ПРАЗДНИК И ПЕЧАЛЬ

«Я осенний поэт увяданья.

Я поэт облетевшей листвы»

Этой самохарактеристикой известного поэта Леонида Даена, конечно же, не исчерпывается щедрая палитра его поэтического таланта. Но краски осени жизни и осени природы в его творчестве действительно как-то по-особому чисты и прозрачны, а мысли и образы — зримы и звучащи. Доминантой этой зримой музыки является щемящая, но все же светлая ностальгия умудренного жизненного опыта по буйству молодости.

К поэтическим сборникам Л.Даена, изданным в Украине, добавилась уже третья, вышедшая в Нью-Йорке, книга стихов «Праздник и печаль». Некоторые стихи из нее мы предлагаем сегодня нашим читателям.

* * *

Два зимних звука слышит человек,

Когда выходит утром на лужок:

Поскрипывает под ногами снег,

Потрескивает жалобно ледок.

В два зимних цвета человек влюблен:

Сугробов серебрится белизна,

И призрачно сверкает небосклон —

Ликует юная голубизна.

Слышны всего два звука в тишине.

Видны всего два цвета без прикрас.

Но этого достаточно вполне,

Чтоб зимним утром
осчастливить нас.

11 января 1999г.

РАЗВЕ ЖИЗНЬ — ЭТО ДВОР ПРОХОДНОЙ?

Разве жизнь — это двор проходной,

Чтоб уйти и следа не оставить?

Разве жизнь — не дворец расписной,

Где любовь суждено нам
восславить?

Удивителен этот дворец.

В нем две двери всего:
вход и выход —

Вот начало, а вот и конец,

Места нет для интрижек и выгод.

Видно, короток путь неспроста:

Ни к чему мельтешить,
прочь браваду.

Есть одна высота — доброта.

Только к ней подниматься и надо.

Август 2001 г.

БЛИЖЕ ТЕ, КОТОРЫЕ ДАЛЕКО?

Люди зачастую одиноки...

Хоть проси судьбу, хоть не проси,

Ближе те, которые далеко,

Дальше те, которые вблизи.

Неужели расстоянье лечит:

Сердцу то лишь близко, что вдали?

Неужели близость так калечит,

Что хоть убегай на край земли?

25мая 1999 г.

ФОТОСНИМКИ РОДИТЕЛЬСКИХ МОГИЛ

Цветные снимки получил я ныне

С далекой приднепровской стороны.

Огонь святыни с горечью полыни

На фотографиях совмещены.

В душе сошлись волненье и смятенье.

И я невыносимо затужил

При виде четкого изображенья

Ухоженных родительских могил.

Всего мучительнее в час разлуки,

Что их помыли дужкою струи

Надежно-добросовестные руки,

Но все-таки чужие — не мои!

Гляжу на эти снимки непрестанно

С любовью и несносною тоской.

Они — отчет о выполненье плана,

Что и оплачен, и оплакан мной.

Письмо прислал мне слесарь безработный.

Наверно, он решил, что с этих пор

Я стал беспечнее да беззаботней.

А эти снимки — мне немой укор.

О, что ты сделал, что ты с нами сделал,

Как разметал нас, равнодушный век!

Каким беспомощным и неумелым

Стал на твоих тропинках человек...

27 июля 2000 г.

ОСТАВЬТЕ ДВЕРЬ ПОЛУОТКРЫТОЙ

Все люди на планете — братья.

Об этом так отрадно слушать.

Но прежде, чем раскрыть объятья,

Откройте лучше вашу душу.

Не рвите ниточку доверья,

Пусть даже все горшки разбиты.

Не уходите, хлопнув дверью,

Оставьте дверь полуоткрытой.

Возможно, вы еще вернетесь, —

Как за подснежниками в поле, —

И в праздник дружбы окунетесь,

Душой согревшись поневоле.

29 ноября 2001 г.

БАГРЯНЫЙ ЗАКАТ ЗА ДНЕПРОМ

Познал потрясение нынче,

Нежданною встречей влеком.

Пылает под кистью Куинджи

Багряный закат за Днепром.

Знакомые рощи, пригорки

Я трепетно в сердце храню.

Похоже, Славутич в Нью-Йорке

По Пятой течет авеню.

Мне кажется, что не в музее,

А в отчем далеком краю

Закат над рекою алеет

И душу тревожит мою.

Художник мощь красок осилил,

Их таинство без ворожбы.

Огнистый закат — горький символ,

Кровавое знамя судьбы.

Неужто глухие приметы

Сошлись над отчизной моей?

Предчувствие в облике цвета

Всех предощущений сильней.

Родное мое Приднепровье,

Загадочен твой небосвод.

Мечтаю увидеть с любовью

Не только закат твой — восход!

23 декабря 2000 г.

ОБМЕНЯЕМСЯ УЛЫБКАМИ

Обменяемся визитами.

Это лучше, чем визитками.

Дружбу душами открытыми

Славить краше, чем открытками.

Обменяемся улыбками.

Это лучше, чем ошибками.

В юности, тем паче — в старости

Ничего нет хуже ярости.

Обменяться стоит книгами.

Это лучше, чем интригами.

Даже если пококетничать, —

Это лучше, чем посплетничать.

13 сентября 1999 г.

ВСЕ БУДЕТ ТАК, КАК БУДЕТ

Судьба мечту остудит,

Развеет грезы-дым.

Все будет так, как будет, —

Не так, как мы хотим.

Лишь небеса рассудят,

Что каждому дано.

Все будет так, как будет...

А так ли быть должно?

2 июля 2000 г.

КОНЧАЕТСЯ СЕАНС

Без упоения, без укоризны, —

Взыскательнее на закате дней, —

Многосерийную картину жизни

Прокручиваю в памяти своей.

Полузабытые мелькают кадры.

Сюжеты напрочь лишены прикрас.

Сижу один в пустом кинотеатре,

Не отрываю от экрана глаз.

Сквозь призму лет
волнуют сцены эти.

Пожалуй, вряд ли я предполагал,

Что ничего печальней нет на свете,

Чем собственного сердца сериал.

В том фильме кто я —
новичок неловкий,

Всесильный режиссер,
немой статист,

Который занят день-деньской
в массовках,

Но чья душа дрожит,
как робкий лист?

Все промелькнуло.
Все, что было, — сплыло.

Нелепо вновь раскладывать пасьянс.

Кричу:
«Киномеханика — на мыло!»

Но опоздал. Кончается сеанс.

9 ноября 2001 г.

ВСЕ БУДЕТ ТАК, КАК БУДЕТ

Судьба мечту остудит,

Развеет грезы-дым.

Все будет так, как будет, —

Не так, как мы хотим.

Лишь небеса рассудят,

Что каждому дано.

Все будет так, как будет...

А так ли быть должно?

2 июля 2000 г.

ЗОНЫ

Тайный знак на глухом небосклоне,

Сколько ты принесешь нам потерь?

Я работал
в Чернобыльской зоне,

Сын —
в Манхэттенской зоне теперь.

Беспощадной трагичностью нитей

Жестко связаны материки.

На Крещатике и Уолл-Стрите

Горек приступ
смертельной тоски.

Волны Припяти, воды Гудзона,

Небоскреб и лесная изба

Жаждут вовсе не зоны — озона.

Но беспомощна наша судьба.

18 сентября 2001 г.