Сто лет одиночества. В июле исполняется сто лет со дня рождения Ежи Гедройца. В сентябре будет шесть лет со дня его смерти

Этот текст — не о Маркесе, не о литературе и даже не о писателе, а о редакторе и культуре. А скорее — о Редакторе и «Культуре». Конечно, речь идет о Ежи Гедройце и парижской «Культуре». Его так и называли — Редактором, а Адам Михник еще — Князем. Конечно, Михник имел в виду не столько аристократическое происхождение, как определение места Гедройца в иерархии. В этих определениях — огромный заряд уважения к бесспорному авторитету. Благодаря Гедройцу «Культура» в представлении поляков стала островком или, как кое-кто говорит, ковчегом свободы. В этих словах — «островок» или «ковчег» — заложены два значения: спасение и вместе с тем одиночество. Пожалуй, по-другому и быть не может; ведь настоящий авторитет должен быть при любых обстоятельствах дистанцирован.

Гедройц занял видное место в польской культуре и политической мысли. Был одним из неоспоримых авторитетов, который он завоевал своей независимостью от сильных мира сего, своим государственническим мышлением и своим настойчивым трудом во благо Польши. А также во благо Украины, поскольку Гедройц считал, что в государственных интересах Польши — существование сильного Украинского государства. Собственно, Гедройца можем благодарить за то, что именно Польша первой признала независимость Украины.

«Культура», первый номер которой появился еще в далеком 1947 году, стала журналом, определявшим стандарты в польской политической мысли. Гедройца небезосновательно называли политическим визионером. Когда в начале 1953 года Редактор написал, что «Польша может получить и удержать свою независимость только в рамках федерализации всей Европы», не существовало не то что Европейского Союза, но даже его предшественника Европейского экономического сообщества. Продолжая свою мысль, Редактор подчеркивал: «...право участия в будущем федеративном европейском сообществе имеют не только государства, существовавшие до 1939 года, но также и украинцы, и белорусы». Наперекор надуманным конструкциям большинства политических эмигрантов из Восточной Европы с их надеждами обрести государственную независимость в результате «третьей мировой», несмотря на гнетущие обстоятельства нищей жизни, вопреки геополитическому порядку, установленному в Ялте в 1945 году, Гедройц с единомышленниками творил концепцию будущей независимой Польши. В этой теории самой важной была мысль о том, что нет независимой Польши без независимой Украины. Свою идею Гедройц сумел донести не только до читателей за пределами Польши — поляков и украинцев, но и до читателей в Польше (журнал попадал в страну нелегально). Со временем, в семидесятых и восьмидесятых, когда возникли независимые подпольные издательства, выходили офсетной печатью различные публикации и издания «Культуры», библиография которых составляет целый том. Влияние журнала на польскую интеллектуальную жизнь, в частности на политическую мысль, действительно неоценимо.

Возможно, именно потому и сохранилась государственническая школа мышления. И одним из важнейших участков Редакторской деятельности были польско-украинские отношения, а именно — освещение исторических событий и налаживание контактов — здесь и сейчас. Это в «Культуре» появились тексты, авторы которых преодолевали стереотипы. Видное место среди них занимает статья Юзефа Лободовского «Против призраков прошлого» («Культура», 1952, ч. 2—3). В самом заголовке читается идея этого текста и главная установка журнала: прошлое, каким бы трагическим оно ни было, не может перекрывать путь в будущее. Прошлое должно быть для современников предостережением — не более. Но и не менее.

С подборкой самых важных публикаций журнала, посвященных украинской тематике, с недавнего времени имеет возможность ознакомиться и украинский читатель («Простір свободи. Україна на шпальтах паризької «Культури», составитель Богумила Бердиховская, Киев, Критика, 2005.).

Можно сказать, что налаживание хороших отношений с украинцами было для Гедройца, как и независимость Польши, делом его жизни. Еще в тридцатые годы, в условиях польско-украинского противостояния, Гедройц как редактор влиятельного журнала молодых консерваторов («Бунт молодых», со временем — «Политика») и как государственный служащий искал пути взаимопонимания, считая, что для начала диалога прежде всего следует увидеть и признать в украинцах партнеров. Позже, оказавшись вместе с Армией Андерса на Ближнем Востоке, Гедройц издал молитвенник на украинском языке для воинов этой армии украинского происхождения. Не с ним ли на груди погибали под Монте-Касино те люди в борьбе за освобождение Италии?

Нелишне помнить, что на переломе сороковых и пятидесятых годов, после трагической братоубийственной борьбы между поляками и украинцами, было не слишком много желающих вести диалог. Именно диалог, а не обмен взаимными обвинениями. Поэтому инициатива Гедройца выработать концепцию будущих польско-украинских отношений осуществилась не сразу. Сначала, в 1948 году, Гедройц предложил разработать такую концепцию личностям, перед войной завоевавшим авторитет у украинцев — Ежи Стемповскому, сыну Станислава Стемповского, министра в правительстве Петлюры; Станиславу Винцензу, автору эпопеи из жизни Гуцульщины — «На високій полонині»; Пьотру Дунин-Борковскому, выдающемуся политическому мыслителю. Преждевременная смерть Борковского помешала осуществлению этой инициативы, однако Гедройц вскоре нашел другой способ. Вместо общего заявления авторитетнейших лиц, Редактор положил начало публичной дискуссии о самом болезненном тогда вопросе — признании новых границ Польши. Это не могло не вызывать шквала негодования подписчиков, поставившего под угрозу дальнейшее существование «Культуры». Тем не менее Редактор и не думал отступать — он продолжал дискуссию, вместе с тем освещая различные события польско-украинской истории и сегодняшнего дня. В журнале появилась украинская хроника, постоянным автором которой был Богдан Осадчук, для польского читателя по сей день незаменимый авторитет в украинском вопросе.

Для многих поляков «Культура» была школой политического мышления, а Ежи Гедройц — непревзойденным образцом для подражания. На него равнялись политические лидеры восьмидесятых и девяностых годов. Вероятнее всего, журнал не завоевал бы такого авторитета, если бы не принципиальная позиция Гедройца по поводу свободы творчества. Автор «ЗН» Виталий Портников назвал Гедройца режиссером и с болью признал: «...у нас таких режиссеров нет». Действительно, сейчас невозможно себе даже представить польскую литературу без авторов, нашедших пристанище в «Культуре». Именно существование «Культуры» уже побуждало писать и переосмысливать. Печатались в «Культуре» бунтарь и иконоборец Витольд Гомбрович, ставший позже лауреатом Нобелевской премии Чеслав Милош, блестящий поэт Збигнев Герберт, взвешенный эссеист Ежи Стемповский и автор первой книги о ГУЛАГе, Густав Герлинг-Грудзинский, философ Лешек Колаковский и мастер гротеска Славомир Мрожек. Редактору Гедройцу польская литература должна быть также благодарна за развитие жанра дневника. Сегодня ее трудно представить без дневников Гомбровича, «Дневника, написанного ночью» Герлинга-Грудзинского, «Записок неспешного прохожего» Ежи Стемповского. Вероятно, без поощрения и поддержки Ежи Гедройца вообще не были бы написаны некоторые дневники — и те, которые были напечатаны в журнале, и те, которые для безопасности авторов оставались на родине и не могли быть напечатаны. В библиотеке «Культуры» изданы произведения, ставшие определяющими для оценки коммунизма, — Артура Кестлера и Альбера Камю, Александра Солженицына и Бориса Пастернака, не говоря уже о книгах, ставших причиной настоящей революции в польских умах, — «Порабощенный ум» Милоша и «Главные течения марксизма» Колаковского.

Украинская литература тоже за многое благодарна Гедройцу: на своих страницах «Культура» систематически публиковала тексты, посвященные современной литературе — и эмиграционной, и советской. Некоторые из них изменили польское представление об украинской литературе. Появлялись и блестящие переводы Лободовского и Винценза-младшего, преимущественно поэтические произведения. Однако самой большой заслугой Гедройца перед украинской литературой было появление антологии Юрия Лавриненко «Расстрелянное возрождение». Инициировал это издание Редактор, поскольку считал, что польскую оттепель 1956 года подготовила литература и что подобный сдвиг может произойти и в Украине. Именно потому он побудил Лавриненко подготовить антологию советской литературы и настаивал на том, чтобы не помещать в ней произведения эмигрантов. Гедройц надеялся, что таким образом издание произведет более сильное впечатление на читателя в Украине. И не ошибся. Имеем множество их свидетельств, в частности шестидесятников, к которым попала эта книга: она изменила их представление об украинской литературе двадцатых-тридцатых годов. С того времени литературу уже не «партія вела», а «сонячні кларнети».

Отдельного внимания заслуживает переписка Гедройца с авторами «Культуры» (издана еще не полностью). Эпистолярный жанр, на наших глазах вытесняемый электронными формами общения, e-mail и sms, был, возможно, единственным жанром, в котором Ежи Гедройц высказался полностью. В прошлом году, благодаря настойчивости Богумилы Бердиховской, увидел свет том переписки Ежи Гедройца с украинцами. В нынешнем году книга появится в украинском переводе. В этом тысячестраничном издании содержится переписка с такими выдающимися фигурами украинской эмиграции, как публицист и историк Богдан Осадчук, советолог Борис Левицкий, историк и эссеист Иван Лысяк-Рудницкий, блестящий журналист Иван Кедрин-Рудницкий, языковед и непревзойденный мастер эссеистики Юрий Шерех-Шевелев и редактор «Сучасності» Иван Кошеливец. В этой переписке находим не только отголоски политической жизни, не только живое изображение этих ярких личностей, но и ежедневные усилия Редактора, направленные на налаживание диалога.

Остается надеяться, что вскоре и украинский читатель сможет ознакомиться с этой перепиской — отражением эпохи и свидетельством одиноких усилий группы одержимых людей, которые пытались изменить лицо Европы и которым это удалось — вопреки сильным мира сего и наперекор скептикам, полагающим, что все усилия «горстки интеллигентов» напрасны.