Роман Грынькив: «Я преподавал бандуру детям президента... И с Виктором Андреевичем обсуждали развитие бандурного дела... Но коварные чиновники все извратили!»

Поделиться
Странное правило: если ты талант, то должен биться, словно рыба об лед. Даже если ты несешь золотые яйца, ты никому не нужен...

Странное правило: если ты талант, то должен биться, словно рыба об лед. Даже если ты несешь золотые яйца, ты никому не нужен. В России — да, востребован, твори, работай, в Европе или Америке — пожалуйста, а на Родине — нельзя.

Изобрел новую бандуру? Ну и что? Для того чтобы запустить ее в производство, нужны средства, равнозначные нескольким крутым фуршетам? Ну и что! Бандура — это национальная визитка? Да как­то обойдется эта визитка, существовала же она до сих пор. Гениально играешь и музыку сочиняешь? Это твое личное дело. Это твоя забота.

Вот такие могут нахлынуть размышления, если вплотную познакомишься с Романом Грынькивым, являющимся типичной «проблемой» государства, в том смысле, что чем талантливее, энергичнее, трудоспособнее человек, тем сложнее на него закрывать глаза. К тому же проблема усложняется тем, что у нас разброд не только в верхах, но и в творческих ячейках, в данном случае среди кобзарейбандуристов.

Собеседник «ЗН» — бандурист, композитор, мастер по изготовлению бандур Роман Грынькив. Виртуозуниверсал, он исполняет академическую, народную, импровизационную музыку, автор многочисленных оригинальных пьес для бандуры.

Грынькив — внук новгородсеверского кобзаря Петра Пашко. Он считает, что нашу песню невозможно представить без бандуры. Но бандура, оказывается, это также Бах, Моцарт, Гендель, Вивальди, Бортнянский, Шуберт. Это дыхание различных стилей и эпох. О нашем национальном инструменте с его богатейшими акустическими возможностями должен знать весь мир — вот какая идея питает дух Романа.

В начале 2003 года Грынькив открыл собственную мастерскую по изготовлению и усовершенствованию бандур, ведь Роман как конструктор и автор нескольких изобретений достиг того, что бандура зазвучала новыми красками, значительно громче во всех регистрах, расширила диапазон, появилась возможность менять тембры, сейчас можно благодаря системе приглушения управлять звуком, его длиной. Новая бандура превратилась в своеобразный оркестр, для нее стало интересно писать музыку.

Роман Грынькив создал целую семью современных экспериментальных инструментов — для детей, юношества и взрослых. Но увы... Чем больших успехов он достигает, тем сильнее государство отвечает ему равнодушием. Хотя Центр бандурного искусства — это дело не только одного человека, пусть и очень талантливого.

«Мы сделали бандуру, которой до этого не было»

— Г-н Роман, от многих музыкантов слышал о феномене бандуриста Грынькива...

— Я не знаю, кто первым запустил это высказывание, могу только догадываться, но в этом есть определенная доля правды. У меня есть два качества, которые у других музыкантах не развиваются из-за лени и обстоятельств, — я параллельно развивался как конструктор бандур, не жалел на это времени и сил. Конечно, вы можете спросить, разобрал ли бы кто-то из скрипачей свою скрипку, стремясь ее усовершенствовать. Нет, поскольку этот инструмент уже совершенен, и если кого-то его скрипка не устраивает, то собирай деньги и покупай лучший по звучанию инструмент.

Следовательно, если ситуация вокруг академических инструментов стабильная и почти всех удовлетворяет, то с бандурой дела обстоят иначе. Мы вроде бы и знаем, что это уникальный инструмент, что он является визитной карточкой Украины, а на самом деле его забросили.

В советские времена были созданы школы бандуры, ансамблевые формы (прежде всего трио), но властями отфильтровывался репертуар, в котором национальное нивелировалось до уровня социалистической идеологии. Это сдерживало в большей степени и развитие самой бандуры. Пришли другие времена, но ничего не изменилось к лучшему. Сегодня бандуру не усовершенствуют, а только говорят об усовершенствовании.

У нас новый президент, новая политика, а в такой, казалось бы, локальной области, как бандурное искусство, царят консерватизм и противодействие. Государство вроде бы уже и деньги выделило на развитие бандуры, — ан нет, все опять оказалось в чьих-то карманах.

— Что конкретно имеете в виду?

— Так случилось, что я преподавал бандуру детям президента — Софийке и Христинке. Общался с Виктором Андреевичем не раз, мы обсуждали развитие бандурного дела, он говорил: «Хорошо, хорошо». Передал в Кабмин приказ, но коварные чиновники так умышленно сформулировали статью расходов, что эти деньги на конкретное дело получить невозможно. Вместо «на развитие и производство бандуры» написали «на приобретение инструментов». А их нельзя нигде приобрести, ведь их никто еще не производит! Такая казуистика получилась.

Всему этому предшествовало то, что я однажды засучил рукава и принялся усовершенствовать конструкцию бандуры. Зная все ее нюансы, историю, традиции, я, конечно, сразу отказался от того, чтобы сделать из бандуры другой инструмент. Но! Когда я был студентом, меня не устраивала ни форма инструмента (приходилось искривлять позвоночник и плечи, чтобы сыграть некоторые ноты), ни качество звучания. Поэтому я поехал на известную в то время Черниговскую фабрику музыкальных инструментов, ведь на кухне сложные технологические операции не очень-то осилишь. Фабрика, к величайшему сожалению, доживала свои последние месяцы (начало 90-х годов), все держалось на энтузиазме старых мастеров, работавших за копейки. В конце концов совместными усилиями мы создали бандуру, которой до этого не было. Когда привез ее в Киев, все ахнули — она звучала удивительно красиво, объемно и глубоко.

Новая бандура «подсказывала» новые приемы игры, отзываясь колоритным звуком. Если я, например, играл какие-то сонористические эффекты — тремоло и глиссандо, они сказочно-интересно отзвучивали в других струнах, а на обычном инструменте это кажется каким-то царапаньем.

Превращение инструмента из гадкого утенка в прекрасного лебедя со временем побудило меня к написанию музыки. Но это отдельная тема.

Три последних года я фактически израсходовал на моделирование и вычисление параметров производных моделей бандуры, добавил немало «тонкостей», дабы все недостатки инструмента скрыть, а преимущества — показать.

Добиваясь создания Центра бандурного искусства, я попал на прием в столичную госадминистрацию (еще по времена Александра Омельченко). Для этого я специально сделал бандуру-образец, инкрустировал и отлакировал ее как новую копейку, чтобы она и по звучанию и внешне была идеальной. Одел фрак, бабочку и продемонстрировал новую бандуру в мэрии всем начальникам и замам, чтобы они услышали это чудо. Все восторженно аплодировали, подарили мне огромный букет, который я не мог двумя руками обхватить, и сказали: «Зачем тебе такой инструмент, если он у тебя уже есть?» Они перечеркнули все мои предложения и предыдущие шаги. Ведь я все делал публично, заручился поддержкой в консерватории, настраивал общественное мнение на то, что каждый бандурист сможет усовершенствовать свое мастерство, когда будет налажено производство бандур новых моделей.

«Ну как можно с одной песенкой выходить на сцену и изображать из себя кобзаря?»

— Как восприняли новую бандуру коллеги?

— В целом очень положительно, ведь она открывает исполнительские и репертуарные перспективы. Конечно, нашлись и оппоненты. К сожалению, некоторые кобзари, прикрывая декларациями свою бездеятельность и лень, по сути, спекулируют национальной идеологией, все новации воспринимают в штыки. Председатель Союза кобзарей Владимир Йосипок ведет себя так, словно стесняется своего консерваторского образования. Он глумится, утверждая, что классически-академическая бандура в руках Грынькива превратилась в мутанта, что это вообще не бандура. А я считаю, инструмент эволюционирует, он и раньше приобретал новые интересные черты по ходу своего развития, как это происходило, например, со скрипкой, арфой, цимбалами.

Понимаю тех критиков, которые сами что-то умеют и делают. Иначе они ничем не будут отличаться от стариков, которые говорят о молодых девушках, а сами ничего не способны сделать для того, чтобы их заинтересовать. Видимость подобного рода деятельности длится годами. Музыкальные деятели распыляются на мелочи, в конце концов получается, что легче назваться кобзарем и играть одним пальцем, уверяя, что это наиболее естественно для инструмента. Так зачем усовершенствовать механику, струны, акустику, если достаточно отрастить усы.

Ну как можно с одной песенкой постоянно выходить на сцену и изображать из себя кобзаря? Так только отпугивают публику от кобзарского жанра. К счастью, среди молодежи есть бандуристы, вырвавшиеся из этой трясины: талантливые самобытные студенты есть в Киево-Могилянской академии, в старосветской школе Владимира Кушпета, в Высшей школе кобзарского искусства — они ценят традиции и вместе с тем выдумывают что-то новое, интересно этот «синтез» представляют. Их творчество тоже вызывает большую ревность со стороны музыкантов-догматиков, считающих недопустимым отходить на полмиллиметра влево и вправо.

Хорошо, если бы все это происходило на уровне наставника и ученика, когда кабинетный кобзарь доказал бы свой исполнительский уровень творчеством, а не языком и словесными фантазиями. Но ведь они организовывают детские конкурсы, причем Союз кобзарей славен тем, что «вплетает» в них бандуристов (так легче, наверное, выпрашивать деньги у Министерства культуры). На этих конкурсах откровенно торгуют местами, баллы ставят по принципу «ты мне родственник». Я не хочу по этому поводу молчать, ведь все такие терпимые, мол, не стоит сор из избы выносить. Меня приглашали в жюри, но после того, как я откровенно заговорил, уже не приглашают. Нельзя на святой территории топтаться в грязной обуви.

«Помещение, в котором я продержался три года, — отобрали»

— В давние времена бандурист был, по сути, Божьим молитвенником, доносившим до людей слово правды. А какова роль и миссия бандуриста в наши дни?

— Для меня главное — быть современным, чтобы, играя на бандуре, можно было воссоздавать настоящее время. И только высокой эстетикой можно через бандуру что-то доказать и донести.

Кобзарь-бандурист не имеет права быть частью биомассы (пусть усы до пояса, оселедец до плеча), то есть в нем должен гореть огонь патриота-гражданина. Тогда он способен заставить людей слушать и задуматься над содержанием спетого. И уже не важно — это христианская тематика, народный источник или авторское произведение. Все, что сочинялось с любовью, способно человека очистить, но при условии — если донесенное высокохудожественно и убедительно.

Скажу о второй стороне медали. На улице кобзарское искусство будет затоптано и превратится в попрошайничество. Когда-то с таким нищенством боролись сами кобзари, у них были мощные братства, некоторые богатые кобзари владели имениями, туда забирали с базаров нищих, зарабатывавших игрой на бандуре себе на хлеб. Братства содержали за свои средства этих кобзарей, чтобы они не унижали кобзарские честь и достоинство.

— Какую часть в вашей творческой жизни занимает создание музыки и где эти ноты можно купить?

— Здесь замкнутый круг. От наличия усовершенствованных бандур зависит, будут ли играть новые произведения вообще. Я очень хочу, чтобы моя музыка подталкивала исполнителей и композиторов к творчеству, чтобы они по-иному взглянули на бандуру.

А пока мои композиции будут своего рода спортивными соревнованиями: на инструменте Грынькива их удобно играть, а на старом инструменте то же произведение невозможно исполнить. Именно поэтому я так настойчиво пытался организовать производство бандур собственной конструкции фактически уже по окончании консерватории. Когда в Украине это никого не заинтересовало, уехал в Канаду. Предварительно заработав деньги в проекте знаменитого гитариста Эла ди Меолы, я открыл в Торонто мастерскую, но с украинцами долго не имел дела, поскольку они профессионально бандурой не занимаются, она там на уровне самодеятельности, перспективно разве что рассчитывать на детей. Я разработал детские бандуры, но вновь увидел: кроме меня, это никому не нужно на чужбине, поэтому погрузил 40 тонн оборудования в контейнер и привез в Киев. Начал лихорадочно искать помещение, натыкаясь то на какой-то сырой подвал с крысами, то на астрономическую арендную плату. И вот повезло — в Аграрном университете мне предоставили помещение. Длительное время я за свои средства делал ремонт, а как только сделал, сразу возникли ревность и зависть, меня начали оттуда выживать. Кроме концертов и уроков по бандуре, я ничего не мог предложить, а прислуживать принципиально не желал: делать стенды, столы, шкафы, выполнять оперативно услуги типа: отрежь, построгай, полакируй... Помещение, в котором я продержался три года, забрали. Я успел смастерить несколько бандур новой конструкции для своих студентов и коллег, а все остальное — из «старой бабы новую девицу делал», то есть ремонтировал старые бандуры — клеил, менял подструнники, струны... Параллельно разработал и принципиально новые модели: детскую, юношескую и взрослую бандуры. Одна из них имеется у президента Ющенко. С этого я и начал его детям преподавать.

— Но даже президент не помог.

— Да. Хотя все, что возможно, я сделал: есть новые модели бандур, разработана документация. Я изобрел великое множество всяких устройств и приспособлений, позволяющих изготовлять бандуры серийно. Но все дорогое оборудование я по людям развез, сейчас оно лежит в подвалах и гаражах.

Конечно, кто-то может сказать: «А ты сам делай бандуры и продавай их, например, за 12 тыс. долларов». Но ведь кто купит за такие деньги? Студент и за 500 долларов не «потянет». Другое дело — государственный грант, тогда можно было бы инструменты продавать по доступным ценам, дарить лучшим из лучших, обеспечивать учебные заведения (они сами разберутся, кому в первую очередь этот инструмент нужен).

Кроме того, чтобы была работа у мастеров-производителей, появился бы импульс композиторам писать принципиально новые произведения и издавать ноты, специалистам-музыкантам создавать новую методическую литературу, обновлять пособия «Школа игры на бандуре». Цепная реакция развития. А почему бы не создать ансамбли бандуристов в музыкальных школах? К сожалению, здесь ситуация более чем печальная: нет детских бандур вообще в природе! Кроме меня, никто этим серьезно не занимался, были единичные неудачные попытки. Таким, казалось бы, невинным способом у детей отняли право на бандурное творчество.

Я обратилась в фонд «Украина-3000», там обещали, что вот-вот дадут 100 тыс. евро на развитие бандуры. Нет, «завалили» этот проект. Правда, предварительно потребовали кучу бумаг: бизнес-план, проектную документацию насчет производственной базы. Я добился помещения в музыкальной академии, израсходовал 7 тыс. собственных долларов на экспертную оценку помещения, поэтажную документацию, множество всяких БТИ-справок... Ректор подписал разрешение, я все документы отдал, а в фонде «Украина-3000» после того палец о палец не ударили. И полное молчание.

Кстати, заказчики из Москвы предлагали мне гусли сделать, в Киев приезжали. Я сказал: «Хорошо, я сделаю, но пусть тогда министерство культуры Российской Федерации направит письмо нашему Министерству культуры, что они заинтересованы в новых моделях, а я вам сделаю супергусли». Сам пошел в наше Министерство культуры, поскольку у меня там друзья, и предложил: «Давайте возродим старокиевские гусли, которые в России называют древнерусскими, чтобы россияне знали, откуда этот инструмент родом, тем более что Грынькив сделает самые совершенные украинские гусли». Лучшей политики уже не придумать, пусть все знают и ценят традицию и украинское. Вы думаете, кто-то заинтересовался? Нет! Хотя из России пришло в Министерство культуры замечательное письмо-предложение, потом я еще ездил в РФ на конкурс-фестиваль, где всех «положил на лопатки» бандурой, поскольку на фоне балалаек, домр и гуслей она имела вид королевы инструментов. Я им сыграл Баха и свою виртуозную пьесу, еще и сказал: «Если хотите, то и гопак спляшу».

Замечу еще следующее. Погрузившись в столярство и изготовление бандур, я три года не выходил на сцену. И произошло чудо — я не утратил исполнительскую форму, мои руки не утратили технику игры на инструменте. Значит, что-то меня хранило-оберегало?

Из досье

Выпускник Киевской консерватории, класс профессора С.Баштана (1993). Преподаватель Национальной музыкальной академии имени П.Чайковского с 1995 года. Грынькив много гастролирует с сольными концертами. Принимал участие в фестивале Иегуди Менухина All the World’s Violins в Брюсселе (1994), выступал с концертами в Соединенных Штатах, Канаде, Голландии, Германии, Латвии, Бельгии, Новой Зеландии. Играл концерты «Бандура и гитара» вместе с выдающимся гитаристом Элом ди Меолой, с которым продолжил сотрудничество и издал в США совместный альбом Winter Nights (1999). Работал в группе пианиста Анатолия Алексаняна (с басистом Владимиром Сороченко и барабанщиком Александром Даровым (1997). Продолжительное время играл и преподавал в США и Канаде. Участник проектов «всемирного фолка» британца Питера Гебриэла (екс-Geneziz) в 1996—98 гг.

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме