СЛОВА И ВЕЩИ

В галерее «Дiм Миколи» проходила выставка произведений трех киевских художников, львовян по образованию, под названием «Переднє слово» («Предисловие»).

Алла Карпенко, Роман Вилюра, Руслан Левицкий полагают, что делают вещи, а не инсталляцию.

Двенадцать «речений» из металла, черно-серо-прозрачного пластика и стекла помещены в зал, обернутый пленкой, за которую можно забраться, не опасаясь смотрителей, и обойти все под стенкой, самому превратившись в «речение».

Острый свет в черном зале и бережная акустика. Массивные тельца гутного стекла, прозрачного, толстого, ожившего бликами, покоятся на тележках. Каретки приникли к живительным патрубкам вдоль стен. Вы среди газовых труб, стальных гибких шлангов, сеток, проволок, сварки, резьбы. Пакля. Зеркальца, почмоканные силиконом. Пеньковый шнур ползет на пол из горлышка. Герои — разлегшиеся тельца, как недоношенные... Стоп. Эти вещи не изображают. Пусть каждый видит, что увидит. Чтобы вас не застали в смущении перед неведомым, надо подумать: «А, знаю!» Если надо.

Сон, приснившийся сразу троим.

— Кто дует?

— Рома.

— А варит?

— Оба.

— А что делает…? Здесь женское имя.

Руслан промолчал, а Роман приосанился:

— У них малышка, месяц и пятнадцать дней, она сейчас дома. Без женщины ничего невозможно. И без Аллы ничего бы и не было.

— Мушли, — говорит он, — мушли. Человек оставляет вещи, как раковины. Пусть приходят и смотрят. Конечно, мы хотим, чтобы это понравилось всем.

Труд с вынутой пользой — неспокойное зрелище. Для себя разрешают по вкусу. Напряженно-прозорливый: «Растлителей нашей культуры финансирует ЦРУ». Любители красивой красоты вздыхают: «Перевелись мастера, все было лучше в раньшие времена». Кому легче быть «простым», досадует: «Так с жиру ж бесятся, выпендриваются друг для друга. Конечно, когда папа с мамой… Хорошо, хоть денег с нас не берут». Такие зрители уходят, с чем пришли. К услугам обозленных и перепуганных, огорченных и разуверившихся — на каждом углу по доступной цене веер теорий конца и упадка, варваризации и вырождения и вообще конца света.

Академик Глушков, кибернетик, мечтал о безбумажной информатике. Но компьютер умножил бумажный вал так, как ему не снилось. Популярные нынче профессии: компьютерщик, менеджер, юрист, экономист, эколог. Все в отрыве от осязания материала. Кто забыл, как ремесленничать, накапливает недоверие к миру. Железо, стекло или пластик ежедневно касаются нас, и вдохновиться будничным — поправить самоуважение. Это достаточное основание для простой человеческой солидарности.

Виртуозное владение обаятельно. Как порхает, мерцает в конусе яркого света кончик вульгарного скотча, намеренно выпущенный с электрической подводки — лепесток, им любуешься благодарно и долго, цветочком ремесленной флоры. У этих троих запасы радости и благодарности материалу — от труда не невольного, не бегло спешащего к пользе. Чем слесарь хуже крестьянки, которая среди полезных растений сажает себе цветы?

«Мушли, — они говорят, — мушли. Человек оставляет вещи, как раковины».

Больше говорил Роман, он старше. Они монтировали выставку днем, а ночью гнали у себя в подвале в мастерской заказ — интерьер со светильниками для откликнувшегося обеспеченного. Побеседовав скупо, в темном зале снимали свою экспозицию на ночное видео. Подвезли на собственной машине. Телефоны оставили одиннадцатизначные. Мне захотелось сделать, что могу, чтобы привлечь к ним доброе внимание.

И о зале. Галерея «Дiм Миколи» в октябре отметит семилетие. Одна из немногих, переживших бурные годы. Здесь нам впервые представили африканцев — выставка из нигерийского посольства была раскуплена. Выставка японской художественной керамики тоже происходила здесь, ярко и с бурным успехом. Название проросло от разрушенного в сталинские времена Военно-Никольского собора, стоявшего на территории Дворца детей и юношества, бывшего Дворца пионеров на площади Славы.