвации иллюзий заметен и замечен. Так, если «Пыль» дебютанта Сергея Лобана — простенькая фантасмагория о современном москвиче-неудачнике, возжелавшем стать суперменом, то «Космос как предчувствие» Алексея Учителя (Гран-при XXVII ММКФ) — это тонкая и умная аллегория того поворота, который совершила в конце 50-х гг. ХХ века «хрущевская оттепель». Начало соревнования систем — «СССР против USA». Дружба-конкуренция двух советских парней как бы воплотила в себе и смысл тогдашней геополитической борьбы систем, и её исход. Мастерская, исполненная «исторического чувства» и ретростильная картина показывает в материале обычных человеческих отношений то, что одновременно и прославило, и разрушило империю КГБ, которая, тем не менее, первой завоевала космос.

Детский мир

Чем отличаются вечные истины от прописных банальностей? Скажем, утверждение «будущее принадлежит детям» — это первое или второе? И в тривиальном изложении, и в оригинальном эта мысль так и сновала в сюжетике современных картин с разных концов света. Особенно же в тех, где о «конце света». Скажем, вполне банальна роль «сюжетного ребёнка» в новой вещи знаменитого Вима Вендерса «Входите без стука». Стареющему актёру (Сэм Шепард) — «ковбою» как по киноамплуа, так и по натуре — надоело собственное беспутство, и он решает разыскать свою дочку, случайно прижитую много лет назад со случайной любовницей (Джессика Ланж). Однако симптоматично: здесь конец личной мифологии и вхождение в реальную жизнь стимулирует эта самая категория — «ребёнок». Я не оговорился, «ребёнка» можно считать категорией, соизмеримой по смыслу с категорией будущего. Поскольку мир будущего — это, понятно, мир нынешних детей. На то все упования во многих фестивальных лентах. Финская «Вечная мерзлота» Аку Лоухимиеса (Специальный приз жюри), как ни печально, оставляет на долю детей все «проклятые проблемы» современности. А в упомянутом уже «Времени прощания» Франсуа Озона раковый больной оплодотворяет бездетную женщину — это залог его посмертного бытия в «ребёнке» или передача проклятия в будущее? Самая глубокая и оригинальная картина «про это» на XXVII ММКФ была привезена сразу после своего триумфа на Каннском МКФ. «Дитя» братьев Жана-Пьера и Люка Дарденнов повествует вовсе не о новорождённом младенце семьи молодых бомжей, а о его безответственном, но тяжко взрослеющем отце. Итак, призрак неоконсерватизма бродит по планете. Таков сюжет нашей современности, как он мною расшифрован по фильмам XXVII ММКФ.

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме