СИМФОНИЯ ВАЗЕЛИНА

Десять спектаклей из восьми стран, конференция по проблемам культурного обмена и привлечения средств для экспериментальных поисков, встречи с руководителями международных фестивалей, сбитые в трехдневную программу Театральной ярмарки, предложила швейцарская фундация «Про-Гельвеция». Четыре делегата из Украины, в числе которых был и я, приглашение приняли с удовольствием и помчались в Краков.

Прямо с вокзала рванули в болгарский Национальный театр «Иван Вазов» на спектакль «Ромео и Джульетта». Как и в шекспировском театре, здесь все роли исполняют мужчины. Джульетта — атлетичный парень, платьем, шляпкой, сумочкой и жестами настойчиво напоминающий Софи Лорен из фильма «Развод по-итальянски». Отцы Монтекки и Капулетти — паханы на пенсии. Молодые люди, слегка обкуренные, синхронно укачиваются на стульях, в драке больше орут, чем двигаются, и все же убивают Тибальда, сами не понимая как. События развиваются конспективно и пародийно. Отец Лоренцо венчает влюблённых, после чего парень-Джульетта перестаёт попискивать, и между ним и Ромео возникает подлинное чувство...

Всё смывает дождь, обрушивающийся с небес-колосников. В нём, намокая и пьянея, юноши толкаются, купаются, плещутся — как бы смывая сюжетные связи и драматические образы. Ромео и Джульетта упиваются ядом, расслабленные до беспамятства, пытаются вытащить друг друга из лужи и всё же остаются в ней. Длилось все ровно полтора часа.

Двадцатиминутное представление танцовщицы Каторжины Хмелевской и контрабасиста Войцеха Мазолевского сложилось в импровизированную песню без слов о полёте то бабочки, то охотящейся на неё птички, то романтичной девочки, то уставшей женщины. Каждый зритель может продолжить этот ряд в силу собственной фантазии, тем более что краткость художественного сообщения не то чтобы это позволяет, а даже обязывает. Этим мы и занялись по дороге в современный театр «Лазня», находящийся в старой бане. Расположившись среди шаек, балий, веников и черпаков, зрители услаждались заводной музыкой клейзмерской группы «Яхрема».

В 10 утра следующего дня краковский театр «Академия руха» показал спектакль «Выход». Вокруг вращающегося в горизонтальной плоскости пропеллера, с мешками на голове, сидят актёры. Слепых, их тянет к центру, а страх утратить голову отбрасывает назад. «Мы — шутка Бога» — сообщает слайд. И четыре исполнителя превращаются в четыре Мэрилин Монро. Ветер играет их юбками — вот она — Джоконда XX века. Символы, этюды, метафоры спектакля неизменно приводят к мысли о бессмысленности бытия. Где же выход? Театр отвечает шуткой — в финале загорается привычная, но многократно увеличенная табличка «Ехit».

Помчались дальше — семинар «Сеть культурного обмена между театрами и фестивалями в центральной и восточной Европе» — выступали руководители отделений «Про-Гельвеция» и участники ярмарки. Пришли к единому выводу (приятно, что это не только наша проблема) — оказывать повсеместное давление на правительства с целью увеличения финансовой помощи культуре. Правительства трепещут, а швейцарский культурный фонд «Про-Гельвеция» остается единственной организацией, где можно получить реальную поддержку.

Словно продолжал тайный сценарий ярмарки спектакль «Последствие» румына Мануэля Пелмаса. Актёр, с наклеенным на тело от горла до лобка зипером, под вопли музыки размахивал утюгом и чайником. Пролилась вода, зипер раскрылся в букву «V», наверное обнажив верующую в победу душу, и всё же человека поглотила наехавшая на него кирпичная стена.

«Голубой театр» из Белграда показал пьесу «Оскар Уайльд и Непостоянный Принц» на тексты героя, ведущего диалог со скульптурным любовником в балетном бандаже, воякой с саблей и битлуганом с гитарой. «Утопии нет места в мире, утопии нет места во временах», — провозглашают действующие лица, словно завершая начатый на семинаре разговор.

«Рай будет завтра» — обнадёживают одноимённым спектаклем албанские артисты из Македонии. Сегодня война, смерть, одиночество, вина. Готовы ли мы прощать? Прощать, чтобы жить завтра!

Цитаты из Библии, Гитлера и Клаудии Шиффер соединились в танцевальных размышлениях швейцарца Жан-Марка Хейма. Рельефное тело актёра перетекало из скульптур сталинского барокко в скульптуры гитлеровского монументализма. Запятыми, тире и двоеточиями пластического текста стали моменты природного и незащищенного расслабления.

«Венера на кубике Рубика» балерины Кристины Лотаковой и контрабасиста Ладислава Соукупа из Чехии — никак не устоит на бесконечно комбинирующемся фундаменте современности. Она падает, и кубик отпечатывается у неё на лбу. Ну что ж, «Милосская», стань «Комбинаторской!» Не может. Руки отваливаются.

И наконец, финал. Спектакль краковского «Театра Людового» «Симфония вазелина». Восхитительная комедия по произведениям дадаистов. Как вдох и выдох, как ключ шифровальщика, открывающий смысл увиденных доселе непоняток.

Сегодняшние театральные эксперименты так созвучны происходившему в начале XX века. И утверждают они новую ступень терпимости. Да, да — всего лишь терпимость, и ого-го, как это много.