Слово о «защите». Можно ли противостоять пиратам?

Каждую минуту во всем мире нелегально копируется свыше 100 тыс. песен. А также огромное количество фильмов, программного обеспечения, других объектов интеллектуальной собственности. В массовом порядке это происходит не только в постсоциалистических и странах третьего мира, еще недавно считавшимися рассадниками пиратства, но и во вполне благополучных государствах с высоким уровнем доходов и вековыми традициями уважения к закону. Очевидно возрастание нелегального копирования, выполняемого не для последующей перепродажи, а для личного потребления. Отсутствие квалификации по преодолению защиты от копирования компенсируется сетевой самоорганизацией потребителей.

Эффективность защиты интеллектуальной собственности юридическими способами снижается — бороться с миллионами нелегальных потребителей практически невозможно. После того как шведская пиратская партия прошла в Европарламент, стало очевидно, что традиционная система охраны интеллектуальной собственности начинает разваливаться, несмотря на все усилия законных правообладателей.

Поскольку это комплексный процесс цивилизационного масштаба, имеющий свои экономические, социальные, культурные, геополитические и другие аспекты, то для его понимания лучше всего подходит цивилизационный анализ, который позволяет сделать прогноз на основе модели развития технологической цивилизации. Применение этого метода обеспечит единый подход к художественной, технологической и научной интеллектуальной собственности и позволит использовать его для формирования долгосрочного стратегического видения при разработке или корректировке стратегии.

Существующая система защиты авторских прав развивалась сначала для защиты научных и культурных достижений метрополий колониальных держав в процессе их преимущественно экстенсивного развития, а затем во время ускоренного интенсивного развития модерна.

При этом существовала преимущественно вертикальная дифференциация стран в зависимости от их уровня технологического развития. Сначала это были метрополии и колонии, затем развитые и развивающиеся страны. Значительная разница в научно-технологическом, а, следовательно, и в культурном плане снижала возможность нелегального использования интеллектуальной собственности.

В большинстве случаев ее было либо невозможно нелегально приобрести, скопировать, настроить и обслуживать, либо контрафактный продукт нельзя было продать из-за отсутствия культуры, потребления и соответствующего сегмента рынка.

С началом модерна в условиях резко возросших темпов интенсивного развития к этому сдерживающему фактору добавилось еще и резко возросшая эффективность концентрации научно-технологических разработок, производства и бизнеса в целом.

Творческие и инновационные продукты, которые раньше делали многочисленные независимые художники и ремесленники и частично ученые, были поставлены на поток массового производства. Концентрация ресурсов и производств привела к стандартизации, международной унификации и чрезвычайно подробной детализации законодательства о защите интеллектуальной собственности. Одновременно резко уменьшилось число возможных нарушителей прав интеллектуальной собственности.

Это позволило существенно повысить эффективность ее защиты для крупных корпораций при сохранении приемлемых затрат на нее.

Система прекрасно работала до завершения модерна — последней, по времени фазы ускоренного интенсивного развития.

Вопреки всем ожиданиям, всплеск развития информационных технологий не привел к ускорению развития традиционных отраслей экономик старых развитых стран, зато существенно облегчил нелегальное копирование и использование чужой интеллектуальной собственности.

Такое изменение внешних условий не могло не оказать кардинального влияния на бизнес. Значительная часть современного западного бизнеса с высоким уровнем концентрации была основана во время модерна гениями, чудаками, изобретателями и выросла из ремесленных мастерских и других форм малого бизнеса. Это был бизнес, ориентированный на гениального изобретателя. Роль автора, конструктора, художника, инженера была приоритетной в управлении и оплате труда. Фирма развивалась как инструмент самореализации автора. Даже после того как великие отцы основатели отошли от управления, бизнес, часто носивший их имя, оставался творчески ориентированным на кардинальные инновации.

Но после завершения фазы ускоренного интенсивного научно-технологического и культурного развития, несмотря на разрастание штатов научно-дизайнерских центров и R&D бюджетов, творческих людей стали отодвигать на второй план.

Это было следствием естественного желания компенсировать снижающиеся темпы развития за счет использования новых маркетинговых, рекламных, PR и финансовых приемов, в которых во время быстрого развития просто не было необходимости.

Какое-то время эта тактика работала и где-то продолжает работать и сейчас. А давно ожидаемого ускорения научно- технологического развития все нет.

Убеждать потребителей оплачивать инновационную составляющую продукции, давно ставшую стандартной как и выдавать косметические улучшения за кардинальные прорывы становится все сложнее. Ведь нежелание потребителя оплачивать существенную инновационную составляющую в стандартном или незначительно улучшенном продукте также естественно!

Очередная, широко рекламируемая как кардинально новая операционная система, почти не добавляющая новой функциональности, подобна автомобилю с полностью новым кузовом, но отличающегося от старого лишь формой фар, решетки радиатора да электронными наворотами. Как очередная серия старых песен о главном не может заменить отсутствие новых песен сравнимой популярности, так и бесконечное возвращение к старым, техническим и дизайнерским темам эпохи быстрого развития не может заменить резкого снижения количества новых.

Мотивация потребителя не изменилась: большинство по-прежнему готовы платить за инновационную составляющую продукта, но не за старую, всем привычную конфетку в новой обертке.

В результате большинство отраслевых сегментов крупного высококонцентрированного бизнеса, производящего интеллектуальный и художественный авторский продукт, представляют собой мыльные пузыри, раздутые больше, чем сырьевой рынок к началу лета 2008 года, и многие это понимают.

Поэтому, многие производители идут на крайние меры и стремятся оттянуть время обвала за счет потребителя.

В разных отраслях действуют по-разному. Пытаются продлить срок патентной защиты. Ограничивают права потребителей свободно распоряжаться приобретенным продуктом, содержащим авторские права. Вводят on-line регистрацию, внедряют все более совершенные технологии защиты от копирования, лоббируют ужесточение законодательства по защите авторских прав. Тратят огромные суммы на судебные издержки и взятки чиновникам. На поддержку не работающего уже стереотипа об ускорении научно-технологического развития и ставке на новые технологии и интеллектуальные продукты как определяющее качество экономики будущего.

С точки зрения бизнеса временное давление на потребителя оправданно, поскольку за ним стоят не просто чьи-то бизнес интересы, а судьба основных и бюджетообразующих отраслей экономики ведущих развитых стран. Ведь если они обвалятся, потребитель этих стран пострадает в первую очередь. Риск этого также перекрывает ущерб от неизбежного ухудшения имиджа крупнейших производителей интеллектуальной собственности и правообладателей.

Но долго держаться за счет потребителя не получается даже бизнесу, близкому к монопольному.

Противостоять пиратам хоть как-то возможно, но долго противостоять конечному потребителю невозможно в принципе. Системы защиты либо взламываются еще до поступления на рынок, либо устройства и форматы, их поддерживающие, не пользуются спросом. Разница во времени выхода премьеры фильма и его доступностью в сети исчисляется уже часами. Если за каждым зрителем премьерного показа поставить контролера, то это отодвинет срок доступности максимум на пару дней.

Защита от копирования любой, достаточно массовой компьютерной программы взламывается зачастую еще до официального релиза.

Копируются дизайн не только кофточек и кроссовок, но и целых автомобилей.

Если что-то в наше время еще ускоренно развивается, так это сети некоммерческого обмена файлами между потребителями.

В большинстве случаев это делается не алчными пиратами, а огромным количеством конечных потребителей, причем вполне платежеспособными гражданами далеко не бедных стран.

Бороться с этим бесполезно. Судебная машина все более становится слишком затратной и инертной. Показательные судебные процессы влияют на общественное мнение с обратным результатом. Хотите раскрутить торрент сеть — подайте иск на ее админов!

Значительная часть корпоративных потребителей и госструктур перешла на программные продукты с открытым кодом или свободно распространяемые. Понятно, что кардинальных прорывов в развитии в этом случае ожидать не приходится.

Таким образом, традиционная высококонцентрированная и оторванная от автора система производства интеллектуальных продуктов и охраны авторских прав по вполне объективным причинам начинает разваливаться.

От лавинообразного обвала пока ее спасают в основном законопослушность и техническая неграмотность значительной части потребителей развитых рынков.

Однако с развитием мирового кризиса и его переходом в смутное время, с распространением регионализации как процесса, обратного глобализации, остатки существующей системы защиты авторских прав неизбежно рухнут.

Вопреки надеждам некоторых романтиков-антиглобалистов, победа copyleft не будет победой над капитализмом. Просто одна его инновационная модель сменится другой, более соответствующей изменившимся внешним условиям. Вместе с ней изменится преобладающая форма производства интеллектуального и художественного продукта. Она станет менее концентрированной, менее вертикально интегрированной. Станет больше ориентированной на автора, конкретного творческого человека; отказ от ставки на кардинальные инновации и ускоренное развитие приведет к возрождению ряда форм и традиций ремесленного производства.

Соответственно изменится система защиты авторских прав. В условиях регионального мира она перестанет быть унифицированной и станет локальной. Защите будут подлежать те формы реализации авторского права, которые можно будет сравнительно легко контролировать.

За примерами далеко ходить не надо. Достаточно взглянуть на современную Украину, которая вступила в свою фазу смутного времени с развалом Союза.

Наш шоу-бизнес практически лишен возможности контролировать копирование своего продукта. Для западных крупных рекординговых и продюсерских кампаний такой рынок неинтересен. Наш шоу-бизнес вполне адаптировался. Если нельзя контролировать копирование записей, то можно контролировать и успешно пресекать деятельность двойников, гастролирующих под именем звезды. Возможность выступать на концертах и корпоративных вечеринках никакой злой пират не отберет. Как и возможность автору самому продавать носитель с записью с автографом и дарственной надписью. Вместо высокобюджетных и с непонятной отдачей хоз.тем НИИ советского периода постепенно стал формироваться спрос на конкретные услуги по модернизации импортного оборудования под наши условия эксплуатации.

В то же время следует четко осознавать, что рассматриваемые процессы происходят на сверхдолгосрочном цивилизационном масштабе. Между крахом инновационный модели и системы защиты авторских прав фазы модерна и становлением новой пройдет не одно десятилетие второй тридцатилетней войны, в течение которых вообще будет не до инноваций и авторских прав. В течение многих лет будет казаться, что развитие вообще остановилось и началась сплошная деградация. Возникнет реальная угроза потери значительной части художественного, научного и культурного наследия модерна и предыдущих эпох.

Почему Сальери посягает на деньги Моцарта?

Дмитрий ПРИКОРДОННЫЙ,
директор общественной организации «Коалиция исполнителей и продюсеров Украины»

В Верховной Раде Украины находятся четыре магистральных законопроекта об охране авторского права и смежных прав. И был на подходе (хотя теперь уже непонятно, дойдет ли) многострадальный правительственный законопроект. Похожий на «нерожденный» кабминовский законопроект Табачника предлагает статичный государственнический подход к охране прав. Законопроект Дония фактически служит вспомогательным прицепом к законопроекту «О коллективном управлении...» и призван служить ему гламурным фоном. А вот о последнем законопроекте (полное название — «О коллективном управлении правами на произведения, исполнение, фонограммы, видеограммы»), представленный депутатами Давимукой и Кендзьором, стоит говорить, ведь он привносит «новую идеологию» охраны авторского права и смежных прав.

Этот законопроект предполагает создание Палаты Украины по коллективному управлению — своеобразного аналога Тендерной палаты, только в сфере авторского права и смежных прав. Палата, обладая гигантскими полномочиями, фактически будет полностью распоряжаться суммами вознаграждений авторов, артистов и производителей фонограмм, будет вершить судьбы творцов и продюсеров, наказывать неугодных и уполномочивать любимчиков. Контролировать Палату будут отечественные творческие союзы!..

И тут возникают волнующие вопросы. Что же такое украинские творческие союзы? Действительно ли это общественные центры, создающие условия для творческого труда, улучшения общекультурного уровня членов творческого союза? Или это только советский атавизм — учреждения для поддержки соцреалистической линии партии в отечественном искусстве, которые сегодня способны только раздавать путевки в санатории? Являются ли членами музыкальных творческих союзов действительно популярные и востребованные украинским обществом фигуры?

Может ли не возникнуть коррупция, если средствами, заработанными одними исполнителями (популярными), распоряжаются другие, неинтересные публике исполнители, но имеющие медали, грамоты и «выслугу лет»? Очевидно, что такая модель является коррумпированной априори. А потому и идеология проекта закона Украины «О коллективном управлении» является коррупционной по своей сути…